Йети, очень правдивая история (Повесть)

         I
      День перевалил за половину, Светланка устала. Хотелось уже капитально отдохнуть, но Вера шла, не оборачиваясь, и отдыхать пока явно не собиралась. Бывалая туристка, она ещё с вечера намечала, какое расстояние надо пройти до капитального привала, и придерживалась своего плана, больше ориентируясь на себя, на свои силы, чем на мало подготовленную в этом Светланку. А когда та начала ныть в первый же день, резко оборвала её: – Ты со мной идти согласилась? Согласилась. У нас есть намеченный маршрут? Мы должны дойти до завала? До Голубого озера? Ты хочешь увидеть, ради чего ты на свет родилась? Терпи! Дня через три разойдёшься, ещё впереди меня побежишь!
      Они шли уже четвёртый день, а разойтись никак не получалось.
      Конечно, Светланка готовилась к этому походу. Каждый вечер она одевалась во всё спортивное и выходила пройтись по парку, по близлежащим улицам. И ходила часа по два. И пару раз даже выезжала на пикники с однокурсниками. И там тоже уговаривала ребят пойти в небольшой поход, часа на три.
Но одно дело гулять по парку, где полно скамеек и всегда можно присесть отдохнуть, и совсем другое – тащиться за Верой, которой как будто кто-то моторчик вставил!
      Тропа петляла вдоль берега, повторяя изгибы реки, то прижимаясь к самой воде, то вдруг взлетая на сотню метров вверх, в обход скал, опускающихся в воду. И река то бесновалась в этих скалах, то растекалась широким плёсом, и было непонятно, как одна и та же вода может быть и такой ласковой, и такой свирепой.
      Тропа перевалила через небольшой увал, пробежала метров триста вдоль берега и уперлась в крутой подъём. Светланка с тоской взглянула вверх, представила предстоящие мучения, остановилась и сбросила рюкзак.
    – Всё, подруга! Привал! Хочешь меня живой довести, дай вздохнуть немного!
      Вера тоже остановилась, глянула на подругу критически: – Вообще-то я хотела привал наверху сделать! Нам идти всего ничего осталось. Часа через два уже на месте были бы!
    – Часа через два на месте будет моё красивое бездыханное тело! Тебе же и тащить придётся!
Вера покачала головой, вздохнула и махнула рукой:
    – Чёрт с тобой! Отдыхай! Теперь уже немного осталось. Часом позже, часом раньше…
      Она скинула рюкзак рядом со светланкиным, сделала несколько махов руками, разминая затёкшие плечи, и опустилась на большой валун на берегу, где уже расшнуровывала тяжёлые вибрамы Светланка.
    – И кто только такие чудища придумал?! – Светланка поджала губы, петля на шнурке затянулась в узел, – Что, нельзя было в кедах идти?!
    – Да ладно тебе ворчать! От кед на местных камешках у тебя за месяц одни шнурки останутся! Ты окунись целиком, легче идти будет.
    – У меня купальник в рюкзаке.
    – Да на кой чёрт тебе здесь купальник?! Меня, что ли, стесняешься?!
      Светланка справилась, наконец, со шнурком, быстро разоблачилась до трусиков, с сомнением глянула на них. Вера засмеялась: – Снимай, снимай! А то потом жди, пока высохнут!
      Светланка шмыгнула носом, оголилась совсем и, взвизгивая и поёживаясь, полезла в воду. Она поплескалась на плёсе, на мелководье, ухая, как сова и визжа, как циркулярная пила, потом спустилась немного ниже, где за огромным валуном образовалась глубокая заводь. С удовольствием поплавала там, и, дрожа от холода, вылезла на берег. Поднялась на тропу и сладко потянулась, закинув руки за голову, выставив ласковому солнышку пухлые грудки и зажмурившись, как кошка.
      Неожиданно прямо перед ней раздались громкие редкие хлопки. Она вздрогнула, широко раскрыла глаза и замерла, не понимая. Вера, нагнувшаяся к воде, чтобы ополоснуть уставшие ноги, бросила недоуменный взгляд из-под плеча.
      Немного в стороне от тропы на куске скалы, выпирающем над тропой метров на пять, метрах в тридцати от них против солнца сидел огромный бородач в плотной канадке, закатанных по колено пятнистых армейских штанах, кедах на толстые шерстяные носки, и, попыхивая трубкой, хлопал в ладоши.
      Светланка, наконец, очнулась, заметалась, завизжала уж совсем недуром и, сверкая кустодиевскими ягодицами, рванула к одежде. Вера быстро пришла в себя, выпрямилась, и спросила с обычной своей иронией: – А что, заранее объявить, что спектакль при зрителях проходит, нельзя было?
      Бородач усмехнулся в усы: – Ladys, millepardon! Тысяча извинений, к началу опоздал! Процесс разоблачения пропустил! А потом было такое звуковое сопровождение, что я побоялся, что ещё и мой голос может лавину вызвать!
    – Смотри, оно ещё и разговаривает! – Вера хмыкнула, – Чудище, ты кто?
    – Ме-е-естный я, – проблеял бородач и засмеялся, – Йети!
    – Кто? – не расслышала Вера.
    – Йети, – повторил бородач, поднимаясь, чтобы спуститься со скалы, – Снежный человек! Впрочем, на Сергея я тоже откликаюсь!
    – Ланка, вылезай! Оно не очень страшное!
      Светланка высунулась из-за кустов, куда спряталась, чтобы одеться и круглыми глазами показала на валун, где раздевалась. Вера обернулась – рядом с валуном цветастым комком красовались       светланкины трусики. Вера засмеялась, подобрала трусики и, ехидно поджав губы и играя бровями, покрутила ими перед носом. Потом растянула за резинку и медленно подняла к глазам, как бы     рассматривая, с одной стороны, с другой.
    – Дай сюда, дура! – зашипела из кустов Светланка. Вера снова рассмеялась, смяла трусики в комок и бросила в кусты.
      Шурша по осыпи щебёнкой, спустился бородач.
    – Ну что, знакомиться будем? Сергей, – повторил он и по-мужски протянул руку. Вера взглянула на него удивлённо, но руку пожала: – Вера!
    – А это? – он кивнул на кусты.
    – Это Ланка. В смысле, Света. Ланопольд, выходи, подлый трус! Долго ты там ещё?!
      Сергей кивнул и посмотрел на Веру оценивающе.
    – Какими судьбами в наши палестины?
      Вера тоже откровенно рассматривала его. Был он огромный и широкоплечий, как Грегори Пэк, бородатый, как Хемингуэй, патлатый, как хиппи из начала восьмидесятых, но какой-то неожиданно складный, пропорциональный. Из-под копны льняных волос смотрели серые внимательные и очень умные глаза, сквозь усы проглядывала чуть ироничная улыбка. И был он не совсем уж взрослый, как это ей показалось сначала. Наверняка ему ещё и тридцати не было.
      Он усмехнулся на её откровенный взгляд и повторил:
    – Так какими судьбами?
    – Так, пришли на озере отдохнуть, – Вера почему-то вздохнула и перестала его рассматривать.
      Он покачал головой: – Смелые вы, девчонки! Вдвоём и в такую глушь! Надолго?
    – Наверное, до конца каникул.
    – Так вы школьницы? – удивился он.
    – Почему школьницы? – рассмеялась Вера, – Студентки. На пятый курс перешли. Нам ещё полтора месяца отдыхать!
    – Полтора? – он покивал головой, – Сочувствую!
    – Почему? – не поняла она.
    – Нет, это я себе, – сказал он непонятно, глянул поверх вериной головы и рассмеялся. Вера обернулась и тоже прыснула. Из кустов появилась Светланка, запакованная в комбинезон, как космонавт в скафандр перед стартом. Глянула на Сергея, отчаянно покраснела и уселась на валун обувать вибрамы.
    – И ничего смешного нет! – процедила она сквозь зубы, – А то тут нахалы всякие… – она не договорила и с остервенением натянула ботинок на ногу.
    – Ну что вы, Светочка! – улыбнулся Сергей, – Зачем вы так? Тут у человека организм, измученный, можно сказать, нарзаном, душа, квёлая от одиночества! Из женского полу только форель, да и ту сначала поймать надо! И никакого телевидения в пределах досягаемости! А тут такая наяда! Афродита в пене! Ни в какой Лувр идти не надо! Как удержаться?!
      Светланка фыркнула, зашнуровала обувку, поднялась, глянула на Веру и ухватилась за рюкзак: – Пойдём уже! Разболталась тут! Помоги лучше! – рюкзак был неподъёмный.
    – Знаете что, Света, – тут же предложил Сергей, – давайте меняться. Я ваш рюкзак понесу, а вы – мой. А то мне как-то не очень удобно! Подождите только минут десять, у меня дело тут.
    – У Верки рюкзак тяжелее! – парировала Светланка, – С ней меняйтесь! Это же она тут с вами сюсюкается!
    – Да я оба заберу! – рассмеялся Сергей, – Что же я пустой идти буду!
       Светланка поджала губы, рванула рюкзак на камень, присела, чтобы накинуть ремни на плечи, распрямилась и молча двинулась на подъём. Вера глянула на неё с недоумением, пожала плечами, надела свой рюкзак и двинулась следом.
