Детство, армию, да как Люська его ждала и письма писала?
Как вернулся домой и дембель обмывать начал, а остановиться не смог?
Вроде работал в колхозе трактористом, и вроде сын у него был, и Люська все орала да плакала… А о чем орала и чего просила, и куда потом делась, и куда делся колхоз, и вообще все – не помнил…
В свои неполные шестьдесят выглядел Митрич на все сто – был тщедушен, беззуб и плешив.
И мечталось ему лишь о скорой пенсии, чтобы наконец-то напиться вволю.
Ничего тот Митрич не помнил, зато сын его помнил и потому деньгами не баловал, но наезжал из города регулярно и всем необходимым снабжал.
Юбилей Митрич со снохой и сыном справил не по-людски – на сухую. Спасибо, хоть чужие уважили – селсовет выписал пособие по случаю круглой даты. А через неделю сын нашел отца в канаве за огородом – беспробудно пьяного, ссаного и увез в город – кодировать.
Две недели после процедуры жил Митрич у детей. Пестовали они его, как младенца – купали, кормили с ложки, крутили киношки и вывозили на ежевечерние и воскресные прогулки. А на третьей случилась эта засада – смотрел Митрич новости, тут дикторша и ляпни про амнистию дачных участков. А у Митрича ни дом, ни гектар земли не оформлены. Помри он – сгинут, как и не было…
Глянул Митрич на сына, потом на сноху и все понял…
– Ах вы суки продажные, не я вам мил, а кровью нажитое добро мое! Не видать вам ни дома, ни земли! Сдохну, а ничего оформлять не стану!
Встал с дивана, обрядился во все новое, купленное детьми, сел в переднем углу и говнисто так произнес:
– А ну, везите меня назад! Знать вас боле не желаю – у меня теперь пенсия!
Дома, в первую же ночь, явился Митричу ангел и, бесцеремонно перевернув его на спину, стал искать затычку от пьянства.
– Убери руки, гад! – пищал Митрич, но ангел не отступал:
– Не хочешь добрую славу по себе оставить – ходи с прорехой космической! И пусть через эту прореху все адские воды мира хлещут, а жажда твоя не утоляется!
Простыня под Митричем намокла, и он понял, что затычки больше нет…
– Верни назад, Христом Богом прошу! Я ж кодированный! Выпью – помру!
Утром Митрич собрал все имеющиеся у него документы и отправился в сельсовет – оформлять пенсию, а заодно и землю с домом. И не потому, что ангела испугался, а так – для порядку. Лет-то ему всего ничего, а если совсем не пить, так новый смысл жизни искать
придется. Жениться, что ли, да родить назло этим нового сына? И чтобы все по закону, а мимо них!
Но тут же вспомнил Митрич, что статей для женитьбы у него, по причине многолетнего пьянства, не осталось и дети могут быть лишь от соседа. Да и невест на всю округу – одни старухи, которые и самогонку-то гнать разучились…
И в чем тогда смысл искать? А, может, под амнистию самозахвата заявить, что не гектар ему причитается, а два или даже три?
Стрельнул Митрич глазом за огороды и решил, что не стоит – аккурат за его непаханым наделом начиналось сельское кладбище.
Ночью Митричу снова явился ангел...
25.07.2012