СТРАНИЦЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ПАМЯТИ
Очень трудно было определиться с названием... Получила хороший комментарий на опубликованный мною в Проза.RU и grafomanam.net рассказ «Документальное», где я привожу отрывки писем на фронт в годы Великой Отечественной войны, точнее всей второй мировой.
Все люди, погрузившись в какую-то часть наших с мужем коллекций (собираем и тщательно систематизируем очень многое, но только то, «за что не убьют грабители»), непременно высказываются о необходимости сделать домашний музей или хоть как-то предоставить все на общее обозрение. Увы, это совершенно не осуществимо на практике.
А вот описывать попробую. Хотя, едва цепляешь один документ или один конверт, открытку, фотографию и так далее, катятся волны информации, перехлестывая друг друга. Но это не чехарда. Это и есть сама многогранность жизни и неисчерпаемость ее восприятия.
Часть 1. Документы – фронтовикам Второй мировой
9 мая, в день 70-летия Победы знакомый рассказывал, как его дед «проявил смекалку» в первые послевоенные годы. Дочь принимали в октябрята, а октябрятских значков не было. Он схватил кусок красной ткани, взял свою «звездочку» - Орден Красной Звезды!!! Обшил его красным лоскутом, нацепил ребенку-октябренку. И все были бесконечно счастливы!!!
Рассматриваю орденские книжки. Красные, точнее бордового цвета обложки с изображенными на них: гербом СССР и двумя надписями. Четыре строчки: Союз советских Социалистических республик и две: орденская книжка. Размер бывшего комсомольского билета, кто помнит, 73х103 мм.
Открываю. Странно. Но на имеющихся у меня и тех, что встречало в рамке «Место для фотографии» - штампы «Действительно без фотографии», никто фото не вклеивал. А, может, его и не было. И «Подпись владельца книжки».
На страничке три горизонтальных линии для написания фамилии, имени и отчества. На следующей странице: типографским способом: «Награждается орденом № ордена», штампами — перечисление наград с указанием номеров. Ниже. Мелко, типографский текст: «Имеет право, начиная с........ на получение орденских денежных выдач и на другие льготы и преимущества, согласно общему положению об орденах Союза ССР». Секретарь Президиума Верховного Совета СССР. Четкая подпись, лично выполненная А. Горкиным. Дата. Номер.
На трех страницах приводятся ИЗВЛЕЧЕНИЯ из «Общего положения об орденах Союза ССР» (утверждено постановлением ЦИК и СНК Союза ССР от 7 мая 1936 г.). На неполных трех страницах ПРАВИЛА о порядке получения награжденными орденами Союза ССР льгот и преимуществ, предоставленных им общим постановлением об орденах Союза ССР.
Удостоверение к медали на 3 мм длиннее, красного цвета. К примеру, «Положение о медали «За отвагу» от 17 октября 1938 года.
Держу в руках (у меня все — в папках, запаяно в файлы, чтобы было удобно их листать и рассматривать) орденская книжка, выданная 15 июля 1946 года Будянскому Льву Семеновичу.
Награжден Медалью за боевые заслуги и двумя Орденами Красной Звезды (номера указаны).
Надо сказать, что мало кто вообще эти документы сохранял. Теперь их потомки или те, к кому они попали, продают на «блошиных рынках», а иногда и дарят чудакам-коллекционерам. А мы их бережно и трепетно храним.
Коллекционирование, скажем честно, такая болезнь. Но с каким интересом мы общаемся между собой, даже если другой собирает не то, что я. Только вчера коллекционеру ложек (!!!) показала маленькую ложечку, выхваченную мною в прошлую субботу на блошке, черную от многолетней грязи; едва ее отмыла, боясь добавить царапин. Как он завис, побледнев, и как он дрожащими руками ее взял, выдав звук: «У меня такой нет» («Я — круглый сирота», - звучало бы не так удрученно), описать невозможно. Вот будет у него день рождения, подарю, и еще одна уже лежит ему. И большего подарка мы, коллекционеры не знаем.
В моем 106 квартирном доме осталась одна только фронтовичка, два года назад умер предпоследний ветеран. Ей 93 года. Бодрая еще, активная, не поворачивается язык сказать «старушка». Идет маленькая худая бывшая красавица, королева. Осанке мы у нее учимся, невольно! С 1943 года — в Германии, говорит «Я за три года всю Европу исколесила», не рассказывает, я на днях «вынула» у нее: «Да, в разведке...», но: «Нет, у меня ничего не сохранилось, мы тогда все сразу уничтожали. Сталин своего сына не пожалел, чтобы он нас пожалел?». Так вот.
Удостоенные медалей и орденов получали книжечки, схожие с орденскими: Купоны на денежные выдачи. На обложке внизу мелко: Купоны без удостоверения не действительны.
В них не указаны ФИО, а только номер вписывался той награды, к которой выдан. Суммы 5, 10, 15 рублей ежемесячно. Много страничек, одна на одну месячную выплату, разбитая чертой на две части. Нижняя забирается кассой, произведшей выплату, корешок остается в книжке. Кстати, сумма была очень незначительная, есть у меня и вовсе ни разу не использованные. В других заполнена страница на декабрь месяц 1947 года, но уже не востребованная. Сталин отменил на тот момент эти выплаты.