    – Ну, как знаете, – Сергей махнул рукой, – Я тут задержусь, увидимся!
      Вера обернулась, сделала ручкой, и пошла догонять ушедшую вперёд Светланку.

            II
      Светланка сбросила рюкзак и повалилась в густую траву. Она взлетела сюда, наверх, по крутой тропе, прострочившей склон немного выше каньона, на одной злости, но к концу подъёма совершенно выдохлась.
      Вера тоже сбросила рюкзак, поднялась немного выше, на самый перевальчик, и залюбовалась открывшейся панорамой.
      В доисторические ещё времена сильнейшее землетрясение сорвало половину горного склона и обрушило полторы сотни миллионов тонн глины вперемешку со щебнем и скалами в широкий каньон, перегородив его трёхсотметровой высоты плотиной. Горные воды быстро заполнили образовавшуюся котловину, превратив её в глубокое озеро. За десятки тысяч лет неутомимые труженики, ветер и вода, выположили берега, образовав широкие каменистые лукоморья. Вешние паводки нанесли на камни глины и песка, а вездесущая живность оккупировала наносы, превратив этот труднодоступный уголок в самое райское место на земле.
      Отсюда, с перевальчика, со стометровой высоты всё озеро было, как на ладони. Зажатое хребтами с двух сторон, оно вытянулось вдоль русла километров на восемь, причудливой сапфирно-синей амёбой раскидав отростки-притоки далеко в стороны. С обеих сторон к воде сползали зелёные горные кряжи, местами обрываясь многометровыми скалами, но больше отчерчивая берега беловато-жёлтой линией песчаных пляжей. И над всем этим великолепием перевёрнутой чашей нависло пронзительно-синее горное небо. В ничем не потревоженной глади, как в зеркале, отражались далёкие сизые хребты с заснеженными шапками вершин. И от этого само озеро казалось окном в какой-то другой, не наш, отражённый мир.
      Вера радостно и глубоко вздохнула и обернулась к подруге.
    – Ланка, ну что ты завалилась?! Иди сюда, посмотри, красота какая!
Светланка фыркнула и не пошевелилась.
    – Да ладно тебе дуться! Подумаешь, сиськи показала! – почти серьёзно возмутилась Вера, – За тобой, что, пацаны в общаге не подсматривали никогда?! Нормальный мужик! Не стал прятаться, втихую подглядывать!
    – Нормальный мужик рисоваться не стал бы! Отошёл бы в сторонку, подождал, пока оденусь, а потом бы лез знакомиться! – Светланка не могла успокоиться.
      Вера рассмеялась: – Конечно! Тут кино бесплатное, а он бы глаза завязал! Да и посмотреть есть на что!
    – Вот свои и показывала бы!
    – Да что ты! На мои он и смотреть не стал бы! Кому такие прыщи нужны?!
    – Ладно тебе прибедняться!.. – Светланка поднялась, – У худых, говорят, темперамент круче! Долго нам пилить ещё?
    – А вот смотри! – Вера подождала, пока Светланка поднимется к ней, – Вот этот выдающийся мыс видишь? За ним большой сай, там песчаный пляж и большая берёзовая роща. Вот там и остановимся. Час ходу ещё!
    – Ну так пошли, чего ждать?
      Через час с небольшим они перевалили местный кряж, широкой параболой спускающийся со склона к двадцатиметровой высоты скале, вертикально ныряющей в воду на оконечности мыска, показанного Верой с перевальчика, и по пологой тропе спустились к озеру. Светланка хотела уже сбросить рюкзак, но Вера остановила: – Погоди, Ланка! Тут уже совсем немного осталось.
    – Немного, немного… – снова заворчала Светланка, – У тебя всё немного! Уморила совсем!
    – Хватит ныть! Тебе что, здесь не нравится?!
     – Нравится, не нравится… Отдохну немного, в себя приду, тогда видно будет!
    – Отдохнёшь, отдохнёшь. Полкилометра осталось! Там сай из каньона глубокого в озеро впадает, вокруг роща берёзовая. А чуть выше под скалами пещера, говорят, там когда-то троглодиты жили!
    – Ага! И сейчас живут! Один, по крайней мере!
Вера засмеялась: – Сергей? Слушай, да забудь ты про него уже! Он что, нам мешать будет?
    – Откуда он взялся? Такие места дикие!
    – А я знаю? Наверное, тоже отдыхать приехал.
    – Он кто, вообще?
    – А ты не слышала? Йети! Ме-е-естный, – передразнила Вера сергеево блеяние и снова засмеялась.
    – Йети, – повторила Светланка, – Это видно, что йети! Деревня невоспитанная!
    – Ага! Деревня невоспитанная! Городской воспитанный сидел бы тихо, видом наслаждался! Ещё бы и на камеру снял и в нет выложил!
      Светланку передёрнуло: – Тьфу на тебя! Нафантазируешь тут!
    – А что? То-то пацаны бы радовались! У нас своя порнозвезда объявилась!
      Светланка приостановилась, покрутила пальцем у виска. Вера заливисто рассмеялась.
      Так, перебрасываясь словами, они вышли к устью сая, и Вера вдруг остановилась, присвистнула и развела руками: – Вот те на! Это что за новости?
      Вырываясь из узкого глубокого каньона, сай образовал на берегу озера стометровой ширины террасу, на которой выросла большая берёзовая роща. Но не терраса с рощей и не шикарный песчаный пляж удивили Веру.
      В глубине рощи, прилепившись к скале, стоял невесть откуда взявшийся здесь небольшой двухэтажный домик, огороженный плетёным забором. Девушки подошли ближе.
      Над резным крыльцом у входной двери сверкала на солнце взятая под стекло золочёная надпись:

"Гидроингео
Эн-ская комплексная экспедиция
Кокташкульская гидрологическвя партия
Гидропост № 61123 Кумушсай"

      На металлических воротах, запертых на огромный ржавый амбарный замок, висела небольшая табличка с миниатюрной репродукцией к "Аленькому цветочку" и надписью печатными буквами: "Осторожно, злой неандерталец". Чуть ниже таблички уже прямо по полотну ворот сквозь краску была процарапана надпись: "Кусается, но не съест".
    – Весело у них тут, – пробурчала Вера, – Ну что, знакомиться пойдём?
      Она поправила рюкзак и пошла к решётчатой калитке, прилепленной к воротам. Калитка была распахнута настежь.
    – Хозяева! – крикнула Вера, вошла во двор и пошла к дому, – Есть кто живой?
      Она успела пройти почти весь двор, как вдруг из-под крыльца вылез внушительных размеров кобель, рыжевато-серый пёс из породы казахских овчарок, лениво гавкнул пару раз и неспеша направился к Вере. Она застыла с округлившимися глазами: – Собачка, собачка! Мы тебя любим! Не надо нас кушать…
    – Молчи! – сказала Светланка, – И не шевелись.
      Кобель подошёл, внимательнейшим образом обнюхал верины ноги, поднял морду, показав жёлтые клыки величиной с её мизинец, еще раз гавкнул, направился к калитке и улёгся поперёк.
    – Это ты что? – сказала Вера, – Это ты зачем? – и сделала пару шагов в его сторону. Кобель ощерился и зарычал.
    – Ясно, – сказала Светланка, – Это так здесь в гости приглашают! Погоди, я сейчас колбасу достану! – она скинула рюкзак, порылась в кармане, достала килограммовую палку копчёной колбасы, отломила внушительный кусок и поманила: – Тузик! Шарик! Иди сюда! Вот колбаска, вку-усная!
    – Какой он тебе Тузик?! – сказала Вера, – Ближе подойди, он не унюхал!
    – Ага! Чтобы он вместо тебя меня сожрал?! Собаки, между прочим, мослы любят!
    – Так тебе чего бояться? До твоих мослов пока доберёшься!
      Светланка осторожно подошла ближе, покрутила колбасой: – Барбос! Полкан! Как тебя там?!
      Кобель внимательно рассматривал скарабея, ползущего у него под носом. Казалось, жук интересовал его гораздо больше колбасы.
    – Брось поближе! – сказала Вера, – пусть попробует! А потом чуть подальше.
      Светланка отломила кусочек и бросила псу почти под нос. Тот приподнял голову, потянул носом, укоризненно глянул в её сторону, положил голову на лапы, и, кажется, даже тяжело вздохнул.
    – Вот зараза! – возмутилась Светланка, – Колбасой его не соблазнишь!
    – Если колбаса не соблазняет собаку, то что-то из них ненастоящее! – констатировала Вера, – Что будем делать?
    – Что делать?! Ждать, пока этот йети вернётся! А что ещё тут сделаешь? Наверное, он здесь обитает! Гидролог, – Светланка положила колбасу на рюкзак и подошла к плетню, – Гидролог, это геолог?
    – Гидролог, это гидролог, – Вера глянула на дом с надеждой – Может, тут ещё кто-то есть?.
    – А ты постучи! Может, спят? Мы вроде не очень шумели!
– Да? А этот? – Вера кивнула на кобеля.
