Время близилось к полудню. Старьёвщик, кряхтя, нагнулся и полез под прилавок. Минутой позже, достал из-под прилавка небольшой свёрток и положил его прямо на голенище дырявого сапога. Развернул, и в лавке запахло жареной рыбой и чесноком. Антиквар на секунду замер, смущенный запахом снеди. Подумал, что неплохо бы и перекусить, мельком глянул на старьёвщика и его нехитрый закусь и… остолбенел. Кусок жареной рыбы, хлеб и чеснок, лежали на древнем пергаменте. Антиквар ткнул пальцем в пергамент – Продай. Рыбу, что ли… – не понял старьёвщик. Нет, кусок этого тряпья… – ответил антиквар. Да бери так… – последовал ответ – всё одно – выброшу, и, переложив свой обед в потрёпанную шляпу времён тридцатилетней войны, подал заляпанный жирными пятнами лоскут кожи своему avventore* его лавки.
Дрова в камине давно прогорели, но антиквар всё сидел и как завороженный, смотрел, то на мерцающий свет огня в головешках, то на пергамент, где шла непонятная и удивительная смена текста, будто, кто-то невидимый перелистывал страницы. Ему удалось очистить пергамент от грязи и жира. Но… это был не пергамент, вернее, это было что-то, напоминающее его, но вот что, понять было невозможно. А когда он этот лоскут ближе поднёс к огню, чтобы лучше видеть еле заметные начертания на нём, то случилось невероятное и необъяснимое: проявился шрифт и древний знак солнца, с крестом, внутри круга. И строчки… побежали: строка за строкой и символ за символом. Он догадался: как – он и сам не знает. Прикрепил свою находку к камину: к теплу и огню и теперь, каждый вечер, сидя у огня, он читает историю этой удивительной планеты, где столько, неучтённого никем времени, сменяли и сменяют цивилизацию цивилизация. А строчки не спеша стекают вниз, уступая верхним и только символ солнца, там, откуда они берут начало, остаётся неизменным.
*avventore – постоянный посетитель, (итл).
