Об изуродованной культуре. (Проза)

(Из цикла «Размышления о наболевшем»)
   В мире во все времена  культурная жизнь у низшего сословия и у знати   не была общей. Например, в России до революции простой люд водил незатейливые хороводы, лихо плясал «барыню-сударыню», пел душевные народные песни и колючие частушки, зажигательно бренчал на балалайках, легко добывал мелодии из глиняных свистулек и деревянных свирелей. Аристократы же «слизывали» у западных просвещённых стран различные театры, музеи, художественные галереи, варьете и прочие полезные для утончённого ума вещи.  Две эти классовые группы в российском обществе жили по своим правилам и не мешали друг другу.  Но после 1917 года сложившийся за столетия социально-культурный уклад   был нарушен. Большевики решили, что пролетариат и крестьянство тоже должны приобщиться к мировым достижениям в искусстве, получить удовольствие от лицезрения балета, испытать восторг от арий из опер, насладиться камерной музыкой и опереттой. Советских людей с детства стали мучить походами по всевозможным музеям, театрам юного и не совсем юного зрителя, циркам и иным культурным объектам. На сценах отечественных драматических  театров разыгрывались интриги с неправильно выплаченной премией на заводе, прославлялись успехи рабочих коллективов по пути к коммунизму, критиковались бюрократы, обличались расхитители народной собственности. «Социалистический реализм» под руководством КПСС на долгие годы завоевал территорию в 1/6  часть планеты.
   Но, не смотря на  гигантские усилия советской власти,  всё равно не получилось единения  народа в художественной культуре. А тут ещё нагло стали появляться зловредные авангардисты, нонконформисты, абстракционисты и прочие примитивисты со своими «произведениями». Борьба руководства страны с  нехорошими явлениями при помощи бульдозеров не  помогала. Вопреки всем запретам выползали на свет то Малевич с «Чёрным квадратом», то Эрнст Неизвестный  с «дегенеративным искусством», а ещё сквозь запреты прорывались Солженицын с «Архипелагом ГУЛаг», Булгаков с «Мастером и Маргаритой», Пастернак с «Доктором Живаго», Набоков с «Лолитой» и прочие болезнетворные для власти творцы.  Население страны почему-то  не спешило одухотворяться официально разрешёнными шедеврами отечественного и мирового искусства. У каждого советского гражданина, видимо, есть свой опыт приобщения к достижениям культуры.  Мне, например,  с высоким искусством  впервые пришлось «познакомиться» только в армии. В 1970-м году в первомайский праздник воинское командование  загнало  чуть ли не две тысячи солдатиков из новосибирского гарнизона в местный театр оперы и балета на оперу «Царская невеста». Минут десять – пятнадцать от начала спектакля солдатская масса пыталась понять, куда её занесло. А потом  сцена и зал стали существовать раздельно. На театральных подмостках голосили во весь голос дядьки и тётки в старинных одежонках, ну а в зрительских уютных креслах беззаботно храпели молоденькие новобранцы, в полумраке старослужащие воины из трёхлитровых стеклобанок потягивали пивко и самогонку, испражняясь тут же в зале за плюшевыми занавесками. Культурное творение беспомощно металось над головами «театралов».
   С распадом СССР и ликвидацией цензуры в новой России наступила «культурная революция». Девчонкам и мальчишкам уже не надо  было под учительским прессом  заучивать слова песен типа «взвейтесь кострами синие ночи…» - они теперь до отключки угорали от «Ласкового мая». Дамы постбальзаковского возраста томно млели от Стаса Михайлова,  зэки и им сочувствующие кайфовали от «Лесоповала».  «Попса» полностью захватила культуру в плен, смело начала «рубить бабло», а народ, получивший свободу выбора,  стал кучковаться по принципу: «На вкус и на цвет товарищей нет». Вот только  высокое искусство от этой революции понесло ощутимые потери. Театральные залы резко опустели, а у служителей Мельпомены родилась грустная прибауточка: «На сцене – «Дядя Ваня», а в зале – три сестры». Десятки тысяч актёров, режиссёров, сценаристов, обслуживающий театры персонал оказались на грани выживания. Нужно было как-то спасать ситуацию на театральном фронте, загнать зрителя обратно в «храмы искусства». И выход нашёлся! Прежде всего, начали «перелицовывать» классику. Вот, например, театр имени Вахтангова в спектакль «Евгений Онегин» ввёл аж двух Онегиных – одного от классика, а другого (престарелого) от режиссёра. Ленского тоже два оказалось – пушкинский и фантом. Александр Сергеевич в гробу переворачивается от такой трактовки его произведения. Ничего, потерпит покойничек, да и иск в суд уже  не предъявит. Подвёргся модернизации и гоголевский «Ревизор». Впереди, видимо, усовершенствование «Войны и мира».  Чернышевский в романе «Что делать?» подарил Вере Павловне аж четыре сна, а вот Лев Толстой своим персонажам почему-то не одного. Не мешало бы втюхать сон генерал-фельдмаршалу Кутузову перед Бородинским сражением. Пусть ему приснится видение о том, что для усиления батареи Раевского, из  ставки верховного командования прибывают два дивизиона реактивной системы залпового огня «Град». А дальше можно развивать сюжет до бесконечности.