– Попробуй. Может, он только на улицу не выпускает. В крайнем случае, сядешь на крылечке, будем этого ждать, – Светланка кивнула в сторону тропы.
– Сергея? Он, вообще-то, обещал не задерживаться, – Вера скинула рюкзак и сделала шаг к дому. Кобель поднял голову, но смотрел совсем в другую сторону.
– Кажется, ему всё равно, – обрадовалась Светланка.
– Погоди радоваться! – Вера подошла к крыльцу, – Хозяева! Есть тут кто?
– Постучи!
Вера поднялась на крыльцо, постучала, дёрнула за ручку – дверь была заперта. Спустилась вниз, покачала головой. Кобель на её перемещения не реагировал и смотрел куда-то за опушку рощи.
– Садись!– сказала Светланка, – Будем ждать.
Вера снова покачала головой, повернулась к дому, похлопала в ладоши: – Избушка, избушка, встань ко мне передом, к лесу задом!
– У неё курнога поломалась! – раздался из-за берёз голос Сергея, – И вообще она на другой пароль запрограммирована!
– Вовремя! – обрадовалась Вера, а Светланка снова фыркнула.
Услышав голос хозяина, кобель вскочил, метнулся, было, к нему, вернулся к калитке, облаял для порядка незваных гостей, завилял хвостом и побежал навстречу Сергею.
– Алабаюшка, молодец! Хорошо, хорошо! – пока Сергей подходил, кобель метался между ним и домом, облаивал девушек, возвращался к хозяину, прыгал рядом, пытаясь лизнуть его в лицо, и снова бежал исполнять свою работу, всем видом показывая, что не зря ест свой хлеб.
– Ну всё, всё! Успокойся! – Сергей подошёл и сразу оценил ситуацию, – Ну, молодец! Ну, всё, всё, это свои! Свои, говорю!
Кобель подбежал к калитке, встал у кусочка колбасы, повел носом и замер в ожидании.
– Э-э-э! Да тебя тут оказывается подкупали! Да ты прямо герой настоящий! Заслужил, заслужил! Можешь съесть!
Кобель проглотил кусок одним махом, вместе с несчастным скарабеем, которому колбаса тоже понравилась.
Сергей глянул на Светланку, показал на калитку: – Прошу!
– А-а? – Светланка кивнула на кобеля.
– Алабай? Ну я же сказал, что Вы свои! При хозяине он вас не тронет.
Алабай обнюхал Светланку так же, как давеча Веру, глянул на Сергея.
– Свои, свои, – ещё раз подтвердил тот, – Пойдёмте, Света, – он осторожно взял её под локоток.
Вера уже пришла в себя и смотрела на Сергея с изумлённым восхищением.
– А почему Алабай? – спросила Светланка.
Сергей пожал плечами: – Что же, мне его Тузиком называть?
Вера хохотнула, Сергей не понял: – Вообще-то у местных чабанов алабай это самый здоровый пёс, вожак своры при отаре.
– Да нет, это я к тому, что Ланка как раз пыталась его Тузиком назвать! – она кивнула на дверь, – Ну и как этот Сим-сим открывается?
– О, тут целая технология! – Сергей подошёл к окну, приоткрыл фрамугу, достал с подоконника ключ, поднялся на крыльцо, эффектно воткнул ключ в скважину: – Сезам, откройся! – и распахнул дверь, – Ladys, прошу!
Вера захлопала в ладоши: – Чудо! Прямо как у диснеевских гномов! Только что не на гвозде рядом с дверью висит!
– С гвоздя его сороки бы спёрли! – Сергей сделал широкий жест, – Прошу, прошу!
– А рюкзак-то! – спохватилась Светланка, развернулась и застыла с открытым ртом. Рядом с её рюкзаком, широко расставив передние лапы, стуча хвостом по траве, роняя слюну и постоянно облизываясь, навис Алабай и дожёвывал оставленную на нём колбасу.

III
Показывая свои владения, Сергей неназойливо спросил, что девушки собираются делать дальше, и, узнав, что никаких особых планов у них нет, и собирались они остановиться как раз в этой роще, предложил расположиться здесь, в доме.
Вера пожала плечами и сказала: – Вообще-то у нас палатка и спальники есть.
Но когда они поднялись на второй этаж и зашли в комнатку, выходящую одним окном на озеро, а другим на сай, Светланка уселась на настоящую пружинную кровать, покачалась на ней и твёрдо сказала: – Я буду жить здесь! А ты можешь хоть на голых камнях спать! Моим бокам и трёх ночей хватит!
Потом вдруг стушевалась: – Если здесь никто не спит, конечно.
– Никто, никто! – тут же подтвердил Сергей, – Можете хоть весь этаж занимать! Хотите, в одной комнате располагайтесь, хотите, каждая свою занимайте!
Вере ничего не оставалось, как согласиться. Она, впрочем, и не возражала, так, для вида только поинтересовалась, не будут ли они мешать.
– Девушки только чертям в аду помешать могут, – рассмеялся Сергей, – Черти про своих грешников забудут!
Он тут же поднял наверх их рюкзаки: – Располагайтесь!
Менять комнату девушки не стали – уж больно хорош был вид из её окон. Комната была почти квадратная, три на три с половиной метра. У выходящих на две стены окон, почти голова к голове буквой "Г" стояли металлические кровати. В головах каждой кровати пристроилась небольшая лакированная тумбочка. У свободной стены громоздился совершенно невероятный высоченный старинный шифоньер с огромным зеркалом на широкой дверце и искусно вырезанной виноградной лозой с гроздью на узкой. Посреди комнаты стоял небольшой столик с четырьмя стульями. В углу между дверью и шифоньером расположилось трюмо с большим зеркалом и множеством ящичков за лакированными дверцами.
– Вот, владейте, – широким жестом Сергей вручил им ключ от комнаты.
– Да уж! – сказала Светланка, – только горки с посудой не хватает!
– Горка внизу в столовой есть. Я надеюсь, вы ей тоже воспользуетесь. Я думаю, вы не станете возражать в качестве некоей оплаты за такой курорт готовить не на двоих, а на четверых?
Девушки переглянулись – так тут ещё кто-то есть?! Но Сергей рассмеялся: – Вы думаете, Алабай у меня на самообеспечении состоит?!
Они снова переглянулись, Сергей это понял по-своему: – Да вы не бойтесь, продуктов у меня на всех хватит! А я, помогу, – Улыбнулся и сделал ручкой, – Ну, вы пока осваивайтесь. А я вам в качестве компенсации за колбасу на обед плов приготовлю.
Они немного помялись, но Сергей только иронично усмехнулся: – Не деньги же вам совать, в самом деле!
Девушки вытряхнули вещи из рюкзаков прямо на кровати, свалили в один рюкзак продукты, отдали Сергею, и он отправился кашеварить.
Вера быстро переоделась в купальник, запихала свои шмотки в тумбочку, палатку и спальники сунула в большое отделение шифоньера, косметику ссыпала на трюмо и уставилась на Светланку. Та аккуратно раскладывала своё хозяйство по полочкам.
– И долго ты так возиться думаешь?!
Светланка недоуменно вскинула голову: – А что?
– Да времени много уже! Солнце сядет, не больно покупаешься! – вечерами в горах было прохладно.
– А я уже искупалась, – сказала Светланка нараспев и принялась оттирать что-то прилипшее с небольшого зеркальца. Вера хмыкнула: – Это когда было! Или боишься, что тебя в четыре глаза рассматривать будут? Вроде, в купальнике уже не так остро!
Светланка насупилась, но промолчала.
– Ну, как знаешь! А я пойду! – Вера перекинула полотенце через плечо и направилась к двери.
– Иди, иди! – бросила Светланка вслед, – Может тебе твой питекантроп спинку потрёт!?
– Не питекантроп, а неандерталец, – не полезла за словом в карман Вера, – И не мой, а наш!
Она вышла из комнаты в коридор.
Коридор делил второй этаж пополам. На каждую его сторону выходило по две двери, в торце за лестничной площадкой была ещё одна, уже не деревянная, как боковые, а металлическая. Деревянные двери были приоткрыты, Вера не удержалась и заглянула.
Напротив их комнаты располагалась точно такая же, только в ней стояли три кровати и не было трюмо. Да шифоньер был не такой старинный, а обычный лакированный, двустворчатый. "Экспедиционный" – подумала Вера. Такой же точно стоял в вагончике её отца, когда она девчонкой ещё приезжала с матерью к нему в гости, в степь, к чёрту на куличики.
Две другие комнатки были гораздо меньше, и стояло в них по одной кровати и по такому же шифоньеру рядом с дверью. Чувствовалось, что ни в большой комнате, ни в двух маленьких давно никто не жил – дух был нежилой, да и пыль на тумбочках и на полу скопилась не за один день.
Стальная дверь была закрыта на большой висячий замок.
Вера спустилась вниз, и тут не удержалась, обошла весь этаж.
Так же, как и на втором этаже, на первом коридор делил его на две половины. По левую руку располагались кухня и столовая, которые Сергей уже показал. Дверь за лестницей в торце коридора вела в кладовку с нехитрым хозяйственным скарбом.