А вот рассказов о «взбунтовавшихся» обиженных на такой жест Сталина фронтовиков наслышаны все. Большинство сняло награды с верхней одежды, и дети ими играли «в пристенок». У моего бывшего свекра валялись везде, одну нашла в дровяном сарае. Но тогда я ее в комод-то положила, но взять даже не подумала. Так в каморе и в хате, продавая, детки и оставили их и пачку его писем с фронта. Серебряную же бабкину сахарницу долго делили...
А военкоматы время от времени обязаны уничтожать личные дела фронтовиков за каким-то количеством лет после смерти обладателя... Несколько лет узнала о «счастливчике», что купил тайно несколько мешком «этого старья» по 5 грн. за килограмм. Кощунство. Единственный раз я не только не осудила за воровство, а искренне поблагодарила. Несколько штук нам давали посмотреть. Вот по чем надо историю изучать.
Подробно описано участие в боях, особенно командира одного, а потом приговор, особистом вынесенный, и поручительство одного из главнокомандующих... Увы, их нынешний обладатель продает эти личные дела, но с нас ту сумму ему было брать нехорошо, потому у нас ничего из тех мешков официально уничтоженного военкоматом нет. А теперь и следы нового собственника
утеряны. Не жалею. У нас категорически ничего краденого нет, это уже было бы не коллекцией, а скупкой-продажей. У каждого свой кодекс чести.
Зато мне передали обширный архив офицера артиллериста. Я описывала несколько раз понемногу. В два музея по нескольку копий и даже фотографии отправила.
Часть 2. Фото довоенное
Сказала о фото. И мысль поскакала!!! Недавно купила фото, первые послевоенные годы, не надписано. Групповое. Младшие школьники, похоже, сельская школа, всем классом, с учительницей. 135Х85 мм (точнее, слегка наискось резали большой лист). Это ж праздник-то какой был: фотограф в школу приезжал. Все нарядные! Единой формы, естественно, не было.
К одежде еще вернемся. Взяла лупу, получше всмотреться в лица...
Отложила. В папке с фото до 1945 г. разыскала фотографию от 6.01.1944 г. Аккуратным, мелким беглым почерком на немецком языке не очень разборчиво... любимой бабушке... от...
Две сестрички лет трех с половиной, и лет семи. Мы с младшей сестрой на нашем фото в 1965 году так же по-детски улыбаемся, спокойные, ухоженные, не знавшие голода, потерь и страданий. Дети.
Здесь же — уже, будто, и отошедшие от голода, чистенько одетые, причесанные. Но: мальчики в перешитых гимнастерках и брюках, есть один и в белой, явно перешитой с отцовской, рубашке. Форма военная осталась и после изгнанных немцев, и на базарах обменивалась на продукты. Девочки — в разном: кофта темная, блузочка светленькая, платьице, беленькая рубашечка под темненьким сарафанчиком... И с косками, и стриженые... Но вот стрижки, что у хлопцев, что у девчаток (явно, Украина) — вот как какая мамочка или бабушка изловчились, так и острижены! Двадцать восемь учеников и учительница лет тридцати пяти, красивая, явно городская.
А вот теперь вспоминаю о просьбе освещать имеющиеся у меня документы, письма и фото с точки зрения истории.
Оккупировав Украину, фашисты закрыли строго- настрого школы. И многие дети пропустили несколько лет обучения. После освобождения в один класс пришли дети с разрывом в возрасте до 3-4 лет!!!
Мой папа рожден был в 1935 году. На его счастье, к нам в село Нагорновка, Сумской области, откуда-то приехала молодая женщина с девочкой лет пяти. Ехала, сама не зная куда… Рядом с нами - железнодорожная станция Белополье. До того, как фашисты ее разбомбили, узловая. Вышла на станции с ребенком и пошла наугад, благо село рядом, через поле.
Любопытно: степи, вдоль речки, по берегам — две улицы на семь километров, местами немного прерываясь, хуторами.
Она обошла дворы, назначила плату за каждого ученика — ведро картошки, и начала детей обучать. Фашистов в селе почти не было, объяснила, что только читать и писать учит, без политики и портретов в классе. Так, для папиных ровесников школа осуществилась вовремя. Всю жизнь с благодарностью вспоминали учительницу, которая как приехала «откуда-то», так с освобождением Украины, и уехала тихо. Зато государство вовремя получило грамотных людей!
Вот и на попавшем ко мне несколько дней назад фото — дети разных возрастов.
Главное же, это — их лица. Твердые взрослые взгляды на лицах лет от семи до десяти. Очень серьезные, никаких команд типа «сыр», дескать, улыбаемся, нет. Девочки — маленькие старушки, так спокойно смотрят все понимающими глазами... Губы сжаты. Мальчики — словно сами прошли войну с боями и потерями. У многих брови по мужичьи сведены...
У скольких, интересно, из них отцы вернулись с фронта? Знаю, из взятых в конце 1943 года (сразу оказались под оккупацией, не призывали до освобождения села) вместе с моим дедом, папиным отцом, возвратился один, Ананинй. Их ведь, чтобы не проверять после оккупации, в вагонах привезли в Белоруссию, выгрузили с котомками, в чем стоят, и - перед танками, не вооружая. Жуков: «Бабы еще нарожают». Ямку вырыли: в лесу, хуторок какой-то без названия, людей нет, за сарайчиком, спешно, уложили погибших, присыпали земелькой, и — до следующего места такого же захоронения. Ананий после госпиталя на одной ноге вернулся, рассказал со слезами... Мой папа имел к «большим архивам» допуск, писал доклады, которые потом озвучивали с очень больших трибун, но следов захоронения отцов так и не нашел.
