Потомства от прекрасных ждём созданий,
чтоб розы красота не умерла -
в наследнице своей, когда увянет,
чтоб роза жизнь вторую обрела.
Коль с ясными глазами обручен ты
самовлюбленной сущности своей,
на голод в изобилье обреченный,
своей персоне - истинный злодей.
Хоть нынче свеж и мир ты украшаешь
и гимн мечте с твоих слетает уст,
в бутоне увядает содержанье -
ты, скряга нежный, скуп на трату чувств!
Не стань обжорой - лишь с могилой впредь
ты съешь всё то, чем должен мир владеть.
СОНЕТ - 2
Коль сорок зим возьмут в осаду тело
траншеями на поле красоты,
наряд померкнет юности незрелой,
в лохмотья превратившись - помни ты!
Коль спросит кто о прелести увядшей,
о роскоши твоих цветущих дней,
ответить, что в глазах она запавших -
лишь будет похвальбой пустой твоей.
Но было бы похвальней, если б смог ты
ответить всем:
- Ребёнок мной рожден,
и в нём мой счёт за прожитые годы -
увядшей красоты наследник он.
Увидев кровь свою горячей, ты
как будто снова станешь молодым.
СОНЕТ - 3
Ты, в зеркало взглянув, лицу скажи:
- Пора себе подобие создать бы!...
Коль свежести лица не обновишь,
одна из дев лишится благодати.
Где лоно невозделанное той,
что пахотой твоей пренебрегает?
Иль кто-то обольщен весьма собой,
на смерть в себе потомков обрекая?
Ты зеркало для материнских глаз -
апрель ей возвращается тобою.
Сквозь старости окно и сам не раз
увидишь в сыне время золотое.
Но если в одиночестве живешь,
то образ свой в могилу унесешь
СОНЕТ - 4
Нельзя быть расточительным! Зачем
лишь на себя ты тратишь дар Природы?
Она даёт взаймы тому, кто щедр,
и страстно продолженья жаждет рода.
Так почему, прекрасный скряга мой,
ты даром этим злоупотребляешь?
Ты ростовщик, но прибыли порой
на жизнь себе и то не получаешь.
Ведь сделку заключив с самим собой,
обманываешь ты себя напрасно.
Уйти велит Природа на покой -
какой оставить сможешь счёт - не ясно.
Ты прелесть в рост пусти, а не зарой,
ведь лишь она - душеприказчик твой.
СОНЕТ - 5
Часы, чей тонкий и искусный труд
создал прелестный образ неземной,
тиранить, как и всех, того начнут,
кто многих превосходит красотой.
Неутомимо время, что ведёт
к зиме суровой лета благодать.
Застынет сок, листвы наряд спадёт,
и будет снег прекрасное скрывать.
Не заключить в стеклянный коль сосуд
все силы животворные, тогда
навек воспоминания уйдут,
о том, какой бывает красота.
Цветок, зимой теряя чудный вид,
в эссенции всю сущность сохранит.
СОНЕТ - 6
Не дай руке зимы обезобразить
своё ты лето - соки пусть бегут.
Сокровищем - пока ещё прекрасен -
обогати какой-нибудь сосуд.
Коль ссуду добровольную оплатишь
подобием себе же самому,
то в десять раз счастливее ты станешь,
процент имея десять к одному.
Коль десять чад произведут потомство,
запечатлев навеки образ твой,
то смерть увидит жизни превосходство,
хоть ты отправлен ею в мир иной.
Не будь упрямым, чтоб не прогадать -
в наследие червям себя не дать!
СОНЕТ - 7
Лишь солнце благодатно на востоке
поднимет гордо голову свою,
священному величеству в восторге
все смертные честь взглядом отдают.
Когда оно на холм крутой небесный
взбирается юнцом в расцвете лет,
желают взгляды смертных повсеместно
сопровождать блистательный рассвет.
Когда ж оно на дряхлой колеснице
устало свой заканчивает путь,
желаем мы глаза свои и лица
от низкого участка отвернуть.
Запомни ты, встречая свой рассвет:
умрешь не нужным, если сына нет.
СОНЕТ - 8
Ты - музыка, но внемлешь ей печально.
Приятное с приятным совмести.
Ты рад принять все то, что изначально
досадой отзывается в груди.
Коль звуки, заиграв в созвучье сложном,
слух оскорбят, не став ничуть милей,
то это их упрек тебе за то, что
не смог исполнить партии своей.
А струны, как супруги, разлюбезны,
в ладу друг с другом трепетно поют.
Они - как мать, отец, ребенок резвый -
все вместе ноту радостно берут.
В единстве их звучания залог,
а ты ничтожен, если одинок.
СОНЕТ - 9
Себя ты в одинокой тратишь жизни,
чтоб глаз не увлажнить вдовы своей?
Но, коль умрешь бездетным, слезы брызнут
из огорченных глаз Вселенной всей.
И, овдовев, Вселенная покоя
не обретет, утратив образ твой,
в то время, как пред женщиной-вдовою
в потомках ты предстанешь, как живой.
Коль вдуматься, то мота все растраты,
перемещаясь, мир не обеднят,
но красота исчезнет безвозвратно,
когда убить её владелец рад.
И нет любви в груди, душа пуста,
коль сам ты для себя злодеем стал.
СОНЕТ - 10
Стыдись! Ведь лжёшь, что любишь ты кого-то -
ведь неразумен сам к себе порой.
Любим ты - соглашусь я, коль угодно -
но видно, что любимых нет тобой.
Убийственною ненавистью скован,
себе ты строишь козней круговерть,
прекрасного беречь не хочешь крова,
хоть должен о сохранности радеть.
Ты мысли измени, чтоб я поверил,
что дашь достойный кров своей любви.
Будь милостив и добр - по крайней мере
к себе добросердечье прояви.
Другого сотвори себя - тогда
в потомке вечной станет красота.
СОНЕТ - 11
Ты снова расцветёшь, придя в упадок,
коль от себя ребёнка отделил;
кровь свежая его тебе - отрада,
ты ею сам потомка одарил.
И в этом рост и мудрость с красотою,
иначе - увядания процесс.
Коль каждый согласился бы с тобою,
за три б двадцатилетья мир исчез.
Пусть тот, кто груб и не отесан, сгинет -
к чему его природе содержать?
Но тот, в ком красота есть в изобилье,
обязан этот дар приумножать.
Природа, подарив печать лицу,
ждет оттисков, подобных образцу.
СОНЕТ - 12
Когда часов удары я считаю,
во тьму уходит радость светлых дней,
я вижу, как фиалка отцветает,
и серебрятся шерстки соболей.
Укрытьем стад, измученных жарою,
был лес... Не стало тени от ветвей...
На дровнях тащат белой бородою,
в снопы связав, всю зелень летних дней.
О времени я мучаюсь вопросом,
исчезновенья прелестей боясь:
затмить их красотою может броской
та поросль, что недавно поднялась.
Серп Времени когда к тебе придёт,
потомок, бросив вызов, отведет.
СОНЕТ - 13
О, если б мог принадлежать себе ты?
Возможно это лишь, пока живой.
Конца не миновать - запомни это,
другому подари ты образ свой.
Пусть красота, что у тебя в аренде,
печально не закончит жизни миг.
Принадлежать себе и после смерти
ты сможешь, если в отпрыске твой лик.
Позволит дому кто прийти в упадок,
когда возможен бережный уход
и ветру вопреки, и снегопадам,
и вечной стуже, что нам смерть несет?
Лишь мот! Имел отца ты - срок придет -
твой сын тебя пусть так же назовет.
СОНЕТ - 14
Нет, не со звезд суждения мои,
хоть тянет к астрологии порою.
Не предскажу я, что сезон таит,
и не предвижу голода с чумою.
Прогнозов краткосрочных ты не жди -
ни дождь чужой, ни ветер не предвижу.
Мне королей неведомы пути,
хоть есть знаменья, посланные свыше.
Глаза твои, как звезды, мне дают
познание премудрости Вселенной,
и правда с красотою расцветут,
коль прелесть сохранишь свою нетленной.
Иначе - предскажу: увидишь ты
предел лишь роковой для красоты.
СОНЕТ - 15
Я думаю порой, что все растет,
но краткий миг расцвета быстро тает -
спектакль на сцене жизни предстает,
но звезды тайно на него влияют.
Я знаю: человек, как и росток -
Конец с Началом - небом им дается.
В тщеславии упадка их исток,
расцвет пройдет - все в памяти сотрется.
Хоть ты в непостоянстве бытия
богат своею молодостью очень,
но Время, Увядание тая,
свет юности приводит к мраку ночи.
Я с Временем сражусь, ведь ты любим:
привью тебе все то, что взято им.
СОНЕТ - 16
Что ж средства не отыщешь ты сильней,
тирана-Время чтобы победить,
ведь увяданья прелести твоей
моим сонетам не остановить.
Сейчас счастливых дней твоих зенит
и девственных садов не счесть везде.
И каждый о цветах твоих грустит -
они точней рисунка на холсте.
Так быть должно - твою меняют жизнь
те Времени черты, что видит взгляд.
Моё перо и живописца кисть
тебя в глазах людей. не оживят
Отдав себя, запечатлеть черты
своим же мастерством способен ты.
СОНЕТ - 17
Поверит ли сонетам кто-нибудь,
коль мною лишь достоинства воспеты?
Но, видит небо, что, скрывая суть,
гробница красоты твоей - сонеты.
Коль смог бы описать сиянье глаз,
найти слова достоинствам чудесным,
сказали бы: - Стихи полны прикрас!
Земное не достойно черт небесных!
Желтели б рукописные листы,
их презирали б, как болтливых старцев,
и то, что заслужил по праву ты,
античной стало б пышностью считаться.
В ребенке будешь ты вдвойне воспет,
ведь жизнь продлят потомок и сонет.
СОНЕТ - 18
Сравню тебя я с летом, но притом
прекраснее его ты и нежней.
Трепещет майский на ветру бутон
в предчувствии коротких летних дней.
То слишком раскален небесный глаз,
то слишком затуманен он порой,
и кажется прекрасное для нас
природы переменчивой игрой.
Но не утратит лето красоты,
которая тебе принадлежит:
Не будет хвастать Смерть, что сгинешь ты -
в моих стихах расти тебе и жить.
Пока способны люди видеть свет,
тебя удержит в жизни мой сонет.
СОНЕТ - 19
О, Время, без когтей ты льва оставь
и прикажи земле сожрать свой плод!
У тигра вырви зубы, и пускай
кровь Феникса, вскипев, его сожжет!
Меняй сезоны и беду твори -
тебе ведь все разрушить по плечу,
все прелести поблекшие сотри,
но запретить одно лишь я хочу!
Прекрасное чело не борозди
отточенным пером часов и дней.
Летя стрелой, его ты пощади,
остался образец чтоб для людей.
Но, сколько б ты ни принесло вреда,
кто сердцу мил, тот будет юн всегда.
СОНЕТ - 20
Твой женский лик Природа начертала,
и страстью был внезапно я сражен,
ведь, чутким, нежным сердцем обладая,
ты вероломства женского лишен.
