"Рождественский романс"
И. Бродский
Плывёт в тоске необъяснимой
табачный дым над головами,
плывёт себе куда-то мимо
озлобленной и пьяной рвани.
От боли корчась нестерпимой,
едва в сознании, похоже,
лежит чувак, избитый ими,
у ног прохожих.
Плывёт в тоске необъяснимой
орущий хор б***й и пьяниц,
и мочится в свою штанину
изрядно пьяненький засранец.
Провинциальная Россия!
Здесь всё так скверно.
И здесь такие вот картины
обыкновенны.
Плывёт во мгле поздновечерней
луна над дремлющей землёю,
а я в рождественский сочельник
иду с поникшей головою.
Замёрз, признаться, как собака,
бродя по улицам бесцельно,
пройдя, наверно, семь вёрст с гаком,
борясь с похмельем.
Плывёт в тоске необъяснимой
буквально всё перед глазами,
меня штормит довольно сильно -
ужель так скользко под ногами?
Иль это ветер дует в спину,
меня едва ли не роняя?
К спиртным заставленной витрине
ведёт кривая.
Плывёт с тоской невыносимой
вся эта дрянь перед глазами -
в плохой игре с хорошей миной
нельзя стоять пред образами!
Изрядно выпив для сугрева,
вдруг начинаю мыслить здраво,
и всё боюсь качнуться влево,
качнувшись вправо.
