Уже намного позже, на утлых лодчонках, приплыли маленькие смуглые и не очень веселые люди с материка, и обосновались на этом крошечном кусочке суши. Кхмерами они были или вьетнамцами, аборигены быстро забыли, да и потом никогда особо не вдавались в такие мелочи. Рыбачили себе помаленьку, выращивали разные фрукты-овощи. Понемногу вписались в общую пищевую цепочку, даже как-то никого особо и не потеснив. Кокосы тут росли сами, где ни попадя, а рыбы в океане всегда полно. Одна из местных главных аборигенских заповедей так и гласит: «Под кокосовой пальмой, без дела не тусуйся! Не жди ореха на свою голову!» В общем обычное такое идиллическое «Баунти» - не в смысле шоколадного батончика с застревающей между зубами кокосовой стружки, а настоящее «райское наслаждение».
Этот обыденный тропический рай, изредка нарушался мелкими природными катаклизмами в виде регулярных сезонов дождей и дежурных, но всегда неожиданных тайфунов. Нашествие очередной стихии, было знаком для аборигенов, что пора обновить хижины из пальмовых листьев.
Естественно, что никакое счастье не может продолжаться бесконечно. Войны, революции, перевороты, смены политических систем, не могли хоть как-то, но не зацепить этот кусочек природы. В Юго-восточной Азии начали разгораться нешуточные военные конфликты. В опасной близости грянула война во Вьетнаме.
Естественно, какая разница островитянам, кто придет к власти коммунисты или империалисты, на урожае это не сказывается и на размере улова тоже…
* * *
Все началось с того, что когда Советский Союз поставил дружественному революционному Вьетнам первую партию истребителей, естественно для борьбы за независимость с американскими Фантомами. Очень быстро выяснилось, мало того что вьетнамские летчики просто не доставали ногами до педалей, а те кто доставали, на виражах сразу вырубались от не очень то и больших перегрузок, тупо отключались и уходили в полную нирвану. Инструкторам приходилось самим, с матюгами садить боевые машины на учебный аэродром. Там бесчувственные тела с помощью нашатыря, легких пендалей и ведра воды, возвращал к жизни дежурный фельдшер, прапорщик медицинской службы. Кое-кого из азиатов конечно удавалось подкормить и научить, но кадров критически не хватало... физиология блин.
В конце концов, обе коммунистические партии и вьетнамское руководство пришли к секретному соглашению: «Раз вы самолеты поставили, то и летайте на них героически сами, но при этом обязательно делайте вид, что вы вьетнамцы, что бы не было международных осложнений!»
По-русски, во время полетов, летчикам было строго настрого запрещено говорить, даже матерится. По-вьетнамски учится, было лень, да и в пылу боя все эти мяукающие слова сразу забывались. Русские пилоты взяли наши матерные слова и переиначили их на вьетнамский манер. Зазвучавший в эфире странный язык вызвал в Пентагоне истерику средней тяжести. Во время второй мировой войны американцы вместо шифра использовали язык индейцев Чероки, который долго не удавалось расшифровать разведкам противника, поэтому первое, что пришло в головы Пентагона, что это редкий язык неизвестных науке горных вьетнамских племен. Язык был обозначен как «Хуяо», так как слова с этим корнем звучали чаще всего. А вот кривая сбиваемости американских хваленных Фантомов пошла резко вверх.
Еще с незапамятных времен борьбы с татаро-монгольским игом, в России, существовала традиция выдавать боевые 100 грамм за поверженного врага. Тогда конечно выдавали чарку медовухи, но одно дело смахнуть булавой с коня визжащего кочевника, ценой пол таньга, за худосочный пуд, а тут серьезная машина стоимостью под миллион долларов, за считанные секунды становится ломом цветного метала и символом торжества идей коммунизма, интернационализма и так сказать мировой революции. В общем спирту не жалели. С учетом тропического, боевого, ветеранского и прочих коэффициентов - эта премия выросла до литра. Естественно наш народ не давал продукту пропасть и постоянно ходил или навеселе или просто изрядно выпивший. Как говорилось, в цитируемой методички по борьбе с тропическими болезнями: «Средство от малярии не должно выводится из крови».