Лукавства нет в твоем чудесном взгляде,
хоть может озарить предмет любой,
и стать твоя все превосходит стати,
маня мужчин и женщин за собой.
В обличье женском создан ты сначала -
Природа ж, опьяненная тобой,
добавила то, что сегодня стало
не нужным мне для страсти роковой
Твоя любовь моею стать должна:
для женщин всех - сокровище она.
СОНЕТ - 21
Я не похож на тех, чью Музу может
раскрашенная прелесть вдохновить.
Я не похож на тех, кто небо тоже
с возлюбленной пытается сравнить.
Пусть их стихи наполнены гордыней -
в них море, и луна, и солнца блеск,
апрельский первоцвет, морские сини -
все то, что есть под куполом небес.
Хоть истины в стихах я не скрываю,
поверьте: обожания предмет
рожденным на земле не уступает,
пускай свечей небесных ярче свет.
Хоть кто-то на молву и тратит дар -
я не торговец, чтоб хвалить товар.
СОНЕТ - 22
Что стар я, зеркала не убеждают,
коль ты ровесник юности, и впредь
увидеть, как твой лик изборождают
морщины - мне не даст, надеюсь, смерть.
Ты нежным одеянием увенчан,
и в нем мои сердечные мечты.
Во мне - твоё, в тебе - моё сердечко,
и не могу я старше быть, чем ты.
Любовь моя, себя оберегай ты,
лишь для тебя себя я берегу.
Во мне твоё сердечко пусть играет -
как нянька, защитить его смогу.
Но, коль моё сердечко разобьется,
не думай, что твоё к тебе вернется.
СОНЕТ - 23
Я, как забывший роль, плохой артист,
что, провалив спектакль от страха, ропщет.
Иль, как свирепый хищник, что когтист,
но губит сердце от избытка мощи.
От робости никак не вспомню я
любовного обряда формул пышных,
и кажется, слабей любовь моя
становится в избытке силы лишней.
Пусть книга, красноречье заменив,
сердечка станет вестницей немою,
взывая о награде и любви
сильней, чем языки твердят порою.
Послания читай немой любви -
ума и чувства тонкость прояви!
СОНЕТ - 24
Как живописца кисть, глаза мои
вписали в сердце образ твой без слов,
а тело, словно рама, что таит
всю перспективу лучших мастеров.
И перспектива указать спешит
то место, где хранится образ твой -
всегда он в мастерской моей души
с оконцами очей твоих, друг мой.
Добры услуги наших светлых глаз,
в моих - твой лик, твои же - посуди -
оконца, сквозь которые подчас
мне в душу лучик солнечный глядит.
Но мудрости в глазах искусных нет,
как видят - так рисуют белый свет.
СОНЕТ - 25
Пусть тот, к кому созвездья благосклонны,
числом высоких хвалится наград.
Фортуной равнодушной обделенный,
тому, что сердцу дорого, я рад.
Горды все фавориты государей -
их коготки, как лепестки в лучах.
Но первый хмурый взгляд, что тот подарит,
сотрет венец, которым увенчал.
Коль ратник, чей опасен путь и труден,
бой проиграл на тысячу побед,
из книги чести вычеркнут он будет,
забудутся заслуги прежних лет.
Но счастлив я - с любовью легче жить -
никто не может этого лишить.
СОНЕТ - 26
Ты сердца властелин, а я вассал,
к достоинствам привязанный притом.
Тебе я эти строки написал
не для того, чтоб хвастаться умом.
Мой беден ум - всего превыше долг,
а разум гол, коль слов я не найду.
Мечтаю, чтобы доброй мыслью смог
в душе прикрыть ума ты наготу
до той поры, когда моя звезда
посмотрит благосклонно с высоты,
любовь преображая, и тогда
достойною её сочтешь и ты.
Тогда своей любовью похвалюсь,
а до того к тебе я не явлюсь.
СОНЕТ - 27
Устав в дороге, я ложусь в кровать,
сулящую желанный отдых членам,
и путь свой начинаю повторять,
изматывая разум совершенно.
Пристанище покинув, вновь бредут
паломники-мечты к тебе обратно,
глаза, слипаясь, смотрят в темноту,
которая слепому лишь понятна.
Мое воображение сквозь сон
опять нарисовать твой призрак хочет.
Сияет драгоценным камнем он,
и молодеет сущность дряхлой ночи.
Днем - тело, ну, а ночью разум мой
теряют из-за нас с тобой покой.
СОНЕТ - 28
Душе как равновесье обрести,
коль отдыха лишен уставший ум?
От тягот дня не может ночь спасти,
и меркнет день во мраке темных дум.
Хоть день и ночь враждуют меж собой,
мир заключив, усиливают гнет:
дорогой трудной - день, а ночь - бедой,
ведь от тебя все дальше путь ведет.
В угоду дню моя послужит лесть,
что даришь небу в тучах свет ты свой.
Смуглянке-ночи приношу я весть,
что вечером сияешь ты звездой.
Но день весь день покоя не дает,
а ночь всю ночь тоской меня гнетет.
СОНЕТ - 29
Презренному Фортуной и толпой,
дано мне в одиночестве рыдать,
мольбами небосвод смешить глухой,
свою судьбу-злодейку проклинать.
Богатым бы надеждами мне стать -
один красив, общителен другой.
И тем хочу, и этим обладать -
не рад тому, что послано судьбой.
От дум тех презираем я собой,
но образ твой дает душе взлететь
и жаворонком звонким над землей
с зарей у врат небесных гимны петь.
Коль драгоценность есть любви твоей,
мне ни к чему богатства королей!
СОНЕТ - 30
Когда на суд заветных дум своих
зову воспоминанья прошлых лет,
вздыхаю о стремлениях былых,
утратах всех, принесших много бед.
Слезами застилаются глаза
о том, что в мир иной ушли друзья,
о муках, что любовь мне принесла,
о том, что не вернуть, стенаю я.
Все горести припомнить вновь хочу -
о них воспоминанья пробудив,
по всем счетам я заново плачу,
как будто раньше их не оплатил.
Исчезнут все мои печали вдруг,
лишь о тебе я вспомню, милый друг!
СОНЕТ - 31
Мне очень дорога душа твоя
сердцами тех, кого лишен я был.
Любовь царит в ней и живут друзья,
которых я давно похоронил.
И много слез почтения из глаз
похитила любовь моя, поверь!
Они - проценты мертвым, и не раз
я видел, что друзья в тебе теперь.
Ты, словно усыпальница, хранишь
трофеи всех возлюбленных друзей,
и на меня права отдали лишь
тебе они - и мною ты владей.
Те образы в тебе, грущу о ком -
и ты владеешь мною целиком.
СОНЕТ - 32
Коль ты переживешь тот день святой,
когда мои останки скроет прах,
и перечтешь написанные мной
нехитрые послания в стихах,
сравни с шедевром будущих времен -
пусть лучшее перо увидел свет,
хочу, чтоб был любовью сохранён
мой труд, хоть есть счастливее поэт.
Меня ты светлой мыслью успокой:
- Коль Музе б в ногу с временем шагать,
ценнее мог плоды создать друг мой,
во всеоружье чтоб маршировать.
Друг умер, но в стихах - его душа,
у всех других лишь форма хороша.
СОНЕТ - 33
Я видел, как прекрасен утра взор -
оно, росой умывшись, вдаль глядит
и чествует вершины древних гор,
и, как алхимик, воды золотит.
Но тучам позволяет низким вдруг
божественный свой лик перечеркнуть -
оглядываясь с трепетом вокруг,
на запад незаметно держит путь.
И солнышко мое пришло с утра,
сразив великолепием на час,
мелькнуло, и - увы! - пришла пора:
оно закрылось тучами от глаз.
Винить земное солнце не дано
за пятна - на небесном их полно!
СОНЕТ - 34
Зачем ты, обещая ясный день,
заставил без плаща меня шагать?
Чтоб тучи помешали, бросив тень,
твое великолепие сыскать?
Но мало, коль сумеешь миновать
ты тучи и дождя осушишь след:
бальзам никто не станет восхвалять,
коль лечит раны, а бесчестье - нет!
Лекарством не становится твой стыд,
хоть каешься, в убытке я, поверь.
Обидчика покорность от обид
не лечит - тяжек крест моих потерь.
Но льются слез жемчужины, и вновь
прощаю зло тебе, моя Любовь!
СОНЕТ - 35
Ты о свершённом не печалься, нет!
У роз - шипы, и грязь - в ключе любом.
Луны и солнца тучи застят свет,
и мерзкий червь уродует бутон.
Грешны все люди да и я грешу,
стихами грех усилив во сто крат,
но снять вину униженно прошу -
не более других ты виноват.
Разумность всем проступкам я придал,
но твой противник - твой же адвокат;
и тяжбу над собой вести я стал -
войне любви и гнева сам не рад.
Я жалкий твой пособник с этих пор,
ограбленный тобою, милый вор.
СОНЕТ - 36
Пора нам разделиться, хоть притом
нельзя делить любви взаимной суть.
Пусть ляжет на меня позор пятном,
и с ним один я свой продолжу путь.
В любви у нас привязанность одна,
различно зло, что нас с тобой гнетёт,
ему не исчерпать любви до дна,
но ценность наслаждения крадёт.
При встрече не приближусь я к тебе,
позора чтоб виною не навлечь,
и ты расположение в толпе
скрывай, чтоб честь и имя уберечь.
Любимый мой, что может быть ценней
прекрасной репутации твоей!
СОНЕТ - 37
Родитель дряхлый, радуясь, глядит,
на те дела, что сын творит порой -
вот так и я, Фортуною побит,
в достоинствах твоих ищу покой.
Умом, происхожденьем, красотой
владеешь ты и, может, чем иным -
они облагорожены тобой -
любовь свою я приобщаю к ним.
И вновь я не побит, богат вполне
в тени достоинств, коих нет милей.
Всех этих благ достаточно и мне,
ведь я частица сущности твоей.
Коль лучшее тебе дано судьбой,
я в десять раз счастливей, милый мой.
СОНЕТ - 38
Не нужен Музе творчества предмет,
ты дышишь, наполняя стих собой,
и темы драгоценней больше нет,
чтоб выразил бумаги лист любой.
Себя благодари, что опус мой
достоин глаз твоих, и знай притом:
тебя воспеть не может лишь немой -
ведь ты луч света в творчестве любом.
Ты для меня десятой музой стань
и превзойди всех старых в десять раз.
Тот, кто тебе несет стихами дань,
пусть строки только вечные создаст.
Коль Муза эта станет всем мила,
достанется мне труд, тебе - хвала.
СОНЕТ - 39
Достоинства твои как воспевать,
коль лучшее во мне - твоя лишь суть?
Ну что же похвала мне может дать?
Хваля тебя, собой могу блеснуть.
Давай жить врозь, любовь свою тая,
и пусть её единой не назвать,
благодаря разлуке смог бы я
заслуженно хвалу тебе воздать.
