РАДОСТЬ — РАЗНАЯ — ПОВСЮДУ
Мой папочка со мной учил массу стихов. С четырех лет помню написанное Вл. Орловым:
«Если радость у тебя - не скупись,
И с друзьями непременно поделись!»
Что я и делаю, сопротивляясь голосу собственного рассудка, кричащему: «Нормальным людям это не интересно!!!». Затыкаю мысленно уши и…
Сегодня видела впервые в этом году идущий снег!!!
Вообще-то, это - второй снег нынешней зимы, первый насыпался ночью на первое декабря, принеся с собой резкое похолодание. Еще в 2час ночи первого декабря было +11, а днем установилось -7!!!
Тот снег пролежал два дня, что совершенно нетипично для наших первых снегопадов.
Сегодня к обеду уже +1 градус, вчера же вечером было +12, к утру дождь, минут семь сыпалась ледяная крупка (а может, то был мелкий град), опять тихий долгий дождь, а к середине дня – снег. Те снежинки, что падали на асфальт, увеличивали собою лужи, а те, что на землю, некоторое время лежат, тают, словно любезно уступая место другим белым хлопьям.
Зарифмовалось:
Тихий снег посреди декабря,
Полетав, опускается в лужи.
Зонт с собою сегодня не зря
В сумку бросила – нужен!!!
И тут же, подобно тому, как Михаил Светлов мечтал быть осиной, из которой сделают спички:
«Чтоб носили меня, зажигали,
Чтобы я с человечеством был,
Чтоб солдат на коротком привале
От меня, от меня прикурил.»,
мне захотелось быть зонтом, которым кто-то прикроется от непогоды.
Эта аналогия выплыла из памяти, куда ее, сколько помню себя, вкладывают другие, кому, как им кажется, приходится меня использовать в эдаком качестве.
Вот и на днях одна из таких «пользователей» меня, А., просмотрев в очередной раз часть моей коллекции старых открыток, писем и документов (с 1903 года), заставила себя порыться на балконе в жутком хламе.
Обнаружила пачку писем и открыток, связанных ее мамой, коей нет уже около двадцати лет, и папку, аккуратненько перевязанную ее папой, ушедшим за несколько лет до жены. А. сама искренне удивилась своей находке, и, что особенно странно, отдала все это мне, назвав хламом, даже не развязала найденное.
Здесь коллекционер во мне потребовал заполнить строку восклицательными знаками.
Отец А. был рожден в 1909 г., учился много и везде, почти в сорок лет женился на своей студентке. Воевать призван в звании лейтенанта, окончил войну капитаном, работал инженером на крупнейшем заводе... И все документы, справки, удостоверения, письма-треугольники фронтовые и переписку с массой девушек (для писем каждой нашлась скрепка для скалывания, на последнем письме почти в каждой стопочке – карандашом : «вышла замуж») педантично собраны, уложены в папку.
Я весь тот же вечер, половину ночи и половину следующего дня раскладывала по датам, распрямляла и гладила утюгом, вкладывала каждый документ в отдельный файл, подшивала в папки.
И «сколько откровений дивных»!!!!!
Вот только несколько уникальных документов, перед которыми застывали в изумленном восторге те, что потом посетили наш дом.
Диплом Днепропетровского металлургического института, выданный в 1935 г., представляет собой просто потрясающее зрелище.
На листе плотной бумаги формата почти А3 с гербами и печатями, с фотографией, прикрепленной двумя металлическими железными клепками, как для шнуровки.
По напечатанному, каллиграфическим почерком с обеих сторон листа разными перьями вписано чернилами: данные о человеке, специальности, темы дипломной работы, наименование дисциплин и оценок…
Лист того же формата. Дата: 8 мая 1945 года. Большой прямоугольный портрет Сталина в маршальской форме, обрамленный колосьями, знаменами… Объявлены благодарности за окружение…, за уничтожение, за прорыв обороны, за форсирование, за овладение… 14 записей в списке!!!
Столько слышали, читали, видели о войне... И вот «Отчет артснабжения»: «Батальон действовал…» Подробное описание того, как поступало артснабжение. Приложение списков израсходованных боеприпасов. Таких отчетов несколько.
Потрясает.
А сколько бумаг сами люди, их дети и внуки не глядя, выкидывают в мусор…
И у нас тут же родилась хорошая мысль: ведь всякий раз, кто бы ни смотрел всю нашу коллекцию разных документов, прочитывает имена, думает об этих людях, вспоминая их тем самым!!!
То же и с подписанными кому-то, и от кого-то открытками, телеграммами и конвертами из всяких коллекций.
Может кого-то из этих людей уже и вспомнить-то некому…
А так и помянет незнакомый любознательный - добрым словом…
Хорошо это.
У ПАМЯТНИКА ПУШКИНУ
День рождения Пушкина.
На пр. Пушкина стоит памятник поэту, на который горожане собирали деньги всем миром.
И ежегодно 6 июня возле него проходило празднование.
Из двух соседних школ «на мероприятие» привели строем старшеклассников, которые вообще книг не читают… Кроме них: бабушки деток 6-8 лет, которые открывали праздник почти мазуркой, в приятных костюмах, несколько «официальных лиц», несколько местных поэтов, кои не выходили к микрофонам, и до десятка пенсионеров из соседних домов.
Ведущие в красивых костюмах в два микрофона говорили по очереди дежурное что-то, товарищ-зам. кого-то сказал про «Пушкин - наше все», несколько живее и связнее то же проговорила зав. библиотекой с приятным очень человеческим лицом, мужик с гитарой весьма недурно исполнил два романса, несколько костюмированных симпатичных молодых людей обоих полов, от театра, исполнили сцены из «Цыган», студент и студентка прочли громко по одному стихотворению из школьной программы…
Народ-зрительская толпа был занят сам собой, старшеклассники забывали даже оборачиваться в сторону выступающих.
Я у главной тетки попросила слова.
Бывшая некоторое время: училка, тамада, а также участник всех школьных утренников и конкурсов чтецов во мне всей гурьбой сделали-таки свое дело! Меня слушали, плотной стеной машинально приближаясь ко мне полукругом, все, особенно старшеклассники.
«Прозу» о том, что собравшиеся здесь молодые люди не особенно глубоко знакомы с поэзией Пушкина, поскольку читает совсем не много и, вообще, их сюда, собственно «организованно привели», я прервала кусочками из А.С. Пушкина. (В той связи что гений, ибо он современен и нам), выбрала очень благодатные стихи поэта, с которыми не знакомят в школе, для декламации с ярой игрой голосом.
Сначала, глядя на девушек:
Все в ней гармония, все диво,
Все выше мира и страстей;
Она покоится стыдливо
В красе торжественной своей…
(теперь я обернулась к юношам)
………………………………..
Но, встретясь с ней, смущенный, ты
Вдруг остановишься невольно,
Благоговея богомольно
Перед святыней красоты.
- Про тебя?!, - спросила я.
- Да… - ответило мне несколько юных голосов, и девичьих, и юношеских.
После искренних аплодисментов я (имея ввиду потом продать свои книги) перешла на чтение своих стихов.
Показала открытку с акварельным портретом Пушкина-лицеиста, автор не известен:
– На обороте указано, что этот портрет познакомил с автором первых читателей, гравюра сделана для первого издания «Руслана и Людмилы». Ребята, сканеров и интернета не было, потому приходилось сначала делать с иллюстраций и портретов гравюру… И тиражи были очень маленькими. Ведь тираж издаваемого Пушкиным журнала «Современник» - 400-500 экземпляров. Да, это – на всю Россию Сейчас миллионными тиражами издаются мусорные газеты. А там - 400 экземпляров всего! И журнал терпел громадные убытки. После него у Пушкина остались огромные долги. И вот теперь, когда отмечаем 212-й год рождения поэта, он известен всему миру.
После оживления слушающих меня, переглядывания их друг на друга и живого короткого обмена комментариями, я продолжила, вынужденно сделав шаг назад от подошедших ко мне почти вплотную разбуженных и оживших людей.
- Я много лет фотографирую закат, и однажды, 17 июня 2008 года, на пестром небе вдруг появилась черная туча… Я успела сделать подряд 7 снимков. Показываю их специально людям разного возраста и разных интересов. Реакция одна: «Так ведь это же силуэт А.С. Пушкина!.. Четкий профиль поэта!!!» И, что особенно интересно и важно, абсолютно все после секундной паузы говорят одно и то же: «Но ведь зачем-то он нам явился!!! На облаке приплыл… Зачем-то…»
- А задолго до этого мне приснился Лев Толстой. К снам не привязываюсь вообще. Строго смотрел, потом, так, не оборачиваясь, глядя на меня, уплыл вдаль…
Я тут же проснулась и записала:
СОН
Лев Толстой
смотрел
недобро.
Лев Толстой
смотрел
так мудро...
Лев Толстой
смотрел
недобро,
И совсем ушёл наутро...
Что хотел сказать ты,
Старец?
Что
хотел сказать,
великий?
Наша жизнь – как дикий танец,
Крутимся – мелькают лики...
Крутимся – мелькают лики
Мудрых старцев и пророков.
Из души лишь – стон и крики
От сует и от пороков.
Нету веры. Нет и смысла,
Ничего коль нет святого...
Дайте, дайте коромысло!
Я – за чистою водою!..
Так, к вопросу о том, зачем нам они: поэты, писатели, художники… По-моему, они все и есть – то чистое и живительное, что необходимо для нашей души.
