Размышления возле аквариума (Проза)

     Спать было душно и неудобно. Все время было такое ощущение, что меня смыли в унитаз. Все вокруг булькало, хлюпало и пузырилось. Дышать было абсолютно нечем. Сквозь сон одолевали идиотские мысли о том, что, наверное, жена забыла открыть на кухне форточку и, поэтому воздуха в квартире не хватает.
     К этим ощущениям добавлялся привкус соленой морской воды во рту, и это было невыносимо. Ко всему прочему, через весь этот бред, кто-то наглым образом в упор смотрел на мои мучения холодным немигающим взглядом.
     Во сне я фыркал и отплевывался, как бегемот в дельте Нила от мутной воды, которая упрямо проникала мне в уши и нос и уже булькала в горле.
    Внезапно я проснулся оттого, что чуть было, не захлебнулся собственной слюной и долго еще не мог понять, где нахожусь. Было раннее утро, приветливое и солнечное и, пора было собираться на работу, но ощущение того, что меня только что вынули из унитаза, не проходило.      
      Я нехотя встал с тахты и поплелся в ванную комнату приводить себя в порядок. Проходя мимо окна, я на секунду задержался возле аквариума своего одиннадцатилетнего сына Стасика, который располагался у меня в комнате на подоконнике. Из аквариума, прижавшись к самому стеклу, на меня в упор смотрел самец скалярии. У рыб ведь нет никакой выразительности взгляда, но мне, почему-то показалось, что самец смотрит на меня с упрёком, и это напомнило мне что-то из недавнего кошмарного сна. Снова подступил комок к горлу и, чтобы избавиться от неприятного наваждения, я поспешил на кухню поприветствовать домочадцев с добрым утром.  
      В последнее время, кроме обычных, общепринятых гурами, гуппи и меченосцев, в нашем аквариуме стали появляться и более редкие рыбки. Несколько месяцев назад мы привезли с птичьего рынка вишнёвых барбусов и цихлазому. А буквально на прошлой неделе у Стаса был день рождения, и мальчишки подарили ему двух взрослых скалярий, которые теперь были его очередным предметом гордости.
    Конечно, ухаживать за аквариумом и заботиться о пропитании рыбок больше приходилось нам с Маринкой. Стасику постоянно было некогда. У него с друзьями всегда была куча каких-то абсолютно неотложных дел и проектов. Ведь всем известно, что мальчишки в возрасте одиннадцати лет – народ самый, что ни на есть, занятой. Но, все же иногда, для порядка, я с напускной строгостью интересовался: «Стас, ты вчера своих рыбок не забыл покормить?». Или, в какой-то из выходных дней пытался привлечь сына к участию в чистке аквариума и замене в нём воды, устраивая из этого события, чуть ли не культовое мероприятие.
      Когда Стасу купили компьютер, места для аквариума в его комнате и вовсе не оказалось. И вот, в один прекрасный момент, пока я был на работе, жена с сыном нашли простой и оригинальный выход из создавшегося положения. Они перетащили аквариум на подоконник моей комнаты, посчитав, что он как нельзя лучше, вписывается в интерьер именно здесь, а не в каком-то другом месте нашей квартиры.
