Упругий скрежет продавливания внутреннего мира каждого во внешний.
Больше людей – громче скрежет. В толпе чувствуется. Скрежет пересекающихся
внутренних миров особенно сильный.
Кто стремится к тишине, должен понять, что его ждет. Вечный покой.
Итог для всех. Но что ты дал миру, прежде, чем уйти? Какие чувства и
мысли достались вселенной? Откуда взялось разочарование? Почему
покинула вера в себя?
Причина тому – добровольное одиночество, на которое обрекают себя
многие из нас. Свой внутренний мир они ограждают такой стеной, что нет
связи с внешним. Некому отдать, но и не от кого получить. Первое забывается.
Второе помнится. Так устроен человек.
Приглянись к окружающим. За каждым удивительная история, пусть
самая простая.
Дедушка гуляет с внучкой. Ей только исполнилось четыре, ему слегка
за пятьдесят. Для посторонних он скорее отец с младшим ребенком. Гуляют
просто так, куда внучка захочет. Что здесь интересного?
Мечта
Гуляю с внучкой. Идем мимо спортивной площадки. Современная,
универсальная. С высокой железной оградой. Мальчишки играют в футбол.
Вдруг через ограду вылетает мяч и катится к нашим ногам. Вратарские навыки
мгновенно дают о себе знать.
Велю внучке подождать. Жестом показываю игрокам, что все в порядке.
С рук лихо бью по мячу. Летит высоко, но по дороге попадает в высокий тополь
и рикошетит в сторону. Не повезло. Пожимаю плечами и развожу руки.
Один из них уже бежит за мячом.
- Вот, - говорю внучке. – Хотим как лучше, а выходит как всегда.
«Как всегда» бывало и хуже. Довелось срочную служить в
воздушно-десантных войсках. Было всяко. Главное – парашют не подвел, и
воевать не пришлось.
Взял командир роты в управление – писарем. Не было тогда в армии
компьютеров и принтеров. Все от руки. Почерк у меня был хорош. В
шахматы я неплохо играл. Так что жаловаться не приходилось.
Время шло к увольнению, как началось состязание за бойцовский берет.
Среди наших это считалось высшим отличием в службе. И захотелось мне его
получить. Просто мечтал. Приду домой и покажу, вот какой удалец-молодец.
Сейчас понимаю, что была это опасная для здоровья блажь. Берет
можно было добыть лишь через соревнования по рукопашному бою. Весь
стандартный комплекс знал наизусть. Двигался уверенно. Чучело колотил
профессионально. Контрольные занятия на пять баллов сдал.
Только разница между учебным занятием и реальным поединком
оказалась большой. Состязания предстояли в три этапа.
Первый – отборочный. Один на один по жребию.
Второй – полуфинальный. Надо одному устоять против двоих в течение
пяти минут.
Третий – финальный. Одному против четверых за те же пять минут.
Подготовился я серьезно. Но в первый день усадил мня ротный за
документацию. Конец учебного года. Надо все вопросы закрывать. На
каждый документ требуется. Рапрота, приказы, заявки – просто рука
отваливалась.
Я сказал командиру о свой мечте. Тот заверил, что поможет. И помог.
Выставил сразу в финал. Зачем тебе, говорит эти отборочные, если веришь
в себя. Пять минут и берет твой.
В назначенный день и час состоялся мой поединок. Как я от них,
четверых, по площадке метался. Как ловко от ударов уходил. Какие нырки и
подсечки делал. Но достали, заразы, за десять секунд до конца боя. В голове
словно шарик лопнул, и ушла в небо мечта моя.
Это потом в госпитале я узнал, что было не совсем так, как виделось.
Не за десять секунд до конца я получил свое, а на десятой с начала. Весь
бой мгновенным сном оказался перед падением во мрак.
Отходил я долго, домой вернулся поздно. Стыдно было. Сказал, что
с парашютом неудачно на учениях прыгнул. Что вроде как не по собственной
инициативе от жизни лиха отхватил.
Надолго сей урок запомнил. Научился силы и возможности считать.