И - извечный вопрос о гении.
Все рифмуем, но остаются в памяти людской единицы.
Однажды включила телевизор и увидела в каком-то битком набитом зрительном зале массу народа. Все сидели, замерев и слушали уже больного, слабым голосом читающего свои стихи, Андрея Вознесенского. Я прямо во время его выступления записала:
СЛУШАЯ АНДРЕЯ ВОЗНЕСЕНСКОГО
Как слушают! Хотят понять.
Помилуйте, да сколько можно!
Понять, поймите, невозможно!
Как необъятное – объять?!
Все - в миру себя искали,
Он себя - в себе нашёл.
Просто, шёл не так, как звали,
А как чувствовал, так шёл.
Все всегда бежим куда-то, за…
Оставляя часть себя там и тем…
Он - в себе нашёл архивы слов и тем,
Развернув в себя и разум, и глаза!
«Господом – твоим», - учили, кто постиг?
Нет, мы ищем в небесах, за тучей.
Изначально понял: «Вот я, лучший!»
У него хватило духу спеть свой стих!
4.07.2002 г.
Все так долго ему аплодировали, и видно было, что в это время они думали!!!
Старшеклассники на меня смотрели, как на инопланетянина. Явно, что впервые они слышали что-то искреннее, а не соответствующее моменту, дежурно-парадное или, на уроке, жвачку «по программе».
– Так найдите же и вы то, где скажите себе: «Вот я, лучший!», и спойте же свой стих, ведь не «киселя же лаптем хлебать» пришли мы в этот мир!
Реакция на эти слова была поразительной!!! По лицам и молодежи, и, что, удивило особенно, на лицах зрелых людей, прошли буквально волны эмоций, все задумались искренне.
Я молчала, они тоже, потом между собой обменялись короткими фразами…
И опять зааплодировали, и еще приблизились ко мне.
- Вопрос о том, что вечно и почему, задаем себе мы все. Литературознавцы буквально препарирую стихи гениев. Подсчитали, что поэма ставшего вдруг модным Иосифа Бродского вобрала в себя ровно в два раза больше слов, чем «Медный всадник». Что же, дай Бог, чтобы Бродский остался в веках вдвое дольше, чем Пушкин. (смех). Подсчитали, сколько раз какое-то слово употребили Пушкин, Ахматова, Блок… Что буку «а» Пушкин произнес в своих стихах 14 тысяч раз. Безусловно никогда никто не найдет формулу таланта, но искать ее человечество будет всегда. Я, простите, тоже ищу. Однажды заметила такое. Не утомила еще?
Получив искреннюю волну звуков одобрения и поддержки, прочла:
***
Мужчины все, поэты, схожи тем,
Что гений в них любовь рождала.
Перо само писало столько тем,
Фортуна их когда сопровождала
И Афродитина рука,
Они такие рифмы пели,
Что всё видавшие века
На них восторженно смотрели.
А женщины шедевры создают,
Когда любовь к себе в других теряют,
Душевный обретают неуют.
Тогда перу страдания вверяют.
Как гениальны брошенные бабы!
Когда уходит почва из-под ног,
Их слёзы разбиваются на ямбы,
Каких мужчина б написать не мог.
Здесь в толпе началось обсуждение.
Я попрощалась, хотя голоса призывали читать еще. Но знаем мы ценность понимания момента конца: надо прекращать трапезу с легким чувством голода.
Школьники так искренне благодарили за мое словесное к ним обращение, организаторы – тоже.
Моя приятельница уже начала продавать мои книги, я – писать автографы. Среди первых подошла старушечка - наша известная поэтесса, руководитель поэтической студии (я не бывала там, хотя меня несколько раз звали, и звонили оттуда – далеко мне ехать…). Так нежно меня приобняла... Ей я свою книгу подарила, конечно. Хотела подарить и заведующей библиотеки, что выступала сама и умненько меня поблагодарила за неформальные речи… Но она себе купила. Я подарила ей для библиотеки 15-17 экземпляров. Девочка лет десяти попросила и себе, денег у нее не было. Такой ангельски чистый взгляд у ребенка! Эта — прочтет.
Несколько дней пребывала я в радости от воспоминания живого восприятия и «сочувствия… как … благодать».
ДОБРО НЕ ИМЕЕТ ЦВЕТА
По ТВ передача «Вечера в театре «Школа современной пьесы» «СТИХиЯ». Зацепила только окончание… Актеры, режиссеры, вообще театральные знаменитости читают по одному стихотворению, без определения единой темы, похоже.
А. Максимов читает стихотворение своего отца, написанное тем в молодости, эпизод на войне (тот воевал, был в партизанах), о часах на руке убитого, продолжающих жить и отсчитывать время. Тихо, без «ура».
Я еще раз поразилась умению людей, прошедших ту, поистине страшную, войну, в особо сложные периоды благородно сохранять гордую тихую выдержку – без пафоса и «разрывания на себе рубахи», что зачем-то так искусственно и неправдоподобно бывает проявлено в киношных историях об этих людях.
Это мне напомнило в очередной раз моего свекра, царство ему небесное…
Человек в восемнадцать лет по окончанию учительских курсов идет служить в армию, в 1939 году. Тут же начинается финская война, с которой он плавно переходит в Великую Отечественную, тогда еще без этого названия и без знания всей истории, без знания того даже, как она окончится и когда. Так же, без перерыва, он оказывается ввязанным в борьбу с бандеровцами, и только в 1947 г. для него война оканчивается.
В 1942 г. он попадает в плен, их загоняют в какой-то загон, в голом поле, обнесенный колючей проволокой. На третий день их советские войска вызволяют, но страшный шлейф плена остался за ним на всю жизнь.
Демобилизовавшись, он начинает работать учителем в своем родном селе, в восьмилетней школе, сразу поступает в педагогический институт, на заочное отделение. И почти всю жизнь выполняет обязанности директора школы, официально числясь исполняющим обязанности – не достоин быть директором школы человек, побывавший в фашистском плену. Страшное время, невозможное для человека унижение и каждодневное издевательство-напоминание!!!
Пришло и время подготовки всей страны к великому празднованию столетнего юбилея В.И. Ленина. Ну, не любил он Ленина. А нехорошо директору советской школы Ленина не любить, сильно не хорошо! Но трудовые подвиги вынь да положь…
Сказано – сделано! Проявил он и тут фронтовую смекалку. После плена-то он вскоре стал состоять в военной разведке. Договорился он с лесничеством, выделили для школы большое количество саженцев хвойных деревьев, в основном елей, в том числе и голубых елей.
И вот на огромном, выделенном под посадку молодого леса, пространстве каждый ученик школы посадил свой ряд будущего леса! Регулярно, в счет школьной трудовой практики, каждый пропалывал и поливал свой рядок, бережно ухаживая за своими саженцами. Выпускники школы передавали свои рядки ученикам тех начальных классов, которые при посадке еще в школу не ходили. Теперь те продолжали выращивать молодые деревца, так же трепетно и любовно.
Ели растут очень медленно, но время-то летит быстро! И вот, через годы вырос за селом огромный хвойный лес! И уже дети тех, кто насадил этот чудесный лес, стали в него ходить с родителями и бабушками по грибы.
Так вот тихо, без фанфар и пышных митингов и речей, и мероприятие не сорвал директор школы, и в праздновании «великого» юбилея принял участие. И повод-то был предерьмовейший, а дело как повернул чисто и красиво!
Теперь вот уже, сколько лет свекра моего нет на этом свете, а лес стоит, и будет стоять, и не одно столетие будет радовать землю и тех, кто ее будет населять.
Забавно, что одним из первых людей, кому этот лес, тогда еще совсем молодой, оказался поистине спасительным, был первый внук моего свекра, прародителя самого леса. Ребенок заболел очень тяжело коклюшем, и не поддавалась эта болезнь никакому лечению. Но нашелся очень старенький врач, к которому попали после долгих встреч с другими докторами, который, тяжело посокрушавшись, что ребенок проживает в одесской области в степи, сказал, что вылечить его может только хвойный молодой лес.
Ребенка тут же привезли на родину мамы, к бабушке и дедушке, к тому растущему ельнику. По совету старого врача, его водили ежедневно в тот лес на самом рассвете, когда еще роса покрывает землю. Там ребенок дышал влажным воздухом, наполненном запахом молодой хвои, и очень скоро коклюш прошел бесследно.
Лес отблагодарил щедро своего прародителя! Отблагодарил через первого внука.
НЕОТВРАТИМОСТЬ НАКАЗАНИЯ…
Известна старая притча о том, как подросток, на которого на рынке напал абрек, ограбил его, забрав деньги, ворвался в дом. Сорвал со стены ружье, и уже готов был выскочить наружу, но его остановил окрик отца.
Выяснив причину намерения сына отомстить, застрелив вора, мудрый отец приказал сыну:
– Положи ружье. Вот, возьми золотой, догони своего обидчика, и отдай ему этот золотой.
Сын, удивленный такой реакцией отца, вынужден был молча исполнить приказ старшего.
Через неделю тот подросток на рынке увидел толпу, собравшуюся над застреленным вором, напавшим на него при последней встрече.
– Это сделал твой золотой, - спокойно пояснил отец.
Перескажу ИСПОВЕДЬ одной милой дамы:
После очередной оскорбительной в отношении меня выходки моей племянницы, катастрофически превращающейся в чудовище, я в первый момент, придя, сначала, в изумление, потом – во гнев, тут же успокоила себя:
– Выкинь ее из своей жизни. Она свое получит.