      Конечно, когда я вернулся с работы, моему возмущению не было предела. Как это? Без меня, меня женили? Так, что ли получается? А в следующий раз что? В мой письменный стол ножи с вилками и столовые приборы начнут складывать? Маринка, как видно, готовилась к такой реакции с моей стороны целый день, и поэтому встретила бурю моего негодования во всеоружии: «Паша, ну только не устраивай, пожалуйста, из этого трагедии», - сказала она с улыбкой, пытаясь меня успокоить: «Работа у тебя нервная, а рыбки, знаешь, как успокаивают нервную систему? Ты заметил, что в приличных учреждениях, где есть комнаты эмоциональной разгрузки, кроме приятных звуков, цветового оформления и продуманного освещения всегда устанавливаются аквариумы, потому что это реально не раздражает зрения и помогает людям успокоиться? А у Стаса в комнате, действительно ведь нет места. Ну сам посмотри: один письменный стол для уроков, другой для компьютера со всякими прибамбасами, футбольные, баскетбольные и волейбольные мячи, теннисные ракетки, гантели. Да у него вместо одежды, уже полный шифоньер всякого хлама от старых игровых приставок, который он ни в какую не хочет выбрасывать. А еще и телескоп к этому всему прибавился, третью часть комнаты занимает. Ну и куда там аквариум пихать? А пацанов к нему в гости сколько ходит? А какие все беспокойные? Расколошматят ведь наш аквариум, как пить дать, не сегодня, так завтра. А у тебя на подоконнике ни горшка с цветами, ни принадлежностей никаких, и розетка для аквариумных приборов рядом, за шторами. Я бы его, конечно, себе поставила, но ты же  знаешь, у меня там цветы. Хотя, если хочешь, можем поменяться». Я уже успокоился и пробурчал в ответ: «Ну, уж нет, только горшков с геранью мне еще здесь не хватало». И пробурчал еще, для порядка что-то о том, что на подоконниках и не должно ничего стоять. Превратили, мол, квартиру в какой-то склад. Маринка за словом в карман не полезла: « Паша, ну кто же виноват, что в твоём институте давали такие маленькие и неудобные квартиры, в которые абсолютно ничего не вмещается? Ну, давай аквариум на кухню утащим, но ведь аквариум на кухне, это уж точно дурной тон? Да и рассаду для дачи я там весной выращиваю». Я безнадёжно махнул рукой: «Ладно, проехали», - и на этом разговор был окончен.
      После того, как аквариум перекочевал в мою комнату, положение постепенно изменилось почти «до наоборот». Вот и сегодня утром за завтраком, когда сын собирался в школу, а я на работу, уже не я его, а он меня спросил: «Па, ты вчера фишек не забыл покормить?». «Каких это еще таких фишек?», - удивился я не на шутку. «Па, ну ты у нас бестолковый какой-то и совсем не современный», - довольный своим временным превосходством, ответил ребенок: «Фиш, по-английски  рыба, а раз большая рыба  фиш, значит маленькая рыбка фишка, неужели непонятно?».  «Да уж куда понятней, хотя в наше время фишками, совсем другие вещи называли. И вообще ты лучше бы не грубил старшим, а сам бы своих фишек и кормил, - ответил я, пытаясь восстановить справедливость. Но тут как всегда вмешалась Маринка и вступила на защиту интересов малолетнего оболтуса: «Паш, ну чего ты, в конце-то концов? Тебе, что лень рыбкам раз в день дафнии насыпать?».  Понимая, что спорить бесполезно, я в очередной раз оставил диспозицию интересов на домашнем «фронте» без изменений и поехал на работу.                                                  
    На работу я ездил в Академгородок. Чтобы добраться туда из Заельцовского микрорайона Новосибирска на электричке, нужно было, как минимум, сорок минут. Еще минут 15 или 20 уходило на дорогу, которую нужно было пройти пешком от моего дома на улице Жуковского до железной дороги и потом уже в Академгородке, от железной дороги до института. Работа у меня начиналась с девяти утра, а у сына занятия в школе с восьми. Но школа была недалеко от дома и поэтому, выходили из дома мы с ним обычно вместе. Получалось так, что когда у меня рабочий день только начинался, у Стаса в школе уже заканчивался первый урок.