А берет все же добыл. Не так давно. На рынке старой военной атрибутики.
Дома на видное место повесил. Как исполнившуюся горькую мечту. Сбылась.
Фанатка
Когда деда пнул мяч, я снова вспомнила Даню. Познакомилась с ним
вчера. Он махал мне рукой и я махала ему. Потом снял футболку и кинул на
трибуну. Мы сидели высоко, и до меня она не долетела. Без футболки он был
очень-очень. Улыбался, поправляя большую прическу белых волос. Мне
хотелось подойти но деда сказал, что на поле не пустят. Пришлось смотреть, как
он уходит с друзьями внутрь другой трибуны.
Все радовались, потому что наша команда выиграла. Я спросила деду,
куда он пойдут. Он ответил, что помоются, отметят выигрыш и разъедутся по
домам спросила, как отметят. Деда сказал, чаем с медом, иначе тренеру самому
их придется развозить.
Даню я заметила сразу. Он играл в середине защиты. Когда чужие
атаковали, выбивал мяч головой и ногами. А еще бил далеко вперед нашим
игрокам.
Мне четыре года. Если деда не работает, то после детского садка гуляет
со мной в парке. Мама делает людям косметику. И когда деда со мной, то
на работе задерживается. А мы гуляем, потому что тепло, и вреда от меня
на прогулке меньше, чем дома. С дедой я бываю капризная. С мамой
делать этого не надо.
В тот день деда повел меня на футбол, потому что всех пускали бесплатно.
Он говорил, что от этой игры зависит останется наша команда или вылетит.
Когда игроки только вышли на поле, с трибуны стали кричать «Даня! Даня!»
Я спросила, кому они кричат. Деда сказал, что защитнику Даниле Белокукову.
Он играет за команду уже пятнадцать лет. На вопрос сколько ему, ответил –
тридцать пять.
Большой мальчик. Больше мамы. И папы, с которым мама не живет.
Я видела его только раз, когда с мамой приезжали в гости.
Мама была дома, когда мы вернулись. Я просила деду позвонить Дане
и пригласить к нам в гости. Деда ответил, что телефон он никому не дает.
На неизвестные звонки не отвечает. Потому что от фанаток отбоя нет. А у него
все же семья. Жена и дочь в два раза старше меня.
Я не поняла. Через интернет можно узнать все. Почему не может придти?
Всего-то на пол часа. Пол часа семья может подождать. Просто я скажу:
«Привет! Давай пить чай с медом». Он будет сидеть рядом, а я на коленях у
деды. Он посмотрит на меня, а я застесняюсь и уткнусь лицом деде в грудь.
Мама будет сидеть рядом и улыбаться мне.
Я не поняла, почему нельзя. Стала говорить громче, потом кричать.
Не помню, что говорили мне мама с дедой, но выпила я стакан чая, стакан сока,
стакан воды и успокоилась. Сил не осталось.
Меня уложили в кровать, и сквозь сон слышался мамин голос:
- Фанатка, - с удивлением и беспокойством.
- Тебе тоже когда-то Коля Парогонов нравился, - ответил деда.
- Во-первых мне было одиннадцать, - возразила мама. – Во-вторых
он был нападающий и забивал голы. В-третьих ему было всего двадцать пять.
Потом стал тренером. Толстый. Лицо опухшее. - вздохнула она.
Деда пнул мяч, попал в дерево. Развел руками и вернулся к мне.
- Вот, хотим как лучше, а выходит как всегда, - сказал он.
Я поняла, что не такая большая, и Даня не может меня заметить. Спросила,
что для этого нужно.
- Подрасти нужно, - ответил деда. – Минимум до восемнадцати лет.
- Долго, - стало грустно. – А сколько лет тогда будет Дане?
Деда задумался, а затем усмехнулся.
- Столько, сколько мне сейчас.
- Значит, он будет как ты, - грусть уступила место надежде.
- Выходит так. – пришлось согласиться ему.
Меня это утешило. Если Даня будет как деда, я готова ждать.