С противоположенной от кухни-столовой стороны тоже были две двери. За дальней от входа, как Вера поняла, была лаборатория. Здесь напротив двери стоял большой письменный стол с новеньким компьютером в углу, а у дальней стены – настоящий лабораторный стол-стеллаж, как на кафедре химии у них в университете. Рядом с ним примостился вытяжной шкаф с муфельной печью. И запах здесь стоял настоящий лабораторный, приторно-кисловатый и немного дурманящий.
Ближняя к выходу дверь была приоткрыта, и Вера снова не удержалась, заглянула. Очевидно, это была комната Сергея. Комнатка эта ничем не отличалась от маленьких комнат на втором этаже, только вместо металлической кровати здесь стояла широкая деревянная тахта. "Двуспальная! И даже не двуспальная, а трёхспальная!" – подумала Вера и прыснула в кулак. Наверное, бывало, что Сергей спал здесь не один. Впрочем, он был такой большой, что на обычной металлической кровати ему, наверное, было тесно.
Над кроватью со стены свешивался ночник, и под потолком тоже висела трёхрожковая люстра. Вера глянула на стенку, у двери был выключатель. Она машинально включила его, лампы на люстре загорелись.
"Откуда здесь свет? – подумала она, – вроде, никаких проводов по дороге не было видно!"
На дворе залаял Алабай, Вера смутилась, выключила свет, быстро закрыла дверь и вышла наружу.
Сергей священнодействовал за маленьким походным столиком возле казана, установленного на металлический таганок. В казане булькало масло. Алабай крутился рядом и совал нос к столу – Сергей резал мясо и совестил кобеля:
– Тебе чего? Колбасу сожрал? Сожрал! Гуляй теперь!
Алабай слушал, склонив голову набок, смотрел Сергею в глаза, и гулять явно не собирался.
Вера засмеялась. Сергей поднял голову, улыбнулся:
– Как осваивается? Понравилась избушка?
Алабай оторвался от стола и снова обнюхал Веру. Она было замерла, но Сергей прикрикнул: – Свои! – и пёс успокоился.
– Здорово! Только как вы тут управляетесь, один?
– Лето, – Сергей пожал плечами, – все по отпускам разбрелись. К осени тут шумно будет!
– Господи! Неужели от такого чуда ещё куда-то в отпуск уезжать надо?!
– Вот и я говорю – на кой ляд мне ваши пампасы?! Так они на меня всё и навалили! А где подружка?
– Ланка? Стесняется она.
– Меня? Что же, она так и будет все полтора месяца запакованная ходить?!
– Ничего, привыкнет! Я пойду, искупаюсь.
– Давайте! Обед часа через два будет.
Вера развернулась и пошла к берегу.

IV
Светланка закончила раскладывать свои вещи, выдвинула верхний ящичек тумбочки, чтобы ссыпать туда косметику и увидела толстую общую тетрадь в дерматиновом переплёте. Она почти машинально вытащила её и раскрыла на первом попавшемся месте.
"…и дождь, наконец, перестал, – было выведено красивым почти детским почерком в начале страницы, – Но всё равно всё кругом раскисшее и небо в тучах. И холодно, хоть и конец июня. Без свитера и куртки на двор не выйдешь. Да и чего выходить, только глину месить. Наташка и Лёнька засели в Лёнькиной комнате. Уединились, паразиты! Целуются, наверное. А я не нужна никому. Даже Галка из лаборатории выгнала. Мешаю я ей, видите ли! Скучно.
А ОН собрался и пошёл за Завал менять ленты. Не сорвался бы где! Тропа размокшая…"
Светланка открыла первую страничку – интересно, кто это про Сергея так значительно, прописными буквами пишет?
"Нашедшего прошу переправить по адресу:
Галактика Млечный Путь, рукав Ориона.
Солнечная система, планета Земля.
Город Энск, Пушкина, 9, общежитие № 18
Энского гидромелиоративного колледжа.
Комната 46, Прудниковой Людмиле"
– прочла она на внутренней стороне обложки и улыбнулась. Что-то подобное и у неё было в четырнадцать-пятнадцать лет. Она раскрыла тетрадь почти посредине.
"… какой-то! И странный, непробиваемый! Другой бы давно уже целоваться полез. И лапать. А ОН только смеётся и шутит. Отшучивается. Меня мухой обзывает. Или Дюймовочкой. По настроению.
Ну и что, что я маленькая?! Мне уже шестнадцать! Скоро будет! В декабре! Вон, Наташку, так только Натальей Сергеевной зовёт! Конечно! Она дылда здоровая! А младше меня, между прочим!
Вчера купались, я поднырнула и ущипнула ЕГО за бедро. Как Пашку в прошлом году. Так от Пашки я потом еле вырвалась! А ОН просто поймал меня за волосы, посадил на руку и кинул. Метра три летела! Дурак большой! Большой, а дурак! Ничего не понимает!"
Интересно, когда это было? – Светланка полистала тетрадь. Дат под записями не было. – Верка говорила, что была здесь три года назад. Никакого домика тогда ещё в помине не было. Значит, или прошлым, или позапрошлым летом. Наверное, практиканточка из колледжа. Дурочка. Влюбилась по уши! Сергей же её лет на десять старше!
Светланка прикинула, на сколько эта Дюймовочка может быть младше неё самой. Получалось не так уж и много – на три-четыре года. А Сергей лет на шесть-семь старше. Как сказала бы бабушка, самое то! Она усмехнулась – куда мысли повернули! – перелистнула на десяток страниц назад.
"…уже неделю. Грязью заросли! В озере купаться ещё холодно, так что баня в самый раз! Только эти паразитки, Галка с Наташкой, взяли и выпихнули меня на улицу! Говорят, закаляться надо! Я только намылилась! А ОН как раз печку топил. Снаружи. Я чуть не описалась! Хорошо ещё Лёнька не видел, раззвонил бы потом по всему колледжу!.."
Светланка представила бедную девочку, вспомнила, что было три часа назад и её передёрнуло. Интересно, за что они её так?
"…А ОН потом, когда помылись, предупредил, что если такое повторится, уедем домой без практики! Я-то тут причём?!.
А потом под утро мне приснилось, что я в комнате голая, а ОН заходит и всё видит. Я хочу спрятаться, а негде! А ОН смотрит и не уходит. Потом подходит и на руки берёт, и на кровать несёт. Я кричу, не надо, не надо, а он смеётся только. И тут Галка в меня подушкой запустила! Оказывается, я "не надо!" вслух кричала!.."
Светланка улыбнулась – действительно подружки те ещё! Даже такой сон досмотреть не дали! Хотя, их общежитейские ещё и не такое устраивали!
Она вспомнила, как полтора года назад, под Новый год, перед тем, как разъехаться на каникулы, они с ребятами и девчонками устроили посиделки. И Танька, эта зазнайка и недотрога, вечная староста их группы, их с Веркой соседка по комнате, перебрала – мальчишки специально подпоили! – и над ней здорово подшутили. Раздели до трусиков и вынесли вместе с кроватью в фойе на их этаже. А сами вперемешку рядом в креслах расположились. Только смешно не получилось. У Таньки, когда проснулась и всё поняла, такая истерика началась, что ребята её обратно в комнату отнесли. Снова вместе с кроватью. Верка её потом целый день успокаивала!
Интересно, чем у этой мухи всё закончилось? Светланка нашла, где кончаются записи – девчонка почти всю тетрадь исписала!
"…уходим. Так ОН ничего и не понял! Бирюк!
Ну и ладно! Вот возьму и тетрадку эту здесь оставлю! Пусть прочтёт и поймёт, чего он прозевал!"
Светланка покачала головой – ну точно девчонка совсем сбрендила! Кто же ТАКОЕ оставляет?! И на что она надеялась?
– Ланка! – раздался со двора Верин голос, – Хватит комплексовать! Выходи, вода не холодная совсем!
Светланка сунула тетрадь под матрас и высунулась в окно: – Да?! А убираться здесь Пушкин будет?! Пылищи сколько!
– Потом уберёмся! Идём, окупнёшься, самой же легче будет!
– Ладно, погоди, переоденусь! – она отошла от окна, достала из шифоньера, куда успела убрать свои вещи, все три имеющихся в наличии купальника, разложила их на кровати и уставилась на них, не зная, какой выбрать. Впрочем, фривольное "Бикини" она отмела сразу. Подумав немного, одела было раздельный "советский", как его называли девчонки, соседки по общежитейской комнате. Подошла к зеркалу и брезгливо поморщилась. Излишки тела выпирали из него уж слишком очевидно. За последний год она здорово поправилась! Правильно Верка говорит – чаще в спортзал ходить надо!
Она вздохнула, переоделась в "два в одном", тёмно-синий с большой ромашкой на животе. Снова осмотрела себя в зеркале – тоже не особенно, но хоть тёмный, не полнит! Убрала ненужные купальники в шкаф, одела халатик, резиновые пляжные тапочки и в таком виде спустилась во двор.
Сергей под краном (и водопровод здесь есть!) промывал рис. Алабай крутился возле казана, где уже обжаривалось мясо с луком и морковью. Веры не было видно, наверное, снова ушла на берег.