     Сегодня, как видно, день не задался с самого начала. Не успел я прийти на работу, как мне сообщили, что срочно просила зайти в приёмную наш менеджер по связям с общественностью Тамара Борисовна. Не переодеваясь, я поднялся на третий этаж в приёмную, по дороге соображая, что же такого срочного могло случиться, когда на часах только без двадцати девять утра и никаких вариантов не придумал. «Павел Петрович, жду Вас, как манны небесной», - с порога раскудахталась Тамара Борисовна: «Мне уже с утра весь телефон оборвали. Позвоните срочно в школу, вот телефон учительской, там что-то с Вашим сыном случилось». От такого заявления у меня даже в глазах потемнело, только этого ещё не хватало. Снова стало нечем дышать, и появился солоноватый привкус во рту. Я бегом, прыгая через четыре ступеньки, спустился в отдел и набрал номер учительской. Трубку взяла старший завуч Людмила Леонидовна. Она сообщила мне, что на уроке физкультуры у Стасика случился острый приступ бронхиальной астмы и, что его увезли на скорой помощи в областную больницу. Я растерялся: «Людмила Леонидовна, что за бред? Какая может быть в одиннадцать лет астма? У меня ребенок и ангиной-то сроду не болел». «Павел Петрович, не знаю насчет ангины, но со слов учителя физкультуры, получается так, что у мальчика во время разминки вдруг резко остановилось дыхание, и он чуть не задохнулся. Не беспокойтесь, пожалуйста, мы приняли все необходимые меры для приведения ребенка в сознание, да и скорая помощь приехала очень быстро», - предложение, не беспокоиться, прозвучало как издевательство, на мой вгляд оно было просто нелепым, если не сказать больше. Я не стал продолжать разговор и побежал к шефу отпрашиваться с работы.
    Когда я добрался до больницы, жена и тёща были уже там. Серафима Григорьевна ревела крокодильими слезами, а Маринка ее
успокаивала, аргументируя тем, что их в таком заплаканном состоянии не запустят в палату.
      Стасик, бледный как полотно, крепко спал на больничной кушетке. Он был в маске, подключенной к аппарату для искусственного дыхания. Доктор сообщил нам, что ребенку сделали укол, снимающий мышечные спазмы и дали снотворное, потому что сейчас ему нужно поспать, чтобы восстановить силы после пережитого стресса.
     «Доктор, скажите пожалуйста, что же это такое с ним на самом деле произошло? Я не верю, что у Стасика может быть астма», - умоляющим голосом запричитала Серафима Григорьевна, с надеждой в глазах глядя на врача. Еще совсем молодой доктор для солидности поправил на груди стетоскоп и попытался отделаться от нас стандартной для таких случаев заготовкой: « Точный диагноз можно будет поставить только после того, как будут готовы необходимые анализы. Пока можно сказать только то, что действительно имела место кратковременная остановка дыхания. Сейчас состояние мальчика нормализовалось, ситуация под контролем, поэтому можете оставить свои контактные телефоны для связи и приехать завтра. Посещение больных у нас разрешено с пятнадцати до девятнадцати часов». Но не так-то просто было отделаться от Серафимы Григорьевны, когда дело касалось интересов её внука. Тёща у меня работала до пенсии учительницей. На пенсию вышла, имея за плечами огромный педагогический стаж и большой опыт работы в старших классах. Поэтому и психолог она была неплохой, и командирских амбиций было, не занимать. Возраст, конечно, брал своё, но несмотря на годы, ох и любила же она покомандовать и взять ситуацию под свой личный контроль.
     И вот, внезапно, слёзы в голосе куда-то пропали. Брови бабульки взметнулись в боевую позицию. Взгляд стал слегка надменным и оценивающим. В уголках рта появились упрямые складки. Даже доктор опешил, увидев такую резкую трансформацию. Вместо грузной, несчастной, причитающей и охающей бабушки, перед ним в считанные секунды предстала, не дать, ни взять, Маргарет Тетчер новосибирского разлива, собственной персоной. Таким тоном, что лучше и не возражать, она обратилась к доктору, надвинувшись на него всей массой: «Молодой человек, я всё уже решила и остаюсь в больнице ночевать вместе со Стасиком». Доктор от неожиданности чуть не проглотил свой стетоскоп, но, все-таки робко попытался возразить: «Бабушка, это исключено, и в этом нет никакой необходимости. У нас серьёзная больница, если что-то понадобится или возникнет нештатная ситуация, мы позвоним Вам по телефону». - «Молодой человек, не пытайтесь морочить мне голову. Знаю я, как Вы относитесь к пациентам. Я сама буду за Стасиком ухаживать, у меня это лучше чем у Ваших работников получится. А нештатная ситуация уже возникла, если Вы успели заметить, и она заключается в том, что мой любимый внук находится в этой больнице». Серафима Григорьевна сделала короткую паузу и, вроде как, удивляясь и даже возмущаясь, что доктор всё ещё здесь, нанесла последний удар: «Молодой человек, я что-то непонятно изложила? Или, что Вы ещё здесь ждёте? Идите уже работайте, Вас пациенты ждут». Обескураженный врач решил не связываться больше с грозной бабкой и пошел в сторону ординаторской, бормоча себе под нос, что устроили из больницы проходной двор, вместо лечебного учреждения, а потом удивляются, почему медицина у нас не на должном уровне.