Разлука, ты могла бы пыткой стать,
когда б тоска свободы не дала -
могу я время мыслям посвящать
о той любви, что сладостной была.
Но не учи единое делить,
хваля того, кому со мной не быть.
СОНЕТ - 40
Возьми мои любови все, возьми!
Найдешь ли то, чем ты не обладал?
Ведь истиннее нет любви, пойми,
любви к тебе, а ты и эту взял.
Коль из любви любовь мою берешь,
то не могу винить тебя, друг мой.
В том виноват, что сам себе ты лжёшь -
вся сущность отвергает вкус иной.
Грабеж тебе прощаю, милый вор,
хоть ты присвоил все, чем я владел,
и зло любви сносил я до сих пор,
но ненависть снести бы не сумел.
И если зло представится добром,
убей обидой, но не стань врагом.
СОНЕТ - 41
Проступки, что порой свершаешь ты,
когда меня в твоем сердечке нет,
достойны лет твоих и красоты -
соблазн идет за юностью вослед.
Ты добр - тебя легко завоевать,
прекрасен ты и, значит - осажден.
Пред женщиной, что жаждет всё отдать,
мужчина устоявший не рожден.
Но ты не допустить захвата мог
моих владений - юность пожурить.
Она и красота, что создал Бог,
две верности способны погубить.
Её разрушил верность - красотой,
свою - мне изменив - убил, друг мой.
СОНЕТ - 42
Не в том печаль, что ты владеешь ей,
хоть был влюблён я - можно так сказать,
гнетет и задевает всё сильней
то, что дано тобой ей обладать.
Вас, грешники, хочу я оправдать:
раз я люблю - её ты полюбил,
а мне она готова изменять,
чтоб испытал её ты, раз мне мил.
Ты с нею: для любви потеря - дар,
её теряю - друг одарен мной.
Нашли друг друга - вас я потерял,
и на меня возложен крест двойной.
Утешит то, что друг и я - одно,
меня ей одного любить дано.
СОНЕТ - 43
Закрыв глаза, я вижу все ясней,
ведь нет дневной привычной суеты.
И, если ты во сне придешь ко мне,
мой взгляд пронзит завесу темноты.
Все тени освещает тень твоя,
но ярче тени сам оригинал.
О, как бы ты сиял при свете дня,
коль свет глазам незрячим ночью дал!
В том счастье для моих влюбленных глаз,
чтоб созерцать тебя при свете дня,
коль образ твой, с изъянами подчас,
так восхищал в тяжёлых снах меня.
И день, как ночь, без глаз любимых мне,
и ночь, как день, коль ты пришел во сне.
СОНЕТ - 44
Коль стала б мыслью плоть, в короткий срок
я б путь преодолел, поднявшись ввысь,
пространству вопреки, скорей бы смог
к тебе издалека перенестись.
И было бы неважно, что стою
на той земле, что очень далеко -
проворна мысль - в любом другом краю
ей отыскать желанное легко.
Но я не мысль, и эта мысль гнетёт -
к тебе сквозь мили не перенесусь.
Земля я и вода - такой полёт
не для меня, и я в тоске томлюсь.
Медлительны весьма земля с водой -
лишь слезы мне дают они с лихвой.
СОНЕТ - 45
А воздух с очищающим огнем -
где б ни был я - они всегда с тобой.
Огонь горит в желании моем,
а воздух переносит мыслей рой.
Коль элементы быстрые, друг мой,
как вестники любви к тебе летят,
я остаюсь с землею и водой,
а эти элементы тяготят.
Огонь и воздух - у тебя пока,
посланцев быстрых здесь со мною нет,
сейчас они ко мне издалека
о здравии твоем несут ответ.
Хоть весточке такой я очень рад,
но снова отсылаю их назад.
СОНЕТ - 46
Глаза и сердце смертный бой ведут -
твой образ делят воинам подстать.
Глаза смотреть сердечку не дают,
желает сердце это право взять.
Считает сердце, что твой образ - в нём,
в каморке от хрустальных спрятан глаз.
Глаза все отвергают и притом
считают, что твой образ в них как раз.
Чтоб этот спор решить, я учредил
жюри из мыслей и судить призвал.
Вердикт их долю глаз определил
и сердцу, что положено, отдал.
Глаза владеют внешностью сполна,
любовь навеки сердцу отдана.
СОНЕТ - 47
Союз глаза и сердце обрели -
друг другу услужить теперь хотят,
когда от вздохов сердце заболит
иль на тебя глазам не бросить взгляд.
Глаза пируют, видя образ твой,
и сердце угощают от души.
Коль сердце о тебе полно мечтой -
с глазами разделить её спешит.
Любовь и образ твой благодарить
не устаю - разлука не беда.
Ведь дальше мыслей ты не можешь быть,
они - с тобой, а с ними - я всегда.
Коль мысли спят, то образ твой спасет -
глазам и сердцу радость принесет.
СОНЕТ - 48
Готовясь в путь, я думаю о том,
как вещи под замками сохранить:
чтоб не посмел притронуться никто,
им надо под охраной крепкой быть.
Но их никак нельзя сравнить с тобой -
печаль и утешенье ты мне дал,
единственный и самый дорогой
оставлен, чтобы пошлый вор украл.
Не смог я запереть тебя в сундук,
ты там, где нет тебя, и все же есть:
в груди моей ты узник, милый друг,
но можешь и свободу предпочесть.
Но, видя драгоценнейший трофей,
способен красть порой и не злодей.
СОНЕТ - 49
На время то, коль время то придет,
когда мои изъяны досадят,
любовь твоя итоги подведет,
как мудрый ревизор, бросая взгляд;
на время то, когда ты, как чужой,
меня лишь поприветствовав, пройдешь;
когда любовь, что мнилась мне большой,
остынет - ты лишь холодно кивнешь;
на время то я крепость возведу
в сознании, себе оценку дав,
и против самого себя пойду
в защиту всех твоих законных прав.
Имеешь право ты меня забыть -
причины нет законной, чтоб любить.
СОНЕТ - 50
В дороге тяжело без всяких благ,
а там, куда стремлюсь - в конце пути -
мне отдых и удобства скажут так:
- Вот сколько миль от друга смог пройти!
Мой конь уныло тащится вперед,
ему моей печали тяжек груз,
бедняжка инстинктивно сознает,
что друга покидать не тороплюсь.
На шпоре кровь - её ведь в бок коня
вонзаю, раздраженный я и злой,
и стоном ранит глубже он меня,
чем я его острейшей шпорой той.
Напоминает стон, что позади
осталась радость, горе - впереди.
СОНЕТ - 51
Любовь моя желает оправдать
коня - ведь от меня все дальше ты.
Зачем спешу - ей хочется узнать -
ведь в том до возвращенья нет нужды.
Тогда б коня оправдывать не стал -
любая скорость мне была б мала.
Я шпоры даже в ветер бы вогнал
и не заметил скорости крыла.
Желание с любовью коль слилось,
то конь бы не поспел за ним никак.
Оно б к тебе со ржанием рвалось!
Коня любовь оправдывает так:
раз нынче не доволен я конем,
назад помчусь, совсем забыв о нём!
СОНЕТ - 52
Я, как богач, заветный ключ держу -
к сокровищу он может привести.
Но я в ларец тот часто не гляжу,
блаженству чтоб ущерб не нанести.
А праздников торжественный черед
так редок - с нетерпением их жду,
ведь каждый драгоценен - а придет,
как в ожерелье бриллиант найду.
И время сохранит твой светлый лик,
как прячешь в сундуке наряды ты,
чтоб стал счастливым тот особый миг,
когда увижу я предмет мечты.
Доступен ты - могу торжествовать,
надежду недоступность может дать.
СОНЕТ - 53
В чем суть, мой друг, субстанции твоей?
Одной лишь тенью можно обладать!
Тебе же служит множество теней,
а ты любую тень способен дать.
Тебе лишь подражание - черты,
вознесшие Адониса портрет;
лицо Елены - символ красоты -
но это ты по-гречески одет.
Затмить весну и осень можешь ты,
весна - лишь тень, что брошена тобой,
а в осени - щедрот твоих плоды,
тебя узнаем в форме мы любой.
Во всем твоей есть доля красоты,
но в чувствах постоянен только ты.
СОНЕТ - 54
Насколько возрастает красота,
коль фоном добродетель служит ей!
Прекрасна роза пышная всегда,
но запах прелесть делает сильней.
Пусть схож шиповник с розою на вид -
окраской с ней соперничает он,
и так же на шипах цветок висит,
раскрыв в дыханье летних дней бутон,
лишь для себя живет его цветок -
не служит он источником услад.
Из роз, когда придёт увянуть срок,
сладчайший приготовят аромат.
Хоть ты утратишь прелесть юных лет,
всё лучшее, что есть, хранит сонет.
СОНЕТ - 55
Стихов могучих не переживёт
из мрамора и злата монумент -
тебя сиянье вечное в них ждёт -
на камень ляжет грязь прошедших лет.
Война способна все на свете сжечь
и уничтожить каменщика труд,
но весь ее огонь и Марса меч
в стихах живую память не сотрут.
И, смерти вопреки, вражде слепой
хвала найдет в стихах моих приют
для тех потомков, что до роковой
черты весь грешный мир переживут.
И ты, мой друг, до страшного суда
в глазах влюбленных будешь жить всегда.
СОНЕТ - 56
Любовь, стань сильной, чтоб не смог никто
сказать, что не остра, как аппетит:
хоть нынче утолим его едой,
он завтра стать сильнее норовит.
И ты, любовь, должна такою быть:
глаза свои от сытости закрой,
но завтра будь остра, чтоб не убить
себя саму же вялостью такой.
Печален пресыщенья океан,
и ново-обрученные глядят
с различных берегов, но день им дан,
чтоб счастье и любовь вернуть назад.
Сравнить с зимою вялость если мне,
желанней лето станет нам втройне.
СОНЕТ - 57
Что делать мне, рабу, как ни служить
тебе в часы желаний, что придут?
Мне временем не стоит дорожить,
коль нет желаний - мне неведом труд.
На долгие часы я не ропщу,
покорно жду тебя, мой господин,
и горечи в разлуке не ищу,
когда ты отошлёшь - и я один.
Не смею даже в мыслях вопрошать,
где ты, гадая в ревности слепой.
Я раб, и мой удел - печально ждать
и знать, что каждый счастлив, кто с тобой.
Любовь глупа - надежда ей милей,
что нет плохого в прихоти твоей.
СОНЕТ - 58
Я раб любви! Спасет пусть Купидон
от слежки - развлекаешься пока,
и от отчета низкого пусть он
спасет - ведь лишь покорный я слуга.
Когда поманишь ты, я буду ждать
в тюрьме разлуки прихоти твоей,
сносить любой каприз, терпеть, страдать,
тебя не обвиняя в доле сей.
Любой имеешь право выбрать путь,
желаньям волен время отдавать.
Твоих высоких привилегий суть -
себе все прегрешения прощать.