Единственной жизненной проблемой для белокурых и нетрезвых «горцев из неизвестного племени» стала вьетнамская кухня. Ежедневный трехразовый рис вгонял наших товарищей в глубочайшую депрессию, не помогали тушеные и жаренные рыбо-мясо продукты неизвестно, где вчера бегавшие, ползавшие или плавающие. Советники, кстати быстро осознали, что любопытство по поводу продуктов, меньше всего способствует пищеварению. Вопрос «Что едим?» стал считаться дурным тоном, а поварам строго-настрого приказано все мясо называть «вьетнамской свининой» и «вьетнамской курицей», а не мясо «особой рыбой».
В прекрасный дождливый день, из туманной пелены приземляется на один из аэродромов транспорт из дружественного СССР и помимо всяких боеприпасов, медикаментов, нового вооружения и марксистко-ленинской литературы привозит нашим воинам пол тонны картошки. Причем такой, настоящей, крупной, еще припудренной родной воронежской землей. Радости полные штаны. Чан только что сваренного рису, тут же был пожертвован местному населению, и пока аборигены набивали на халяву животы, наш персонал засел чистить картофан на праздничный ужин, в честь обнаруженного в прошлогоднем календаре не отмеченного как надо праздника.
Пока чистили, естественно приняли по 50 грамм «неразбавленного», потом еще немножко, вспомнили товарищей из истребительного полка на дальнем секретном аэродроме, где-то под самым носом у коварной сайгонщины. Естественно, начали обсуждать как бы отправить пару-тройку мешочков землякам. По тому, что если не поделятся будут крупные проблемы, обиды и разборки. По земле через джунгли - дело гиблое, минные поля, болота и регулярные стычки с потенциальным противником, а транспортные самолеты на этот секретный аэродром не летают, да и американские вертолеты постоянно баражируют. Для мозгового штурму накатили еще по стакану, а кто был физически покрепче и по другому, и сообща родили план.
В этот день в нужном направлении вылетал свежо-отреставрированный, после боев, то ли истребитель то ли штурмовик. Коллективным разумом было решено, так как самолет идет налегке, загрузить ему бомболюки и всякие порожние отверстия картошкой, а после посадки в кабину пилота, засыпать его по самый козырек этой самой картошкой. В общем плотно пообедавший с товарищами, наш нетрезвый ас, которому предстояло перегонять машину на секретный аэродром, был вывезен на взлетную полосу, где такими же нетрезвыми товарищами был торжественно запихан в аппарат, что-то где-то перегородили картонками, что то прикрыли брезентом и как то все-таки умудрились засадить помимо лихого, радостного тела, два мешка картошки. Товарищ руками покрутил – двигаются, ногами по нажимал – нажимаются.
- Как, Михалычь? Сядешь? - что товарищ взлетит, вообще никто не сомневался.
- Долетим! Мать его! Давайте еще по 50 грамм "крайних" на дорожку!
- Легко! – соглашается уже изрядно упитый коллектив, и тут же на крыле разливает остатки и чокнувшись употребляет с наилучшими пожеланиями.
- От винта! - говорит опытный товарищ, по уши в картошке и по макушку в спиртовых парах, дает газу. Груженный истребитель, разбегается по полосе, взлетает и спокойно, покачивая крыльями, скрывается в облаках в направлении так сказать постоянной дислокации. Вот…
* * *
Помимо наземных и воздушных боевых действий, американцы поливали вьетнамские джунгли и рисовые поля диоксидами и прочей химией, от которой вся растительность засыхала практически на глазах. В основном использовались несколько смесей - «агентов» получивших названия по своему цвету: белый, голубой, пурпурный и самый популярный оранжевый. Постоянно, в секретных и не очень, лабораториях Пентагона производились десятки новых видов растворов, которые тут же распылялись над новым участком, а результат действия докладывался наверх в штаб, после чего «химикам» выдавалась очередная премия или внеочередной разнос.
Как раз в то же самое время когда наш картофельный истребитель, предусмотрительно отключив рацию, нырял из облака в облако, сам капитан военно-воздушных сил СССР, Сергей Михалыч Болдырев хрипло напевал, пустив скупую мужскую слезу разбавленную спиртом: «Опустела без тебяяя земляяяя! Как мне несколько минут прожить!» Совершенно случайно, на глаза ему попадается один из американских «агрономов» - самолетов обрабатывающих джунгли всякой гадостью. Загруженный под самую завязку совершенно новой, неиспытанной смесью, переливавшейся на солнце всеми красками радуги и имевшей соответстующее кодовое название Рейнбоу. Оба самолета летели практически над океаном, наш чтобы не получить в брюхо ракету, а «химик» как раз заходил на заданный курс. На горизонте уже было видно землю.