– Вам чем-нибудь помочь? – Светланка подошла к столику. Сергей поднял голову, кивнул в сторону Алабая: – Да у меня вон помощник есть уже! – стрельнул глазами в её сторону и поднял большой палец, – Класс!
Она смутилась, снова порозовела, но он мягко произнёс: – Не надо, Света. Ничего не было. Я ничего не видел, вам нечего стесняться. Договорились?
Она кивнула молча, он тоже помолчал, потом спросил: – Вас как мама называет, Светой или Ланкой?
– Ланкой. А почему?..
– Мне кажется, вам приятней будет, если я вас буду по-маминому называть.
Она порозовела пуще прежнего, опустила голову. Действительно, это было приятно.
Помолчали ещё, она помялась: – Ну, так я пойду?
– Ну конечно! – Сергей засмеялся, – Вы же отдыхать приехали! Отдыхайте, купайтесь!
Светланка вышла на берег. Вера распласталась на белом песочке в двух метрах от кромки воды, положив голову щекой на кисти рук, развязав бретельки лифчика и подставив позднему солнышку не особо загорелую спину.
Светланка осторожно прошла к воде со стороны её затылка, присела, намочив купальник, набрала воды полный рот и полные ладони, почти бесшумно подошла к Вере, окатила её с рук и изо рта и с маху уселась ей на пятую точку. Та заверещала, попыталась вывернуться, но не смогла – Светланка прижала её к песку.
Услышав визг и возню на берегу, Алабай заволновался, рванулся к калитке, вернулся обратно и уставился на Сергея.
– Интересно, да? – засмеялся Сергей, – Давно такого не было?! Ну что встал? Беги уже!
Получив добро, Алабай тут же с радостным лаем помчался к девушкам, начал метаться вокруг них, опрокинул Светланку, потом приподнявшуюся было Веру, отскочил в сторону и, когда Светланка снова оседлала подругу, опять влез в их кучу-малу.
– Двое на одну, да?! – запричитала Вера, – Справились, мастодонты?! – каким-то чудом вывернулась из-под них и, оставив лифчик на песке, плюхнулась в воду. Светланка рассмеялась, подобрала тряпицу, смяла в комок и бросила ей вслед. И, конечно, не докинула. Пока Вера, рассекая воду, пыталась добраться до своей вещицы, Алабай опередил её, схватил лифчик в зубы, выскочил на берег, положил его к ногам и принялся шумно отряхиваться.
– Отдай сюда, дубинушка! – Вера рванулась было к кобелю, но тот прихватил лифчик и отбежал на десяток метров.
– Отдай, зараза! Тебе-то он зачем?! – Вера даже растерялась. Светланка каталась по песку, корчась от смеха. А Алабай зажал лифчик в зубы и побежал к дому. У калитки обернулся, с какой-то даже издёвкой гавкнул пару раз в Верину сторону, забежал во двор и положил добычу к ногам хозяина.

V
Со столом мудрить не стали и расположились на дворе, за столиком, на котором Сергей готовил полуфабрикаты для плова. Пока доходил плов, пока девушки убирались в своей комнате и переодевались на вечер, Сергей спустился в погреб и достал две литровых бутылки прошлогоднего самодельного вина из местного дикого винограда с ежевикой.
Поздний обед, постепенно переходящий в ужин, проходил весело и почти непринуждённо. Светланка уже пришла в себя после дневного дефиле, и только изредка краснела и поёживалась, когда Сергей слишком уж надолго задерживал на ней свой взгляд. Впрочем, увидев, что ей неуютно, он тут же отводил глаза и разряжал обстановку какой-нибудь шуткой.
Вера вообще освоилась моментально. Уже после первой стопки она предложила избавиться от официального "Вы". На брудершафт выпили с шуточками, а целовались очень по-разному: Вера – тут же подставив губы и даже прикрыв глаза, а Светланка – стесняясь и жеманясь, как кисейная барышня. И на "ты" Вера и Сергей перешли сразу, а она весь вечер путалась.
Впрочем, поцелуй у Сергея оказался сухой и какой-то совсем не мужской. Казалось, он целовался вообще впервые в жизни. Вера, оторвавшись от него, посмотрела удивлённо, покачала головой. Светланка такой поцелуй восприняла, как должное – они же ещё даже не познакомились толком!
Вино оказалось весьма забористым. Приготовленное по особой технологии из позднего, уже слегка подзавявшего винограда, да ещё и приправленное душистым, терпким соком горной ежевики, оно пилось легко, но и действовало оглушающее. Девушки раскраснелись и раскрепостились.
Вера с удовольствием рассказывала общежитейские байки, больше похожие на анекдоты, Светланка похохатывала и больше молчала. Сергей улыбался и тоже в основном слушал, изредка вставляя едкие замечания. На него вино, казалось, не действовало.
Захмелевшая уже Вера так и спросила: – А почему на тебя вино не действует? Мы уже, а ты всё как огурчик?!
Сергей усмехнулся: – У меня "бэ-э-эм-ка" очень низкий!
– Бэ-эм что?
– "Бэ-э-эм-ка". Биологический эквивалент милликайфа.
– А это что за монстр такой? Милли… чего?
– Милликайф. Один потреблённый грамм, умноженный на один потреблённый градус. А биологический эквивалент это количество потреблённых милликайфов на каждый килограмм живого веса потребителя, – Сергей объяснял без тени улыбки.
– А если по человечески? – Вера погрозила пальцем, – Чтобы понятно было! Ланка, ты что-нибудь поняла?
– А что тут непонятного? – Сергей взял бутылку, показал, – Вот мы выпили почти пол литра. По сто пятьдесят грамм на каждого. Вино моё крепкое, восемнадцатиградусное. Значит, каждый потребил по две тысячи семьсот милликайфов. Но ты весишь… сколько? Сорок пять килограмм. Значит, тебе на каждый килограмм досталось по шестьдесят единиц. А я вешу сто тридцать пять. Мне на каждый килограмм досталось всего по двадцать! Вот и делай выводы.
– Бухгалтерия сплошная, – констатировала Вера, – И что из этого следует?
– А следует из этого, – встряла Светланка, – что тебе пить в три раза меньше надо!
– А ты вообще молчи, – Веру повело, – Ты сколько весишь? Семьдесят пять, я знаю! Вот и молчи.
Вера долго смотрела на сергееву руку, потом вдруг спросила: – Слушай, а ты почему один?
Сергей пожал плечами: – Я же говорил, лето!
– Нет, я не об этом, – она взяла его за руку, отвела безымянный палец в сторону, – У тебя никаких следов спецукрашений.
Сергей мягко освободил руку, снова пожал плечами, продекламировал, переиначивая классика: – Жизнь, она пресволочнейшая штуковина!
– Вон как? – Вера снова потянулась к его руке, – Разбитое сердце, любимая любит другого…
– Вдребезги! – Сергей поспешно убрал руку, взялся за бутылку, – Давайте-ка выпьем за вашу счастливую жизнь.
Они выпили. Светланка откинулась на спинку стула и чтобы поменять тему, сказала: – Красиво здесь. Настоящая Швейцария!
– Лучше! – сказал Сергей с чувством, – До Швейцарии через пять границ за три тысячи вёрст добираться надо! А здесь всё рядом. Три часа на машине, три часа ходу, и настоящая Швейцария!
– А мы четыре дня шли! – Светланка глянула на Веру, Ты меня специально мучила?
– Так у нас же машины нет! – Вера смотрела сквозь стопку на верхушки берёз, – Была бы машина, доехали бы до кордона, где ночевали вчера. А тут уже рядом!
Солнце свалилось за хребет, быстро темнело. Запели цикады, посвежело.
Сергей разлил ещё, выпили просто так, ни за что. Помолчали, потом Светланка вдруг спросила: – Сергей, а кто такая Прудникова Людмила.
– Люська? – Сергей удивлённо вскинул глаза, – А ты её откуда знаешь? Или наследила уже где?
– Так кто она? – игнорировала вопрос Светланка.
– Практикантка. В прошлом году сюда группу на практику присылали. Из колледжа. Трёх девчонок и парня.
– Ну и как она?
– Ничего. Толковая девчонка. Бойкая. Всё старалась в каждую мелочь влезть.
– Может, она просто в вас… в тебя влюблённая была? Себя показать хотела?
– Они в этом возрасте все влюблённые, – Сергей усмехнулся, – Так что, она не больше других. Дети они ещё! Сегодня в одного влюблённые, завтра в другого.
– А мы не дети?! – встряла Вера, – Мы тоже влюблённые. Сегодня в одного. Завтра в двух. Послезавтра… – она принялась загибать пальцы.
– Так… – сказала Светланка, – Тигров сегодня больше не кормить!*
– Поч-чему? – Веру развозило на глазах.
– Готовенькая! – Светланка покачала головой, – быстро её…
– Ничего, – усмехнулся Сергей, – До утра проспится. Воздух здесь свежий, чистый. Провентилируется!
Светланка поднялась, взяла Веру подмышки: – Ну-ка, подруга, давай. Надо баиньки.
– Н-надо! – Вера подниматься не хотела, – Мне н-надо! Н-надо ещё выпить!
