Капиталлизм с нечеловеческим лицом (фантастика / реализм)

                          Капитализм с нечеловеческим лицом.
      А знаете, дорогие россияне, давайте-ка я вам опишу один день мостостроителя на вахте! Чтоб вы получили некоторое  представление о том, как пролетариат-то подчас  работает!  Лады?
…Позавтракали, посидели полчаса на планёрке и в восемь выехали. Эту ночь все, наконец, выспались, но после вчерашнего «окна» состояньице у многих не очень. Тем более, что вчера, когда нас привезли в шесть вечера обратно, мужики после обеда и бани (да-да  -  обед был в шесть вечера!) с  устатку, так сказать, изрядно глушанули себя водочкой.  То есть, поясняю медленно: позавчера мы в восемь часов утра отправились с базы на мост, до полдесятого вечера пахали, в одиннадцать вернулись на базу поужинать, пробыли на базе два часа (даже успели вздремнуть немного),  в час ночи выдвинулись на «окно» и  вернулись в  шесть вечера! Считаем:  тридцать шесть  минус два и два получается, что вместе с дорогой мы проработали опять тридцать два часа.  Четыре дня назад было то же самое. Из режима выбиты во всех смыслах!  Как-то оно будет сегодня? Сегодня ночью очередное «окно» - третье по счёту на этой неделе. Начальник заявил: пока не подготовимся  - на ужин не поедем.  Вялость, тело ноет, особенно болят разбитые долбёжкой локти. Все привычно кемарят,  мотыляясь на сиденьях – сидеть в телогрейках по двое – тесновато. Трястись больше часа.  Привычная дорога, жухлая мартовская забайкальская степь.  
…Привет! Сейчас  уже полпервого ночи и нас везут на ужин. Чем же мы занимались  в отчётный период? Работали. Незанятых  механизаторов и сварщиков  утром опять поставили на молотки - долбить бетон, а мы, пятеро монтажников, сначала выравнивали площадку возле моста, а потом загрузили в КрАЗ с манипулятором всё нам необходимое и поехали за балками. Почему механизаторы долбят бетон? Потому что народу у нас мало, а сделать надо много. Капитализм у нас потому что, с нечеловеческим лицом! Не согласен трудиться «по бригаде» - получай тариф. Не нравится – свободен!..  А нам, поначалу, расслабуха сегодня выпала: прикатили на вахтовке в посёлок, расставили кран и дожидались в тупике, когда платформы подадут.  Снимали потом кольцевыми стропами балки, одну из балок, намучившись с подгонкой «солдатов» установили на балковоз и отправили. «Солдаты» -  это столбики такие поддерживающие.  В четыре часа дня (раньше никогда не получается) Юра  на своём УАЗике привёз нам в термосах обед. Рассказал, как там начальник нашего участка Сырков, по кличке Сырок  замучил всех правильной установкой балки на площадку.  А мы - балдели! Любая работа подальше от Сырка воспринимается как лафа! Есть два мнения: одно - его, второе – неправильное!  Умеет этот типок  держать работяг в постоянном стрессе!  Своими придирками, своими обвинениями в непрофессионализме просто довлеет надо всеми! Наезжает, правда, без оскорблений матом  – до греха людей не доводит! Большинство разговоров тут о начальничке нашем, да о кризисе ещё.
Вторую балку, однако, пришлось выравнивать нам, когда вернулись - ну и настала наша очередь понаслушаться разного приятного от Сырка! Ну ладно – установили, подопорные части досками к закладным прижали, чтоб сварщик смог их приварить.   Вроде всё, вроде подготовились уже к «окну», надеялись, отпустят на базу пораньше – бац! – новая вводная: ещё балки пришли -  езжайте ребятки, хоть на землю их с платформ поснимайте! Опять – двадцать пять!  Приехали. Дождались. Разгрузили,  уже по темну.  Кислород закончился, пришлось проволоку растяжек не только ножницами перекусывать, но и кувалдами перешибать – хорошо, плотников  прислали нам в помощь. А остальные там нас ждут – вахтовка-то с нами, уезжать-то не на чем! Отдохнули, называется! Хотелось, хоть на часок упасть, хоть нераздетым подремать!  Вот, к часу ночи приедем, столовая маленькая, всем сразу и не поесть, а в два часа двинем обратно, на объект! «Окно» у нас в полчетвёртого начинается! Одно время, говорят, запрещали ночью эти гонки устраивать – сейчас опять вошло в моду.