А мне в аду тоски придется ждать
и за грехи тебя не осуждать.
СОНЕТ - 59
Всё то, что было в мире, вновь придет,
но заблуждаться ум не перестал.
Он в творческом порыве создает
ребенка, что уже существовал.
Когда б смогли архивы обозреть
пять сотен долгих солнечных витков,
твой образ в древней книге рассмотреть
я смог бы среди самых первых слов.
Сравнил бы я, что в древности смогли
сказать о чуде том, как ты сложен.
Кто совершенней: мы или они?
Иль Мир менять возможности лишен?
Уверен я: умы прошедших лет
гораздо худший славили предмет.
СОНЕТ - 60
Как к берегу торопится волна,
к концу бегут минуты все быстрей.
Спешит другая, лишь пройдет одна -
вперед стремятся чередой своей.
Рождение, увидев свет, спешит
младенцем к полной зрелости ползти,
теряя от кривых затмений вид.
Дар Времени не можем мы спасти.
Пронзить расцвет наш Времени дано,
прелестное чело избороздить,
съедает редкий подлинник оно -
косой его всем скошенными быть.
Но жить в тех временах, что далеки,
стихам, руке жестокой вопреки.
СОНЕТ - 61
Не по твоей ли воле образ твой
моим глазам сомкнуться не даёт?
Теней, так на тебя похожих, рой
перед глазами бешено снуёт.
Не твой ли дух ко мне подослан был,
чтоб издали за мною наблюдать
и видеть всех моих застолий пыл?
Не ревностью ли смеешь ты страдать?
О нет, твоя любовь не так сильна!
Моя любовь уснуть мне не даёт
и отдых побеждает мой она -
я стражник твой все ночи напролёт.
Следить я за тобою не устал,
когда к другим ты слишком близок стал.
СОНЕТ - 62
Я самообожанием пленен -
душой руководит моей оно.
Не исцеляем этот грех, ведь он
укоренился в сердце уж давно.
Мне кажется, лица прекрасней нет:
в нем совершенство формы и ума.
Я сам - судья, не нужен мне совет,
ведь высока достоинств сих цена.
Но зеркало дает печальный знак,
я в нем - старик, потасканный судьбой.
Понять самовлюблённость можно так:
чудовищно любить, раз я такой!
Тебя, а не себя, в себе хвалю,
тем украшаю старость - что люблю!
СОНЕТ - 63
До той поры, когда, подобно мне,
побит друг будет Времени рукой,
часы кровь истощат его вполне,
и иссекут морщины лоб с лихвой,
и утро жизни в ночь тропой крутой
покатится, и прелесть та уйдет,
которой, как король, владел друг мой -
весны подарок Время украдет,
на это время крепость строю я,
чтоб старости нож острый отвести,
чтоб память избежала острия,
хоть жизнь и не удастся мне спасти.
В печальных этих строках навсегда
останется живою красота.
СОНЕТ - 64
Когда смотрю, как Времени рукой
уродуется все, чем век богат:
величье башен сровнено с землей
и бронзу разрушенья не щадят;
голодный океан из года в год
на сушу наступает, словно зверь,
но почва побеждает силу вод,
богатство обретя за счет потерь;
когда я вижу ужас перемен
и крах, что совершенство обретёт,
то думаю, что разрушенья тлен
мою любовь однажды заберёт.
Та мысль, как смерть - осталось лишь рыдать:
то, что имеешь, страшно потерять.
СОНЕТ - 65
Раз море, камень, суша и металл
пред бренностью не могут устоять,
то шанс у красоты прискорбно мал:
она сильней цветка не может стать.
Медовому дыханью летних дней
как Времени осаду пережить,
коль скалы в неприступности своей,
врата стальные может сокрушить?
Пугает мысль! Где камень дорогой
мне от забвенья Времени укрыть?
И кто своею сильною рукой
ему сумел бы порчу запретить?
Никто! Лишь чудо может право дать
любви в чернилах вечно засиять.
СОНЕТ - 66
Взываю к смерти! Видеть мне претит
пустынный мир, рождённый в нищете,
ничтожество, что в роскоши царит,
и веры крах, что попрана везде.
признание заслуг, которых нет,
и добродетель, втоптанную в грязь,
и совершенство, что не принял свет,
и силу, что гнетёт больная власть.
искусство, онемевшее от пут,
и блажь, что губит умные дела,
и искренность, что глупостью зовут,
и то добро, что служит силам зла.
Уйти бы! Но любовь свою тогда,
оставив в одиночестве, предам.
СОНЕТ - 67
О, почему, живя с пороком рядом,
он должен нечестивость украшать?
Чтоб грех, благодаря его утратам,
мог с обществом своим его связать?
Ну почему фальшивых красок гамма
с лица подобье мертвое крадёт?
Берет убогость копию обманом
с тех роз, в которых истина живёт.
Он здесь - ведь, обанкротившись, Природа
не может краской вены наполнять,
казна бедна - и прелесть лишь его там,
за счет неё Природе процветать.
Храня его, хвалиться можно ей
тем, чем владела до печальных дней.
СОНЕТ - 68
Он яркий образец тех дней, когда
жила и гибла прелесть, как цветок,
пока любой из смертных без труда
воспользоваться символом не смог.
До той поры, как локон золотой
перед могилой стали остригать,
чтоб жизнь на голове продлить другой
и шевелюрой для кого-то стать.
Видны в нем все приметы старины,
был подлинным в которой идеал -
цветок чужой не мог продлить весны,
у старого никто наряд не крал.
Хранит Природа этот образец,
чтоб фальшь познала прелести венец.
СОНЕТ - 69
Та часть тебя, которая видна,
содержит все, о чем дано мечтать,
ты получаешь должное сполна:
враги - и те готовы восхвалять.
Хоть внешность увенчали похвалой,
но тот язык, что возносил не раз,
все опровергнет, лишь взглянув порой
чуть дальше, чем увидеть может глаз.
Найдется тот, кто в красоте души
изъяны попытается найти
и в "доброте душевной" поспешит
зловонье сорняка к ней приплести.
Твой внешний вид от запаха далек,
живет в тебе доступности порок.
СОНЕТ - 70
Нельзя считать изъяном оговор,
прекрасное - мишень для клеветы,
его орнамент - подозрений вздор -
лишит, как ворон, небо чистоты.
Будь ты хорош - отыщет клевета
годами соблазненные черты,
бутоны порча предпочтет всегда,
а тот расцвет, что не запятнан - ты.
Хоть юности соблазны миновал,
с победой выйдя из её атак,
достоин нынче всяких ты похвал,
но зависть удержать нельзя никак.
Порока тени если б не имел,
ты б королевством всех сердец владел.
СОНЕТ - 71
Когда умру, не дольше сожалей,
чем колокол несет угрюмо весть,
оповещая мир, что я червей
решил всему, что низко, предпочесть.
Прочтя строку, совсем не вспоминай
ту руку, что посмела написать -
хочу я быть тобой забытым - знай,
чтоб мысли не заставили страдать.
Стихи решишься если прочитать,
когда мой прах смешается с землей,
то имени не надо повторять -
твоя любовь погибнет пусть со мной.
Не плачь, чтоб вездесущий мир и злой
надменно не смеялся над тобой.
СОНЕТ - 72
Чтоб мир не смог узнать хоть что-нибудь
о том, что ты во мне мог обожать,
когда умру, совсем меня забудь -
нельзя моих достоинств доказать.
Но, если благородно ты солжешь,
воздав мне похвалу не по делам,
то после смерти выше вознесешь,
чем вся скупая правда бы смогла.
И чтоб на фальшь любви не походить,
венчать не надо лживой похвалой,
и имя должен ты похоронить,
чтоб избежать позора нам с тобой.
Стыжусь я строк, что произвел на свет,
стыдись: влюблен в ничтожный ты предмет.
СОНЕТ - 73
Во мне осенний видишь ты сезон:
листва местами есть, местами - нет,
дрожат, замерзнув, ветви - ветер зол,
и птицами последний спет куплет.
Во мне ты видишь сумрак дня, когда
спешит на запад солнце, свет тая,
его вбирает ночи чернота,
и эта ночь - второе Смерти "я".
Во мне ты видишь лишь огонь былой,
что юности золою окружен -
на смертном ложе он обрел покой:
тем, чем питался, тем и поражен.
Ты знаешь это - и любовь сильней
к тому, что потерять придется ей.
СОНЕТ - 74
Ты не горюй, когда арест возьмет
без права на амнистию меня,
ведь жизнь в стихах убежище найдет -
продолжится, все в памяти храня.
Вновь прочитав, увидишь ты в стихах
меня частицу, что была твоей.
Земле сырой достанется мой прах,
а самым лучшим - духом - ты владей.
Отбросы потеряешь - ну и что ж?
Стать должен труп трофеем для червей.
Бесчестную добычу Смерти нож
пусть заберет - о ней не сожалей.
Ведь ничего нет творчества ценней -
оно с тобой останется - владей.
СОНЕТ - 75
Как пища, мыслям ты необходим,
как дождь земле, измученной жарой -
чтоб ты спокоен был, веду один
борьбу - как и скупец ведёт порой.
То, наслаждаясь, горд скупец казной,
то в страхе, что сумеют обобрать;
и я - то быть желаю лишь с тобой,
то миру жажду радость показать.
То, наглядевшись на тебя, я сыт,
то образ твой голодный ищет взгляд,
и поиск развлечений мне претит -
тому, чем ты одариваешь, рад.
Так чахну я, излишеством сражен -
то обжираюсь, то всего лишен.
СОНЕТ - 76
Ну почему стихи мои не модны
и далеки от быстрых перемен?
Ну почему я времени в угоду
не принимаю модных фраз и тем?
Ну почему пишу одно и то же,
ряжу воображение в старьё?
Не трудно фразам, что со мною схожи,
раскрыть происхождение моё.
Любовь моя, лишь для тебя пишу я,
ты и любовь - две темы мне даны.
Лишь старые слова одеть решусь я
в наряд, что чуть новее старины.
Старо и ново солнце по утрам -
так и любовь всё повторяет нам.
СОНЕТ - 77
Ты в зеркале увидишь увяданье,
в часах - движенье быстрое минут,
а лист хранит душевные страданья -
из этой книги знания придут:
морщины - близкой старости приметы -
тебе напомнят, что могила ждет;
песок в часах струится незаметно
и воровато к вечности ведет.
Все то, что удержать не может память,
доверь страницам этим, и потом
с детьми своими встретишься опять ты,
рожденными душою и умом.
Ты на часы и в зеркало гляди
и этим свой дневник обогати.
СОНЕТ - 78
Тебя как Музу часто звать решаясь,
ценил я помощь добрую, и вот -
теперь, тобой успешно прикрываясь,
перо чужое вирши создаёт.
Глаза твои в немого песнь вложили,
невежество порхает в вышине.
Они ученым крылья распушили,
изящество украсив тем вдвойне.
Но ты гордись моим стихосложеньем,
в нем от тебя рожден сонет любой.
Для всех других ты - стиля улучшенье,
их стих твоей украшен красотой.