– Надо, надо! Серёжа, помогите… помоги!
– Ну-ка! – Сергей легко взял Веру на руки. Она тут же обняла его, полезла целоваться.
– Тихо, тихо, золотко. Успокойся, – Сергей слегка отстранился и понёс её в дом.
– Б-бор-рода! – сказала Вера, – В-вовик! Ты зачем б-бороду отпустил? А т-тебе идёт!
– Вовик это её бывший муж, – пояснила Светланка.
– А т-ты не лезь, эт-то МОЙ Вовик! Р-райка, з-зараза!– Вера положила голову Сергею на плечо и вырубилась.
Наверху Сергей положил её на кровать, Светланка, не особо церемонясь и не стесняясь Сергея, вытряхнула её из джинсов, стянула свитерок, накрыла одеялом. Потом приоткрыла окно: – Вентилируйся!
Потянулась, закинув руки за голову, вдруг вспомнила, что Сергей здесь, спешно скинула руки, спросила: – А вы… ты… спать ещё не собираетесь?
Сергей засмеялся: – Мы-ты спать ещё не собираетесь! Пойдём, солнышко, поболтаем, – он, как и днём, взял её под локоток.
Спустились вниз, уселись друг против друга. Сергей потянулся к бутылке: – Налить?
– Немного, – она засмеялась, – Ты меня подпоить хочешь? Как Верку? Только меня нести тяжелее будет!
Он тоже засмеялся: – Ничего! Я тебя на Алабая погружу! Он сильный, дотащит!
Услышав своё имя, Алабай вылез из-под крыльца, где с удовольствием мусолил пловный мосол, завилял хвостом.
– Лежи, лежи! – Сергей махнул рукой, – Мослов больше нет, а плову и нам мало!
Они выпили. Помолчали.
Чтобы как-то нарушить возникшую паузу, Светланка спросила: – Слушайте, а почему тут такой гидропост?
– Какой, – не понял Сергей.
– Ну… И дом тут, и лаборатория. Я же такие посты видела. Там просто рейка мерная в воде, и всё!
– А… – Сергей помолчал, потом махнул рукой, – Ладно, это уже ни для кого не секрет. В общем, три года назад, ты помнишь, было сильное землетрясение. Горные породы растрясло, в реке поднялся уровень воды. Наш босс, Головенко, быстренько сориентировался и преподнёс это не больно грамотным бонзам так, что те перепугались – мол, в завале у озера появились сквозные трещины, за ними нужно постоянное наблюдение. Как бы не прорвало, да город не смыло. В общем, выбил бабки под специальную программу. В запозапрошлом году, осенью этот домик построили. Поначалу тут пятеро нас было, потом ещё и метеорологи подключились, площадку организовали. Ну а я за два с половиной года тут всё до ума довёл.
– Так трещин нет, получается?
– Лапушка, если бы такие трещины были, у нас давно бы не река была, а Гранд Каньон не хуже аризонского! И город давно бы в море купался!
Светланка покивала. Снова помолчали.
Стемнело совсем, на небо высыпали первые звёзды.
Сергей поднялся, включил свет над крыльцом.
Светланка захлопала в ладоши: – Тут оказывается сплошная цивилизация!
– А ты разве люстр не видела?
– Да как-то не подумала… Вроде, откуда здесь свету взяться?
– Тут пещера есть… – Сергей помедлил.
– С троглодитами?! – засмеялась Светланка.
– Да, говорят, когда-то обитали, – он не понял её смеха, – К нижнему входу в неё мы дом пристроили, со второго этажа войти можно
– Это где железная дверь?
– Ну да. В пещере щель была. Я её слегка расширил. За ней проход оказался, а метров через сорок, немного вверх – большой зал с целым озером. Из этого озера сток в сай, из-под скалы, метров за шестьдесят от начала каньона.
– Интересно как! Покажешь?
– Ну конечно. Так вот, мы повозились немного, на стоке поставили портативную гидростанцию, трубу с турбиной и генератором, водопровод оттуда провели. Вот. Теперь живём, как на курорте!
– И это всё для гидропоста?!
– Да не только, конечно! Сюда наши и отдыхать приезжают. Когда на выходные, когда в отпуск.
– А-а-а… Хорошо устроились!
Снова помолчали, Сергей взялся за бутылку, глянул на неё: – Подлить?
Она махнула рукой: – Лей, чего уж там! Алабай пропасть не даст!
Посмеялись, выпили за Алабая, Сергей всю стопку, она половинку. Вино действовало безотказно, она чувствовала, что тоже перебирает. Но Сергей вёл себя вполне адекватно, и она расслабилась.
– Слушай… – Он помолчал, она ждала, – Слушай, а что, Вера уже и замужем побывала?
– Побывала, – Светланка криво улыбнулась, – Дура она! Она в Вовчика с первого курса влюблённая была. А он, вроде – нуль внимания. А тут в прошлом году мы Танькин день рождения справляли – это соседка наша в комнате, в общаге. Набрались, конечно. Верка к Вовке целоваться полезла, а он отшучивается, мол, до свадьбы никаких поцелуйчиков! Она – так давай поженимся! Он, мол, давай! Она – тебе слабо! А он говорит, завтра, мол, в десять в ЗАГСе встречаемся, посмотрим, кому слабо! Она – всё равно три месяца ждать надо! А он – у меня там заведующая наша деревенская! Шампанского ей купим, тортик, она нас сразу распишет!
Поспорили. Кто проиграет, струсит, всей общаге банкет по-поводу несостоявшейся свадьбы устраивает! А Мишка, Вовкин друг и сосед по комнате, в свидетели набился. И меня подключили.
В общем, утром у ЗАГСа встретились, никто не струсил, Вовкина землячка их и вправду расписала! А вечером мы по общаге скинулись и им настоящую свадьбу устроили. И комнату Вовкину на время освободили – Мишка у ребят ночевал. Так она нам потом с таким жаром эти их ночи расписывала, у нас с Танькой чуть уши не отвалились!
Сергей посмеялся: – Бывает! А что разбежались-то?
Светланка помялась, потом махнула рукой: – Дурёха она! Она-то подумала, что и вправду его повязала! Три ночи с ним кувыркалась. А на четвёртую его в этой самой комнате с Райкой застукала – тем же самым занимались! С ней два дня истерика была. Потом немного успокоилась. А чего она хотела? Он же кобель! Ему всё равно, с кем!
В общем, развелись через неделю.
Сергей рассмеялся: – Да уж! Нарочно не придумаешь!
Выпили ещё, Светланку повело. Она хотела встать, но ноги не слушались.
– О-о-о! – она покачала головой, – Серёжа, кажется, пора Алабая звать! Что-то меня… Мне тоже пора… Ты меня проводи… А то не дойду ещё…
Он кивнул, подошёл, закинул её руку себе на шею, приобнял за поясницу вздохнул: – Пошли, золотко!
Она поднялась, прижалась к нему всем боком, и ей вдруг стало необычайно хорошо, такой он был ласковый и сильный.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
* – Известная фраза дворецкого из кинофильма "Призрак замка Морресвиль", произнесённая им, когда выяснилось, что содержащийся в замке тигр сожрал хозяина.

Глава вторая
I
Увязая по щиколотку в горячем бело-жёлтом песке, Светланка бежала вдоль кромки воды, а за ней гнался не в меру расшалившийся Алабай. Она пыталась увернуться, убежать, но кобель медленно и неотвратимо, как какое-то инопланетное чудище из хичкоковского фильма, нагонял её. И, наконец, нагнал, запрыгнул на плечи, опрокинул на песок, потрепал за причёску, опёрся передними лапами на спину и застыл в позе победителя. Она пыталась вывернуться, освободиться от него, но у неё почему-то не получалось. А игрун лапами и холодным носом перевернул её на спину, лизнул в нос шершавым горячим языком, зачем-то ухватил зубами полоску лифчика-бикини, едва прикрывавшего соски на груди, в момент сорвал его, отскочил на метр и положил тряпицу на песок.
– Отдай, негодник! – она села, потянулась к лифчику, но Алабай подхватил его и, так же, как давеча с вериным, отскочил на несколько метров. Она вскочила, погналась за кобелём, но тот, играя, ловко уворачивался, убегал, не подпуская её к себе, дразнил, опуская лифчик на песок, но как только она уже почти подхватывала его, снова подбирал в зубы и отбегал.
Она снова пыталась нагнать его, но вдруг споткнулась, упала на четвереньки, расцарапала колени и ушибла ладони, но боли почему-то не почувствовала и беспокоилась больше о том, как она выглядит, почти голая, в узеньких плавках-бикини, больше открывавших, чем прятавших, с обнажённой грудью, стоявшая в нелепой позе.
Алабай бросил тряпицу на песок и с заливистым лаем помчался вдоль берега, где неожиданно обрисовалась размытая фигура в какой-то нелепой хламиде, казалось, плывущая, едва касаясь воды, от недалёкого мыса прямо на неё.
Она вскочила, хотела развернуться и убежать, но тело совсем не слушалось её, наполняясь истомой в ожидании чего-то непонятного и неотвратимого. Она так и осталась стоять, зажавшись, прикрыв руками грудь и застыв в оцепенении.