   Отличным решением для заполнения театральных залов явилось и переключение на специфическую публику – лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Ну а что, гомосексуалисты, мазохисты, садисты, педофилы, некрофилы ведь тоже люди, тем более что и среди творческой "богемы" подобных субъектов всегда было с избытком. Европейские ценности должны смело внедряться в культуру России, а без извращенцев этого внедрения не добьёшься.  Смешно ждать  признания «настоящего искусства» от   шахтёров, металлургов, хлеборобов и прочих работяг с их примитивными традиционными взглядами на жизнь, пусть  уж лучше сердешные сосредоточатся на уплате налогов для новой культуры. Властные люди иногда вяло сопротивляются нововведениям в этой самой культуре. В Госдуме, например,  депутаты уже сколько лет тихо ноют о том, что «в России человек беззащитен перед напором пошлости и гадости, которые льются с экранов кинотеатров и со сценических подмостков». Но, кто бы ещё обращал внимания на этот скулёж? На тех подмостках свободно продолжают  разгуливать голые актёры с  носками на гениталиях, в спектакле «Карамазовы» Грушенька в кокошнике, нежно раздвигая ноги лежащему Алёше, продолжает видеть там «божественный свет», любой актёр на сцене может непринуждённо расстегнуть ширинку и помочиться на виду у публики. А ещё под видом «современного искусства» открыто проталкиваются интересы людей с  педофильскими наклонностями. Спектакли с  такой грязной «клубничкой»  всегда проходят с аншлагом.
   На этом фоне встаёт вопрос о целесообразности наличия в правительстве России министерства культуры. В США, например, легко обходятся без такого ведомства,  создавая условия для того, чтобы частный бизнес вкладывался в культуру. Двадцать шесть тысяч фондов в этой стране неплохо справляются со своей задачей. В Англии культуру финансируют за счёт лотереи,  в Финляндии – букмекеры.
   Ну а в нашем родном государстве сотни миллионов бюджетных рублей, выделенных на культуру, просто расхищаются. Например, при строительстве новой сцены в Академическом малом драмтеатре Санкт-Петербурга украли около 50-ти миллионов рубликов. При капитальном ремонте Большого театра только доказанная судом сумма хищения составила 90 миллионов рублей. Со стен и потолков исчезла лепнина и сусальное золото, всё заменено на пластмассу и папье-маше. А ещё и по «делу реставраторов» проходила организованная преступная группа во главе с некоторыми руководителями минкульта, похитившая при осуществлении работ в Эрмитаже более 450 миллионов рублей. ГОГОЛ-центр ( который к писателю Гоголю никакого отношения не имеет)  «скоммуниздил» около 70 миллионов бюджетных денежек путём ухода от налогов. Ох, как был прав историк Карамзин, который когда-то на вопрос русских эмигрантов во Франции: «Что происходит в России?», ответил коротко: «Воруют!» То, что правоохранительные органы иногда выявляют преступления в сфере культуры замечательно, но вряд ли страна  узнает о множестве нераскрытых преступных деяний в музеях, в библиотеках и в других хранилищах культурного наследия. Чаще всего  эти объекты после воровства либо поджигаются, либо происходят  умышленные затопления запасников дождевыми или канализационными водами.
   А уж от того, что натворил   действующий руководитель министерства культуры,  засветившийся в информационном пространстве со своим высказыванием об «одной лишней хромосоме у русского народа», просто обалдеешь! Светила науки разъясняют всем, что нормальные люди в наличии  имеют всего-то сорок шесть хромосом,   а вот непарное их количество у человека является признаком «синдрома Дауна». Получается, что так утончённо и изящно как главный культурник страны никто в мире ещё не оскорблял русскую нацию. Генетика – это вам не хухры-мухры.
   Министерство культуры не несёт в массы какую-то культуру, оно просто на ней паразитирует. Даже в артистической среде  происходят бунты против действующей системы. Так преподаватель института имени Щукина Владимир Поглазов с болью в душе выразился: «Наши спектакли всё больше смахивают на публичный дом, нежели на какое-то искусство». Кто же определит грань, которую нельзя переступить, и где она проходит? Может ли художественная культура  повлиять на культуру поведения россиянина? Перестанут ли когда-нибудь мочиться зрители тайком в театральных залах,  артисты открыто на сценах, отдыхающие за границей нагло в курортных бассейнах, жильцы с перепоя в подъездах?
Август 2018г.