Начала назад вкладывать фото немецких девочек. Листаю.
Фотография, на которой изображена большая группа людей. Веселые, счастливые, нарядные! Так принято было фотографироваться у всех советских людей, получивших за особые трудовые достижения профсоюзом почти полностью проплаченные путевки в санатории и на курорты.
Приехали, сразу сфотографировались, а дней через десять или перед самым отъездом, получают групповое фото!!! Анекдот. Зачем фотографироваться с теми, кого не знаешь и больше никогда не встретишь? Но традиция была!
У каждого, рассматривающего ее, на пятой секунде — шок... Прочитали дату.
Аккуратная надпись внизу: Отдыхающие д/о Ц (буква на сломе пропала) Ж.д. Юга, г. Евпатория. 1941 год. А по всем признакам — самое начало июня.
Представить страшно: отовсюду (по обмену путевками, многие с другого конца СССР) съехались. А 22 июня «Киев бомбили, нам объявили, что началась война», - пелось потом.
Куда бежать, чем ехать и куда...
Для меня это шок еще и потому, что мой дедушка был на станции Белополье помощником машиниста, то есть, не будь дома большого огорода и хозяйства, тоже мог бы оказаться среди тех отдыхающих.
Но у нас — своя история, передаваемая во всех подробностях из поколения в поколение.
Моя мама родилась 21 июня (точнее 18-го, но в сельсовете записана 21). В воскресенье ждут многочисленную родню — ребенку 4 года!!! В саду накрыты столы, все радостно возбужденные, выглядывают (благо, дорога на станцию — как на ладони), Данила наш должен возвратиться с поездки с минуты на минуту. Все собирались уже часам к десяти утра. 22 июня 1941 года. Увидели: он бежит через мосток. Но... бежит как-то странно, хватается за голову, хаотично машет руками, как-то из стороны в сторону его качает.
– Та чи пьяний? Не може буть такого...
Подходит. Все — к нему, с расспросами. Говорить не может, слезы... Выдохнул насилу:
– Война! Горе. Война!
Много лет потом девочка была без празднования дня рождения, и до сих пор отмечает его на Троицу, так как этот «плавающий» добрый праздник пришелся в день самого ее рождения.
Наслышана с детства об этой истории, вглядывалась на групповом фото отдыхающих в каждое лицо, подсознательно задавала мысленно каждому вопрос: застал ли ты семью живой и хату целой, когда добрался домой из той Евпатории? И добрался ли...
Надо (для собирателей и любителей старины) справедливо отметить, что на том фото, вооружившись при необходимости лупой, четко можно рассмотреть брошки, значки, часы и эмблемы!!! А какой весельчак лет сорока семи с баяном — в центре!
Зато в моей папке (в файлах, чтобы рассмотреть обе стороны) перед этим фото — батюшки, чудо-то какое! Подписано четкими круглыми буквами, не поленюсь переписать имена детей тех лет в Днепропетровске. Дословно, сохраняя орфографию: «1) Маня, 2) Бетья, 30 Вера, 4) Витя, 5) Рува, 6) Гриша, 7) Алик. В первом ряду слева на право 1)Адик, 2) Ала, 3)Ляля, 4)Еня, 5) Вова Г., 6) Вова Б. Воспоминание садика №55 1940 году 20 мая Коцюби Вити.
Без воспитательницы на фото, обращаю внимание.
А какие дивные ребятки! Нарядные и счастливые, улыбаются, вовсе не смущаясь фотографа.
В руках чудесные игрушки, у девочки флажок с буквами СССР и гербом, у мальчика книжка... Идиллия! Все живут в ожидании светлого будущего, не догадываясь, что через год и месяц — война, которая их ровесникам уже на школьном фото наложит на лица печать жуткого взросления, пережитого горя и утрат.
На первой странице одного моего альбома — пожелтевшее фото молодого мужчины в военной форме. Первая мировая война. Стоит, правой рукой облокотившись на этажерку в фотосалоне. Погоны черные, как мне видится, чистые. Шинель перехвачена ремнем с пряжкой. Переворачиваем аккуратненько.
Вот ведь!!! Издержки хорошего и строгого воспитания — папа, будучи замполитом, нарушая все инструкции и приказы, никогда не читал солдатских писем, ни входящую, ни исходящую корреспонденцию.
Так и я, имея у себя в коллекциях письма в конвертах с 1932 года, открытые письма с 1908 года, подписанные фото, не могла заставить себя прочесть, меня впервые заставила прочесть письма из архива своего отца, а им он стал в свои сорок лет, моя 56-летняя тогда приятельница
– Ты прочти! Ведь никого из них уже давно нет в живых, а это ведь — память о них!!!
Текст на описываем фото, оформленное как почтовая карточка. Тест в восемь строчек. Отец пишет дочери с Первой Мировой войны. Четко, убористо, грамотно. С ять!!! Потому чуть искажаю:
«Дорогая Саничка! Будь здорова, так же весела, как и было при мире. Храни настоящую карточку и не забудь меня, твой папа когда-нибудь вернется домой и будет тебя еще больше любить, зная, как ему скучно и тоскливо не видя дороги... (примечание мое: окончание этого слова и следующее короткое слово не разобрать, стерто). Твой папа.». Дальше. - инициал, похоже на «О» и фамилия с нечетким окончанием (Малакиев? Или Малахия...).