… Итак, дорогие россияне, я веду свой репортаж об «окне»! Нынче нам в третий раз за неделю придётся  отработать тридцать два часа подряд!  Сейчас минут десять четвёртого ночи! Половину мы уже продержались, но самое трудное - впереди. Не спали сегодня совсем, хотя по конституции нам это и полагается, надеюсь. В восемнадцать ноль ноль следующего дня! Продолжу, однако! Путейцы – в своих оранжевых жилетах уже давно здесь. У костра грелись.  У нас, мостоотрядовцев – жилетки светло-зелёные…  Ах, да!  Так что же такое «окно»?  А «окно» - господа, это когда движение поездов останавливают, чтобы можно было провести некие работы, желательно сразу в нескольких местах одновременно. Сами, наверное, не раз в поезде недоумевали – чего, мол, стоим? Работы проводятся!  В данном случае проводятся работы по замене балок  моста, представляющего собой нечто вроде подземного перехода в железнодорожной насыпи. Наша задача сегодня – вместо старой железной клёпаной балки воткнуть  две новых железобетонных.  А для этого, сами понимаете, надо и рельсы, и шпалы над балкой на время монтажа удалить.  А к полудню полотно должно быть восстановлено – поезда опять пойдут. Приходилось и прежде,  на «окнах» бывать, но так беззастенчиво и беспардонно меня ещё не эксплуатировали!   Как прислали на этот участок, Сырок нас сразу огорошил: пять «окон» за пятнадцать дней запланировано! (План на апрельскую пятнашку – ещё не знаем).  Ну, одно-два, ну, три «окна»  за вахту обычно! А тут - пять! К ним же готовиться надо!  Сырков сам признался, что не знает,  как мы это должны успевать.  Но мужики с предыдущей вахты  - всё, что было запланировано - выполнили!  Хоть они, Сырок говорит, у меня с ног валились, первую пятнашку раньше часу ночи на базу не возвращались! Сам-то  Сырков уже пятую вахту безвылазно тут руководит – причём, премии его постоянно лишают. Вот и хочет выслужиться, доказать профпригодность.  Притесняет его гендиректор, притесняет! Зато здесь Сырок царь и бог!  Какую-то потогонную систему  нам  устроил – вечно чё-то носимся, чё-то делаем: долбим, копаем, таскаем, ворочаем - чай вскипятить некогда – ему всё мало, мы у него всё плохие!  И надо же: планировали, планировали, а два первых окна из-за ПМС, из-за железнодорожников, короче, пришлось отменить. Слава богу, что отменили! Иначе я не представляю, как бы мы успели подготовиться к этим-то трём «окнам»! Сыркову же до лампочки - даст задание и говорит:  пока не  сделаете -  домой не поедете! Мы чё ему - пацаны, что ли? Или каторжане какие? Устали не только от работы, но ещё и от этого прессинга, стресса дурацкого.  Да кто бы ему тут так безропотно подчинялся, если б не кризис этот, не безработица?  Многим в их посёлках реально некуда больше устраиваться! Нас вызвали из бээса на место алтайцев – они поувольнялись, похоже,  -  и ездить далеко, и - вообще! Сырков  – это людоед, энергетический вампир, Сталин со своей мобилизационной экономикой! Однако, замечу, что народным стенаниям безоговорочно верить нельзя, моим тоже: не все вахты и у Сыркова выпадают такими жёсткими, как нынешняя или предыдущая – иначе народ  просто поразбежался бы. Механизаторы-то работают с  тоталитарным Сырком по многу лет! Но втайне его все ненавидят. Весь ужас капитализма – в произволе,  в бесправии, в том, что вас могут нагнуть в любой момент! Подсекаете, как я грамотно изъясняюсь? Это потому что у меня высшее образование, вообще-то, было!  Было, было, было – да прошло!
Сейчас пропустят последний поезд и - начнётся!  Ажиотаж, кипеш и гонки с форс-мажорами!
