воздвиг Он рознь промеж живыми,
дабы скорбел человек: «я – последний,
и нет под небом иной души, себя сознающей!»
(«Книга Последнего Дня»)
Вновь – они…
Барабаны!
Барабаны вдали.
Там, на крае… по краю, за краем земли
– гром зари!
Прочь, безумные, вещие!
… снова они.
.
Лжёте… лжёте? – ВАС НЕТ! – не стучите в виски́!
… донна Анна, не мучь своего дон-Жуана…
– Это – сон!
Сердце – камень точильный тоски
(раны? – странно…).
.
… блик помады на небе – следы её губ...
– Я – один, я – последний!.. Не надо обмана.
«Донна Анна!
Анюта…» –
кричу на снегу.
Где ты, Анна?..
.
То ли туч,
то ли гор раскололи гряду –
рву посмертную маску с гримасы рассвета!
… белый пепел поёт в восходящем аду…
«Врёшь!» – молю.
Барабаны… найти их…
– найду!
И убью.
… встало Солнце – как Авеля ме́та.
.
.
(04.04.2016, из цикла «Байки ядерной зимы»)