И забыла, то есть не оставила и следа обиды и возмущения против нее и ее выходки.
Вскорости та входит помыть руки перед едой в туалет в Макдональдсе. Резко открывается дверь, ударяя ее по лицу.
Из двери женского туалета вываливается пьяный огромный мужик.
Какой бранью его окатила наша Анна, мы-то догадываемся. Тот что-то пробормотал, удивляясь тому, чего та оказалась в мужском туалете. Та ему эмоционально возразила, сообщив, что это он вошел не туда…
После потока ее брани, тем более, что та вообще не говорит, а истошно орет с искаженным злобой физиономией, яростно разрисованной, как у работающей на панели, девки.
В ответ на полученные оскорбления, пьяный мужик ее ударил, на что она ответила серией хаотических ударов…
Подбежали трое, скрутили нашу истеричную тварь, поясняя ей, что она бьет капитана милиции.
Итак, она, продолжала хамить, а меня-то она вообще беспричинно обложила матом, пояснив потом своим родителям, что это она не меня обругала, просто она вообще так всем отвечает…
И заработала юная красавица не одну статью из кодекса, тем более, что материла и била милиционера.
Сегодня пришла ко мне, с подругой, нашедшей повод нас посетить. Начала мне жаловаться. Я не знала о новой ситуации, в которую она попала, услышав, начала ей объяснять, что она не правильно себя повела.
- Только не надо меня лечить!!!
Остановила поток лингвистической лавы она сама, напоровшись на мой взгляд. И тихонько отошла от меня. Скоро они с подругой ушли.
Как мы после их ухода выяснили, они приходили попросить у меня денег, чтобы откупиться от того милиционера. Но после своей хамской выходки поняла сама, что не стоит начинать деловой разговор.
За мою обиду она получила, без моего участия, слава Богу. Завтра же зайду в церковь, поблагодарю. Жаль только, что так ничего и не поняла, а заплатят за нее родители. Ну, это уж что воспитали, то пусть и получают.
Пока она не поймет, если поймет что-нибудь. Ее будут учить – мир не без добрых людей.
Вот на такую печальную тему мне в очередной раз поведала мало знакомая тетя той барышни.
А я записала...
ПАНИКА
26 апреля 2006 года.
20 лет со дня трагедии на Чернобыльской АЭС.
Весь день по всем телеканалам возвращаются к тому дню, все высказывают версии. С каждым проходящим годом версий становится больше, что только уводит от истины… И, когда ответа нет, ссылаются на великие писания. Так, в Апокалипсисе Иоанна Богослова предсказан Чернобыль, так называется трава… Но описание трагедии почти дословно совпадает с произошедшим тогда.
Сразу после аварии люди начали умирать, болеть. Болеть неизвестными доселе болезнями. Народ охватила паника. Никто не знал, как и чем бороться с недугами.
В начале этого всеобщего отчаяния я привожу своего сына в единственно в те времена существующую с Союзе платную поликлинику, в Одессу. Кстати, плата была совершенно символическая, с нас ее даже не взяли, тяжело вздохнув, так как не смогли помочь, 1 рубль 50 коп. Но туда можно было обратиться без направления, которые тогда детским психиатрам (в другие клиники) просто запрещалось выдавать.
В темном коридоре поликлиники сидело и стояло жуткое скопище людей, все говорили шепотом, как бы боясь того, что говорят: о наступающей слабости, параличе, об отваливающейся кусками коже, о расслоении сетчатки…
Я вошла в кабинет заместителя заведующего клиникой, коротко описала ситуацию с не понятной до сих пор болезнью сына, спросила, к какому специалисту брать талончик.
Меня очень тепло выслушала врач, участливо глядя на моего сына, что-то коротко скомандовала медсестре, та мигом выскочила из кабинета.
Через пару минут врач повела нас по коридору, куда уже выскакивали с непривычной быстротой из нескольких кабинетов люди в халатах, словно спешили на срочную операцию.
И вот то, из-за чего вспомнился мне этот случай.
У кабинета была очередь. Поняв, что нас проведут вне очереди, на нас накинулись с таким жутким озверением!
У меня до сих пор перед глазами их сверкающие в полутьме глаза, широко раскрытые рты и машущие кулаки! Причем бесновались не только те, кто стоял к психиатру. Их-то, как раз, было совсем немного. Злобно взвизгивая, орали все, особенно из других, очень длинных, очередей:
– Мы – Чернобыльцы!!! Мы больные! Мы умираем! Вы даже здесь по блату! Здорового ведете! Он вон какой здоровый! Наши больные стоят!!!
Меня хватали, били кулаками в спину, царапали. На меня никогда ни до, ни после того, не набрасывались со злобой и яростью, но меня только в первый миг охватил страх.
Страх - не за себя, а за то, в какую волчью стаю могут превратиться люди в горе, панике и отчаянии. Мне было ужасно стыдно перед ними за то, что вот моего ребенка все, оставив своих больных, будут смотреть без очереди.
Идущая перед нами врач остановила в один миг всю эту грязную страшную лавину, обернувшись на бесновавшуюся толпу:
– Прикусите языки! Он больнее вас…
Она это сказала не громко, растягивая слова, но весь вид ее говорил о ее беспомощности в отношении именно этого больного, и все разом стихли:
- Боже, так красивый же какой ребенок…
И уже ко мне, участливо и со страданием в глазах:
– Что, правда, больной? Господи, да с каким румянцем…
В кабинете было до десятка специалистов. Вскоре мои ответы на вопросы специалистов прервала, обращаясь к коллегам, одна из них:
– Да это же красивый Сева из Днепропетровска!
Все оживились и пояснили мне, что на совещаниях в Киеве, где пытались установить ему диагноз, им показывают фотографию… Я, кстати, уже об этом была наслышана, поскольку очень активно возила его по всем консультациям во все мыслимые города бывшего Союза.
– Вас же уже наблюдали (перечисление мировых светил в этой области психиатрии). Жаль, но мы все бессильны. Даже диагноз между собой мы произносим так, как я сказала сразу… Что ж, на сегодняшний день, медицина бессильна.
Все, подавленные, затихшие, с опущенными головами вышли из кабинета и тихонько проследовали вдоль многочисленных рядов больных, ожидающих от них чуда исцеления.
В длинном коридоре стояла в это время тяжелая тишина. Только ко мне тихо со страданием в голосе, многие – из очереди:
– Совсем ничего?
– Но вы надейтесь. Ой, зачем же Бог таких красивых детей создает, если потом мучает…
– Вы простите, что мы на вас так накинулись. Мы тоже издалека приехали… И тоже надежды нет...
МЕЧТА БЫТЬ ГЕНЕРАЛОМ - СУЕТА
Оптимисткой я родилась. И одновременно – фаталисткой. То, что все будет прекрасно, сомнения не вызывало никогда. С чего вдруг?!
Да с того, что меня все любят, всегда всему обучалась радостно, легко, и, главное, очень успешно.
Все олимпиадные победы по всем предметам – мои, победы на конкурсах чтецов – мои, председатель всего, что бывало, и того чего не было до меня.
Это все требует уточнений.
На олимпиадах я первой сдавала работу, уточняя, отметили ли они, что от нашей школы представители были, что я не подвела школу. Никак не могла понять, зачем переписывать начисто. Чтобы первое место занять. А оно мне зачем?! Потому несколько раз мне присваивали второе место, а первого не давали никому. Лучшие ответы давала я, но – не оформлено…
Уже в старших двух классах меня директор, после звонка «сверху» увещала пойти забрать грамоту о победе в областных олимпиадах. Якобы, при поступлении в вуз, буду иметь льготу.
Большего маразма я и представить себе не могла, смеялась от души, представляя, как прихожу в приемную комиссию со словами: «А вот бумажка про то, что я в прошлом годе была умная».
С конкурсами чтецов на все праздники и даты – отдельная детективина. Из-за врожденного ларингита и папиных мест службы по всему Дальнему Востоку, то есть по тем местам, где девять месяцев в году я хрипела и шептала.
Но честь класса защищать я была обязана. Ну, а кто же еще? Конечно… Однажды слышала, как, жутко и безутешно рыдая, самая красивая девочка из десятого класса, с длиннющий-предлиннющей косой жаловалась, выскочив после очередного награждения в коридор:
– Я такое длинное выучила!!! Я так старалась играть голосом, а эта толстая поганка с диким румянцем на все щеки что-то хрипела, хрипела … И опять у нее первое место, пятиклашка…
Никогда не хотела быть начальством ни в каких проявлениях во всей своей нескучной жизни, но… Меня, летнюю, в день рождения великого Ленина, как почти весь класс, не приняли – не доросла, осень примут, к 7 Ноября. Но председателем совета отряда выбрали единогласно. Кто бы сомневался! Так, безгалстучная, я ими и заправляла.
Однажды в «Пионерской правде», а это было нечто священное и подлежащее прочтению с торжественным благоговением от буквы первой до буквы завершающей, сообщили о новом веянии – где-то зародился КИД, что означало клуб интернациональной дружбы.
Старшая пионервожатая школы первой прочла эти три буквы! Она позвала меня в пионерскую комнату и там, нет, не на ходу, ни в коридоре, и именно там торжественно положила передо мной газету со словами: «И ты сможешь!!!».
«Сказата-сделата» - в обычном устало-ироничном тоне ответила я.