Отдельная страница истории дореволюционного фотодела — паспарту, эдакие толстые куски картона, на одну сторону которой наклеивалась фотография, под ней, а также на обороте — рисунок и масса информации рекламного плана. И всякий раз предупреждение-напоминание о том, что негативы сохраняются. Чаще указан город и адрес, где находится... Нет, слова «ателье» не встречала, просто «Фотография». Часто указано, где и кем издано само паспарту. Но и тогда уже, хотя нет еще массового фотографирования, халатность уже процветала. Вот оборотная сторона напечатана перевернутой!
Лицевая сторона: под фото выдавлено Kabinen portrait (у меня есть два разных образца, разный же и шрифт), на другой стороне: один случай — перевернутое изображение, очень оригинальный рисунок, текст «Художественная фотографiя и увеличенiе портретовЪ. Негативы хранятся. А тут, в салатовом цвете: рамка, в верхней части, на фоне круглого диска прелестная женская головка в венке, барышня в платье-рубашке под национальный костюм, изображена по пояс. Держит в руках полураскрытый большой альбом. Надписи «фотографiя» и «негативы сохраняются». Без указания города и данных о фотографе.
Два исполнения паспарту одного мастера, Эм. Плетцера, ЕлисаветградЪ, Дворцовая улица, дом Перимонда. Оба великолепно исполнены, на одной край обрезан, на второй указано внизу мелко: Литография Локорнаго, Одесса.
А в этом случае: П.Шмаровин, Екатеринослав, угол Александро-Невской и Травмайной ул, собственный дом. «Екатериносл.лит. Малаховскаго». Каково?!
Обладатели многих фото сзади фотографии заклеивали такую ценную для нас, любителей старины, информацию газетой или картонкой...
А вот фотография Б.Р.Бикъ: в СамарЪ (ой, нет на клавиатуре нужной буквы!), Дворянская улица, д. Хреновой. И вЪ СимбирскЪ. А выполнено это чудо с виньетками и букетиком цветочков: лит.Г.КонЪ, Варшава. А какие лица!!! Женщина и шестеро детей разных возрастов, примерно от полутора до шестнадцати.
Но то все — парадные портреты. 16х13 см с паспарту.
А в Харькове, 1916 год. В квартире, а не в ателье. Две семьи, как написано поверх картонки, одна приехала в гости, 22х16 см. Пять взрослых, три — дети. Торжественно одеты и обуты, но то, что фотографируются в богатой квартире, по крайней мере, не бедной, и люди все благородные, то и выражения лиц совсем другие. Нет той напряженности, которую я называю опаской перед обещанной птичкой, что сейчас вылетит из объектива. Покой и достоинство во всем облике каждого. Культурные люди.
Сейчас фото — дело самое обычное. На полном бегу выхватит взгляд какую-то замысловатую деталь на старом здании или оригинальную ветку. Включаешь мобильник, и — к первому встречному:
– Вы не нажмете на кнопочку?
– Нажму, конечно.
Щелчок. И — готово. Только спохватишься, что надо было хоть причесаться... И — никакого паспарту, даже не даешь себе труда в оказавшемся на твоем пути супере отпечатать, так и остается с компе. В лучшем случае — отправляется в интернетсети, чтобы знакомые увидели.
Да! Еще одна моя коллекция, уже хранящаяся в электронном виде, это — закаты. Причем, снимаемые на фотоаппарат уже много лет только с одной точки: из моего окна. Как-то у меня оказались «по делам» две незнакомые женщины. Начала им показывать, те не могли поверить, что в Днепропетровске могут быть закаты такие яркие и многоцветные.
Оказалось, они просто не смотрят вверх!!! Парадокс, но одна — художник, вторая — дизайнер. Такое забавное совпадение.
– А я и не удивлюсь! Я читала Ваши стихи, вы такое видите в другом свете! - произнесла одна.
– Вот, - выйдя на лоджию, тогда там был «сад» - около пятидесяти комнатных цветов, у нас на лоджии оформлена комната, говорит вторая, - смотрю на небо, как раз время заката, ну, ничего особенного!!!
Через несколько минут, я, беря фотоаппарат, и открывая окно:
– Смотрите!!!
– Чудо, я же говорю, - наслаждаясь зрелищем, произнесла читавшая мои стихи, - это Вам «показали», потому что у Вас внутри чудо живет и красоты притягивает!!!
Каким же событием было фотографирование в начале двадцатого века у нас!!! Надевали лучшие одежды, лучшую обувь. Долго готовились к «событию». Дамы особо причесывались, мужчины к такому случаю посещали цирюльника... А каким ожиданием восторга и чуда были переполнены во все это подготовительное время дети!!!
И вот, наконец, добрались из окрестных мест в фотоателье.
Фотограф, с выражением лица совершенно особой значимости и себя и события, приветствует переступивших порог его заведения. Долго рассаживает всех. Отходит в сторону, щурит глаз, прищелкивает языком, выделывая пируэты руками, долго рассматривает композицию. Переставляет участников действа, особое внимание придавая позам и положению рук и ног, поворотам голов.
Потом долго смотрит в объектив, укрывшись с головой за черной попоной...
Дело сделано. Раскланиваются...
И долгое ожидание самого фото, с переживаниями. А вдруг я моргнул? Ой, надо было мне на руки взять... Ах, зря я надела это платье... Вот если бы я накинула на плечи шаль? Нет, надо было трость не отставлять в сторону, пусть бы тоже вошла в кадр...