Но мой талант сумел ты вознести -
невежество ученостью спасти.
СОНЕТ - 79
Пока один я помощи просил,
ты благосклонен был к стихам моим,
теперь в упадке мой изящный стиль
и Муза уступает путь другим.
Хоть для меня милее темы нет,
достойнее перо тебя найдёт,
но, что б ни сочинил другой поэт -
украденное лишь тебе вернёт.
Он славит добродетель, но крадёт
в твоём лишь поведении слова,
и красоту в твоем лице найдёт -
его хвала - в тебе и не нова.
И ни к чему его благодарить -
тебе за все приходится платить.
СОНЕТ - 80
От знания я сил запас теряю,
что превосходней дух явиться смог.
Тебя с такой он мощью восхваляет,
что скован мой язык и беден слог.
Достоинства твои подобны морю -
несут суда в далёкие края,
хоть горд его корабль, но на просторе
моя мелькает дерзкая ладья.
Твоя лишь помощь на плаву удержит -
бездонна глубина, где он плывёт,
иль лодкою, крушенье потерпевшей,
я стану, а корабль прекрасен тот.
Но, если я крушенье потерпел,
то крах любви увидеть - мой удел.
СОНЕТ - 81
Сложу ль я эпитафию тебе
иль будешь жить, когда в земле сгнию -
из строк, в которых я тебя воспел,
смерть не сумеет память взять твою.
Бессмертие свое найдешь ты здесь,
хоть должен я безвестность обрести.
В земле моей могиле место есть,
тебе - в гробнице глаз людских цвести.
Стихи сумеют памятником стать -
их тот, кто не рождён ещё, прочтёт,
как о живом, сумеют рассказать,
когда любой, кто жив сейчас, умрёт.
Перо имеет свойство жизнь продлить,
в устах людей ты вечно будешь жить.
СОНЕТ - 82
С моею Музой в брак ты не вступал
и без позора можешь прочитать
те посвященья, что другой создал,
и вправе стих чужой благословлять.
Ты формой совершенен и умом
и, если не достоин их мой стих,
ты можешь позаботиться о том,
хвалу чтоб посвежее обрести.
Ты так и делай, но пока другой
отыщет свой искусственный прием,
поистине прекрасный образ твой
правдиво мной в стихах отображен.
Имея свой румянец на щеках,
к чему тебе искусственность в стихах?!
СОНЕТ - 83
Тебе, мой друг, приукрашенья лишни -
в моих стихах приукрашений нет.
Я думал, славословия ты выше,
которым оплатил свой долг поэт.
На прославленье сил не тратил много,
но можешь засвидетельствовать сам,
что перья современные не могут
найти для описанья словеса.
Ты в грех вменял молчанье, но скажу я:
заслуга в нём!! Прекрасному вреда,
лишь будучи немым, не приношу я -
от славословья гибнет красота.
И больше жизни даст один твой взгляд,
чем все поэты вместе сотворят.
СОНЕТ - 84
Кто сможет лучше, больше похвалою
такой, как я, тебя превознести?
Могли б служить духовность с красотою
примером, только равных не найти.
Какая скудость тощая в пере том,
которое не славит свой предмет,
но суть твоя коль понята поэтом,
то лучше станет стих - сомнений нет.
Копируя природы дивный росчерк,
он совершенств не должен ухудшать,
и ум его в веках прославит точность,
изящный стиль всех будет восхищать.
Но похвала, что обожаешь ты,
становится проклятьем красоты.
СОНЕТ - 85
Язык у Музы скован, и она
молчит, а речи с пышной похвалой
перо златое чертит в письменах -
отточен Музой стих его любой.
Я мысль несу - другие нежат слух,
"Аминь!" - скажу, как клирик молодой,
на гимн любой, что их рождает дух
пером тончайшим в форме неземной.
Скажу: "Все так, все верно!" - сделав вид,
что мысль признал, но кое-что для нас
добавлю в мыслях, где любовь стоит
на первом месте пред толпою фраз.
И, за воздушность слов других ценя,
за тонкость мысли ты цени меня.
СОНЕТ - 86
Его ль стихов великих парус, смело
к тебе, трофею, продолжая плыть,
во мне все мысли запер, чтобы чрево,
где выросли, в гробницу превратить?
Его ли дух, что духи обучили,
лишая речи, вдруг меня настиг?
Не он и не его друзья ночные
приводят в замешательство мой стих.
Ни он, ни дух любезный чрезвычайно,
что в глотку знанья пичкает всю ночь,
победой не сочтут моё молчанье -
я вовсе не бегу от страха прочь.
Наполнить строки я тобой сумел,
исчез предмет - и стих мой ослабел.
СОНЕТ 87
Ты слишком дорог, чтоб тобой владел я.
Прощай! Ведь цену знаешь ты свою!
Свобода привилегий - вот удел твой,
я ж прав своих границу сознаю.
Чтоб обладать, нужно соизволенье -
богатство это я не заслужил.
Нет прав, чтоб дар принять хоть на мгновенье -
патент на обладание изжит.
Цены не зная, мне дарил себя ты
иль ошибался в том, кому дарил.
Твой дар велик - возьми его обратно
теперь, когда все верно рассудил.
Тобою, как во сне, владел поэт.
Мне снилось: я король, проснулся - нет.
СОНЕТ - 88
Когда меня унизить ты захочешь
и дерзко душу высмеять мою,
то сторону твою принять не прочь я,
хоть предал - добродетель воспою.
О слабостях своих я знаю много
и, сторону твою решив принять,
поведаю о всех своих пороках,
чтоб смог ты одобрение снискать.
От этого лишь выигрыш я вижу -
ведь мысли о любви живут во мне,
пусть я себя обидами унижу,
тебе во благо это, мне - вдвойне.
Я твой всецело - ты мне слишком мил,
снесу обиды, чтобы прав ты был.
СОНЕТ - 89
Скажи, что за проступок я не нужен -
с презреньем стану грех свой осуждать.
Скажи, что стих хромой, запнусь я тут же
и сам себя не стану защищать.
Чтоб перемене выглядеть прилично,
ты не найдешь и половины слов.
Я буду сам себя порочить лично
и, как чужой, вести себя готов.
Места, где ты бываешь, обойду я
и имя не сорвется с языка,
ошибку чтобы не свершить простую -
не выдать, что знакомы хоть слегка.
С самим собой мне вечно в споре быть:
раз ненавидишь - как себя любить!
СОНЕТ - 90
Ну, что ж, желаешь если - отвернись
сейчас, когда я вижу: мир восстал.
Согнув меня, с судьбой объединись,
последнею потерею не став.
Но, сердце победит когда печаль,
про арьергард победы позабудь,
дождей рассвета не добавь к ночам
и не пытайся гибель оттянуть.
Не уходи последним только ты,
когда ущерб от мелких бед сразил,
расстанься с первым натиском беды,
чтоб я Фортуны силу оценил.
Все горести, какие могут быть,
с потерею тебя мне не сравнить.
СОНЕТ - 91
Кто - родом, кто - умением гордится,
кто - силой, кто - богатством восхищен,
кто к моде, хоть дурна она, стремится,
кто - псами, кто - конями увлечен.
У каждого по нраву есть отрада,
он вечно наслажденье ищет в ней.
Мне мерить эти частности не надо -
всех в том я превзойду, что мне милей.
Твоя любовь мне знатности дороже,
богатства и нарядов дорогих,
ценней она, чем сокол или лошадь -
дороже ты всего, что есть у них.
Богатством горд я и несчастным стать
могу, коль ты решишь его забрать.
СОНЕТ - 92
Себя похитив, худшее свершишь,
ведь только мой ты до скончанья дней.
Пока твоя любовь со мной, я жив -
зависит жизнь от верности твоей.
Нужды мне нет ждать худшее из зол,
конец и в наименьшем познаём.
Мне в этом положенье повезло -
не властно настроение твоё.
Не мучай переменчивой душой,
от этого зависит жизни срок.
На счастье право я нашёл, друг мой,
в том, что с любовью умереть бы мог.
Прекрасное без пятен где сыскать?
Что ты неверен, я могу не знать.
СОНЕТ - 93
Я так же, как обманутый супруг,
считать любовью видимость бы мог
и верить, хоть изменчивый мой друг
со мною внешне, а душой - далек.
Ведь ненависть в глазах не может жить -
могу о перемене в них узнать,
лицу дано историей служить -
гримасы настроению подстать.
Решил при сотворенье небосвод:
любовь пусть на лице твоем царит.
Движенья сердца, мыслей хоровод
меняются, но сладостен твой вид.
Но, словно Евы яблоко - порок,
твой вид от добродетели далек.
СОНЕТ - 94
Тот, кто силен, но не наносит ран,
хоть это обещает внешний вид;
кто всех вокруг заводит, ну а сам
пред искушеньем камнем устоит,
тот милость обретет небес скорей -
раз бережет природу от растрат,
хозяин он для внешности своей,
ну, а другой - приказчиком быть рад.
Дает цветок свой запах лету в дар,
хоть жил и умирал, гордясь собой.
Но, если от заразы пострадал,
тогда затмит его сорняк любой.
В деяньях горечь сладостных утех,
сорняк милей гниющих лилий всех.
СОНЕТ - 95
Дела позорны, хоть милы притом -
подобны порче, губящей цветы,
на имени твоём лежат пятном,
но даже и в грехах прелестен ты.
Язык, что описать захочет жизнь,
фривольно развлеченья осудить
без похвалы не сможет обойтись -
способно имя грех любой прикрыть.
Пороки обрели роскошный дом,
и, друг мой, на тебя их выбор пал.
Завесой красоты прикрыв пятно,
любой порок для глаз прелестным стал.
Надеюсь, эту льготу сбережешь!
Коль злоупотреблять, тупеет нож.
СОНЕТ - 96
Беспутен ты иль юн - кто как считает,
кто прелесть в кутежах увидеть смог,
но лорд с простолюдином обожают
тебя - ведь так прекрасен твой порок.
Дешевый камень почитаем будет,
на палец королевы коль попал -
так все твои грехи, что видят люди,
становятся достойными похвал.
Свирепый волк ягнят обманет много,
придав овечьи образу черты,
людей ты соблазнить немало смог бы,
используя всю силу красоты.
Не делай так - ведь мне всего милей
ты вместе с репутацией своей.
СОНЕТ - 97
Зиме подобно расставанье было -
как радость мимолетна иногда!
В душе моей мороз и мрак унылый,
декабрьская седая нагота.
Но лето ведь разлукою сразило
и осень с урожаем впереди -
она в утробе плод весны носила
вдовою, что оставил господин.
Обильный урожай казался этот
не больше, чем надеждой сироты.
Тебе служила верно радость лета,
и немы птицы, коль покинул ты.
А запоют - то в голосе тоска,
бледнеет лист: а вдруг зима близка.
СОНЕТ - 98
С весной прекрасной твой совпал уход,
апрель был облачён в цветной наряд,
дух юности витал - Сатурн и тот,
забыв о меланхолии, был рад.