Путейцы спустят провода , отрежут и уберут рельсы, а нам предстоит долбить бетон, как сумасшедшим, потом убрать шпалы, демонтировать старую железную балку,  потом убрать блоки «тумбочки» надо будет, на чистовую додолбить основание, отстрелять, подсыпать сухую смесь, металлическими пластинами до отметки выровняться, потом  установить подферменники, потом новые балки по осям выставить, потом…  Много работы, много нюансов, в общем.  Это только каже…   Да здесь я, здесь!  Ладно, приступать надо, а то, неровен час, Сырок по тарифу пустит!  Он у нас главный монтажник, кстати, без него, - ни-ни!
…Вот, только что долбил бетон отбойным молотком – вспотел, хоть и раздетый, в пылище весь!  Долбим лихорадочно, сразу в три молотка на двух погонных метрах. Ни виброрукавиц, ни намордников, само собой, нет. А бетон старый, крепкий, забутованный гранитом…  Когда у кого-нибудь «замёрзнет» молоток  - помогу отсоединить его и заменить на исправный. Или пику помогу поменять. На каждой опоре нас человек по пять - кто не долбит – стоит на подхвате. Лучше чем-нибудь быть занятым – так спокойнее. Сырок наблюдает и всё контролирует, рядом с ним маются и зябнут механик с энергетиком. Они от Сырка тоже устали и радуются, что их функции специфичны и за монтаж они не отвечают. Со стороны-то сразу видно, кто более расторопен, более врубаст, больше достоин выжить!.. Нет, пора телогрейку надевать  – простыну сегодня, точняком!..
…Ну,  последняя балка почти установлена. Сыркову, однако, что-то не нравится,  пытается её выровнять, так как ему надо. Миллиметровщик!  Он на этом деле собаку съел  – тяма  к монтажу у него есть. Видели бы вы, как, совершая лишь ему понятные мелкие движения поднятым  пальцем, он показывает крановому семдесятитонника,  что именно следует делать:  «Смайни тонну! Сколько там у тебя? Двадцать тонн? Погоди! Погоди…»  Гордится тем, что с монтажников начинал. Выбился в люди! Ему, по-моему, даже не столько абсолютная власть нужна, сколько сама вот эта атмосфера, где он главный. Хватанёт его кондрашка, неугомонного – до того темпераментный, руками размахивает, подпрыгивает даже, когда недоволен нашей работой. А мужики стоят наготове, как не знаю кто. Смотрят, чуть ли не подобострастно. Есть у Сыркова талант людей с пылью ровнять! Иногда и не орёт – морщится просто  устало-презрительно…  Да, вот этого ему и надо: чтобы всё звенело, как натянутая струна, он исполнял главную роль, а  окружающие чувствовали себя ничтожествами.   Ты -  начальник, мы – дураки…  Сейчас  балка сядет - мы бросимся её отцеплять. Снимем внутреннее напряжение! Останется  кое- что по мелочи, да заполнить щебнем образовавшееся наверху бетонное корыто, чтобы путейцы (они уже  заждались)  взялись за свою работу и смогли провернуть всё в обратном порядке:   уложить шпалы, подтащить, установить и закрепить рельсы.  Ну и провода вернуть на место! Сырок подуспокоится скоро, начнёт удовлетворённо беседовать с  путейским начальством, но всё-равно,  будет  позыркивать, контролировать процесс!
…Времени уже часов десять утра - действие аврального адреналина закончилось. Непрерывная суета наша замедлилась, но всё ещё продолжается:  то контейнеры со щебёнкой нужно подавать, то шпалы. Инструмент и разный бутор к вагончику подтаскивать. Народ уже пытается куда-нибудь зашкериться, пока Сырков в вагончике-то.  Хочется уже посидеть, а ещё лучше полежать. Пожрать по-человечески охота.  Ну, хапнули мы по кружке чаю холодного,  да по паре булочек сжевали, давясь! Это, что - завтрак? Соображаешь уже еле-еле.  Ночная смена, опять плавно перетекла в дневную и сколько работать ещё, на что ориентировать организм  – бог весть!  Холодно! Ветер какой-то нездоровый поднялся – синтепоновую робу продувает насквозь. Раб я дрожащий, или право имею? Неужели я терплю всё это из-за денег?
Из-за денег. Из-за долгов. Из-за того, что надо доработать до пенсии. Остальные же тоже  - терпят!
