- Привет, «горбатые», работайте спокойно. Прикроем вас сверху, - ответил ему по рации командир звена «яков». «Горбатыми» наши лётчики-истребители называли штурмовики Ил-2 за выступающую двухместную кабину пилота и заднего стрелка, издалека на самом деле чем-то напоминавшую горб на корпусе «ильюшина».
- Принято! - ответил ведущий «илов» и обратился к своим ведомым: - До начала атаки тишина в эфире!
- Внимание, моё звено работает восемьсот, второе семьсот метров. До встречи с «худыми» тишина в эфире! – распределил высоты командир звена истребителей по рации Николаю и остальным лётчикам. Разойдясь по заданным высотам, наши штурмовики и прикрывающие их «ястребки» взяли курс на запад.
В то утро, 23 июня 1944 года, части 3-его Белорусского фронта и авиационные полки 1-ой воздушной армии приступили к выполнению Витебско-Оршанской наступательной операции. Началась операция «Багратион» и освобождение Белоруссии от немецких войск группы армий «Центр». История сыграла с фашистами злую шутку: почти в то же самое число июня, также утром, когда фашистская Германия напала на СССР в 1941-ом году, в 1944-ом наша Родина нанесла ответный удар, который и решил весь исход этой страшной войны.
Но Николай в тот момент об этом не знал и не думал. Он был лётчиком-истребителем, младшим лейтенантом, ведомым своего ведущего в их паре. Утром перед взлётом перед ними поставили чёткую задачу: звену истребителей Як-3 нужно будет прикрывать штурмовики Ил-2. Те должны были с воздуха поддержать огнём наши части, перешедшие утром в наступление по всей линии фронта. Пролетая над нашей территорией, Николай увидел с высоты, как все советские части, затаившиеся до этого и ничем себя не выдававшие, внезапно для противника пришли в движение. Теперь вся эта сила готовилась обрушиться на врага.
Через семь минут полёта они были уже над огненной линией соприкосновения наших войск, перешедших в наступление, с немецкой линией обороны. Артиллерия поработала здесь на славу, но укреплённые огневые точки противника, уцелевшие после артподготовки, не давали встать пехоте в полный рост и продолжить наступление. Выстроившись в круг, «Илы» начали подавлять эти точки своим огнём. Обработав их в первом заходе реактивными снарядами, они пошли на второй, чтобы пустить в ход авиационные пушки и пулемёты. В этот момент Николай услышал в наушниках шлемофона голос командира звена:
- Внимание, на два часа четвёрка «худых». В бой не вступать, отгоняйте их и прикрывайте «горбатых».
«Худыми» наши лётчики называли немецкие истребители «Мессершмитты» Bf-109 за их тонкий фюзеляж, сужающийся к хвосту. Повернув голову в сторону, где на воображаемом циферблате часов была бы цифра два, Николай увидел четыре чёрные точки, которые шли выше и быстро приближались к ним. Используя своё преимущество в высоте, они стремились к штурмовикам, которые поливали огнём пушек и пулемётов немецкие позиции.
Пара командира звена, будучи выше Николая, на высоте восемьсот метров атаковали вторую пару немецких истребителей и отогнали тех от работающих по земле «илов». Первую пару они пропустили, чтобы на высоте семьсот метров её встретила и тоже отогнала от «илов» пара Николая и его ведущего. И те, не вступая в затяжной воздушный бой, своим огнём не дали «худым» выйти на дистанцию прицельного огня по «ильюшиным». И эта пара 109-ых также благоразумно ушла на вираж для повторной атаки.
- Спасибо, «маленькие», - прозвучал в шлемофоне голос командира штурмовиков. - Продержитесь ещё немного, мы заканчиваем. Контрольный заход и всё!
- Работайте на совесть, прикроем! – ответил ему командир звена Николая. А в эфире в тот момент творился сплошной бедлам: радиоволны раций немецких лётчиков пересекались с нашими на одной и той же частоте. В наушниках шлемофона было слышно, как вражеские пилоты лаялись на своём языке между собой. К этому моменту один из 109-ых, подбитый парой командира, устремился к земле, оставляя за собой шлейф густого чёрного дыма.
Когда «горбатые» почти закончили работу, раздался окрик ведомого из командирской двойки их звена, что была выше Николая:
- Двенадцатый! Пара «худых» на шесть часов! Идут на вас со стороны солнца!
- Понял, десятый, встретим! - ответил ведущий Николая. Николай вывернул голову в указанном направлении, но из-за солнца, слепившего его, он не смог ничего разглядеть. Лётчики «Люфтваффе» часто применяли такую тактику воздушного боя, когда помимо истребителей, вступавших в бой, на высоте дежурили немецкие асы. Они вступали в бой лишь тогда, когда германским истребителям, атакующим советские самолёты, не удавалось сразу завоевать преимущество в атаке и сходу выполнить свою задачу. Тогда эти вражеские пилоты, как сейчас, вступали в бой, сваливаясь на советских лётчиков с доминирующей высоты, используя в атаке всё своё превосходство в высоте и скорости. Эта тактика всегда себя оправдывала, если наши пилоты не успевали вовремя среагировать на их атаку.