И вот в нашу гарнизонную школу на среднем Сахалине пришла путевка в, страшно сказать, Артек!!! В ней четко было указано мое имя, то есть — путевка именная. За этот самый КИД, первый на Сахалине и даже больше того.
Директор же школы, естественно, заявил, что могут пойти разговоры, что послали в Артек учительского ребенка, потому путевку надо отдать другому достойному пионеру. Им, точнее ею, оказалась дочка зав.базой (ну, так получилось).
Я всю жизнь вздрагиваю от мысли, что та «блатная» позорила мое имя всю артековскую смену. Она потом долго вздрагивала и подскакивала, когда кто-то произносил мои фамилию и имя. За месяц забыла, кто она. Ну, да будь она кем-то, не поехала бы под чужим именем...
ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ ПОЭТ
Общеизвестно, сколь нелестно отозвалась Анна Андреевна на ранние стихи Белллы Ахмадулиной. Любопытно, что в их фамилиях после «Ахма» у первой - «т», у второй - «д».
Ну, во-первых, А.А, была столь терзаема адскими болями и изнуряющими болезнями, во-вторых, опять же, не сохранилось подробного описания, в каком контексте прозвучал обрывок донесенной через Л. Чуковскую нам фразы...
Но какой леденящий холод должен был пронзить молодую Беллу...
«лишь однажды взглянула с усмешкой,
как метелью лицо обмела».
Ну, не признали мои зарифмовки, коих масса, как и у большинства, так и ладно — а зато я мехмат университета окончила, имея двухлетнего ребенка, которого никто не помогал поднимать, без академотпуска, с лучшим распределением на себя и мужа!
И вообще я много чего неплохо делала и делаю... Стихи же (неловко как так «это» именовать) для меня — это такой невинный дар небес, а дареному коню, как известно, особенно, если конь — Пегас, а не сивый мерин какой,.. не смотрят...
А профессиональному поэту каково?!
Поистине, впервые осознала это словосочетание: профессия такая!
Государство тебя учило. Бесплатно, между прочим. Отработай положенные три года молодым специалистом! Ну, последнее - это мне, попавшей в почетное КБ работать на космос. Или какому инженеру, врачу и прочему обладателю земного диплома. Но молодой специалист — поэт...
Любопытно... А соцобязательства? А значок ударника коммунистического труда? А «не позорь трудовой коллектив»?! С профсоюзом, следящим, чтобы не допускалось переработок, чтобы нормированный рабочий день?..
О, нет!!! Я человек настолько вольный и свободный, что пусть для меня поэзия будет хобби, а не производственной необходимостью.
А как здорово, что бороться не надо ни за какие звания, конкурсы... И ни с кем не надо соревноваться!!! И ждать, чтобы тебя заметили великие и отозвались гуманно...
До паник жутко быть бранимой
Поэтом-классиком при жизни.
Ославит мимоходом имя,
Талант твой придавая тризне...
ОДИНОЧЕСТВО
Страна была не просто большая, а огромная, бескрайняя.
Точнее, скопище стран: большие и нет, и, несмотря на скопище их под общим названием, совершенно разные и не похожие на союзников, как их не пытались, и кнутом, и пряником собирать, сгонять, соединять. А собирали, порой, весьма искусственно, изначально несоединимое, а потому, очень болезненно, как Кабардино-Балкарскую автономную, объединив два народа разных языковых групп и религий, официально повсеместно запрещенных, но всегда есть что-то неистребимое.
Поистине, ничто не ново, все не однажды пройдено человечеством, чтобы повториться. И пора бы перестать озадачиваться вопросами о причинах... Было время разгадать вечные вопросы...
В 1991 году все резко прозрели!!!
Жила же великая многонациональная единая страна! Страна равноправных народов. Но вдруг, словно внезапно: «А ведь кто-то не равный... С чего вдруг Россия — и старщая сестра и мать народов?!»
И все окраинные народы в один миг заявили возмущенно:
- Не будем мы жить с такой матерью! Спившаяся, разграбленная, обветшалая, начисто утратившая совесть и приличия, бездуховная!.. С тобой плохо.
И ушли от нее. И совсем не потому, что все когда-то заканчивается.
И Россия замкнулась в себе, с обидой:
- Неблагодарные!!! Я вас породила, дала образование, опекала и защищала... А вы...
И отреклась от таких детей.
Возродились теософские и прочие эзотерические общества, возродились религии, главной проповедью которых всегда было: ты — во всем; все — в тебе.
Потому и на частном уровне, в семьях, массово проснулись и огляделись в обиде и дети, и взрослые.
Дети в один миг заявили возмущенно:
- Не будем мы жить с такой матерью! Спившаяся, разграбленная, обветшалая, начисто утратившая совесть и приличия, бездуховная!.. С тобой плохо.
И ушли от нее. И совсем не потому, что все когда-то заканчивается.
И мать замкнулась в себе, с обидой:
- Неблагодарные!!! Я вас породила, дала образование, опекала и защищала... А вы...
И отреклась от таких детей.
Взрослые, особенно старики, тоже сказали детям отказные слова. И тоже ушли из дома.
Так заполонили улицы бомжи.
Дети сбивались в кучи, осознав невозможность не только выживать, но просто жить в одиночестве, и бегали группами, как стаи бездомных собак
И взрослые, сначала в обиде решившие жить в одиночестве: «обойдусь!..» быстро поняли — не обойдутся и сбились в кучки.
Коммунизм не случился, союз распался, но как засиял, воплощаясь в жизнь, лозунг про «кто был ничем, тот станет всем»!
Бывшие двоечники, которым с первых шагов приходилось выживать — выжили, больше того, зажили. А отличники, от природы получившие способности, позволяющие без усилий и особого труда быть первыми, именно к проявлению усилий оказались не готовыми.
Пай-детки из благополучных (советское слово, удобное для отчетности) семей, домоседы, далекие от улицы, не закаленные в ее битвах, морально не готовые для шагания по трупам и для физических нагрузок вообще, оказались в полной растерянности и непригодности для новой жизни.
Вот и один из первых новых русских стал хозяином маленького ресторанчика в полуподвале старого двухэтажного дома в центре города. Заметил какого-то особенного старичка, каждый день роющегося в ящике для мусора и отходов ресторана, заговорил с ним. Оказалось, бывший директор школы. Взяток не брал, в то время и слова такого не было в школе, сберкнижки отменили, вклады сгорели, пенсия копеечная. Вот он, совершенно одинокий, выбирал очистки картофельные, тщательно мыл их дома, отваривал... На предложение хозяина ресторана получать продукты замахал руками — не привык брать незаработанное. Тогда тот, устыдившись за свое независимое, как оказалось, не только от союза, государство, дал команду, выбрасывая очистки, «забывать» в них одну-две картофелины.
А в одной городской среднестатистической простой (тоже советское слово, похвальное) семье: родители почетно работают на заводе, гегемон, так сказать, два сына, старшему 11-12 лет. От завода давно получили однокомнатную квартиру, очередь почти подошла на большую, но строительство заморозилось и отмерло вместе с перестройкой. Приучены к бесплатным медицине и образованию, почти бесплатному детсаду, бесплатным спорт-секциям и кружкам по интересам для детей и взрослых, ежегодным льготным путевкам за символичную плату в пионерлагеря и санатории... Живи, казалось бы, и радуйся, главное — стабильность!!!
Опа! И конец советской власти...
Но завод работает, все равно жить можно, другим и того хуже - смешалось все: люди, звери...
Дети принесли с улицы бездомного щенка:
- Он хороший. Он - совсем бездомный, пусть живет у нас?..
- Куда? В однокомнатную квартиру?! Нас итак четверо...
Щенок весь сжался, видя, что ему не обрадовались, похоже, сразу догадывался. Взгляд тихий, безнадежный.
- Он там пропадет. Зима, ему есть нечего.
Щенок ощутил начало сомнения в душах и мыслях, а точнее, в сердцах взрослых, замер.
- Он будет спать на кухне или в коридоре. Мы будем помогать...
- Это же все — на мои плечи, - голосом отчаяния, смешанного с осознанием безвыходности произносит мама.
В ее мозгу билось: некуда, да и зачем, и без того весь дом на ней; но выгнать жалко, живой же; да и какой пример детям....
Гость оживает, выпрямляется, поднимает голову, в глазах появляется надежда...
Оставили.
Той же зимой дети, уже с собакой, возвращаются домой. С ними ровесник старшего сына.
- Он хороший. Он - совсем бездомный, пусть живет у нас?..
- Куда? В однокомнатную квартиру?! Нас итак четверо...
Мальчик весь сжался, видя, что ему не обрадовались, похоже, сразу догадывался. Взгляд тихий, безнадежный.
- Он там пропадет. Зима, ему есть нечего.
Бездомный мальчик ощутил начало сомнения в душах и мыслях, а точнее, в сердцах взрослых, замер.
- Он будет спать на кухне или в коридоре. Мы будем помогать...
- Это же все — на мои плечи, - голосом отчаяния, смешанного с осознанием безвыходности произносит мама.
В ее мозгу билось: некуда, да и зачем, и без того весь дом на ней; но выгнать жалко, живой же; да, и какой пример детям....
Гость оживает, выпрямляется, поднимает голову, в глазах появляется надежда...
Оставили.
Оказался, окончив школу и ПТУ, пойдя к ним же на завод, женившись, ближе родных. Родные выбились в бизнесмены, разъехались, родители было остались одинокими, но приемный мальчик их от одиночества избавил!
17.08.2013 г.