Но трели птиц и запахи цветов,
чей цвет различен, не смогли опять
заставить рассказать меня о том,
что летом было, и цветок сорвать.
Не восхищался лилий красотой,
пунцовых роз не восхвалял я тон.
Они лишь символ прелести земной
и списаны с тебя, ты эталон.
Казалось, что зима, раз ты пропал -
цветок, как тень твоя - я с ней играл.
СОНЕТ - 99
Бранил фиалку раннюю напрасно:
- Плутовка, где украла аромат?
Не из дыханья ль милого? А краски
из вен его взяла для щек прекрасных
и этим кровь сгустила во сто крат.
Украсть с руки цвет лилия посмела,
а в майоране прядь волос видна,
и, вся на иглах, роза покраснела,
другая - от отчаянья бледна.
А третья обокрала их обеих,
дыханием твоим к себе влечет,
за кражу ту во всем великолепье
её смертельно точит червячок.
Цветов я много разных повидал -
любой твой аромат иль цвет украл.
СОНЕТ - 100
Где бродишь, Муза, если забываешь
о главном с полной мощью рассказать?
Не песне ли никчемной помогаешь,
чтоб низкому предмету сильным стать?
Вернись, о Муза, праздность искупая,
высокий стих пусть силу обретет.
Для уха пой, что цену песне знает
и тему с мастерством перу даёт.
Очнись - лицо любви проверь с вниманьем:
не много ли там Времени морщин?
Коль так, то стань сатирой увяданья -
пусть всех добыча Времени смешит.
Быстрей, чем Время даст урок любви,
ты сказкой нож кривой останови.
СОНЕТ 101
О Муза! К добродетели святой
чем можешь невниманье искупить?
Мне истину даёт любимый мой,
и твой удел - возвышенной им быть.
Не скажешь ли ты, Муза, мне в ответ,
что истину не надо украшать,
она имеет свой прелестный цвет -
нельзя её смешенью подвергать?
Коль нет хвалы, то будешь ли немой?
Молчанья твоего не оправдать -
ты в силах сделать так, чтоб милый мой,
почив, мог век грядущий восхищать.
Служи мне, Муза, чтоб, прожив свой срок,
таким же, как сейчас, предстать он смог.
СОНЕТ 102
Сильна любовь, хоть кажется слабей,
лишь меньше проявляется она.
Коль слишком много нам болтать о ней,
её товаром делает цена.
Была любовь весенней, молодой -
тогда её я чаще воспевал.
Пел Филомел весеннею порой,
но - прочь свирель: миг зрелости настал!
Не потому, что лето мне милей
ночей, что перед ним могли стихать,
но дикий звук стал тяжек для ветвей -
цветенье может прелесть потерять.
И я, как Филомел, хочу молчать,
чтоб песнею тебе не докучать.
СОНЕТ 103
Убог мой стих, и Музы в том вина -
могла бы сделать так, чтоб он блистал,
ведь темы неприкрашенной цена
повыше той, в которой тьма похвал.
Винить ли, что не в силах я писать?
Лицо, что видит в зеркале твой взор,
всё превосходит, что мне может дать
воображенье, и стихи - позор!
А не грешно ли было б улучшать
и искажать предмет, что так хорош?
Мои стихи стремятся рассказать
о дарованьях, что в себе найдёшь.
Гораздо больше, чем стихи вместят,
даст зеркало тебе, коль бросишь взгляд.
СОНЕТ 104
Тебя представить старым я могу ли?
На взгляд мой - изменений вовсе нет.
Прекрасен ты, хоть три зимы стряхнули
с лесов великолепие трех лет,
Осенним стали вёсны листопадом,
меняется сезонов череда,
сгорели три апрельских аромата
в июнях - только юн ты, как всегда.
Но красота, как стрелка часовая,
к концу крадётся - быстро дни бегут,
и так же внешность, что меня пленяет,
меняется - глаза мне только лгут.
Век не рожденный, до тебя всегда
была подвластна смерти красота.
СОНЕТ 105
Пусть идолопоклонством не зовут
любовь мою! Любви моей предмет
не идол, хоть хвалу стихи несут
ему всегда - в них изменений нет.
Сегодня добр и завтра добр друг мой -
так в совершенстве постоянен он,
что неизменен смысл, и стих любой
всегда разнообразия лишен.
"Прекрасен, добр и верен" - аргумент.
"Красив, любезен, предан" - вариант.
Варьирую словами и сонет
из старых тем звучит на новый лад.
"Прекрасный, добрый, верный" - суть лишь в том,
что трёх не может быть в лице одном.
СОНЕТ 106
Когда увижу летопись былого -
найду прекрасным людям гимны там
и старые стихи, что каждым словом
так восхищали рыцарей и дам.
И в этом образцовом прославленье
и рук, и ног, и губ, и лба, и глаз
пера увижу древнего стремленье
то выразить, что есть в тебе сейчас.
Вся их хвала - пророчество, в котором
предсказан образ твой, что будет впредь.
Они смотрели мысленным лишь взором,
но не сумели мастерски воспеть.
У тех, кто нынче может созерцать,
нет языка, чтобы хвалу воздать.
СОНЕТ 107
Ни страх мой и ни души всех пророков,
хоть лишь воображенье их удел,
любви определить не могут срока,
считая роковым ее предел.
Луна затменья ужас испытала -
авгур в своем пророчестве смешон:
сомнительное все надёжным стало
и миром век олив провозглашён.
И времени целительного капли,
любви дав свежесть - смерть теперь не в счёт! -
в сонетах - вопреки ей - жизнь мне дали -
пусть Смерти злобу к тупости влечёт.
В стихах ты будешь памятник иметь,
а гроб, тиран и герб должны истлеть.
СОНЕТ 108
Что есть в мозгу, чего не смог бы словом
мой верный дух в стихах изобразить?
Что нового еще сказать такого,
чтоб всех своей любовью поразить?
О, ничего! И, как молитву, все же
я каждый день способен повторять:
- Ты мой, я твой! - мысль старой быть не может
с тех пор, как стал тебя благословлять.
Пытается любовь остаться прежней
и гонит старость, чтоб не стать иной;
в ней места нет морщинам неизбежным -
ей древность сделать хочется слугой.
Где внешне мертвой кажется любовь,
там и рожденье обретает вновь.
СОНЕТ 109
О том, что я неверен, нет и речи,
хоть страсти пламя без тебя слабей.
С самим собою мне расстаться легче,
чем с собственной душой в груди твоей.
Там дом моей любви - и я, блуждая,
вернусь из путешествия домой
все тем же, срок известный соблюдая,
и смою след измен живой водой.
Хоть слабостей в любой натуре много
и осаждают кровь они людей,
не верь, что запятнать себя я мог бы
и променять добро в душе твоей.
Ничтожен мир - ты исключенье лишь
и в нем, как роза, для меня царишь.
СОНЕТ 110
Все правда: я туда-сюда сновал -
в глазах людей шутом хотел я быть,
в наряд нелепый мысли одевал,
из новых чувств мог старый грех творить.
И правда, что на верность я смотрел
с усмешкой, но готов присягу дать,
что, заблуждаясь, сердцем молодел:
ты лучший - в испытаньях смог понять.
Конец тому! Всем будешь обладать -
разлукою свой аппетит былой
не буду заострять и проверять
тебя, о бог Любви, приятель мой.
Сумей меня в грудь чистую принять,
ты, что лишь небу можешь уступать.
СОНЕТ 111
Мою Фортуну должен осуждать ты,
в дурных поступках лишь её виня.
Ничтожны средства, что сумела дать мне -
они вульгарным сделали меня.
Клеймо поступков имя оскверняет,
владея всей натурою моей.
Испачкан, как красильщика рука, я -
чтоб возродить, меня ты пожалей.
Как пациент, я буду пить настойку
из уксуса, чтоб зараженье снять,
и горечь не покажется мне горькой -
готов я наказание принять.
Лишь пожалей - для излеченья мне
и жалости достаточно вполне.
СОНЕТ 112
Любовь и жалость то клеймо снимают,
что на челе поставил мне скандал;
но безразлично, что вокруг болтают,
коль ты, прикрыв, хорошее сыскал.
Весь мир - в тебе, и я стараться должен
из слов твоих, мой друг, узнать о том -
хорош иль плох - мне дать другой не сможет
уверенность в хорошем иль дурном.
Заботу в бездну мысленно швыряю
о мненьях, и - гадюке я подстать -
от критика, льстеца слух затворяю,
и, чтоб пренебреженье оправдать,
скажу: ты в мыслях так запечатлён,
что мертв весь мир - мне безразличен он.
СОНЕТ 113
Я без тебя! Глаза - в душе моей!
А те, что направлять должны в пути,
утратив зоркость, видят все слабей -
не действуют, чтоб к цели привести.
Не видит сердце форму или цвет
цветов и птиц, что глаз запечатлел.
Души живой в объектах быстрых нет,
лишь уловить их - зрения удел.
Будь грубым иль изысканным предмет,
уродлив он иль полон красоты -
моря ли, горы, ночь или рассвет,
ворона, голубь - в нем твои черты.
Душа моя тобою так полна,
что глаз неверным делает она.
СОНЕТ 114
Душе, что коронована тобой,
чуму монархов - лесть - приятно ль пить?
Иль думать, что алхимии такой
любовь глаза сумела обучить,
чтоб всех чудовищ мерзких превращать
в тех ангелов, что схожи так с тобой,
и, как бы ни был низок, возвышать
попавший в их лучи предмет любой?
Лесть зрения могу я в том винить -
по-королевски пьёт её душа,
и, чтоб душе вполне довольной быть,
ей чашу поднести глаза спешат.
Грех мал - ведь прежде, чем травить её,
глаза сначала пробуют питьё.
СОНЕТ 115
Те лгали строки, где я написал,
что не могу сильней тебя любить.
Причин не зная, ум не понимал,
что пламя это ярче может быть.
Но Время так случайностей полно!
Меняются указы королей,
и портит красоту всегда оно,
к греху склоняя души, что сильней.
Что ж, Времени-тирана не страшась,
я о любви великой не сказал,
когда слаба была сомнений власть
и то, что видел, я короновал?
Любовь - дитя! Я так сказать не мог,
чтоб вечно рос любви моей росток.
СОНЕТ 116
Когда союзу душ любовь дана,
не дайте мне препятствия чинить.
Та не любовь любовь, когда она,
с пути сбиваясь, может изменить.
О, нет! Любви неколебима суть!
Она и в бурю на волне крутой
блуждающей ладье укажет путь
загадочной высокою звездой.
У Времени, поверь, любовь не шут,
хоть серп его и не щадит лица,
и, пусть недели быстрые пройдут,
сиять до рокового ей конца.
Коль я не прав, то значит - не поэт,
и любящих сердец на свете нет.
СОНЕТ 117
Вини меня, что тем пренебрегал,
чем мог твои заслуги оплатить;
к любви твоей взывать я забывал,
хоть мне навек привязанным к ней быть.
