Высокий дом под шиферною крышей,
Забор с железной крашенной калиткой…
Всё – так, как прежде… Только вечер тише
И вышит зодотой осенней ниткой.
Открыто створками вовнутрь окошко,
Желтеет тюль узором в новом стиле…
А боль пустила в сердце когти - кошкой! -
Чужие люди этот дом купили.
Диван у них стоит у той же стенки
И также стол закусками загружен -
Лопочут голоса, стучат тарелки,
Там то ли новоселье, то ли ужин.
А те, к кому весной я приезжала,
Кто умер, кто убит… Они на небе.
Над самой крышей тучка плакать стала,
Изогнутая, словно черный лебедь.
Но я – не плачу. Лишь стою у грани,
Где нет уже ни домыслов, ни фальши:
Из сжатой спазмой каменной гортани
Не вытолкнуть никак мой крик застрявший.
.
.
.
.
.
.
.