МЕЧТА - НЕИСПЕПЕЛИМА!!!
Муж, которого совершенно невозможно склонить к покупке ему новой одежды, вдруг, а было это лет десять назад, проснувшись, уточнил, работает ли сегодня толкучка, которая тогда доживала последние месяцы, заявляет, что готов купить себе приличный костюм.
- Да на центральном рынке - те же костюмы, но в два раза дешевле, - уточняю.
- Нет, только на «Металлурге»!
Пока он не успел передумать, мигом собираемся, хватаем деньги и — вперед!
На базаре муж быстрым шагом, не останавливаясь у отделов мужской одежды, более того, даже не глядя в их сторону, проходит по рядам, я, едва успевая за ним, все же пытаюсь выискивать костюм для него.
Он заходит в какую-то палатку, через несколько минут и я настигаю его. Оказываюсь в отделе шуб.
- Мы шли за костюмом тебе! Я обойдусь той шубой, что у меня есть!!!
Тут к нам резко оборачиваются хозяева точки, муж и жена, оба очень высокие, мой муж, что здесь чрезвычайно важно, выше меня на тридцать пять сантиметров.
- Вы на нее шубу смотрите?! - радостно оживляется хозяин шуб.
Хватает палку с крючком, из какого-то дальнего угла вытаскивает шубу, не переставая тараторить:
- Вот!!! Чудесная модель и великолепный мех!!! У нас их расхватали всю партию за несколько дней, а это — маленькая, собаки, подсунули, я там и не заметил, покупая!!! Вот она одна и зависла.
Мой муж начинает ту шубу щупать...
- Я не хочу черную! - ищу способы отвертеться от покупки, - я в черном вообще, как из гроба взятая...
Последние слова я уже лепечу, понимая, что со мной никто не собирается советоваться. Два высоченных сильных мужика, не сговариваясь, берут меня за руки, и начинают впихивать меня в шубу...
– Да не на плащ же мерять... - не сдаюсь я.
Несмотря на мой высоченный каблук, шуба на мне достает до земли.
С первой же фразы хозяин тараторит, что отдаст дешево, называет цену сразу, его жена, возмущенно называет гораздо большую, тот, словно ее не слышит, через минуту называет еще меньшую сумму, при том, что мой муж не произносит не слова,
тот уже доходит до нереально малой на такую шубу цены... При этом хозяйка, уже задыхаясь от гнева на него, называет свои цены, но тоже вынужденно уступая...
- Это — уже по себестойке!!! Завтра едем за товаром, нужна каждая копейка... - без оптимизма произносит хозяин.
Начало сентября, первые легкие похолодания, собирается, по всем приметам, дождь, на всем огромном базаре почти безлюдно. То есть, надежды на реального покупателя у людей нет вообще.
Хозяйка шуб не успокаивается, уже вышла из себя, выкрикивает, хватая своего мужа за рукав:
- Ты что, с ума сошел??? Меньше чем за... не отдам.
Я при этом тоже не сдаюсь, пытаюсь выйти, наконец, из шубы...
И здесь тот заведенный мужик выпаливает, потом уже спохватившись:
- Да где ты еще такое найдешь!!!
И тычет в меня пальцем.
Поняв, что сказал лишнее, прочитав мою реакцию по моим вытаращенным возмущенно таким хамством глазам, понимая, что терять уже не чего, резко поворачивается к моему мужу, переходя на «ты»:
- Да ты на всем базаре на нее шубы не найдешь! Разве что в детском, но там такого меха не бывает!!!
Видя, что мой муж не собирается без шубы уходить, глубоко вдохнув, уже оптимистично:
- Как с толчка выйдете, по улице... мастерская по ремонту меховых изделий. Они отпорят манжет, рукав обрежут, манжет пришьют, и низ шубы обрежут. О! Да отрезанного меха на шапку еще хватит!
- И на муфточку... - мечтательно произносит мой муж.
Немая пауза. Сильно немая. И сильно — пауза. Более того — немая сцена с участием четырех.
Бедная хозяйка, осознавшая уже, что сегодня не будет продаж, в очередной раз простоят день в пустую, а завтра — самолетом, в Турцию, будь оно все проклято, до этой фразы пребывала в полном отчаянье...
В аэропорту, как это бывает с челноками каждый раз, они пройдут регистрацию на свой чартерный рейс, их загонят в помещение, где почти всем придется стоять или сидеть на полу, подложив под себя свои же сумки... Сидеть придется, скорее всего два-четыре часа, без, что самое жуткое, туалета...
В Турции — гонка по складам, где каждый турок тебя будет пытаться полапать, скаредно улыбаясь и «шутя», дотащить все тюки до самолета, опять ждать вылета, а в своем аэропорту часами ждать получения багажа, если его не погрузили в другой самолет, или вообще доставят завтра... Собственно вариантов издевательства над несчастными челноками - без числа, причем, всякий раз новые страсти.
- И муфточку... - почти по звукам полу-прошептала замученная и забитая безысходностью собственной жизни женщина, вскинув глаза, приподняв подбородок.
Ее взгляд, устремленной куда-то далеко-далеко, наполнился жизнью, весь облик преобразился — его наполнило и омыло давно забытое ощущение счастья.
Ожила мечта девочки, когда-то давным-давно познакомившуюся, по книге или по фильму, со сказкой о Снежной королеве, где девочка и была в необыкновенно красивых: шубке, шапочке и муфточке. И все это было - из одного меха.
Она встрепенулась, словно проснувшись от волшебного сна, оказавшись молодой еще, очень стройной в даже красивой!..
Полезла в какой-то закуток, вынула огромный пакет, аккуратно сняла с меня шубу и начала укладывать ее, все еще тихо улыбаясь.
- Вот. И здорово. И будет твоя жена за такую-то сумму в шикарной шубке, шапочке...
- И — в муфточке, - улыбаясь, как дети, почти хором произнесли они втроем.
- Ну да, - почти испортила я праздник, сложив руки перед собой для муфточки, - а сумки с базара или продуктового будут за мной идти сами...
Но перехватив мою добродушную улыбку, все, хотя и опустившись на бренную землю, легко рассмеялись.
7.09.2013 г.
(НЕ) ЧУЖИЕ ГОРОДА
Девочка лет восьми вдруг заболела, похоже, отравление... Но не в гарнизонный же госпиталь ее класть, повезли в районный центр.
Через несколько дней, возвратившись домой, девочка каждой своей фразой вызывала смех:
- У вас дождь был? А у нас, в Поронайске, был.
- А у нас в Поронайске...
- А у нас в Поронайске...
Долго она еще начинала так, буквально заинтриговав всех такой привязанностью к незнакомому для остальных членов семьи городку, где четыре дня всего она и пробыла, да и то в больнице.
После той осени была долгая сахалинская зима, потом, наконец, сошел снег, в школах началась полоса предметных олимпиад, на районные олимпиады по всем предметам
ездила старшая сестра той девочки, шестиклассница, «к ним, в Поронайск», как шутили родители.
Странность старшей девочки, что была таковой до самых ее выпускных классов, когда она делегировалась на все областные олимпиады, так и не была разгадана и объяснена людьми нормальными. В описываемый случай она, выполнив очень быстро все задания, дала списать соседке, сама сдавала полу-черновик, сэкономив тем самым толику времени. Потому первое место заняла соседка, аккуратненько перерисовавшая буковки, а наша девочка — второе, что было с возмущением обсуждено самими вручающими грамоты. Несколько раз бывали случаи, когда ей присваивали второе место, первое не давая никому. Будучи выпускницей, подвергалась внушениям и увещеванием администрации школы за равнодушие к своей славе, мешающие ей сходить и получить грамоты за первые места в областных олимпиадах.
- Зачем они мне?
- Они тебе сослужат службу при поступлении в вуз!
- Бесподобно! Возьмите бумажку про то, как я была умная в прошлом году! Если я побеждала всегда в олимпиадах, так может, я и вуз поступлю без грамот и справок?
И не забирала. Более того, сдавая через минут пятнадцать-двадцать, до предела занятая всю жизнь, клала на стол комиссии черновик со словами:
- Отметьте мой номер школы, что я ее не подвела.
И мчалась по более важным делам.
Вот и на первой своей олимпиаде первой выскочила из аудитории и, зная о месте и времени сбора для общей отправки домой, отправилась увидеть незнакомый город, устремившись на гул океана, против ветра: порывистого, ледяного, сильного и пронизывающего до костей.
Погода была «с переменной облачностью», но солнце не просматривало через смог над городком, стоящим в заливе Терпения серого и холодного Охотского моря, застоявшаяся в бухте вода которого отдавала испарения, ветром разносящиеся и на часть города, пропитывая весь воздух тяжелым запахом сероводорода.
Поразило, как кто-то из взрослых сказал, что в Поронайске пахнет гнилыми яйцами, это где же надо было в свое время наткнуться на скопище, представляется огромная миска, протухших яиц.
Густой не проходящий смог над городком исходил от двух заводов, стоящих в крайних точках побережья, над самой водой с такими же тяжелыми тягуче звучащими названиями в устах местных жителей: ЦУМ и БУМ, цементный и целлюлозно-бумажный комбинаты.
А может, смог был усугублен туманом, или туман — смогом?! Залив был открыт голландскими мореплавателями в семнадцатом веке, им там пришлось очень долго пережидать густой туман, за что они и прозвали его заливом Терпения.