Вини, что с теми был, кто чужд душой,
и времени права твои дарил,
что ветру подставлял я парус свой,
и он меня все дальше уносил.
Отметь и своенравие в конце,
и истину с догадками смешай,
но, взяв на раздражения прицел,
ты ненавистью только не стреляй.
Я этим доказать пытался вновь,
как добродетельна твоя любовь.
СОНЕТ 118
Должны, чтоб аппетит свой обострить,
мы острой смесью нёбо возбуждать,
а, чтобы злой недуг предупредить,
должны мы к очищенью прибегать.
Я был наполнен прелестью твоей,
себя же горьким соусом кормил -
и дурноту терпел от тех затей,
надеясь, что болезнь предупредил.
Политика моя - предвосхищать
ту хворь, которой нет - изъян дала,
и должен медицину применять:
добром объевшись, я отведал зла.
Тобой болел - получен мной урок:
лекарством отравиться только смог.
СОНЕТ 119
Вкушал настойки я из слёз Сирены
из ёмкостей, что мерзки, словно яд;
в надеждах страхам я искал замену,
проигрывал, хоть выиграть был рад.
Нередко ошибалось сердце в чувствах,
хоть я счастливым мнил себя вполне,
и лезли из орбит глаза в безумстве
той лихорадки, что досталась мне.
Считаю я, что вред весьма полезен -
зло лучшее способно улучшать;
становится любовь прекрасней, если
её, разрушив, снова воссоздать.
Стыдясь, вернусь к источнику, и мне
утраты возместит тот вред втройне.
СОНЕТ 120
Ты дурно поступил со мной, но вижу
я пользу в горе том, что испытал:
свой вспомнив грех, согнусь вдвойне я ниже,
конечно, если нервы не металл.
Так, если б мой потряс тебя поступок,
как твой - меня, ты пережил бы ад,
а я, тираня, не нашел досуга,
чтоб взвесить, как страдал я от утрат.
О, если б горя ночь хранила память
о той печали, что изведал сам,
тебе, как ты мне, мог бы предоставить
я душу исцеляющий бальзам.
Своим грехом ты грех мой оплатил,
и каждый грех друг друга искупил.
СОНЕТ 121
Уж лучше мерзким быть, чем им считаться -
коль очернён не тот, каков ты есть,
то будет удовольствие теряться
в том, что другим приятней предпочесть.
Зачем глазам, что так фальшивы внешне,
во мне игривость крови осуждать?
Зачем шпионить тем, кто больше грешен,
и то, что хорошо, дурным считать?
Я тот, что есть - а кто на прегрешенья
нацелен, тот свои ввиду имел.
Быть может, я морально совершенен,
а искривлен тот, кто судить посмел?
Коль злоба торжествует - зло придёт,
и скверна в скверне торжество найдёт.
СОНЕТ 122
Я книжку записную - твой подарок -
в мозгу своем навек запечатлел.
Превыше память ряда строк бездарных
и вечности не страшен ей предел.
Пока мой мозг и сердце от природы
имеют право и возможность жить,
пока в них часть тебя не будет стёрта -
утраченными записям не быть.
Ведь книга удержать не много может -
учет любви я без квитанций вёл -
подарок потеряв неосторожно,
хранилище надежнее нашёл.
Коль в книге то, что дорого, хранить -
то, значит - я тебя могу забыть.
СОНЕТ 123
Ты, Время, не хвались, что я меняюсь.
Размах твоих новейших пирамид
не кажется давно необычайным -
в них лишь перелицован внешний вид.
Жизнь кратка! Восхищает нас порою
старьё - тобой подсунуто оно -
даём ему рождение иное,
хоть слышали о нем уже давно.
О, Время, брошу вызов свой тебе я,
тому, что есть и было, не дивясь!
Все хроники твои обман лишь сеют,
от спешки вечной мельче становясь.
Я в верности своей обет даю,
не глядя на косу совсем твою.
СОНЕТ 124
Любовь, что чтит богатство с положеньем -
дитя судьбы без прав, и в ней - порок.
Подвластно только Времени решенье,
сорняк любить иль трепетный цветок.
Моя любовь случайностей не знала,
ей чужды были пышность и почет;
не пасть ей под ударами опалы,
к чему нас время бренное влечет.
И не страшна ей злая еретичка -
Политика, что служит лишь момент;
в любви - своей политики величье -
не тонет в дождь, в тепле ей роста нет.
Шуты Времён в свидетели придут -
что гибнут за добро - в грехе живут.
СОНЕТ 125
Нет смысла в том, что славу воздавая,
над тем я балдахин нёс, кто велик,
иль вечности основу созидаю,
хоть ждет её распад и краток миг.
Я видел, как живущий лоска ради
теряет все - ведь плата высока!
Он, в наслажденьях вкус простой утратив,
о бренности не ведает пока.
Служить душе я преданно желаю -
ты приношенье вольное прими.
Оно уловок времени не знает,
но на себя в обмен ты дань возьми.
Доносчик прочь! Чем вызов твой сильней,
тем меньше власти над душой моей!
СОНЕТ 126
Тебе подвластно Время, мальчик мой:
серп, зеркало, в часах песок струёй.
Проходит всё - тебе дано цвести,
сравненье увяданию нести.
Природа властна рушить всё подряд
и лишь тебя вернуть спешит назад,
а, если так, то цель её одна:
желает Время высмеять она.
Страшись! Ты избран только услаждать -
придержит, но не станет сохранять.
С отсрочкой подведет она итог
и Времени тобой оплатит долг.
СОНЕТ 127
Считать красивым чёрный цвет не склонны
все были мы в былые времена,
но красоты наследником законным
он стал, хоть опорочена она.
Природы власть присвоить может каждый -
искусственно урод пленяет взор.
У красоты нет имени и даже
приюта - осквернил её позор.
Черны, как ворон, брови у любимой,
и в трауре глаза бровям подстать
по женщинам, что вовсе не красивы,
но требуют им почести воздать.
Глазам идет так траур, что любой
решит: быть красота должна такой!
СОНЕТ 128
Ты - музыка и музыку играешь,
рождает древесина нежный звук.
Ты пальчиками мило управляешь
гармонией и радуешь мой слух.
Завидую я клавишам проворным:
прыжок - и поцелуй с руки твоей!
Тот урожай для губ моих, бесспорно -
краснеют губы: клавиши смелей.
Им с щепками б местами поменяться
и, роль их взяв, чудесно танцевать.
Пускай по ним твои ступают пальцы,
чтоб древесине жизнь вторую дать.
Должна ты пальцы клавишам отдать,
а губы - мне, чтоб мог их целовать!
СОНЕТ 129
Насыщенная похоть - поглощенье
духовных сил пустынею стыда,
она чрезмерна до осуществленья -
груба, дика, убийственна всегда.
Презренье наслаждение сменяет
в охоте с безрассудной тратой сил,
от ненависти разум свой теряет
тот, кто приманку эту проглотил.
В безумье наслажденье обретая,
поймет: чрезмерно все, чем обладал.
Приходит скорбь, блаженство подменяя -
сном станет радость та, что испытал.
Узнать при этом каждый был бы рад,
как избежать небес, ведущих в ад.
СОНЕТ 130
Глаза любимой с солнышком не схожи,
и алых губ её красней коралл,
со снегом не сравнить оттенок кожи,
а волос черный жесток, как металл.
Есть много роз дамасских - белых, красных -
на щечках отыскать я их не смог.
Есть ароматов множество прекрасных,
но запах милой так от них далёк!
Люблю её я слушать, понимая,
что музыка звучит совсем не так.
Не видел я, богини как ступают -
тяжёлый у моей любимой шаг.
Но я клянусь: она не хуже, нет,
любой, кого перехвалил поэт!
СОНЕТ 131
При том, какая есть, ты - просто деспот,
как те, что привлекательней в сто крат,
ведь знаешь, что в моем сердечке место
ты занимаешь, словно бриллиант.
От видевших тебя я слышу речи,
что лик не тот, чтоб от любви страдать,
и тем словам не смею я перечить,
хоть и могу в обратном клятву дать.
Клянусь я, что не ложь сужденья эти:
рождает стоны лик в груди моей -
их тысячи, и каждый стон - свидетель,
что нет моей смугляночки светлей!
Черны поступки, хоть светла душа -
вот и злословят, что не хороша.
СОНЕТ 132
Глаза твои меня жалеют, зная,
какие муки сердце мне даёт;
их чёрен траур, и они взирают
на скорбь - в них сострадание живет.
Вот так не может утренним свеченьем
востока щёки солнце украшать;
не может столько от звезды вечерней
великолепья запад мрачный взять,
как очи эти в траурном наряде
лицо украсят. Сердцу бы подстать
быть в трауре таком - меня лишь ради -
и жалости наряд такой же дать.
Тогда дам клятву: красота черна -
в ком масть не та, обходит тех она.
СОНЕТ 133
Проклятье сердцу, что приносит стоны:
и я, и друг изранены притом.
Могла меня ты мучить одного бы,
но друг у рабства должен стать рабом?
От глаз твоих несу одни потери:
второе "я" присвоено тобой -
без вас двоих и без себя теперь я -
измучен этой пыткою тройной.
В твоей груди есть камера для сердца -
свое за выкуп друга я отдам
и стражем стану - некуда мне деться,
зато твоей жестокости нет там.
Держать жестоко все-таки в тюрьме -
невольник я со всем, что есть во мне.
СОНЕТ 134
Теперь могу признать, что только твой он,
я тоже по твоей пленён вине,
но откажусь от прав, чтоб "я" второе,
вернувшись, утешеньем стало мне.
Но другу никогда не быть свободным -
ты алчная - он добр. Гарантом став,
подпишет за меня он, что угодно,
еще прочней себя с тобой связав.
Использовать его расписку будешь,
как ростовщик, владея красотой,
и друга, хоть гарант он мой, осудишь
жестоко - он теперь потерян мной.
В твоей мы оба власти: я и он -
все друг мой оплатил, но я пленен.
СОНЕТ 135
Спокойны дамы - ты ж всегда с Уиллом,
Уилл вдобавок, третий - сверх того.
И я Уилл - меня б вполне хватило
с лихвой для сладострастья твоего.
Твое желанье зримо, но не хочешь
желание моё упрятать в нем.
К желаньям ты близка Уиллов прочих,
так что же мне неласков твой приём?
Желанием дождя желает море
пополнить изобилия запас.
Богата ты Уиллами, не спорю,
их мною увеличь во много раз.
Считай: Уилл один - всех не убить -
и не забудь меня в него включить.
------------------------------
ВТОРОЙ ВАРИАНТ
Спокойны дамы - лишь тебе всё мало -
одно желанье - третье сверх того,
и моего желанья бы хватало
с лихвой для сладостратья твоего.
Твое желанье зримо, но не хочешь
желание моё упрятать в нём.
Близки тебе желания всех прочих -
так что же мне неласков твой приём?
Желанием дождя желает море
пополнить изобилия запас.
Богата ты желаньями, не спорю,
их мною увеличь во много раз.
