Одесса моего детства – это город, который можно было пройти пешком. Нет, конечно, мы ездили и на трамваях, в большинстве своём, тогда узкоколейных, с открытыми дверьми и чрезвычайно удобными подножками, и на первых в городе троллейбусах, но пешком ходили гораздо чаще.
Машины по улице Пастера, на которой я жил в детстве, ездили не часто. Бывшая Херсонская улица, переименованная в середине двадцатых годов в улицу Пастера, начинается от Херсонского сквера, и заканчивается, врезаясь под тридцатиградусным углом в Преображенскую улицу, в ста метрах от Дерибасовской.
Слева находится Городской сад, подаренный когда-то городу братом основателя Одессы, Феликсом Де Рибасом, справа, через дорогу – Соборная площадь с великолепным памятником губернатору Новороссийского края, Михаилу Семёновичу Воронцову.
Собора на Соборной площади во времена моего детства не было, его взорвали по приказу гостя города – наркома обороны, Клима Ворошилова, остановившегося в гостинице Пассаж, прямо напротив Собора. Чем-то он его не устроил. Памятник же Воронцову устоял, хотя были попытки и его снести.
На Пастера и прошли мои детские годы. Все мы тогда проводили на улице времени больше, чем дома. Я вырос в чудесном месте, в самом центре Одессы. Почти напротив нашего дома был знаменитый университет имени Мечникова, где в дни выборов находился избирательный участок. Можно было полюбоваться экспонатами университетского музея. Играла музыка, работал буфет, куда непременно наведывался отец.
Все дома по нашей улице были преимущественно трехэтажные, построенные в начале двадцатого века, многие были красивы, многие – примечательны тем, что в них жили или работали знаменитости. На Соборную площадь мы с братом и сестрами ходили по праздникам. Там продавали традиционные праздничные товары: красные флажки, серебристые мячики на длинной резинке, крепящиеся к пальцу, воздушные шары, шарики-пищалки –«уйди -уйди».
В этом месте Дерибасовская улица заканчивалась, а через дорогу, возле Соборной площади была стоянка такси и остановка первого троллейбуса, идущего на железнодорожный вокзал. Потом появился второй маршрут – в парк Шевченко, на нем можно было быстро попасть на пляж Ланжерон, ближайший к центру.
Мы, однако, ходили на пляж пешком, другой дорогой - через Горсад, по Ланжероновской. Улица не широкая, и не длинная, уже через несколько минут хода по левую руку появляется Пале Рояль, затем - жемчужина Одессы – Оперный театр, его центральный вход. Непременно полюбовавшись на скульптурные группы по обе стороны входа в театр, мы продолжали свой путь и спускались на Таможенную площадь, расположенную перед торговым портом.
Портовая лестница, или лестница Портклуба,по которой мы шли на море, не так знаменита, как соседняя – Потёмкинская. Вверху, в бывшем дворце князя Гагарина, сейчас находится Литературный музей, а во дворе его – Сад Скульптур. Напротив – здание крупнейшего в СССР Черноморского морского пароходства.
Обойдя Таможенную площадь справа, мы попадали на другую лестницу, ведущую уже вверх, на Канатную улицу, от которой оставался всего один квартал до бокового входа в Парк Шевченко, самый большой в Одессе, бывший Александровский парк. Слева от входа до самого пляжа тянется парапет, отделяющий парк от склонов, ведущих к порту. Спуститься вниз там невозможно, недаром именно в этом месте была расположена турецкая крепость Хаджибей.
Так, оставляя слева склоны, иногда останавливаясь, чтобы полюбоваться видами торгового порта и судами на рейде, мы шли по самому краю парка до лестницы, ведущей к пляжу.
Часто мы сворачивали с лестницы налево и попадали на большие гранитные плиты, примыкающие к морю. Сейчас на этом месте построен дельфинарий, а тогда там был небольшой пляж, «Массив», который был любим молодежью. Там постоянно играли в волейбол, оттуда можно было нырять в море с любой точки, как в бассейн, глубины позволяли. От Ланжерона, с его песчаным пляжем, Массив отделял причал, к которому каждые полчаса подходили небольшие прогулочные теплоходы из порта, и со стороны Аркадии.
В этом же парке, наверху, находился и стадион, тогда он назывался «Пищевик». Но парк - громадный, и можно было гулять по нему долго, даже не замечая огромный стадион. Недалеко от него были непременные аттракционы: качели, карусели, комната смеха и даже парашютная вышка. Неподалёку - две танцплощадки. Рядом - летняя эстрада, на морском обрыве – уютная библиотека-читальня, а возле центрального входа в парк со стороны Маразлиевской улицы находился Зелёный театр, театр под открытым небом.