И при всем том, город казался своим!!! Ты был принимаем им целиком и полностью, как родной. И каждый следующий раз ты ехал туда, не как к ним, а именно «в наш Поронайск».
Сколько городов и мест удалось посетить или пересечь на поезде или автомобиле, и все они, чем-то похожие в основном, отличные, как-то сразу же вызывают ответ на никем не заданный вопрос: я (не)хочу здесь остаться жить.
Так буквально каждого окутывал мягким буквально материнским теплом и релаксирующим покоем, Киев. До оранжевой продолжительной оргии, залепившей центр старого города американскими палатками, заполнившимися проплаченной беснующийся биомассой, когда активно и массово были опробованы волновые способы влияния на толпу. После этого шабаша город так и не оправился, вековая тишь и гармония все еще раздирается сгустками хаоса, город кажется больным, и не один год понадобится, чтобы святой город очистил себя.
Есть красивые города, города с историей, по которым проходишь с любопытством и интересом, как по ранее незнакомому тебе музею, но не более.
Другие, менее яркие, на первый взгляд, оставляют в тебе частичку себя навсегда.
По месяцу, летом, в течении пяти лет, пока родители заочно учились в педагогическом, довелось бывать в Благовещенске, центре Амурской области. В самом начале семидесятых. похоже, чище этого города тогда не было во всем союзе! И, если села будятся на заре петухами, то здесь рассвет приветствовал дружный и повсеместный скрежет метел об асфальт.
Поразительно, но тогда город казался очень свежим и молодым, хотя ему было больше ста лет. Секрет необычайной свежести и чистоты городского воздуха в том, что он с двух сторон ограничен расположенными под прямым углом мощными реками, Амуром и Зеей.
Амур прозван Амур-Батюшкой. Течет ровно и степенно, не торопясь. Но как сердит, когда его начинают наполнять ненужной его информацией, то есть дождевыми водами! В конце июня-начале июля, по крайней мере в описываемые годы, каждое лето его распирало от гнева: бурно закипал, при огромном течении воды, бурля, поднимал с дна песок и мелкие камни. Потоками ливней в него стекались мусор и бревна, которые, задирая один конец высоко, переворачивались, заныривали и выскакивали, словно выстреливая, в самых неожиданных местах.
Зрелище устрашающее. Батюшка разошелся, более того, как живой человечище, не давал прикасаться к больным местам своим, мог и насовсем затянуть в свою пучину. Ужас охватывал всякого, кто, буквально в нескольких метрах от берега, заходя в бурлящее месиво или выходя из реки на берег, ногой попадал в воронку!!! Не сразу понимаешь, что с тобой произошло: резко проваливаешься под воду, естественно, пытаешься выскочить, вот уже голова и плечи вынырнули
над водой, но тебя начинает крутить и то погружать в воду, то выплевывать... Ты уподобляешься жалу ручного электрического миксера. Это — воронка. Очень многие, в такие воронки попавшие, захлебнувшись, становятся утопленниками...
Когда семья с девочкой, которой только через пару лет предстояло побывать «у нас в Поронайске», в период, в Благовещенске-на-Амуре тогда называемом наводнением, тогда, потому что подзабылось наводнение пятьдесят восьмого года, когда вода поднималась на восемь метров, и задолго до грядущих крупных, оказалась на пляже Благовещенска, была совсем маленькой. Ее сестре было почти девять лет, плаванию ее уже научили и не беспокоились, когда она шла в воду. И вот, однажды, она уже выходит на берег, встает на ноги, видна только голова, делает еще шаг и попадает в воронку.
- Дите, прекрати баловаться в воде!!! - слышит голос стоящего на берегу отца.
Анекдотичность ситуации с этим «дите» объяснилась гораздо позже, после анализов, к коим сверх меры склонна носительница этого обращения к ней, приросшего на всю ее жизнь. Младшую, также всю жизнь, называют «ребенком». Так между собой родители и общались, на вопрос одного о том, где дети, второй тут же выдавал информацию, дескать дите — там-то, а ребенок — там-то. И второй все понимал.
А пошло это вот отчего, после военного училища отец попадает служить на Дальний Восток, приехав домой в отпуск на Украину женится на односельчанке. Потому дочь, рожденную во Владивостоке, между собой продолжая говорить на родном украинском, звали между дытыной, а вторую, обрусев, точнее перейдя на русский язык, за четыре с половиной года, соответственно — ребенком.
Итак, родители, стоя на берегу, видят как их дочь то нырнет, то по вынырнет, крутясь при этом, командуют ей выходить на берег, вовсе не заподозрив, что она в четырех метрах от них тонет под их команды не баловаться в воде!!!
Та, естественно, поскольку все происходит в мгновения, тоже не понимает происходящих нападок на нее Амура, но слышит резкую команду то ли из собственной подкорки, то ли явленный откуда-то сверху голос:
- На спину!!! Выплывай руками!!!
Повинуясь голосу, ложится на спину, гребет руками, одновременно, закидывая их назад через голову и гребя. За ноги словно кто-то схватил крепко и тянет вниз... Еще гребок, второй... Тут отец понял ужас случившегося, кидается к тонущей дочери, хватает за руку, резким движением выдергивает ее из воронки. Выносит на руках на берег, собирается толпа испуганных пляжников, помогают очистить дыхание от мутной воды с песком...
Еще минут пять, несмотря на сильное течение, пляжники наблюдали, как вода из-под дна реки в том месте, где только что тонула девочка, продолжает бить сильной струей и крутится со страшной силой, образуя воронку.
Но в обычное время Амур несет свои мощные воды медленно, грациозно и солидно!
В самом городе он пролег на восемь километров, как прямое бревно векового дуба. На другом его берегу, как раз напротив Благовещенска, через восемьсот метров виден китайский город Хэйхэ, словно река рассекает единый город.
Через Зею ходил паром, и трудно найти в памяти человека, даже побывавшего ну очень много где, более мощное и восторженное воспоминание, чем то, что дарит место слияния этих мощных рек!!!
В этом месте такая небольшая глубина, что видно дно. Амур спокоен, буквально сам широкий поток воды подобен полосе полотна, текущего по огромному эскалатору, вода кажется светлой и абсолютно прозрачной, но в самом стыке двух потоков обнаруживается, что из-за песочного дна Амур отдает желтизной. Дно Зеи каменистое, течение всегда в ней очень сильное, и в других местах ее русла, вода абсолютно прозрачна, как капля росы и гораздо холоднее, чем в Амуре.
Каждая из этих рек несет свои воды, как именно ей и пристало, и вот два потока встречаются, вода приподнимается двумя напирающими друг на друга водоворотами. Встретившись, сразу начинают бороться, отпихивая товарища и стараясь совершенно вытеснить его. Брызги летят во все стороны на огромные расстояния, бесподобно ярко и красиво переливаясь на солнце. Гигантский фейерверк, порожденный водой и солнечным светом. Желтая и белая воды на границе слияния вод набрасываются одна на другую, и только в метре-двух от границы становится заметным их даже не перемешивание, а именно - взаимопроникновение.
Город в себя берет каждого сразу, как свое дитя. И находится, что кажется вовсе не случайностью, на одной параллели с Киевом.
В июле семьдесят пятого старшая сестра с мамой приезжает в Днепропетровск поступать в университет, папа еще в Южно-Сахалинске сдает дела, чтобы потом прибыть в Днепр на место службы.
На вокзале узнали адрес гостиницы, трамваем едут по главному проспекту города, старого, очень красивого и необычайно зеленого:
- Да что же у вас такой грязный город?!
Реакция мгновенная, словно на этот вопрос приезжих она отвечает каждый день:
- А потому что город построили, а взорвать забыли, - с непроницаемым выражением лица громко прогрессировала старая еврейка.
Кстати, в те годы в городе было очень много людей в возрасте сильно за восемьдесят, бодрых и энергичных, что сразу у вновь приехавших туда вызывало мысль о пригодности для жизни условий города и климата.
В одном из литературных журналов в сентябре две тысячи тринадцатого года появились, по мнению автора, стихи «Днепропетровск», нечто слабо напоминающие белый стих, в той части, что белый... Одним словом, без рифмы и ритма, но в столбик.
Даже не патриота города «это» должно бы возмутить в высшей степени!!! Москвич, словно рожденный на Красной площади и не разу ее не покинувший для обозрения закоулков московских, самым мерзким образом описывает серый пыльный город, говоря о Днепропетровске... Словно ехал с грязной повязкой на глазах.
Да, зимой, почти бесснежной, солнце светит только при морозе, даже совсем слабом, а в остальные дни, увы, составляющие большую часть зимы, пасмурно и уныло. Это — в воздухе. Но сам-то город чрезвычайно интересен. По обе стороны Днепра на огромные расстояния уходят проспекты, улицы, переулки. Даже таксисты со стажем не во всех его частях побывали. В оправдание автора описываемого опуса можно включить кроме зимней бесснежной пасмурности краткость его визита и то, что побывал он, с его слов, только в коротких гостях в двух хрущевках... Но назвать Днепр «водоемом», который он лицезрел из окна гостиницы «Днепропетровск», даже для националиста, ненавидящего Украину — лихо!
Из окна гостиницы, кроме прекрасной набережной, виден один из более, чем шестидесяти существующих в городе мостов, девяти больших и массы малых, путепроводов и виадуков, центральный мост длиной в почти полтора километра, то есть в том месте ширина Днепра не каждого, особенно не выросшего на берегах московской Неглинной, что упрятана в коллектор, сподвигнет надменно именовать водоемом. И на другом берегу Днепра из окон гостиницы виден жилой массив из красивых шестнадцатиэтажек...