      Маринка, недовольная поведением матери, попыталась по-свойски сделать ей замечание: «Ма, ну ты опять, как всегда, устроила целую гражданскую войну из ничего. Видишь ведь, ничего страшного пока не произошло. Стасик уже большой мальчик, как никак в пятом классе учится. Ты что же и в армию вместе с ним служить пойдешь?». Тёща рассмеялась: «Ну, насчет вместе с ним не знаю, а вот вместо Стасика, если разрешат, пойду служить с удовольствием. Пусть только из автомата стрелять научат, я им там покажу «кузькину мать», как нужно воевать. Сразу порядок в Чечне наведу. Да я за своего внучка их там всех и без автомата на части порву». Тёща обвела окружающее пространство грозным взглядом бывалого спецназовца, а вдруг кто-то сомневается в серьёзности её намерений. Но мы с Маринкой не сомневались.
     Серафима Григорьевна достала из своей сумки кошелёк и начала отсчитывать купюры, одновременно давая ценные указания для дальнейших действий: «Вы, доча, лучше купите нам со Стасом какого нибудь печенья, только не заграничного, а нашего и фруктов разных…». «Мама, ну прекрати сейчас же, неужели мы на фрукты денег без твоей пенсии не найдём?», - возмутилась Маринка. «Не перебивай, когда мать с тобой разговаривает!», - отмахнулась тёща, чуть ли не насильно засовывая 4 пятидесятирублёвые бумажки в карман Маринкиной куртки: «Мать лучше знает, что делать. Вот Вам ключи от моей квартиры. Привезёте мне сюда раскладушку, она стоит на балконе. Еще возьмёте комплект постельного белья на второй полке шифоньера сверху, домашний халат на четвёртой полке сверху и маленькую подушку, ту, что с белорусским орнаментом, она у меня в зале лежит, в выдвижном отсеке дивана. Мыло, полотенце и зубную пасту со щёткой возьмёте в ванной. На кухне, в колонке захватите пачку с чаем в пакетиках, а в холодильнике, на нижней полке баночку из под майонеза с малиновым вареньем. Да, не забудьте полить цветы, только китайскую розу, ту, что в моей спальне и кактусы в кухне на подоконнике поливать не надо. Всё ясно?». Мы уже просто закивали головами, как глухонемые, потому что в полемику вступать было бесполезно.
      Когда мы добрались домой, было уже половина второго. Решили сначала перекусить, а потом уж заниматься делами. После обеда нужно будет сходить в гараж и выгнать машину, чтобы съездить на квартиру к Серафиме Григорьевне, потому что тащиться в больницу с раскладушками, подушками и узлами на рейсовых троллейбусах было нереально, да и остановки находились довольно далеко, что от тёщиной квартиры, что от областной больницы.
       Чувствовал я себя неважно, снова к горлу подступила тошнота, и в голове было мутно, как в ведре с помоями. Причём, я заметил, что вроде бы дома, эти болезненные ощущения даже усилились. Пока жена готовила нам обед, я решил прилечь и пошел в свою комнату. Первое, что попалось мне на глаза, это был аквариум, с очень вяло плавающими рыбками. Самец скалярии, все так же, как и утром, прильнув к стеклу, смотрел на меня явно с укоризной. Сверху на аквариуме лежала картонная шахматная доска, наверное, Маринка положила, когда делала уборку.
       И вдруг, я понял, чего во всей этой картинке не хватает. То, чего я никак не смог уловить утром, хотя и тогда ещё пытался понять, чего же недостаёт в окружающем меня пространстве привычного и обыкновенного. Через воду аквариума, не поднимались вверх пузырьки воздуха для аэрации, и не слышно было привычного, едва уловимого звука работающего микрокомпрессора, для обогащения воды кислородом. Я подошёл и заглянул за шторку. Ну, так и есть, Маринка вчера вытирала пыль на подоконнике и видимо не заметила, как выдернула из розетки тройник, в который были включены приборы. Я вставил тройник на место, и компрессор снова заработал, но моя мысль продолжала развиваться, открывая в голове необходимые пласты подсознания.
