Дай стать на цыпочки в твоем лесу, На том конце замедленного жеста. Б.Ахмадуллина
Хлебнуть чернил – и плакать от тоски,
И угольком водить по горизонту,
Дразнить гусей, не брать с собою зонтик,
И жить не здесь, не так, не по-людски.
Чесать за ушком серого кота –
Пускай он вымурлыкивает блюзы;
Гонять чаи с крупинками иллюзий
И верить в то, что смерть не навсегда.
У зеркала, под веки спрятав страх,
Тренировать чеширскую улыбку,
Купить на рынке золотую рыбку –
И с ней поговорить о пустяках.
Да просто – быть! На плоскости одной,
На том конце замедленного жеста,
Но знать – всегда – что есть на свете место,
Где дышишь ты в созвучии со мной.
Элоиза - Абеляру
Не понимаю, Господи, как же так?
На полпути к бумаге горят слова
Писем и песен. Сердце со мной не в такт,
Губы спеклись в желании целовать
Пальцы, запястья, пламя твоей свечи,
Воздух холодной кельи (зима, Бретань).
Не отвечаешь, милый? Ну что ж, молчи,
Глупо тревожить призраки старых ран.
Стены темницы круто уходят ввысь,
Крылья надежно втоптаны в грязный лед.
Нет, про любовь ни слова, mon cher, не злись,
Ты за двоих на смерть осудил ее.
Мутный осадок счастья на дне души
Тысячу раз процежен, да все не впрок.
Я разучилась плакать, дышать и жить...
Слышишь? Молюсь во Имя твое, мой Бог.
Хор одиночеств
…А по стыкам минут все гремят и гремят поезда
От бессонниц, разлук и фантомного запаха моря,
Рассекая июль сумасшествием: «Либе, когда?»,
Как попало сшивая обратно: «Не знаю. Не скоро.»
А по венам – ментоловый яд забродивших ночей,
Про тебя, для тебя, о тебе ненаписанных строчек.
Принимаю парад неизменных моих палачей:
Расстояний и порванных фото, заклеенных скотчем.
Это нежность и боль перелиты в высокий стакан,
Это взгляд вполкасанья – безжалостный скальпель под кожу,
Это ангел-хранитель привычным неверием пьян,
Это хор одиночеств уже без меня невозможен.
Я на палец – витками – дороги железную нить
Намотаю бездумно до буквы твоей наудачу.
Мне уже предлагали – ты знаешь? – тебя не любить.
Это было, ей-богу, смешно. Почему же я плачу?
Без подтекста
Ты навсегда в ответе за тех, кого приручил. (с)
Ты знаешь, а у нас сегодня дождь.
Обычный дождь – без смысла, без подтекста,
И вечер с неожиданным кокетством
Себе на плащ прикалывает брошь –
Давным-давно полученный в наследство
Латунный диск обломанной луны.
Мои слова, увы, обречены
Впадать в маразм, в патетику и в детство,
И, стало быть, нам не нужны слова –
Сухой гербарий слез и междометий.
А ты опять ложишься на рассвете,
Когда будильник мне кричит: «Вставай!»
И, причащаясь первой сигарете,
Я буду думать… нет, не о тебе –
О смысле жизни, о хромой судьбе –
И чувствовать: ты за меня в ответе.
Бумажный самолетик
Слышишь, черт побери? Я хочу тебе сниться,
Прикасаться сухими губами к запястью,
Пить с ладони туман с ароматом корицы,
От дрожания век рассыпаться на части.
Извини за письмо, это я ненарочно.
Перепутали пальцы и время, и место,
Собирая бессонницы в смутный подстрочник
К неизвестно зачем зарифмованным текстам.
Те, кто лечит мне душу, по-своему правы,
Но - причем здесь любовь? И звучит-то нелепо.
Это просто... не знаю - как выпить отравы,
Проводив брудершафтом сгоревшее лето.
Ночь - подкрашенный шарик пустого плацебо,
И коньяк не спасает от странной болезни.
Самолетик бумажный в эмалевом небе
Прочь уносит мои нерожденные песни
О тебе.
Без причин
Мне грустно, бес. Мне грустно без причин. И тает мир мороженым на блюдце, как сумма очень малых величин… а мне зачем-то хочется вернуться. Вернуться в ночь, вернуться во вчера, в слепое неоправданное лето, и греть глинтвейном наши вечера, и путаться в ладонях и монетах, которые ты вытряхнул, смеясь, из всех своих бесчисленных карманов, а мы на них рассматривали вязь и разбирали реверсы по странам.
Мне грустно, бес. Посмейся надо мной за глупую беспочвенную веру в отсутствие кинжала за спиной и в то, что мир теперь не черно-белый, и будет чайник фыркать по утрам, и кофе в банке на двоих не хватит, а, значит, чашку пьем напополам, и ты такой смешной в моем халате, напяленном спросонья впопыхах. Кусочек масла плавится на тосте, как солнца луч на брошенных стихах, и до щеки дотронуться так просто...
Мне грустно, бес. Тебе пора идти. Не прячь лицо, не прячь – ведь ты не плачешь? Я знаю, нам с тобой не по пути, и рухнет мир, случись оно иначе – расписаны для нас календари чужими равнодушными руками... Глаза в глаза... не надо, не смотри, когда шепнешь: лети, мой ангел. Amen.