В семидесятых еще годах нами захваченного века в театры города ходили обязательно со сменной обувью, ибо долгие платья из панбархата и прочих дорогих тканей, и бриллианты, фамильные в основном, требовали соответствующей туфельки.
Город вплоть до независимости был «закрытым» из-за ракетостроительного завода и ракетного конструкторского бюро, всемирно вызывающих и поныне уважение, грязно облитые, пардон, непоименованным мною здесь пиитом, потому никаких иноземных студентов и туристов он до последних лет не знал. Традиции же закрытости города остались — весь громадный премноголюдный город «спит под одним одеялом», обязательно где-то кто-то тебя узнает или уже очень подробно о тебе наслышан, даже при тихой, как тебе кажется незаметности твоей жизни.
Но при всем том, что ты везде всегда «свой», тот его житель, кто не родился в этом городе, сколько бы в нем не проживал, внутренне пребывает в состоянии временности — словно ты здесь не навсегда, и это - не конечная точка твоего пути по земле. Оказывается, такое ощущение теплится и у коренных днепропетровцев! Возможно потому с такой легкостью огромная часть населения, с открытием границ, уехала (многие уже возвратились) и продолжает мигрировать, сначала на историческую родину, потом в Европу, Австралию, и, в нынче главную их мекку, США.
Но даже автора недавно опубликованных «стихов» «Днепропетровск» город-таки зацепил. Он заканчивает свой опус словами о готовности еще десять раз сюда приезжать, подозревая, впрочем, что ему не представится такая возможность, как и бедняге, слона не приметившему.
Так пусть же у нас будет поменьше пустых перемещений тела и не оцененных нами мест на земле. Наполненный изнутри светом, свет видит во всем.
10.09.2013 г.
ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ
Вот именно, документальное. Долго раздумывала не столько о названии, как о том, называть ли истинные имена. Решила, или истинные, или, используя настоящие документы, с указанием дат, с подписями, печатями и штампами, никак... Тех людей, многие из которых были рождены в самом начале двадцатого века, давно уже нет, документы мною куплены, то есть среди наследников, если такие и имеются, особенно заинтересованных в них нет.
Однажды добавляла в папки новые документы, просматривая все, называла чужие, как будто, для нас фамилии и имена, комментируя, вдруг осознала: может, у них никого и не осталось или давно их забыли далекие родственники. Теперь же, каждый, кто просматривает собранное мною в коллекцию, произносит, вслух или мысленно, их имена, собственно и поминает таким образом всех этих людей!!!
Неудержное желание ЭТО написать, собственно, возникло после прочтения писем из тыла — на фронт, особенно 1943 и 44-го годов, но — краткое предисловие, немного о документах, попавших к нам.
Сразу всплыл в памяти, как знакомая привела к нам, в Днепропетровск, в гости нового мужа-бельгийца, уже очень немолодого. Он задал вопрос о том, почему же мы - такие умные, образованные, творческие и прочее, а страна – бедная?! Я ответила вопросом: «А вы где отдыхаете?». «Во Франции от моих предков осталось поместье…», - начал Ив. «Так, вот, и у моих предков было поместье!!! Но был 1917-й, 1932-й, страшная война (через Бельгию беспрепятственно Гитлер прошел за один день, ничего не разрушив, кстати), 1947-й год…», - прервала его я.
Однажды я подошла на точку скупки-продажи антиквариата и разного старого хлама. Хозяин ее только что за 10 гривен купил, не глядя, пакет с бумагами, похоже кто-то нашел на чердаке, такое все было запыленное и потрепанное. Держит еще их в руках, я увидела только спину принесшего это богатство. Я, так же не глядя, учуяв тайну нюхом коллекционера с самых детских лет, развитым с годами, вынимаю из кошелька 100 гривен и обмениваю их на захватившую меня находку! То есть, ни продавец, ни я еще толком не рассмотрели ни одного листочка.
Дома каждую бумагу протерла влажной тряпкой, прогладила через белый лист бумаги, разложила по файлам. Рассмотрела годы издания, штемпели, печати с 1923 по 1940 год – один хозяин, с 1937 по 1940 г. - второй… Так и не разобрала, каким образом их документы оказались вместе, хотя они – земляки.
Как коллекционера марок, значков, открыток, конвертов, прежде всего с радостью, знакомую только коллекционерам, в папку с довоенными почтовыми карточками
вложила (в файлах, по 2-4 штуки, в зависимости от размеров, чтобы видно было обе стороны) купленные почтовые карточки, с четкими штемпелями!!!
Через год, наверное, просматривая, решила почитать письма (с детства настолько прочно «воспитана» не читать чужих писем, не подслушивать и не подглядывать, что и здесь мне пришлось долго себя уговаривать…).
И вот тут-то волосы у меня действительно зашевелились, это, оказывается, не метафора!!! Дрожь пошла по всему телу и по коже головы, до мурашек.
Вот только три почтовые карточки от отца, Бардадым И.И. - дочери, Бардадым Марии Ильиничне, хорошим почерком, грамотно, красивым украинским литературным языком.
1937 год. Из с. Шевченково Киевской области (сейчас там проживает около 25 человек) в Винницу, в общежитие мединститута.
Среди прочего, фраза, выведенная особенно четко: «В нас усе добре. Ми усiм задовiльненi». 37-й год на дворе.
В тот же день, что я это прочла, по ТВ «случайно» наткнулась на тот фрагмент фильма «Волга-Волга», где её уговаривают «Признайся, что ты написала эту песню! Признайся, тебе ничего за это не будет». А я ведь когда-то этот фильм видела, но никак не поняла этой фразы, пропустив ее мимо ушей…
Среди документов (хоть и не по теме, но уж очень интересный кусочек бумаги -
бланк (127 мм на 87 мм, тираж 10000) Винницкого горсовета ОСОАВИАХИМА. Временное удостоверение (над этой строкой, выполненной крупным шрифтом, курсивом, мелко, строка «Осоавиахим опора мирного труда и обороны СССР»), выданное в 1938 году Бардадыму Ив.И. «о том, что он сдал нормы «Готов к ПВХО»).
И, как подарок собирателю, письмо от мамы, Бардадым (имя - по тексту) Лекерьи Ивановны, вложенное в конвертик, сложенный из листа обычной школьной тетрадки в линейку, склеенный вишневым клеем, две марки («Работница», серая, 10 коп) и четкий штамп 1938 года!!! Не конверт — мечта собирателя!
1939 г. - отец уже пишет дочери в Иркутск, начиная с вопроса, жива ли она еще и получила ли посланные ей ими пальто и теплые вещи. «Мы от тебя не получаем известий».
1940 г.- в тот же Иркутск, но обратный адрес отца: Карельская АССР… ст. 58-10 срок 5 лет.
С таким адресом две почтовых карточки.
Это – последние документы этой семьи, оказавшиеся у меня.
Второй комплект – справки, корочки… Белан Алексей Емельянович, 5 октября 1910 г. рождения (есть и несколько документов его отца, Емельяна Григорьевича)
Анкета, составленная на развороте двойного листа из тетрадки в линеечку, вертикально, в две колонки: вопрос-ответ, заверенная Кнопиевским сельсоветом Вильшанского района на Черкассчине (сейчас почти все территории подчинены другим районам и областям) 20 августа 1926 г. для приемной комиссии.
Просматривая все это, невольно удивляешься: и оставлял же все, хранил! Ответ нашелся вскоре: есть справка с преинтересным штампом, четким и содержательным, о том, что в 1931 году почтой утеряны его документы при пересылке. Обжегшись, товарищ потом хранил все важное. Выпали документы с 1939 года, только почтовая карточка от 1953 года.
Чего только не оканчивал, где и кем не работал этот феномен! Но последняя открытка, от 1953 г., из того же с. Шевченко нас и всех, кто, просматривая огромную папку, всем эти изумлялся, привела в ступор и состояние, похожее на комплекс неполноценности: человеку, окончившему Кирилловскую семилетнюю трудшколу, агрономические, учительские курсы, потом институт железнодорожного транспорта, курсы английского языка… пишет земляк из того же села (почерк, слог - !!!) с просьбой, когда тот будет ехать на родину, купить для него смычок для скрипки, «оскiлькi Ви на цьому добро знаетесь».
А мы-то, много дипломированные туземцы, не то что со смычком не знакомы, но и так писать на родном языке уже никогда не сумеем. «Новое время – новые песни», если «стон этот - песней зовется»…
К нам в коллекцию попали еще документы нескольких фронтовиков, по нескольку, в основном «корочки»- удостоверения. И у нас тут же родилась хорошая мысль: ведь всякий раз, кто бы ни смотрел всю нашу коллекцию, прочитывает имена, думает об этих людях, вспоминая их тем самым!!! То же и с подписанными кому-то, и от кого-то открытками, телеграммами и конвертами из всяких коллекций. Может кого-то из этих людей уже и вспомнить-то некому… А так и помянет их незнакомый любопытный добрым словом…
Хорошо это.
Общаемся с такими же чудаками, как мы, да и «нормальные» люди, оказываясь у нас, погружаются в это с интересом. Старые документы — бесподобный кладезь!!!
Архив отца приятельницы, Пастернака Александра Федоровича (1909 - 1991 гг.), (увы, без фотографий, кроме вклеенных в документы, маленьких), уехавшей в Бельгию, мы принесли на завод им. Петровского (Днепропетровск), где он был (с перерывом на войну), инженером и начальником цеха, в Народный музей — очень солидный и большой, с фанатизмом собираемый со дня существования завода, прежде Брянского.