     Сначала мне вспомнились из детства зимние поездки с родителями к деду в деревню. Поселок Ударник был расположен прямо на берегу небольшой, но глубокой речки Карасук. Когда речка покрывалась льдом, мы с мальчишками, да и многие взрослые за компанию, катались по ней на коньках. Но больше всего мне запомнилось другое. Когда во льду вырубались лунки, особенно в местах со слабым течением, над заводями и омутами, вся рыба, которая в этот момент была поблизости, собиралась возле этих лунок, чтобы подышать. Подо льдом ей, видимо, не хватало кислорода. Взрослые про это говорили, что на речке начался мор. Мелкую рыбёшку в этот период можно было прямо из проруби черпать сачком. Наш дед, обычно пользовался моментом и начерпывал целое ведро мелочи, чтобы подкормить витаминами своего кота Ваську, потому что все мыши в доме к этому времени обычно были уже переловлены и съедены.  Я почему-то сопоставил то состояние рыбы подо льдом реки и состояние рыбок в нашем аквариуме, на три четверти закрытом сверху картонным планшетом шахматной доски. Картина получилась очень похожая, в аквариуме большая часть полусонных рыбок сосредоточилась как раз со стороны, не накрытой планшетом. Я убрал с аквариума картонку и положил её на тумбочку, но и после этого, мысли сами собой продолжали раскручивать ситуацию. Оживление в аквариуме стало заметно почти сразу же, как только включился компрессор. Самец скалярии отлип, наконец, от стекла и уплыл к своей самке, которая всё это время пряталась за камнями в дальнем углу.
Окно у меня со стороны улицы закрыто плотными жалюзи, а со стороны комнаты тюлем и портьерами, поэтому в комнате большую часть времени царит полумрак. Исключение составляют короткие промежутки времени, когда я по вечерам бываю дома, и что-то делаю в своей комнате. Тогда я или включаю свет, или раздёргиваю все свои оконные занавески. Но ведь всем нам ещё со школьной скамьи известно, что растения на свету, в процессе фотосинтеза выделяют кислород и поглощают углекислый газ. В темноте же растения наоборот начинают поглощать кислород, правда, не в таких больших количествах, как выделяют его при фотосинтезе, но всё же, они его поглощают. А раз в моей комнате большую часть суток темно, наверное, водоросли, которых в нашем аквариуме и так-то не очень много, не смогли в нужных количествах обеспечить воду аквариума кислородом. Вдобавок к этому, как-то так получилось, что воду в аквариуме мы не меняли уже целых три недели и, наверное, у рыбок началось кислородное голодание.
    Я открыл жалюзи и вдруг заметил, что у меня перестала кружиться голова, не было никакой тошноты и главное, исчезло ощущение того, что утром меня макнули головой в унитаз. Я пошел на кухню, размышляя о том, что надо бы, наверное, купить аквариум попросторнее. Еще надо в выходной прикупить для него побольше растительности и возможно, подумать, как устроить местное искусственное освещение.
    За обедом, Маринка удивлялась, чего это я так развеселился, когда всё в жизни идёт комом, и сын лежит в больнице. Физиономия у меня, наверное, действительно была до неприличного довольная, потому что чувствовал я себя великолепно. После обеда я сходил в гараж, подогнал машину к подъезду и стал ждать Маринку. Вскоре она вышла из подъезда, вся сияющая от счастья. Настал черёд мне удивляться, и я спросил: «Марина, у тебя что, приступ беспричинной радости приключился? Наверное, со спины видно, как ты улыбаешься. Мы, вообще-то, сейчас на банкет, или в больницу к больному сыну и бедной самоотверженной тёще?». Маринка рассмеялась: «Паш, ты не поверишь, сейчас мама позвонила из регистратуры. Сказала, что не надо никаких раскладушек. Оказывается, ровно в два часа, Стасик соскочил с кушетки, розовый, как трёхмесячный поросёнок, сорвал с себя маску от кислородной подушки, да как закричит на всю больницу – БАБА! Ты, почему так долго в гости не приходила?! Поехали к нам прямо сейчас, я тебе своих новых рыбок покажу! Результаты анализов и рентген к этому времени уже были готовы, и врач засвидетельствовал, что ребенок абсолютно здоров. Наверное, он просто неудачно вдохнул, и в дыхательное горло, что-нибудь попало: или остатки пищи, или капельки слюны. Но сейчас с ним всё нормально, поэтому, едем забирать их с мамой домой».