…Раб! Раб!!! Не удержался, спросил-таки у Сырка, как нам компенсируют эти сверхурочные, эти переработки. Готов был если что -  высказать всё по полной!  А он, прочувствовал, гад, не стал обострять. Ответил сдержанно: «Ну что значит сверхурочные? Есть объём работ и его надо выполнить!» Кому надо, вопрос? Пашем за урезанную зарплату! Мы, вообще, получается, и не сдельщики и не повремёнщики – непонятно кто! Рабы! Боимся, что и такого хомута на шее не найдём.  Но я буркнул: «Ясно!» и отошёл. Почему он не сказал своё любимое: «Не нравится – увольняйся, а революции мне тут не нужны»? Был бы повод психануть и завтра уехать – март уже всяко-разно закроют! А вдруг, закрыл бы по тарифу? И что? – и зря мучился пятнадцать дней? Кому жаловаться-то, потом?  Раб!.. Сейчас  двенадцать часов дня. Самое смешное – мы опять   впятером едем за балками!  Ещё две штуки их надо сгрузить с платформ на землю - в апреле же тоже «окна» будут!  Работали, работали –  придумали нам новую работу! Здесь, в вахтовке,  хоть ветра нет, хоть можно покемарить, пока катим к посёлку.  А то на «окне», под конец ни у кого сил вставать не было, а Сырок заставил штук двадцать шпал перетаскать и аккуратненько сложить в другом месте.  Для разминки поясницы, стало быть! Чтоб мы тонуса не теряли! А шпалы-то с  накладками, с костылями. Так, что хорошо, что отправили на балки – лишь бы от этого тирана подальше! Путейцам-то проще – их в час дня домой повезут!  Они своё отмантулили! Одни мы  «проклятые, как Гэмблы», смотрю!  Мужиков срубило напрочь  – попривалились наискосок, бьются черепушками об стёкла, а я вот на нервах весь. Да и грудак чего-то давит: может на погоду, а может – того! Укатали сивку крутые горки! Не молодой, небось…  К посёлку подъезжаем – не степь, а помойка сплошная. Бутылки разноцветные – даже красочно, по-своему. Пакеты целлофановые на прошлогодней траве висят. Две коровёнки на свалке чего-то шамают. Справа   руины огороженных участков.  Столбики тёмные,  давно сгнили, попадали. Как после ядерной войны – будто и живых никого в округе не осталось. Летом, говорят, луга стоят некошенные. Удручающее впечатление, надо заметить, всё это производит. Как тут люди живут? Работа – только на «железке», да «на лесе» ещё, где китайцы заправляют.
Приехали в тупик – балок нету пока. Спать скорей, спать, не думать о еде. На улице холодно, ветер – Забайкалье чёртово! Нам бы водки сейчас! Повырубались мы, скукожились,  печку не включить – водила соляру экономит.  Лежим,  мёрзнем, терпим, как йоги.   Потом один выскочил помочиться - остальные не выдержали и за ним: стали все в ряд  спиной к ветру и поливаем. Видит кто нас, не видит – плевать! Какие, думал, с нас работнички – чумные все.  А потом, ничего:  только платформы подали – мы вылезли, встряхнулись и давай работой греться – откуда только силы взялись.  А механик выскребся из УАЗика, и вдохновляет: давайте, орёлики, быстренько балки сгружаем и – на обед!  Вдохновил – и опять в кабину дрыхнуть.  Носились на последнем издыхании, вроде, но  часа за два-три управились и, как ни странно, даже взбодрились. Может мы, вообще спать отучимся,  может спать ночью – это предрассудок? Удивительно, даже к такому режиму начинаешь привыкать.
Потом поехали ещё и ночную  железную балку с трала разгружать. Вместо обеда обещанного! Опять кран перегоняй! А мы уже хохочем!  Да и ветер стих, теплее стало. Перегнали, расставили, сгрузили балку –  знакомые местные пацанята подгребают – шпендики лет по двенадцать. Улыбаются!  Они металлом интересовались и мы их прошлый раз надоумили башмак от балки  сдать –  утартать волоком до пункта приёма.  Сдали башмак-то, спрашиваем? Сда-а-ли! Взрослых наверное, попросили помочь. Вот вам ещё башмаки – сбивайте кувалдой, тащите их,  выживайте, пацаны,  в ваших поселковых джунглях! Вы же наше будущее, вам же  Россию с колен подымать!  Пацаны - довольные, засуетились, за кувалдой побежали.
Выживайте, пацаны, выживайте! Нам вот  тоже как-то надо ещё полмесяца продержаться…