То, что человек по сути своей не меняется, напоминает групповая фотография выпускного класса. С преподавателями. Читаю надпись, выполненную черной тушью одним из сфотографированных учеников: 5 ж.д. школа, 1926 г. Город не указан, тогда Екатеринослав как раз переименовывали в Днепропетровск. Сидят все чинно и благородно, принаряженные и причесанные. Фотограф так был сосредоточен на тех, кого снимал, что не заметил сидящего невдалеке на дереве босого гражданина лет восьми. В белой рубашке и холщовых трусах типа шортов. И этот никем не обнаруженный хулиган одной рукой делает «буратинку» (интересно, как этот жест назвали тогда). Большой палец опирается в кончик носа, а вся кисть с растопыренными пальцами крутится, как вокруг оси. Портит солидным людям фотографию, злодей-весельчак.
Часть 3. Открытки и почтовые карточки
Роюсь в купленном на рынке…
Открытка. Ой, какой самолет! Положить в папку – «Транспорт».
Кстати, храню открытки по темам и временным периодам в отдельных папках-скоросшивателях, в прозрачных файлах, чтобы видно было обе стороны открытки. Запаиваю специальной машинкой или с помощью степлера отделяю. По четыре, три, две штуки, в зависимости от размера. Двойные часто – в раскрытом виде, поскольку внутри бывает отдельная картина или чудесным образом оформленная рамка.
Но самолет – в рамке, как конверт «Авиа». Значит, в папку «Почта». Недавно организовала – это – кладезь фантазии человеческой!!!
Надпись: «С Новым годом» - несколько папок, по десятилетиям и темам…
Знакомый коллекционер собирает только открытки, как он сам формулирует, где Дед Мороз занят чем-то нетрадиционным: печатает на машинке, сидит перед пультом первой советской ЭВМ, играет на саксофоне…
Открытка прошла почту, два четких штемпеля!!! Особая папка. Кстати, у меня есть даже штамп Антарктиды!!!
Автор: художник, открытки которого лежат в отдельной папке. Таких у меня около двадцати. Заметила с восторгом человека, всю жизнь изучающего психологию: если мне кто-то дарит завалявшееся у него и не выброшенное до сих пор, то среди десятка открыток окажется половина, выполненная одним автором! Причем они покупались человеком в разные годы, и уж он-то точно не читал фамилию художника! Интуитивно скупал на подсознательном где-то уровне созданное одним мастером!!!
Тут надо оговорить, что открытка рисовалась всегда сразу в задуманном формате, чтобы автору была видна каждая деталь, линия, завиток… Это очень портило зрение, увы.
Итак, мне нужно пять таких открыток! И приходиться долго ее рассматривать, прежде, чем определишь место.
Но собиралась писать о текстах!!!
Дореволюционная открытка «Христосъ, Воскресе!». Видны следы соскобленного текста, дата 1942 г. Очень распространенный случай: во-первых, тема после революции запрещена, во-вторых, у людей просто не было открыток во время войны, и после нее долго.
А, поскольку тема-то под запретом, то и текст «без уточнений и подробностей», что называется. Не меняю орфографию: «Дорогой Анне Иосиповнай! От Мани Федоровной! На долгую добрую Память. 1/III-42 г.». Сколько информации открыто и мыслей разбужено. Дано уже нет ни адресата, ни адресанта, а вот Память осталась!!!
Кстати, не так давно к удачно купили мы штук десять дореволюционных открыток, подписанных в 1945-1948 годах. Аккуратно заклеены белым листом старые тексты, и надписаны новые. Похоже, отправлялись в конвертах, почту не прошли. О, небо, а новые листочки, тщательно мною содранные, я выбросила – тексты дежурно поздравительные, как-то не заинтересовалась, да, и все сохранить невозможно, места не хватает.
Спасибо, клеили клейстером, все, кроме одной, легко отошли, а именно та одна и оказалась – подарком!!!
А среди конвертов мне достался отправленный в 1932 году, по Украине. Потому склеен вишневым клеем!!! Листок тетрадный, в линеечку, сложен конвертом, склеен вишневым клеем, до сих пор не оторвать. В него вложено письмо. Сверху на конвертик наклеены две марки, штамп!!!
Такие же два конвертика крошечных, но изготовленных типографией, в 1965 году отправлены из Ленинграда в Днепропетровск. Но барышня, получавшая их от подружки, очень небрежно их вскрыла, в нетерпении новостей.
Вернемся же к той открытке, что мне пришлось повозиться, дабы разными ножами и лезвиями содрать весь клейстер, сохранявшийся с 1946 года, не поранив сам текст, ради которого и были все мои труды.
Первое обнаруженное мною из текстов было «Милостивому гос». Я возликовала: так обращались к государственному лицу!!! И принялась снимать «исторический слой». Мои труды были вознаграждены: с помощь интерната, набрав только Фамилию, имя и отчество, я узнала всю биографию адресата!!!
Ивельский Александр Александрович (род. 1878 г., Иркутск). Технический директор Хабаровского гор. водоканала. Арест 1938.06.14 УНКВД по ДВК, осужден Воен. Коллег. Верх. Суда СССР, обвинен
По ст. 58-1а-8-9-11. Место расстрела г. Хабаровск, 1938.09.08. Реабилитирован 1990.01.30.
Открытка – чудесное цветное фото кудрявого мальчика, стоит, широко расставив ноги, руки переплетены на груди. На фоне домика. Перед ним – две корзинки с цветами красного, василькового и желтого цвета.
