на каждом грёбаном столбе
бликует указатель — "к Свану".
Так пешедралом из Ботсваны
я в Екатеринбург иду,
но прихожу в Караганду —
или куда-нибудь — незваной.
То тут, то там — тук-тук, тик-так,
и накреняется чердак,
слезами Неточки залитый.
Когда-нибудь мы будем квиты —
я в Екатеринбург пойду,
а ей — налево, в Катманду
/в деревню, к тётке, в глушь, в саванну/.
Дом не построить без гвоздей —
я их ищу, ищу везде
/да вот они — в ведре, на донце/,
но в руки мне ложится Солнце —
и эту главную звезду
я за собою поведу
в Ека... о нет! иду в Гавану!
Гамак подвешу — Малекон
гостеприимен. Очень странно —
когда идёшь пол-жизни к Свану
и ставишь всё своё на кон,
а Сван молчит, а Сван — в Гаване,
в заливе, словно в тёплой ванне,
полощет пятки — ветрогон!
...Лежу, качаюсь. Томик Пруста
безвременно утрачен. Густо
напичкана вода лангустом.
Я в даль прекрасную расту
на скромной мебели Прокруста,
и мне мечтать легко и пусто
под сенью дедушек в цвету.