- Ага! Падла! Ща ты у меня полетаешь! – в пылу интернационального долга и действия этиловых паров, у русского асса совсем вылетело из головы, что из боекомплекта у него пара мешков картошки, да и сам он запрессован по самое «ни хочу» в пыльные клубни. В общем делает он горочку, выходит он на позицию и как коршун с неба валится на голову американцев, которые ничего не подозревая слушают свой джаз, курят Лаки Страйк и уже готовятся заполнять формуляры на то, где и когда они обработали джунгли новым агентов.
Что-то все-таки из боеприпасов, у Михалыча таки, осталось, потому как пару дырок в крыльях он им с первой атаки проделать успел, но тут же нажатие гашетки сменилось только повизгиванием моторчика подающего патроны. Наш ас делает боевой разворот, и кладет самолет на крыло… причем забывает, что он засыпан тщательно картошкой, которая предательски начинает пересыпаться набок. Тут то с него и начинает слетать хмель. Стоит ему выровнять самолет, как он будет плотно замурован в кабине и не сможет двинуть ни рукой ни ногой. И товарищ капитан начинает экспериментировать, перекладывая самолет на разные курсы и вращая его в попытках уложить перекатывающийся по кабине непослушный продукт. Говорят экипаж американского самолета списали в полном составе, когда они в один голос твердили, что на них напал бешено вращающийся русский самолет, в котором не было пилота. Этот самолет пытался протаранить их летя вниз кабиной полностью засыпанной землей. Позже рассказ об этом случае очевидца, послужил Стивену Кингу темой для написания рассказа об страшном пилоте-мертвеце.
Как им удалось все это рассмотреть, да еще и увернутся неизвестно,но только перевернув самолет вверх брюхом, Михалыч смог освободить ноги и матеря собутыльников и «треклятую бульбу», пытался ногой выбить попавшую под педаль картофелину, пока его голова и плечи были плотно завалены мешком картошки. Как получилось, что на одном из следующих виражей открылись бомболюки история умалчивает, то ли пилот случайно зацепил кнопку рукой, толи треклятая картошка влупила куда не надо, но бомболюки открылись и оттуда начал вылетать ценный продукт. Часть его устремилась в море, часть попала на крошечный вышеупомянутый островок, пробивая с пулеметным треском пальмовые листья и зарываясь в песчаную почву, часть лупанула по плоскостям невезучего американца не знавшего куда уворачиваться от вращавшегося вокруг них «вьетнамского камикадзе». В общем нервы у американского пилота не выдержали и для облегчения судна он нажал кнопку экстренного выброса груза, который переливающимся облаком разлился над океаном и только легкий перламутровый туман дотянулся до пробитых кое где картофельной бомбардировкой пальмовых листьев и осел по самому краю острова. К следующему утру листья пальм на южной части острова почернели и опали, так же полегла и вся остальная растительность как будто тут отбушевал жесточайший пожар…
Несколько лет там практически ничего не росло, ну кроме каких то буроватых кустиков, которых раньше никто тут не видывал. Кустики ничего особенного из себя не представляли и внимания на них никто не обращал. Аборигены объявили это место на всякий случай опасным, ходить туда было запрещено и объявлено Табу, да и делать там было не чего. Какие то пальмы потом отошли и кривоватые и скособоченные зазеленели, хотя и с подозрительным синеватым отливчиком,а вот на небольшой участок, на самом краю острова, где росли неизвестные кустики никакая другая растительность уже не посягала.
Как справился с управлением засыпанный по уши картофелем Михалыч не известно, но ас есть ас и до аэродрома он всё-таки долетел, и картошку довез… очень жалел что не всю. Говорят, что то на аэродром он сел чуть ли не по памяти, так как весь колпак был засыпан пылью, кое как открыл кабину и потом его минут 30 выкапывали ликующие сослуживцы. Распространятся он про «воздушный бой» не стал, сказал, что «Маленько «химика» пугнул остатками боекомплекта и сразу на базу.»
Американцы тоже не стали распространятся про инцидент: «Мол, подверглись атаке вьетнамского камикадзе, но мужественно выстояли. Квадрат «Б6435» дефолиантом Рейнбоу обработали», а так как квадрат «Б6435» как был зеленым так и остался, его изобретателям дали по шапке и естественно рецептуру никто сохранять, как бесперспективную не стал. Уже позже, до начальства дошли их рассказы про самолет с кабиной засыпанной землей, про мертвых пилотов управляющими российскими истребителями и их быстренько списали по состоянию здоровья назначив пенсии.