В парк можно было попасть и с третьей стороны – с Линдерсовского бульвара, где располагались конечные остановки 28-го и 4-го трамваев и второго троллейбуса. Оттуда дорога в парк проходила мимо обсерватории и Александровской колонны, воздвигнутой в честь посещения этого места императором Александром вторым.
Другой маршрут. По выходным мы с ребятами часто ходили в кино. Двухзальный кинотеатр Горького на углу Преображенской и Греческой, напротив Соборной площади, назывался тогда детским, и билеты на утренние сеансы до денежной реформы 1960 года стоили один рубль.
Позже детский кинотеатр открыли на Карла Маркса – Екатерининской, назвали его кинотеатром Фрунзе. Кварталом дальше располагался кинотеатр, называвшийся в то время кинотеатром двадцатилетия РККА – рабоче-крестьянской Красной Армии.
Он слыл лучшим кинотеатром в те годы, и перед вечерними сеансами в фойе выступали с небольшим концертом артисты. Концерты эти продолжались даже в середине шестидесятых годов, когда кинотеатр уже носил имя «Украина».
В другую сторону от нашего дома, в сторону Пересыпи я ходил сначала с дедом. В соседнем доме жил когда-то Иван Бунин, в угловом находилась канцелярия Михаила Воронцова, в которой трудился Александр Сергеевич Пушкин. Через дорогу, на углу Торговой, возле молочного магазина стояла будочка, где торговали на развес вкуснейшим мороженым, любимая моя точка.
В двух кварталах налево находился Новый рынок, а напротив него – цирк, куда меня водил дедушка. На нашей же улице, чуть ближе к Пересыпи расположен Украинский театр, рядом - публичная библиотека Горького, лучшая в Одессе.
А дальше – масса медицинских учреждений, мединститут, клиническая больница, роддом, инфекционная больница, первая в России бактериологическая станция. Наверное, из-за неё и назвали улицу в честь знаменитого микробиолога Луи Пастера.
Спустившись по Херсонскому спуску, мы попадали к Пересыпскому мосту, и пройдя под ним, садились на трамвай, идущий в Лузановку, другой пляж, самый мелководный в Одессе. Туда я несколько раз ездил с сестрой и её подругами. Широкая песчаная полоса тянется на километр-полтора, места хватало всем желающим. Преобладали там семейные отдыхающие, с детьми. Можно было и лодку напрокат взять на любом городском пляже, и морской велосипед. Паспортов у нас не было, конечно, оставляли что-то в залог.
На нашей же улице располагалась и 105-я школа, в то время – мужская, куда я отправился в первый класс. Через два года меня перевели в бывшую женскую – в 36-ю, на Торговой улице, сейчас она зовётся Ришельевской гимназией. Вокруг, на Щепкина, на Короленко, на Петра Великого, жили одноклассники, так что район мой для меня с каждым годом расширялся.
А во втором классе мне купили подростковый велосипед , и на нём я объездил весь центр города. Самое лучшее место для поездок представляла тогда улица Чкалова, Большая Арнаутская, одна из первых асфальтированных улиц, к тому же широкая, просто созданная для наших гонок. Машин, повторюсь, было не так-то много. Сейчас по центру Одессы, на мой взгляд, на велосипеде ездят только самоубийцы.
Летом родители снимали дачу, сначала на девятой станции Большого Фонтана, потом – курень в Аркадии. Их было очень много справа от центрального пляжа. Владельцы куреней – небольших построек на морском берегу – часто владели и лодками, шаландами, или яликами, парусными, моторными, или вёсельными. Каждая удобная бухточка была усеяна лодками и ручными лебёдками для вытаскивания лодок на берег.
И, конечно, скалы! Весь берег состоял тогда из скал, на которых сидели, лежали, загорали, с которых ловили бычков, нанизывая их на куканы. Ловили на «рачки» - маленькие черноморские креветки, их возле берега, под скалами, было полно.
Ничего этого на одесском берегу не осталось, кроме пляжей, соединённых так называемой Трассой здоровья, по которой можно сейчас пешком пройти от Ланжерона до 16-й станции Большого Фонтана. По дороге выросли многочисленные кафе, рестораны, шашлычные, киоски. Зданий, построенных против всяких правил, на склонах, тоже хватает.
А вот скал, среди которых мы учились плавать, с которых ныряли в море, по которым бегали босиком, не осталось совершенно.
Так что, думаю, мне повезло не только с местом рождения, но и со временем. Жаль, что мои внуки моей Одессы уже никогда не увидят.