Дословно адрес получателя: Хабаровск, Милостивому государю Александру Александровичу Ивельскому. И все. Никаких тебе улиц и домов…
Племянника с днем ангела поздравляет «любящая тебя А.Казанова». Штампы Иркутска и Хабаровска (дата стерлась при отдирания мною клейстера.
На открытом письме с видом Екатеринослава, письмо от 1 июня 1911 года шикарным убористым почти каллиграфическим почерком, грамотно, сын, почтительно обращаясь «Дорогой Папа!», во Владимирскую губернию, священнику о. Матвею Петровичу. Просит писать по адресу… Приемщику. Описывает отцу маршрут посещения заводов по Украине: с Днепровского з-да на Макеевский, Русско-Бельгийский и Донецко-Юрьевский. Можно изучать географию и экономику дореволюционные.
Вот так и выплывает в воображении милая барышня, сообщающая в 1910 году: (привожу весь текст!!!): «В пятницу уже буду обратно дома, а жалко, что должна возвращаться», и неразборчивая подпись: М. Коно…
Ох, невежа я, невежа…
Впервые с этим встретилась, получив в подарок толстый литературный журнал 1911 года. Все, кому даю смотреть, с трепетом листают. И абсолютно все (помним же, как, читая «Войну и мир», наткнувшись на диалоги на французском, тут же отправляли взор в конец страницы, где в примечаниях обнаруживали перевод на русский…), обнаружив в журнале 1911 года бесконечные вкрапления в текст латыни, французского, немецкого, опускали глаза на конец страницы… А переводов-то нет!!! Журнал стоил столько, что иметь его могли только образованные люди. А это – не мое двойное университетское «Математик. Преподаватель»!!! Так стыдно нам бывает всем, имеющих, как говаривал мой папенька «повышенное образование», коих и у него было два…
Вот и здесь: открытки дореволюционные подписаны, чаще всего, совсем не по-русски… Кажется, немецкий-то я и в школе и в университете изучала с весьма недурными отметками, а вот здесь беглые почерки и не разберу полностью. Обидно. Пишут много, потому мелко и убористо.
О, русские буквы!!! В Екатеринослав из Москвы.
И вновь – отступление. 1908 г. Из Москвы в Екатеринослав, судя по шикарным четким штемпелям, письмо пребывало в пути 1 (ОДИН!!!) день, в 1909 году из Санкт-Петербурга в Екатеринослав и в 1011 году из Парижу в Екатеринослав – по два дня в пути. Зато ровно через сто лет из Брюсселя (то бишь, соседняя деревня с деревней Париж), в Днепропетровск, Авиа, с кучей дорогих марок и доплатных наклеек, 18 дней (восемнадцать…). Цивилизация.
Возвращаемя к посланию из Москвы в Екатеринослав, отправленному 1 декабря 1908 года, прибывшему на следующий день .
Фотооткрытка. И.К. Айвазовскiй. Островъ С-ой Елены.
Есть, надо сказать, масса коллекционеров, собирающих все с опечатками и дефектами.
В этом случае ошибка типографии: перевернуты одна сторона относительно другой.
Текст: «30/XI/908. Вчера были на «Синей птице» Очень …(это слово никак не разбираю) обоим, излучаю радость».
Да! Адреса – особая тема. Например, письмо от 1912 г.: г.Александровск Екатеринославской губ., Николаевская улица, дом Мысенка Е.В.Б., Якову Плат… (написание нечеткое, с «ятями»). Еще не разобралась, но Е.В.Б. – общее для адресов, после указания фамилии домовладельца.
Только рассмотрела: поверх открытки с марками и штампами дореволюционными, между написанным тогда черным, уже 12 декабря 1945 года пишут фиолетовыми чернилами: «Риточке от Лиды в день рождения» . Похоже, передали из рук в руки.
То же, но датировано 1942 годом.
Очень красивая открытка, а новых в тот период не издавали до 1946 года.
Есть у меня две почтовых карточки с агитационной информацией именно в годы войны изданных, но на более тонкой бумаге, одна – на сего-голубой, типа оберточной.
Письмо с одного адреса на другой по Пемзе, в дом Ивановой. Для О.Н. Никифоровой. После поздравления с Новым годом: «Сташно о Васъ соскучились. Приходите… Ждемъ…».
Наша молодежь не только не понимает смысла песенок нашего детства со словами: «Отворите скорей, почтальон у дверей», особенно исполняемого страстно Бюль-Бюлем-оглы «Стою у телефона…», но совсем уж им не понятно, зачем нарочного посылать с открыткой…
Ах, как хороши были дети!!! «Здравствуйте дорогой Дядя Сережа целую Вас крепко и благодарю Вас за Светлячокъ». Напишите, скоро ли Вы къ намъ прiедете мне страшно хочется Вас поцеловать. Любящая и благод. Катя»
Дети хороши во все периоды истории человеческой.
Открытка с видом городским. Вернее, город вдали, на переднем плане уголок перед мостом через реку. Или здесь ожидают парома… три живописные группы: конь, впряженный в телегу, три же хозяина. В картузах, один: темная рубаха, брюки, сапоги, второй – в светлой рубахе, подпоясанной ремнем, брюках, сапогах, а третий – в каком-то длинном одеянии поверх одежды. Перед ними стоит еще три мужчины. Эти – в пиджаках.