Через пять секунд истребитель Николая накрыла чёрная тень от атакующего его 109-ого, и вокруг его «ястребка» в воздухе появились трассирующие следы пуль и зарядов от работающих по нему пулемётов и авиационной пушки «худого». В тот же момент Николай рукоятью управления самолётом крутанул «бочку» и попытался уйти на вираж вслед за своим ведущим, но было уже поздно (Бочка — фигура пилотажа, при выполнении которой самолёт вращается относительно продольной оси полёта на 360 градусов с сохранением общего направления движения
- Прим. автора). Он услышал глухие звуки того, как очереди «Мессершмитта» стали попадать в корпус «яка» и рвать его обшивку. Немецкий истребитель, обстреляв Николая, за считанные секунды пронёсся над ним, но вслед за этим ещё одна тень ведомого фашистского аса также накрыла самолёт Николая, и тот завершил групповую атаку. Очереди второго 109-ого пробили колпак кабины, левое плечо внезапно пронзила острая боль, а рука сразу потяжелела. Помимо того, что советский лётчик был ранен в руку, эти очереди «худого» пробили левое крыло истребителя, и из пробитого бака в крыле стали вырываться маленькие язычки пламени. Николай услышал в шлемофоне голос ведущего:
- Коля, уйди в облака, ты горишь! Сбей пламя, прикрою!
Но все манипуляции ручкой управления были тщетны, самолёт перестал слушаться её движений. Помимо того, что этот «мессер» его поджёг, попавшие в него очереди повредили тяги хвостового оперения самолёта: элеронов высоты и горизонтали. Теперь Як-3 Николая, подбитый и с полыхающим левым крылом, устремился к земле, стремительно теряя высоту. В тот момент они были над территорией, где наступали наши части. Можно было бы покинуть горящий самолёт и на парашюте спуститься на землю. Но из-за боли в раненом плече он не мог поднять отяжелевший от крови левый рукав лётной куртки, чтобы открыть колпак кабины.
Понимая, что он уже не сможет выпрыгнуть из горящего самолёта, Николай взглянул на фотокарточку жены, которую получил вместе с письмом от неё два дня назад. Он прикрепил её на приборный щиток своего «яка». На ней была его Лариса с недавно родившейся дочкой Ольгой.
«Простите меня! Я люблю вас!» - обратился к ним он мысленно, глядя на это фото. На глазах появились слёзы. В эти секунды время для него изменило свой ход, секунды растянулись в минуты, но, несмотря на это, стрелка альтиметра на приборном щитке истребителя неумолимо вращалась и приближала к нему землю и смерть! Когда она прошла отметку в шестьсот метров, он отчётливо услышал голос любимой:
- Если погибнешь, домой не возвращайся! Нам с Ольгой ты нужен только живой!
Это был тот самый мягкий и нежный голос жены, которого он не слышал уже больше года с тех пор, когда приезжал к ней в тыл! В ту ночь любви они и зачали Ольгу. Знакомая интонация её голоса перевернули всё внутри Николая в те секунды! Сорвав фотокарточку любимой с приборного щитка и зажав её зубами, он нашёл в себе силы и, взвыв от боли в раненой руке, дёрнул за рычаги крепления колпака кабины истребителя... и те поддались! Колпак отъехал назад и его сразу же обдало холодным свежим воздухом июньского утра. Превозмогая боль, лётчик выбрался из кабины горящего «яка» и выпрыгнул, поджав под себя ноги, чтобы их не ударило хвостовым оперением самолёта. Дёрнув за кольцо, он раскрыл купол парашюта и начал медленно спускаться в прохладном утреннем небе на землю, наблюдая, что творилось вокруг него.
«Илы», которых они прикрывали, уже уходили без потерь в сторону своего аэродрома. А на помощь «якам» пришло звено Ла-5, которое работало неподалёку. Благодаря их появлению, в небе стояли шлейфы дымов от сбитых немецких истребителей. Судя по их числу, мало кто из немецких пилотов, с которыми они сегодня вступили в бой, приземлится на своём аэродроме. Звено Николая выполнило свою задачу.
Когда он приземлился, его потащило в сторону, но подоспевшие вовремя пехотинцы поймали Николая и помогли отстегнуть лямки парашюта. Когда один из бойцов попытался вынуть зажатую зубами фотокарточку Ларисы и Ольги, Николай резким жестом остановил бойца. Только убрав фото в планшет, он позволил пехотинцам перевязать себя.
В госпитале Николай написал в письме Ларисе, как её фотография спасла ему жизнь. И ответ любимой его поразил. «Милый, в то утро ни я, ни наша Ольга не могли спать. Мы словно знали, что с тобой случилась беда. Умоляю, дорогой, береги себя ради нас. Любим тебя и ждём!», - было написано в строках её письма. Когда Николай поправился после ранения, он вернулся в свой авиационный полк и встретил победу 9-ого мая уже в Венгрии. Через год он, наконец-то, обнял Ларису и дочку Ольгу и, нежно прижимая их к себе, держал в руках ту самую фотокарточку, которая спасла ему жизнь.
10.05.2016