Весь этот мир, со множеством галактик
Исчезнет в миг и прах под крест,
Где ты был фантазёр и практик,
И вечерами слушал благовест.
Где всё останется, а ты – оставишь:
Ни сожаления, ни воздаяния – Ничто!
Другой коснётся черных, белых клавиш,
Другой откроет живопись Ватто.
Здесь… тишина. Звенит зенит в ушах,
Всей высотою нераскрытого бутона,
Остался шаг, единственный твой шаг
К той вероятности вселенной по Платону.
А вы… А вы гусиным о любви,
А я ловлю заката паутинку,
К вам эхом благовест: лови, лови,
Переходя от осени к зазимку.
Где я остался много лет назад,
Да так и не решился возвратиться,
Я жизнь прожил «на взмах» и наугад:
Закат и благовест: кому-то вновь родиться.
***
Послушай эту тишину,
Замри у края своей бездны
Души, и мыслью бесполезной
Кати бездомно в вышину.
Ни свет, ни тьма, ни полустанок
Кромешность сумерек на кон,
На ощупь взгляд святых икон
И тексты древние без гранок.
И эти сумерки насквозь
Вслед тишине и краю бездны,
Пусты вершины и подъезды,
Но свят Голгофы вбитый гвоздь.
Прислушайся, вдохни – свежо? –
Так тишина нерукотворна,
Душа ли с сердцем так притронна
Патроном в ржавое ружьё.
И в ржавый сумрак – с потрохами
Сердечных и душевных ран,
С вершин ли бездной тайный план
Вслед тишине, дыша веками.