Надпись сверху в две строчки: «Козловъ. № 33. Город и р. Воронежъ отъ Пеговскаго моста».
Открытое письмо, вытерт тщательно первоначальный текст, сняты марки, остался слабый след от штемпелей, что были в дореволюционной переписке …
Школьным пером и фиолетовыми чернилами старательно: «На память дорогой учительнице Ольге Константиновне от ученицы 6 класса. От Литагиной Надежды. 5/XII 1947г. В день Конституции.
Вот оно: уважение к Конституции, выполнение ее просто не могло вызвать малейшее сомнение. И почтение к учительнице.
Было ведь, было!!!
Так и рвется ехидное: «А у нас, зато, открыток – море!». Вот только коллекционировать эту мазню за неадекватные деньги пока нет желающих. Они в моем сознании находятся в одном углу с искусственными цветами для кладбищ…
Часть 4. Советские довоенные почтовые карточки
Листаю альбом с открытками до 1945 года. Переходим через 1917-й год.
Справка из Википедии: «В 1878 году на Всемирном почтовом конгрессе в Париже был принят международный стандарт почтовой карточки: 9 × 14 см. В 1925 году стандарт был изменён — 10,5 × 14,8 см. Ныне стандартный формат карточки в России — от 90 × 140 мм до 120 × 235 мм; напечатанные на ней реквизиты также должны соответствовать стандартам. Для международной пересылки в соответствием с правилами Всемирного почтового союза допускаются почтовые карточки только формата 105 × 148 мм.»
Растет поток информации – расширяется площадь открытого письма.
Уникальная встреча!!! В конце 1920-х годов: Крымиздат, Симферополь, ул. Советская, 5. От листа отрезались почтовые карточки СССР НОЖНИЦАМИ, каждая отдельно, вручную!!! В моей коллекции такая одна (Хочется думать, что не досмотрела, где-то есть еще неопознанная. Начну пересматривать свои сокровища еще разок.): «Крым. Горный пейзаж». Тираж 5000, «Фотот. Пр.-К. Т-ва «Артель фототипов»
«Москва, 1930, издание Госуд. Третьяковской Галереи», портрет Льва Толстого, работа Крамского И.Н. (четыре строчки доброго текста о портрете). Все написанное округлым почерком просто фонтанирует радостью. Написано химическим карандашом! Из Москвы – в Запорожье, «кому: Соне Каплан». Без купюр: «Дорогим маме и папе привет! Участвовал в первомайской демонстрации в Москве, видел всех вождей и сейчас еду домой. Сема. Жму лапу дорогой сестричке и Науму».
Новое время порождает и новый стиль отношений, нравится нам это или нет, но словарь «обновляется».
18 марта 1932 года (почту не прошла, вручалась лично) заполнена по всему полю, тремя кусками, одна – в принятом виде на левой половине, а по правой – две, под углом в 45 градусов. Видно, что молодую девушку эмоции переполняют, она их именно «выплескивает».
Печатаю, как написано: «Лидуха! поздравляю тебя с днем твоего рождения желаю тебе на восемнадцатом году жить очень хорошо. Когда пройдет много лет взяв эту открытку в руки вспомниш наше с тобой житье в Луганске на одной квартире.
Желаю тебе кончить с успехом техникум, и желаю чтобы то исполнилось что ты в этот день хотелаб.
Вспоминай всю жизнь в Луганске. 18/III-32 год.
А открытка удивительно интересна. Надо отметить, что советские цветные открытки тридцатых годов выполнены очень качественно. А.Мако «Напряженная работа» - две охотничьи собаки на поляне в конце лета. Описываю: ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО CARTE POSTALE. Изд. Советск Филател. Ассоциации. Мособлит, 21 тип. ОТИЗ им. Ивана Федорова, Лнгр: Тир.25 000 экз. В левом верхнем углу – треугольная эмблема, в каждой вершине его – маленькая пятиконечная звезда, крупным шрифтом СФА, в треугольнике – земной шар, по центру которого: СССР. Н а сторонах равностороннего треугольника (сторона 2 см 3 мм): монеты открытки марки боны.
Рассматриваю две почтовых карточки выпуска 1931 года, посланные некоей Тасей другу Шуре: 10 июля 1936 года с одного городка в другой по Украине, 27 июля 1936 года туда же, но уже из России. Любопытно, обе почтовые карточки, маркированные, подписаны в печать в октябре 1931 года, вышли в 1932 году. Москва, ГОЗНАК, тиражи по два миллиона. Одна сторона – совершенно чистая, как и в современных почтовых карточках, лицевая же сторона разделена на две части. Сверху, в центре – герб СССР, семь лент. Слева – социальная реклама. Справа – в верхнем правом углу сверху напечатана марка 10 коп., перед ней – 8 строчек (на восьми языках «почтовая карточка) и поле для написания адреса. По центру – два столбика: на 8 языках «куда», ниже на 8 языках «кому».
Рекламы!!! Одна – на русском языке, только текст, без рисунков, сплошные забавности и парадоксы: «Общество «Друг детей», будь в первых рядах борцов ЗА выполнение пром-фин-плана, коллективизацию, ленинскую учебу, политехнизацию школы, овладение техникой!». Аж дух захватывает! Главное, что подавляющая масса народа искренне верила и была «ЗА».