     В эту ночь я спал сном младенца, но утром проснулся, почему-то в полной уверенности, что скалярий нужно срочно отсадить из аквариума, потому что им пора метать икру и выводить мальков. Самое удивительное было то, что мне, вряд-ли об этом кто-то рассказывал, и я точно знаю, что ничего про это никогда не читал.
     В аквариуме к стеклу, будто приклеились, обе скалярии. Они смотрели в мою сторону, приветливо двигая хвостами и плавниками. В какой-то момент мне даже показалось, будто бы самец подмигнул левым глазом, хотя я прекрасно понимал, что рыбы моргать не умеют. Я протёр глаза и снова посмотрел на аквариум. Теперь самец подмигнул мне уже правым глазом. «Наверное, всё-таки, придется сходить к окулисту, проверить зрение. В этот раз-то уж точно очки пропишут», - подумал я обреченно и отправился в ванную приводить себя в порядок.
      Жизнь в нашей семье снова наладилась и пошла своим чередом, хотя, кое-что в ней конечно поменялось.  Раньше я в глубине души надсмехался над своей тёщей, потому что однажды оказался невольным свидетелем того, как она разговаривает со своими цветами. На цветах Серафима Григорьевна у нас, можно сказать помешана. Они у неё в квартире везде: на полу, на подоконниках, на стенах, на мебельных антресолях и даже на холодильнике. Тогда я подумал про себя: «Ну что же удивительного? Возраст у бабушки уже преклонный, наверное, старческий маразм и всё такое, прочее…». Но у меня-то в этой истории с рыбами, в мои сорок лет ни о каком маразме ещё и речи быть не могло. Да и спиртных напитков я в таком количестве, чтобы были глюки, не употребляю. И я понял, Серафима Григорьевна действительно с цветами общается, просто, как видно, не каждому это дано в нашей жизни. Ведь общались же когда-то давно с деревьями и другими растениями друиды. А если бы не было от этого никаких видимых результатов, какой резон им было бы этим заниматься в течении стольких поколений?
      Ещё я с тех пор не могу есть уху, или рыбу, приготовленную каким бы то ни было другим способом. Слабосоленая атлантическая селёдка, или консервы в банках, это еще куда ни шло, но как только в поле моего зрения появляется любое блюдо из свежей рыбы, я сразу же вспоминаю наших аквариумных скалярий и один и тот же эпизод из своего далёкого детства. В 70-х годах прошлого века, в Советском Союзе было принято во всех гастрономах содержать небольшие бассейны для продажи живой рыбы. И вот, однажды, мать купила в центральном гастрономе здоровенного зеркального карпа. Сразу готовить его не планировалось, поэтому мы выпустили его в ванну, наполненную водой. В это время мы с сестрёнкой были ещё совсем дети. Я учился в третьем, а она в первом классе. Такой крупной рыбы видеть нам до этого ещё не приходилось. До выходных, целых два дня мы играли с карпом, кормили его, гладили, или просто любовались, как он красиво плавает. А в субботу мать испекла из карпа пирог. Мы с сестрёнкой плакали весь вечер и к пирогу не притронулись. Родителям так и не удалось тогда убедить нас в том, что рыба только для того и предназначена, чтобы её есть. Но тогда мы были всего лишь доверчивыми малышами и всё-таки сомневались, а вдруг взрослые говорят правду? И вот, получается, что  с возрастом, я окончательно убедился в том, что это не так. Только одно меня теперь настораживает – если так и дальше пойдет, можно ведь и совсем сделаться вегетарианцем?