(Николай Гумилёв)
Семён Никитович Трубочкин работал на заводе «Красный пролетарий» в третьем цеху в бригаде Пивоварова. В тот день – 18 июля ему очень повезло. Привезли на завод канистры – хорошие и разгружали на склад около цеха. Он как раз был на перекуре и крикнул: «А может подсобить, мужики?» «Давай!» Он помог разгрузить и незаметно одну канистру утащил и спрятал в лопухи. И лопухи зелёные и канистра зелёная – не видать. А после смены он вместо проходной – туда. За канистру и ходу – к дырке в заборе. Канистра ему как раз нужна была по хозяйству. Идёт мимо четвёртого цеха, и вдруг его будто током ударило – свист и крик: «Сеня!» Думает – бригадир заметил. Оглянулся, а это Витёк с пашкиной бригады ему рукой машет. Свой парень. Подошел.
- Слушай, Сёма, тут есть вариант бензин из машины слить, а ты как раз с канистрой…
Семён Никитович такие предложения с полуслова понимает. Пошли по быстрячку бензин слили. Машина то государственная – всё равно спишут. Не они сольют, так водила в поле бы на землю слил, чтобы цифры сошлись – за кабелем всё равно не поехал, а наряд выписали.
Собрался уже к забору, а Витёк ему:
- Мы тут ящик динамита припрятали, он как бесхозный теперь…
- Да зачем мне динамит?!
- Как зачем? Рыбу глушить будем!
- И то правда! Давай! А куда его я возьму? И так канистра полная в руках.
- А мы понемногу, по карманам домой перетащим! С ящиком заметить могут… А так…
- Давай!
Напихал полные карманы штанов динамитных шашек. Накинул ещё куртку спецовку – хоть и лето, жарковато. Но ничё – донести надо. В куртку ещё в карманы.
- Мы тут ещё сёння пару бутылок метилового спирта скомуниздили…
- А он то зачем? Это ж яд!
- А… Бери, в хозяйстве всё пригодится… Только держи его от бухла подальше, шобы не перепутать…
- Ладно, давай! Авось, кому-то надо будет – продадим.
- В субботу на рыбу едем – глушить.
- Замётано!
- Всё! Покеда!
Бутылку метилового спирта запихнул во внутренний карман спецовки. И ходу. Дырка в заборе на месте – не залатали. Кажись никого. Есть! Пронёс! Теперь домой со спокойной совестью. Припрячет всё в гараже. А в субботу на Степановские озёра поедут с Витьком и Вованом, рыбы наглушат… Подошёл к станции метро. И тут его дёрнуло – да его же сейчас в метро с канистрой бензина, с динамитом и метанолом не пустят! И в автобус не пустят! А на такси дорого ехать. А пешака пилить и пилить! А потом подумал: «А, была – не была!» Пустили! Никто да же слова не сказал.
Едет он на эскалаторе, а впереди бабуля едет. И лицо вроде бы знакомое… Где то он его видел… Бабуля достала мобильник и болтает:
- Ну, как там делишки? А дома как? А зятёк не пьёт? А Сталин как? Виагру принимает? А ему то, зачем? У него же столбняк такой, хоть сапоги снимай! Шалунишка! Всё с девицами гулящими путается? Всё вино красное жрёт вёдрами? Ты ему так скажи. Йоська! Печень не казённая. И девки ныне все… Бросай это дело, за ум берись, дурачок ты эдакий! Потом от французской болезни кто лечить будет? Опять тётя Саша? Вот приеду, так хворостиной по жопе, не посмотрю, что генералиссимус, видите ли… Володя просил передать, что Коба - козёл безрогий! Припомнит он ему восьмой съезд и отчёт ЦК!
Семён Никитович ехал и не верил своим ушам. Как это? Это про товарища Сталина вот так вот? И Йоськой называть? Да кто эта бабка??? И вдруг вспомнил. Узнал. Это же Колонтай Александра Михайловна! Он ещё портрет видел, когда читал книгу «Коммунистическая партия и сексуальная революция» - готовился в партию вступить. Точно она! Но пока он думал, бабуля затерялась в толпе…
Семён ехал в метро и никак не мог прийти в себя: «Как же это? Это же о Сталине так – о вожде советского народа, а он так верил. Он же нас вырастил всех, воспитал. И тут виагра, бабы какие-то непонятные, винище… Как же это? А может всех нас предали и нашу Родину советскую заодно?» Семён Никитович вышел на станции «Пролетарская» и уныло побрёл по улице, еле волоча ноги. В канистре хлюпал бензин, туда-сюда сновали равнодушные прохожие. «А ведь у меня вера пропала…» - подумал Семён – «Ну, брал я на заводе бензин и всякое прочее, так это же я не украл у кореша, это всё наше, народное, а значит и моё… А что бы так о товарище Сталине… Нет, никогда… Мы же все факелами пылали за дело коммунизма! За что же мы сражались, за что же мы страдали?» Вдруг Семён Никитович увидел мемориальную доску на стене дома с портретом Ленина и надписью: «В этом доме Владимир Ильич Ленин – вождь мирового пролетариата встречался с рабочими и выступал перед ними 23 марта 1919 года». Слёзы потекли ручьями из глаз Семёна. Удивлённые прохожие оглядывались: чего это чудак на портрет Ленина пялится? Лукича не видел, что ли? Дурак, наверное… А тем временем Семён Никитович вытер слёзы, прошептал: «Товарищ Ленин! Тебе отдаю я жизнь свою!», открыл канистру, облил себя бензином с ног до головы и черкнул зажигалкой…
