Ломая дерево, насквозь идя без труда...
Он помнил, когда ему исполнилось сто,
Столы ещё держали такой удар.
Он помнил, всё началось с хлопка по плечу,
Без поцелуев, и судья никак не Пилат.
А он тогда читал и читал палачу
Одну из самых красивых своих баллад.
Но как объяснишь, что такое роса небес,
Тому, кто правит топор и вяжет узлы.
Палач аккуратно примерил длину по себе
И улыбнулся - он вообще был незлым.
А потом его птицы-слова вернулись назад -
Мы, мол, с детства летаем, а гнёзда - те позже вьём.
Ну и дальше поехало: пальцы-губы-глаза.
И шея кивнула заднице: поживём.
С тех пор утекло воды - не вступить и раз.
Менялось оружие, приёмы, игра и стиль.
Старофранцузские звуки из слов и фраз
Пропадали и он хоронил их в своей горсти.
А когда есть слова, уже не нужно ножа.
Кошелёк - не тяжесть, в пассиве не первый срок,
Но сегодня месье, которому лежать ещё и лежать,
Вдруг очнулся и добавил десяток строк.
Ну вот и всё, и приплыли, и бон суар,
Пять веков скитаний оставлены на потом.
Он читал тебя в школе, заносчивый Франсуа...
Ты оправдан. Поворачивайся к палачу и говори: "готов".