Злонравию желанья не убить -
ты не забудь меня в него включить.
СОНЕТ 136
Ты на упрек о близости со мною
душе слепой скажи: - Он мой Уилл!
Твои желанья поняты душою -
ты мною утоли любовный пыл.
Желание сокровищницу страсти
пополнит - мне достанется одно.
Найти тьму доказательств в нашей власти,
что малое в огромном не видно.
Меня и не учитывать ты можешь,
хоть в описи я первым должен быть.
Считай меня ничтожным ты, но все же,
как мил Уилл, не сможешь позабыть.
Люби, чтоб я всегда желанным был -
ведь я твоё желанье - твой Уилл.
СОНЕТ 137
Что сделала со мной любовь-шутница?
Глаза не видят, хоть и ясно им,
способна красота где находиться,
но путают хорошее с плохим.
Испорчены они пристрастным взглядом -
пришлось им средь других на якорь встать.
Из этой лжи ковать ты крючья рада,
чтоб сердца здравый смысл к ним приковать.
Что ж сердце огороженным считает
участок тот, что общим должен быть?
Что все не так, глаза не понимают -
хотят измену верностью прикрыть.
И в сердце, и в глаза обман проник -
и фальши этой преданы они.
СОНЕТ 138
Любовь клянется, что измен не знает,
и верю я её приятной лжи.
Возможно, что юнцом меня считает,
несведущим, как бренный мир фальшив.
Что юн в её глазах, считаю правдой -
хоть лучшие деньки прошли давно.
Лжи языка поверить мне приятно -
ей скрыть простую истину дано.
Так что ж любовь свою неверность прячет,
а я не говорю о том, что стар?
Вид этого доверия обманчив -
счёт лет - влюблённой старости кошмар!
Мы оба лжём друг другу каждый раз -
любой изъян прельщает ложью нас.
СОНЕТ 139
На сердце возлагает бремя злоба -
оправдывать её не призывай.
Ты не глазами рань меня, а словом -
уловкой хитрой лишь не убивай.
Признайся мне, что многих ты любила,
ну, а при мне не смей на них взирать
и не хитри - твоей могучей силы
мне слабой обороной не сдержать.
Прощаю всё - любовь не виновата!
Врагом мне каждый взгляд прелестный был -
затем лишь от меня отводишь взгляды,
чтоб враг другому раны наносил.
Почти убит - к чему так поступать?
Добей же взглядом, но не дай страдать.
СОНЕТ 140
Жестока ты - такой же мудрой будь,
не угнетай презрением терпенья,
чтоб не посмел в печали я дерзнуть
униженно просить о сожаленье.
Мне разуму тебя бы научить,
чтоб радовала ложною любовью!
Вот так больной желает получить
пред смертью обещание здоровья.
Отчаявшись, с ума сойти могу
и оболгать тебя неосторожно,
а извращенный мир клеветнику
безумному легко поверить может.
Смотри в глаза, чтоб мне не клеветать,
хоть может и промашку сердце дать.
СОНЕТ 141
Поистине - глазами не любил я:
изъян любой подметить им дано,
но сердце любит то, что им не мило -
тебя лишь обожая все равно.
В восторге уши звук не принимают,
не склонен я тебя и осязать,
а вкус и обонянье не желают
наедине с тобою пировать.
Но все мои способности и чувства
не могут сердце в этом убедить.
Мужчины я подобие, и грустно
у сердца твоего слугою быть.
Чума любви способна благо дать -
ты вводишь в грех, желая наказать.
СОНЕТ 142
Любовь мой грех, твоя безгрешность - это
боязнь греха, что совершить я мог.
Свое ты состояние исследуй -
поймешь, что не заслужен твой упрек.
А коль заслужен, то не с губ прекрасных,
что пачкают орнамент алый свой,
как я, фальшивой клятвою ужасной -
при этом прав лишается другой.
Люблю тебя я так, как тех ты любишь,
кого в толпе разыскивает взгляд.
Пусть жалость корни даст - тогда заслужишь,
что жалость пожалеть я буду рад.
Желаешь то, чего не можешь дать -
и, видя это, можно отказать.
СОНЕТ 143
Смотри: спешит хозяюшка поймать
пушистое пернатое созданье!
Забыв дитя, цыпленка удержать
она имеет страстное желанье.
Бежит ребенок брошенный ей вслед,
надеется, что мать свою поймает;
но в спешке до ребенка дела нет -
вниманья на него не обращает.
И ты спешишь бегущего догнать,
я следом, как дитя, гонюсь напрасно.
Поймав желанье, обернись опять -
роль матери исполни нежной лаской.
Молиться за тебя я буду рад,
коль плач утешишь мой, взглянув назад.
СОНЕТ 144
Отчаянье и утешенье - это
два духа той любви, что мне дана:
мужчина светлый - ангел мой заветный
и женщина, что злобою полна.
Та женщина меня приводит к аду -
прекрасный ангел ею соблазнен,
святого сделать дьяволом ей надо,
чтоб в блеске нечестивом сгинул он.
Но стал ли ангел светлый духом злобы,
не знаю - лишь могу подозревать:
они дружны и далеки так оба -
один другого в ад сумел забрать.
Что с ангелом моим, смогу узнать,
коль зло его огнем решит прогнать.
СОНЕТ 145
Те губы, что рука Любви ваяла,
звук "Ненавижу!" выдохнуть смогли
тому, кто тосковал по ним немало,
но, горе увидав, мне помогли.
В сердечко милосердие проникло,
браня язык, что раньше добрым был,
к мягчайшим приговорам лишь привык он,
и тут же речь свою переменил.
Ты, "ненавижу" этим не закончив,
дала словцо, как ласковый денек,
что следует за злобным духом ночи -
язык иначе выразиться смог.
Чтоб ненависть от смысла отвести,
сказала: - Не тебя! - сумев спасти.
СОНЕТ 146
Душа, ты центр земли моей греховной,
мятежных сил не можешь победить.
Что ж чахнешь от лишений, хоть готова
за украшенье внешних стен платить?
Но высока цена за срок, что краток,
в упадке особняк - разумной будь!
Излишеств всех наследник - червь, что гадок,
затраты съест. В том разве тела суть?
Живи, душа, за счёт его убытков
и изобилье из него достань;
божественные сроки прикупи ты,
не внешне, а внутри богатой стань.
Над Смертью властвуй - ей бы всех сожрать,
умрёт она - не будем умирать.
СОНЕТ 147
Любовь, как лихорадка, что желает
себя едою вредной накормить;
питается, недуг свой сохраняя,
мечтая аппетит лишь утолить.
Рассудок-врач лечить меня стремился -
разгневан он: советам я не внял,
на опыте своем лишь убедился,
что страсть, как смерть, хоть медик отвергал.
Ушел рассудок, хоть я не излечен -
смятенье лихорадки сеет бред;
безумны мысли и безумны речи -
бессвязны так, что истины в них нет.
Я клялся, что светла ты и добра,
а ты, как ночь темна, как ад, черна.
СОНЕТ 148
Глаза вложила в голову любовь мне -
в них общего со зреньем не найдёшь.
А, если есть, что ж разум прекословит -
считая, что увиденное - ложь?
А коль прекрасно то, что обожают,
что ж мир воспринимает всё как бред?
Быть может, показать любовь желает,
что правы все - глазам же веры нет?
Как могут видеть верно - не понятно,
коль оба от бессонницы в слезах?
И все воспринимаю я превратно -
как солнышко сквозь тучи в небесах.
Слезами хочет хитрость ослепить,
чтоб, где изъян, не смог определить.
СОНЕТ 149
Что не люблю, как можешь говорить,
коль сторону твою всегда держу?
Ну разве о любви могу забыть,
когда, себя тираня, ей служу?
Твой враг мне разве может другом стать?
И льщу ли тем я, кто тебе не мил?
Когда пыталась хмуро ты взирать,
страданьем наказать себя спешил.
Достоинство какое предпочесть
в себе, чтоб гордо службу не нести?
Склоняется все лучшее, что есть,
пред худшим, что в тебе могу найти.
Я слеп, а ты способна полюбить
того, кто может взглядом одарить.
СОНЕТ 150
Какие силы наградили властью?
Изъянов тьма, но мучаешь меня.
Я б, зренье опровергнув, смог поклясться,
что свет не служит украшеньем дня.
Способна приукрасить ты дурное,
и худший твой поступок так силен,
что истину порой искусно скроет,
тебя в моих глазах возвысив, он.
Любить заставить кто имеет право?
Я б ненависти мог себя отдать!
Люблю я то, что многим не по нраву -
за это не должна ты презирать.
Но, коль любовь смогла ты пробудить,
тобой любимым я достоин быть.
СОНЕТ 151
Любовь юна - ей совесть не знакома,
но ею угрызенья рождены.
Обманом в грех вводить меня не скромно -
ведь будет много в том твоей вины.
Когда ты презираешь, то могу я
измене тела лучшее предать;
душа о торжестве любви толкует -
комочку плоти нет резона ждать.
Поднявшись, на тебя всегда укажет,
как на трофей, и, подвигом гордясь,
слугою жалким быть согласен даже,
чтоб за тебя стоять и рядом пасть.
Любовью не бессовестно считать
мне то, за что могу упасть и встать.
СОНЕТ 152
В любви к тебе отступник я, ты знаешь,
сама же, клятву дав, вдвойне грешна:
супружеский обет ты нарушаешь -
и ненависть разрушить все должна.
Две клятвы ты нарушила - за это
винить ли? Сам отступником я стал!
Тому, что приписал, давал обеты
и искреннюю веру потерял.
Я клялся в доброте твоей душевной,
в любви пытаясь верность отыскать;
хотел тебя представить совершенной,
стараясь правду глаз опровергать.
Я клялся, что прекрасней не найдёшь,
и зренье подтверждало эту ложь
СОНЕТ 153
Свой факел отложив, спал Купидон.
Дианы дева смелая легко
схватила факел! Был он погружен
в холодный ключ, что бил недалеко.
И от огня Любви сумел тот ключ
животворящий жар заполучить:
купанием кипящим стал могуч -
болезни сердца может излечить.
Но взглядом милым факел был зажжён -
коснулся мальчик вновь моей груди,
и я к ключу за помощью пошёл -
печальный и тоскующий в пути.
Ключом мне излеченья не дано -
в глазах моей возлюбленной оно.
СОНЕТ 154
Спал бог любви - положен рядом с ним
был факел, что зажечь любовью мог,
а мимо стайка непорочных нимф
неслась вприпрыжку - факел их привлек.
Добычею прекрасной жрицы стал
огонь, сердец согревший легион.
Вот так горячей страсти генерал
был девственницей вмиг разоружен.
Холодный ключ, что факел погасил,
взял от него любовный жар огня -
купанием он многих исцелил -
я раб любви - не лечит он меня.
Горяч источник слишком! Может быть,
поэтому любовь не охладить.
© Copyright: Нонна Рыбалко -Переводы Шекспира, 2012 На сайте Стихи.ру
Свидетельство о публикации №112092502365