Они отксерили кучу документов, чтобы сделать ему посвященный стенд, кое-что мы музею подарили. Тут же появились пенсионеры, помнящие его! И с каким восторгом и вниманием они все это рассмотрели! Народ туда очень неплохо ходит, и молодежь тоже.
Кроме массы документов, нам передали и пачку писем, собираемых им всю жизнь, с разрешением читать.
Потрясающе!!! Отрывки из таких писем непременно следует включать в какие-то приложения к учебникам истории для школьников, именно в них — жизнь страны и поколений. Ведь было же требование, сначала воспринятое учителями математики, как очередная компанейщина, а потом обернувшееся здоровым интересом учеников и настоящим интересом, и гордостью за свою страну.
На уроках математики надо было включать решение задач, самими же учителями и составляемых, с цифрами из докладов очередного партсъезда. Учителя потом с удивлением обсуждали, как эта обязаловка заинтересовала детей, даже в старших классах. А от них просто ждали развития вычислительных навыков, дескать, какая разница, откуда цифры...
Несколько дней пребываю в мысленных переживаниях после прочтения только двух писем фронтовику, Александру Федоровичу, призванного на фронт уже 24 июня 1941 г. (справка говорит: «...работал на заводе им. Тов. Петровского … в должности старшего инженера по котлам и рассчитан по мобилизации...» от двух девушек-ровесниц.
Датированы сентябрем 1943 года (даже неплохо зная историю, пересмотрела «Хронику Великой Отечественной войны», по годам — страшно и жутко, тем более, что моих родных, проживавших в разных местах Украины, эти события не коснулись, как принято говорить и писать, а прошили напрочь.
Одна адресантка находится в тылу, в Тульской области, в селе. Из письма от сентября 1943 года, на фронт: «Я люблю веселиться, … иногда устраивать концерты... Но этого даже нельзя осуществить в такой глуши. … Люблю читать. Но что достанешь хорошего почитать в этой деревне?».
Читать пачку писем того военного периода (они у меня разложены по датам) я начала именно с этого, потому, исполнившись страшной обиды за своих близких, за всех, кто не «в той глуши», я буквально взорвалась...
Но следом за ее письмами подряд прочла несколько - из Днепропетровска, того же периода, и сразу уже о первой, написавшей из эвакуации, я с той же, по накалу, искренней эмоциональностью подумала: и Слава Богу, и прекрасно, что хоть кто-то избежал ужасов Хатыни, Бабьего Яра, всех ужасов пребывания варваров (именно это слово употребляет несколько раз в письме тому же адресату человек, побывавший в отпуске несколько дней в только что освобожденном Днепропетровске, только что изгнали фашистов). Тем более, что и послевоенная жизнь ни для кого не была легкой...
Итак, другая пачка писем: юная еще девушка Лида Пастернак из Днепропетровска (район Чечеловки) — брату, фронтовику, офицеру-артиллеристу (тому же).
Абсолютно дословно, с теми же знаками препинания, а родителей она и в предыдущих письмах она «называет» с большой буквы! Пишет (город освобожден окончательно 25 октября 1944 года), причем в одном из предыдущих посланий описывала, как пряталась во время облав в козлятнике за домом):
«Шурик! Мы очень много пережили за время оккупации немцами, нас три раза выгоняли с квартиры, два раза я оставалась дома, пряталась, а Маму и Папу выгоняли этапом, до последней минуты мы старались не уходить, но в третий раз, когда их выгнали и оставшись собрала свое барахлишко, т. е. одна курица и мешочек сухих абрикос и пошла искать Маму, когда нашла, мы еще пробыли там вместе 2 дня и там нас выгнали дальше, аж до Криворожского переезда, а вообще1,5 месяца скитались с тачкой в степи. И в последний день, 24 числа, около переезда за нашими спинами стали отступать немцы с обозами, ну тут я думала, что будет кому-то из нас каюк, а мне первой, ибо думала, что сердце не выдержит, когда все благополучно прошло и мы прибыли на старое место».
А с каким все еще ужасом от пережитого, по свежим воспоминаниям пишет эта Лида, которая во всех письмах, еще из занятого врагом города, взывала брата беречь себя и не переживать за них, умненько и старательно выискивая что-то успокаивающие его! В этом письме все — одним предложением, что не характерно для ее стиля. Взахлеб...
В одном из писем (без даты) есть приписка в самом конце, как и в некоторых других письмах, от родителей:
«Да, сынок, многие не знают, что такое война и не слышали выстрелов орудий, но мы под фронтом были два раза и удирали через трупы под Кривым Рогом.»
Многое мы слышали от самих фронтовиков, от тех, кто трудился в тылу. Читали. Смотрели фильмы. Особенно к 30-летию Победы было очень много и собраний, и встреч, и концертов с выступлением школьников, нас самих, в том числе...
Но только перебирая эту пачку документов, абсолютно все, кто их видел, впервые как-то прониклись «деталями». Есть два листа, один заполнен с двух сторон — копии справки и акта, заверенные печатями и подписанные «тройкой».
Освобождение Черкасской области (наверняка в их краеведческих музеях этого нет, изыщу как-нибудь способы передать хотя бы копии).
«Справка выдана командиру 493 ОПАБ в том, что при боевых действиях в районе с. Петровка за период времени с 4 по 25 февраля 1944 г. подразделениями батальона израсходованы следующие боеприпасы». Дальше 8 пунктов.
«Акт» - те же подписи и подразделения, период с 10 января по 25 февраля 1944 г.: «при выполнении боевых задач по овладению населенными пунктами Шубовка, Землянка, Фроловка, Александровка и другие, а также на занимаемых рубежах обороны с. Рыжановка и Поповка в боевых порядках 7-го воздушно-десантного гвардейского полка 2ВДГД, подразделениями 493 батальона израсходованы боеприпасы:...» . Далее — 20 пунктов!!!
И опять же, сколько боев, сколько ужасов войны, что еще масса сел и хуторов - «другие». Документ и без того большой, он писался как отчет и в нем главными были подотчетные цифры.
Читая те цифры в каждой колонке, с ужасом представляешь, что должно было быть указано в другом документе в графах о погибших и раненых...
5.11-9.11.13 г.
ТАКОЕ ЯПОНСКОЕ СЛОВО...
Есть в японском языке такое чудесное слово «кики», означает кризис. Буквально переводится, как «опасный случай». Но существует и еще один перевод этого же короткого слова, переданное нами с помощью всего двух букв, повторенных, а произнесение его вслух исполнит песенку птицы. Фантазия рисует птичку маленькую и яркую. И юркую. Второй перевод: «возможность в опасности».
Экая прелесть!!! Слово годно к употреблению всеми: для пессимиста - «опасный случай», для оптимиста: «возможность в опасности».
В один период моей жизни на самом видном месте я повесила листочек с цитатой: «Используй препятствия, как стимулы прогресса», увы, не припомню автора.
Теперь я смогу при необходимости длинную цитату заменить одним «кики». Еще первое прочтение его пробудило во мне дошкольницу, прыгающую в классики на одной ножке.
Самая загадочная страна — Япония, я самые творческие и образно мыслящие люди — японцы. Они не только пропагандируют гармонию, это - их образ жизни и мысли.
В семидесятые годы в магазинах электротоваров были только японские светильники и бра. Но люди нашей необъятного тогда страны, счастливым образом став обладателями таких бра, включая и выключая их при надобности, не использовали главного, с точки зрения японцев, приспособления: реле. Крутишь в одну сторону — свет становиться ярче, ярче... В другую — бледнее, бледнее... Нам, славянам, такой регулятор не нужен по определению: мы не знаем полутонов. У нас: есть свет или нет его; включен, так включен, а уж коли выключен, так — выключен!!! И никаких экивоков. Как эту черту проиллюстрировал А.К. Толстой: «Коль любить, так без рассудку. Коль рубить, так уж сплеча...».
А японцы всё, и не только бра, создают для комфорта и удобства, для умиротворения, с учетом состояния души в этом месте и в этот миг...
Вот какая прелесть их … Не поворачивается язык сказать привычное нам «сервиз». Там семья или компания гостей содрогнется, обнаружив на обеденном столе красиво расставленные наши: по шесть или двенадцать абсолютно одинаковых чашек, блюдец, тарелок... Их набор посуды предполагает единый стиль и великолепное гармоничноеразнообразие форм и рисунков в этом едином стиле.
Но, при такой жизни красок, именно они изобрели харакири. Ставшая впоследствии школьной учительницей истории, во время второй мировой войны, на Сахалине, юная девушка в один миг поседела, когда на ее глазах пойманный группой наших разведчиков «язык», японский воин, изящным движением руки вспорол себе живот, с счастливой улыбкой на лице.
...Извечная тема соседства добра и зла, красоты и уродства, любви и зверства...
Аналогия из мира животных. Голубь... Как продолжение фразы само выплывает: «птица Мира». Но это — единственная птица, которая ударами клювом по голове своего же родича, голубя, забивает того до смерти...
Как всё близко и далеко в одно и то же время.
***
Есть японское слово «кики»,
Уж как хочешь его изреки,
Означают им кризис.
Но буквальных два перевода,
То характерно для их народа:
«Опасный случай»
И «возможность в опасности».
Выбирай себе лучший.
В настроении духа - разности!