Сергей приблизился, улыбаясь как-то непонятно и загадочно. Хламида неожиданно сползла с него, обнажив мощный торс и рельефно-мускулистые руки.
– Ланка, девочка моя! – мягко сказал он, – Не надо меня бояться! – убрал её руки с груди и прижал к себе. Потом слегка отодвинул, положил свою руку ей на грудку и слегка пожал её: – Вот видишь? И совсем не страшно! – снова прижал и поцеловал горячо и влажно.
Широкая хемовская борода приятно щекотала ей шею, мягкая рука не отпускала грудь, горячий язык проник в рот. Светланка задрожала, забилась в его руках…
И проснулась.
В комнате было светло и прохладно.
Она села на кровати, выглянула в окно. Над озером висел лёгкий туман, неожиданно обрывающийся у самого берега, но вершины противоположенного хребта уже освещало утреннее солнце и, судя по всему, было не так уж рано.
Она тряхнула головой, окончательно просыпаясь. Господи, приснится же такое! С чего бы?
В организме было некомфортно от вчерашнего, её слегка подташнивало и покачивало, хотелось ещё полежать, но крепко давал о себе знать внутренний будильник, и она поднялась.
Вера ещё спала, свернувшись, как младенец в утробе матери, и во сне пыталась нащупать и натянуть на себя свалившееся на пол одеяло, не находила и бормотала что-то неразборчивое.
Светланка накинула халат, подобрала и набросила на Веру одеяло, достала из шифоньера и перекинула через плечо полотенце, взяла туалетные принадлежности и спустилась вниз.
Дверь в комнату Сергея была открыта настежь, она постучала, заглянула, но его не было.
Она вышла во двор, зябко поёжилась, посетовала, что не надела кофту – утро было очень прохладное – но наверх подниматься, чтобы утеплиться, не стала.
Сергея не было видно. Столик стоял на своём месте, только вместо вчерашнего беспорядка на нём было чисто, а посредине стояли, накрытые марлей две чашки, баночка кофе и сахарница. А на таганке вместо казана с пловом на металлическом листе грелся чайник.
Светланка улыбнулась – какой, оказывается, Сергей предусмотрительный! – продефилировала в самый нужный поутру домик и через пару минут пошла к водопроводу приводить себя в порядок.
Умывалась она долго и обстоятельно. Вода была ледяная и, казалось, не холодила, а обжигала, зубы ломило, но она полоскала и полоскала их, прочистив пастой три раза, как будто старалась вычистить из себя вчерашний дух.
Потом подошла к столику и с сомнением глянула на кофе – от одной мысли, что ей сейчас внутрь может что-то попасть, становилось нехорошо, она поморщилась и решила воздержаться.
Откуда-то с улицы прибежал Алабай, виляя хвостом, подбежал к ней, заглянул на столик, ничего для себя не увидел, покрутился вокруг и снова побежал к калитке. В калитке встал, обернулся и посмотрел на неё, как бы говоря: – Ну что ты там встала? Не видишь, что ли? Я же жду!
Светланка удивилась и непроизвольно пошла за ним.
Алабай пробежал через рощу, постоянно останавливаясь и поджидая, пока она нагонит его, выбежал на берег, развернулся в сторону утеса, залаял и побежал туда вдоль кромки воды.
"Ну, прямо, как во сне, – подумала она, – Сейчас только Сергей в Иисусовой хламиде появится!"
Светланка подошла к воде, зачерпнула рукой. Вода была прохладная, но не такая ледяная, как в водопроводе.
Туман над озером быстро рассеивался и висел уже не сплошной пеленой, а рваными клочьями. С воды подул легкий ветерок.
"Настоящий бриз! – подумала Светланка, – Как на море! Интересно, а куда Сергей девался?"
Она глянула в ту сторону, куда побежал Алабай, и увидела его. Он стоял на самом краю утеса, на уступе, трамплином нависающем метрах в пятнадцати над водой, и делал лёгкие упражнения руками. Потом вдруг согнулся пополам, мягко оттолкнулся и прыгнул.
Светланка ахнула: – Убьётся же!
Но Сергей ласточкой взмыл в воздух, где-то посредине сложился, сделал пару переворотов, у самой поверхности вытянулся в струнку и вошёл в воду без единого всплеска.
Не появлялся он очень долго, она даже начала волноваться. Потом вдруг вынырнул почти у самого берега, сделал несколько гребков и вышел на песок, где около трико и полотенца его уже поджидал Алабай. Увидел её, весело помахал рукой. Она ответила.
Он нагнулся, что-то сказал Алабаю, показывая на утес, и тот умчался к тропе и по ней – наверх. Светланка удивлённо покачала головой – экий понятливый пёс! А Сергей азартно растёрся полотенцем, надел трико и босиком двинулся в её строну. Она хотела пойти навстречу, снова вспомнила сон и осталась стоять.
– Классно у тебя получается! – сказала она, когда он подошёл.
– А, ерунда! – он махнул рукой, – Я в юности прыжками занимался, даже юношеский разряд был. Как спалось?
– Как в раю!
– Здорово! Почему мне никогда, как в раю, не спиться? Наверное, гурии песни пели? У тебя гурии мужского полу были?
Она глянула на его руки, вспомнив руку на своей грудке во сне, немного смутилась и засмеялась: – Были!
Он улыбнулся, помолчал, потом спросил: – А Вера где?
– Дрыхнет она ещё. Поднабралась вчера! Она вообще на выпивку слабая.
– Не знал! – Сергей покачал головой, – Впредь буду осторожнее!
Светланка засмеялась, – Эквивалент биологический у неё некудышний.
– Смотри-ка, запомнила! – Сергей тоже посмеялся.
С утёса прибежал Алабай, на шее его висели, связанные шнурками, Сергеевы кеды.

II
         Вера появилась, когда Светланка с Сергеем сидели за столиком и допивали по второй чашке кофе.
Взъерошенная, одетая в халатик, застёгнутый не на все и не на те пуговицы, она диковато глянула на них, покачиваясь, прошла по неотложным делам, чуть не упала, зацепившись за какой-то корень, не к месту оказавшийся на её дороге, слегка всполоснула руки из крана, прошкандыляла до столика и плюхнулась на свободный стульчик.
Сергей покачал головой: – Однако! – а Светланка привстала, поклонилась и выдавила ехидно: – И-здрасти!
Вера не отреагировала, посидела молча, потом хотела что-то спросить, но только прохрипела, как простуженная. Прокашлялась и всё-таки спросила: – Вчера…– получилось полубасом, снова прокашлялась, – Вчера всё нормально было?
– Да как сказать? – Сергей почесал в затылке.
– Чёрный альпинист тут приходил, – хмыкнула Светланка.
– Альпинист? И что? – видимо, свежий горный воздух сработал не до конца, Вера соображала туго.
– А ничего. Наверх ты его утащила.
– З-зачем?
– Ха! Тебе лучше знать, зачем! Он часа через полтора спустился. Вздрюченный какой-то!
– Даже от водки отказался, – добавил Сергей без тени улыбки, – Общаться не стал, сразу в горы убежал!
Вера помолчала, соображая, потом укоризненно покачала головой: – Издеваетесь, да? Юм-мористы.
– Да что ты! – сказала Светланка с чувством, – Как можно?! Сочувствуем!
– Погоди, красавица! – Сергей поднялся, – Сейчас мы тебя вылечим!
Он на пару минут исчез в доме и появился с небольшим ящичком, заполненном какими-то пузырьками и пакетиками в отдельных ячейках. Несколько минут поколдовал над ним, отбирая нужное, достал две кружки. Поставил их перед собой, попросил Светланку: – Набери водички, пожалуйста.
Пока она набирала воду, отсыпал порошков из нескольких пакетиков по обеим кружкам, и залил кипятком. Над столом разнёсся пряный аромат горных трав. Потом в кружку, что побольше, добавил холодной воды, долил из одного пузырька ложку желтоватой жидкости, из другого капнул несколько капель. Остро запахло водкой и аммиаком. Поднёс полученное снадобье Вере: – Пей, подруга. Не нюхая, большими глотками. Не нюхая, я сказал. И до дна.
Вера выпила зелье почти залпом, в несколько глотков, глаза её округлились, она бросила кружку на стол и зажала рот.
– Отлично! – Сергей показал на туалет, – Теперь, чтобы не очень загрязнять окружающую среду, давай туда.
Вера помчалась в туалет почти бегом. Минут пять её нещадно рвало, ещё пару минут она приходила в себя и вышла совершенно белая. Направилась, было, к дому, но Сергей остановил: – Сюда, сюда! Это только начало!
Вера ойкнула, зажала рот и снова скрылась в туалете. Вышла уже не белая, а иссиня-зелёная.
– Мусью Рено, – бросила она в сторону, – Амбруаз Паре! Чезарь Борджиа! Катька Медичи! Со свету меня сжить хотите?! Дракулы несчастные!
Светланка прыснула – граф-кровопийца в этой компании был абсолютно лишним.
– Смейтесь, смейтесь! Что вы там ещё придумали?
