ни подписи, ни племени, ни роду…
Торчат, как три скелета тополя
сквозь слякотную, мерзкую погоду.
Помучиться – иль сходу помирать?
Шарахнуть бы по осени шрапнелью!
А, может с горькой истину всосать,
и обломаться, выдюжив похмелье…
Она, что натощак, что с тем с вином –
не станет ближе – а, скорей, капризней.
Засада, право!.. Ну, а что потом?..
Жить без любви или любить без жизни?
А может, хрен с ним - взять и наплевать
на « как бы жизнь» и эго пропито́е.
Прости, Господь, иначе не сказать –
не обоср@ть мечты, не став мечтою.
Шесток насижен здесь, в полутенях.
И, характерно, кучками рифмуя,
я всё же верю - слышишь Ты меня…
Спаси и Сохрани! И Аллилуйя!
Соседка сушит в зиму лебеду.
Тоска такая - проще удавиться...
И ящик гонит дичь и лабуду -
гнилую, с запашком несвежей пицы.
А осень, шестерит туда-сюда,
облизывая задницу столицы...
... И Гоголь очень грустный, как всегда.
И Пушкина обкакивают птицы.