Вторая, на украинском языке. Да!!! Обе – желтоватый картон, в одном, кирпичном, цвете. Рисунок, заводские трубы, под ними пять тракторов с трактористами (в перспективе, пятый уже пятном), крупно- «Сберегательная книжка», снизу и сверху текст (разным шрифтом): «ВМIЩУЮЧИ СВОИ ЗАОЩАДЖЕННЯ В ОЩАДНIЙ КАСИ прискорiмо темпи соцiалiстичного будiвництва!». Перевожу: размещая свои сбережения в сберегательной кассе, ускорим темпы социалистического строительства!!! Я устыдилась и побежала из подушки вынимать сбережения и нести в банк (просто мои четыре уже развалились, еще не все свое получила назад, благо, суммы и без того были малые, а в переводе на доллар нынешний, едва ли я помогу какому-то процветанию страны…).
И тексты, написанные девушкой, тоже настраивают на грусть о прошлом романтизме… В первом она пишет, убористо, текста уместила много (без всяких вступлений, привожу текст с первого слова, вставляя знаки препинания: «Сегодня, Шурочка, оставляю Украину, и как-то особенно тяжело на сердце, возможно, я ее уже никогда больше не увижу. Ну что ж, не увижу, значит, так нужно, правда, Шура?». И окончание – Боже, до чего же хороши были советские девушки тех лет!!! «Немного досадно, что не имею хорошей книги в дорогу. Очень люблю читать что-либо хорошее. Возьму «Тихи Дон», который читала уже два раза, и буду мечтать, что меня любят так, как Григорий Аксинью».
Кстати, из России она его упрекает, что уже сколько раз писала ему, а от него никакого ответа…
Здесь надо отвлечься… Этот самый Шурочка женился совсем почти сорок лет на своей студентке (работая инженером, а, что я сделала частично через пару лет. Аккуратист, от каждой барышни письма сложены по порядку, сколоты скрепкой. Туда же подколоты копии его писем или черновики. Таких пачечек больше десяти, и почти в каждой на последнем письме его рукой аккуратно выполнена карандашная запись «вышла замуж, дура».
По каждой стопочке тех писем можно писать романы в несколько томов.
Но третий раз читать «Тихий дон»… Воображение прокручивает массу вариантов, и каждый – с продолжением!
Планировала этот раздел завершить, но… Каждая открытка: и чистая, и прошедшая почту, и отданная адресату в руки – история, история, история: почты, филокартии и человеческих отношений.
Вот, почтовая карточка, которую одну можно с интересом и доброй слегка насмешливой улыбкой рассматривать полчаса! Издание Третьяковской галерей, в левом верхнем углу эмблема: поверх изображения здания галереи, по центру его – большая буква «Т», верхняя горизонтальная палочка ее - как навес. Слева и справа от вертикальной палки буквы «Т», в треть ее, буквы «Г». Три эти буквы образуют что-то похожее на арки и колонны! Издание 1030 года, 75 тыс. экз. К сожалению., снизу она косо обрезана, не помещалась, наверное, куда-то в альбом. Потому, когда она подписана, трудно определить: 1930 или 1932 г.
«на добрую и долгую память сестре Марусечке от ученицы YII группы Ялтинской школы рабочей молодежи Кацагоровой Клеопатры Васильевне». Адресует Клеопатра (ни больше, ни меньше!!!) свое послание в г.Мариуполь, окружная ветеринарная лечебница» и ФИО получателя. А!!! Сестра Мария Васильевна, по всем приметам, замужем, и девичью фамилию, которую мы узнали со слов ее сестры, сменила на еще более витиеватую: Кудокоцева она теперь. Ну как тут не разгуляться фантазии, мгновенно начавшей рисовать мужа Марусечки?!
А какое же изображение долго и тщательно выбрала девушка с таким именем? Конечно же: Иванов А.А. Жених, выбирающий серьги для своей невесты.
Вот сколько живых образов людей выплывает, когда держишь в руках дошедшую к тебе через 85 лет открытку, и выплеск их эмоций буквально обрушивается на тебя!!!
Издание 1926 года, Москва. Нет слов описать эмблему в верхнем левом углу, дух захватывает при ее рассмотрении.… Оливково-зеленый цвет ее и всех текстов, на двух языках, русском и французском (бывает на эсперанто). Шестеренка. Сверху по ней: «Р. С. Ф. С. Р.», снизу по бокам – по 4 пшеничных колоса. В основании Кремлевская башня. В круге – звезда, по ней – серп и молот. Широкая лента в самом низу с текстом в три строки: «МОСКОВСКИЙ СОВЕТ РАБ-КР и КР.ДЕП».
Издание Московского Коммунального Хозяйства. Фабрика «ГОЗНАК», Мытная, 15. Открытка с изображением «Кусково. «Голландский домик» (1749)».
Но текст, едва ли не ультиматум. Почту не прошла открытка, на правом поле для написания адреса: «На память моей бывшей подруге Аде от Гали. С 1944 по 1944 год». Слева: «Ада, помни, как учились в 5-ом, 6-ом и 7-ом классе! Помни 8 октября 1944 года.», без подписи…
Тираж: всего 15 тыс. экз.! Издание Теа-Кино-Печать, ГЛАВЛИТ. Москва, 1927 г. Серия №4.
На всю открытку – фото улыбающейся красавицы, актрисы. Подпись снизу «Лиана Гайд». Подписана на украинском языке: «На память Коли Желтову от Нины Катичевой» - весь текст, тоже не прошла почту. Но!!! Химическим карандашом. Похоже, выполнена после войны или во время нее.