– Великолепно, – не отреагировал на причисление к банде отравителей Сергей, – Теперь пополоскай ротик и выпей вот это, – он показал на вторую кружку.
– Да?! Чтобы меня вообще наизнанку вывернуло? – Веру передёрнуло, – Не буду!
– Ну, не будешь, так не будешь! – Сергей усмехнулся, –Болей дальше, если хочешь! Может, тебе водки налить, похмелиться?
Вера обречённо вздохнула, подошла к крану, долго полоскала горло, умылась, рукой поправила волосы, подошла к столику. Светланка сунула ей полотенце.
Когда она села, Сергей пододвинул ей дымящуюся кружку.
– А это что за зелье? – она подозрительно принюхалась. От кружки пахло мёдом и травами.
– Пей, пей! – улыбнулся Сергей, – хуже не будет!
Вера сделала пару глотков, остановилась, прислушиваясь к движениям в организме, потом, обжигаясь, допила всё, глянула на Сергея: – А ещё можно? – напиток ей понравился. От него по телу разливалось тепло, останавливалось бурление в животе, прекращалась тошнота и светлело в мозгах. Сергей колдовал над ещё одним напитком, улыбнулся и отрицательно мотнул головой: – Не стоит, золотко. На-ка, вот этого выпей.
Она выпила и это, горьковатое, пахнущее мятой и полынью. Там было совсем немного, четверть кружки.
– Вот, хорошо! А теперь баиньки на пару часиков, и всё как рукой снимет! Пойдём, я тебя провожу. А то ещё заснёшь по дороге.
Когда он вернулся, Светланка изучала содержимое ящичка.
– Так ты ещё и знахарь! – воскликнула она уважительно, – Чего здесь только нет!
Он засмеялся: – С нашей гвардией станешь знахарем! То перепьёт кто, то сожрёт что не то, животом обмается, то на солнце перегреется, то простуду подхватит. А до лазарета здесь, сама понимаешь, не больно скоро доберёшься! А травки, они лучше всяких аспиринов-пургенов лечат.
– А ты откуда про травки знаешь? – Светланка покачала головой, – Так ведь и отравить можно!
– Можно, – Сергей засмеялся, – Если очень захочешь, конечно. Я тут как-то один корешок попробовал. Сладенький такой, жуёшь, как конфетку. Чуть не загнулся потом. Думал, хана уже, даже прощальную записку написал. Но оклемался. Организм у меня крепкий.
– Так ты на себе, что ли, пробуешь?
– Ну почему, на себе? Ко мне же тут и народ, бывает, наведывается! – Сергей снова засмеялся, потом сказал вполне серьёзно, – У меня прадед известный травник был. От него бабушка много чего переняла. Ну и меня натаскала немного.
Он помолчал, почесал подбородок: – Ты вот что, девонька. У меня тут дела кое-какие на сегодня намечены. Ты займись чем-нибудь пока. Завтракать не хочешь? Нет? Ну, в обед плов доедим, готовить не надо. Так что, отдыхай.
Заняться Светланке было решительно нечем. Просто греть пузо на солнце не хотелось. Да и прохладно ещё было, не покупаешься.
– А можно я с тобой? – спросила она, и когда он с сомнением покачал головой, быстро сказала, – Я мешать не буду! Просто посмотрю.
Он покивал, махнул рукой: – Пошли. Может, скучно не будет, – глянул критически на её халатик, – Ты вот что. Ты оденься посущественней. В пещеру пойдём. Там у меня градусов восемь, отсилы десять.
Пока Светланка утеплялась, Сергей утеплился сам, потом зашёл в кладовую и отобрал нужный инструмент.
Стальная дверь открылась на удивление бесшумно – Светланка ждала лязга и скрипа, но ничего такого не было.
Пещера встретила их промозглой сыростью и темнотой. Впрочем, Сергей тут же пошарил где-то около двери, нащупал выключатель, и зал осветился неярким светом. Светланка с любопытством огляделась.
В этом первом зале не было ничего особо интересного. Это была почти овальная каверна метров восьми длиной и шести шириной с ровным полом, выложенным каменными плитами неправильной, причудливой формы, и неровными, неотёсанными стенами, плавно переходящими в куполообразный потолок. Почти в конце зала стену рассекала широкая щель. Сергей направился туда, Светланка тоже не стала задерживаться.
За щелью оказался причудливо изломанный коридор. Когда-то, в незапамятные времена здесь текла вода и за многие сотни тысяч лет пробила в мягких породах этот проход. Потом вода нашла более лёгкий путь, и ещё многие сотни тысяч лет коридор оставался законсервированным, пока не нашёлся человек, который расширил щель, обрубил мешающие проходу уступы, выровнял и устлал каменными плитами пол, и сделал из бывшего потока коридор в следующий зал.
Лёгкий шум поземного ручья, еле слышный в первом зале, становился всё громче по мере их приближения ко второму. И когда они прошли все восемьдесят метров коридора и вошли во второй зал, обратился в такой рокот, как будто тёк здесь не небольшой ручей, а могучий горный поток. Многократно отражённый от практически не поглощающих звук каменных поверхностей, он, казалось, заполнял собой всё пространство, сгущал и без того плотный от постоянной сырости воздух, давил, угнетал.
Светланка зябко поёжилась и попыталась хоть что-то рассмотреть.
Из-за царившего здесь полумрака зал этот казался совершенно безразмерным. Тусклый свет лампочек выхватывал из темноты только небольшую площадку, на которую выходил коридор, лесенку в десяток ступеней, спускавшуюся от площадки к еле видному подземному озерцу, и кусок небольшой плотины, перегородившей ручей.
На площадке Сергей остановился: – Ну как тебе царство Плутона?
– Холодно, мокро и ни черта невидно! – Светланка снова поёжилась, – А говорят, под землёй пекло располагается!
Сергей рассмеялся: – Пекло немного глубже! А здесь чистилище. А холодно – это чтобы бессмертные души не протухли, пока своей очереди дождутся.
Они спустились к плотине, Сергей открыл небольшой шкафчик, что-то там включил и плотину осветили мощные прожектора.
– Сейчас я тебе этот сим-сим покажу, – Сергей развернул ближний прожектор и повёл им по кругу. Довольно крупное пятно вырвало из темноты дальний конец зала, где из чёрного прорана вытекал ручей. Зал действительно был немаленький. От плотины до прорана было метров тридцать, за плотиной до другого прорана, куда уходила вода – ещё метров пять. Да и ширина его доходила метров до двенадцати. На причудливо изломанных стенах и многокупольном, всём в кавернах, потолке нависли крупные капли, сверкающие под лучом прожектора, как бриллианты. И всё это великолепие было расцвечено чуть ли не всеми цветами радуги – от пурпурного гранита и чёрного, как сажа, лабрадора до серовато-зелёного нефрита, фиолетового флюорита и белого, как молоко кальцита.
– Красиво как, – восхитилась Светланка, – Я никогда в пещерах не бывала!
– Эта пещера особенная, – Сергей направил луч прожектора вниз, где из-под плотины через трубу вырывался поток воды, и закрепил его, – Тут в позапрошлом году геологи лазили. Рассказали, что здесь несколько разных пород перемешалось. Поэтому разноцветье такое. Это не во всех пещерах так. А вообще-то мы собираемся здесь сауну устроить.
– Сауну?! Здесь?!!! – Светланку передёрнуло, – Для моржей, что ли?
– Ну почему, для моржей? Тут ещё один проход есть, в два небольших зала ведёт. Нагреватели хорошие поставить, устроить баньку в одном зале, парилку в другом – вот тебе и сауна. А камни прогреть – они потом долго остывают! Только генератор ещё один надо, а начальство жмотничает. Мол, хватит вам и наверху бани! А там дровами топится, не напасёшься. Да и парилку не прогреешь, особенно зимой.
Рассказывая это, Сергей прошёл на мостки над плотиной, покрутил баранку специального затвора, перекрывая трубу, и когда из трубы перестала течь вода, спустился вниз. Свет над лестницей и площадкой погас, но прожектора продолжали светить. Светланка глянула непонимающе.
– Это я генератор остановил, – пояснил Сергей, – а прожектора от аккумуляторов работают. Ты вот что, золотко. Ты присядь вот здесь на лесенке. Тут ступеньки деревянные, не так холодно будет. А то в ногах правды нет.
– Может, тебе помочь чего?
– Да что тут помогать? – он разложил инструменты на как будто специально обтёсанном под столик камне и принялся за работу.
Светланка присела на лесенку и с удовольствием наблюдала, как он работает. Чем-то в работе он походил на её отца – так же, как отец, работал очень рационально, казалось, не делая ни одного лишнего движения. Все инструменты его, так же, как у отца, были под рукой, ничего не надо было искать. Всё было продумано и чётко.
Минут десять она смотрела, как он отворачивает гайки, выдвигает из трубы турбину, снимает крышки подшипников. Потом спросила: – Слушай, ты же гидролог. Разве у вас всему этому учат?
– Чему этому? – он удивился, потом понял, – Золотко, этому жизнь учит. Ну, и потом… Мы рядом с автобазой жили. Я там мальчишкой дни напролёт пропадал. Насмотрелся, слесарям помогал. Научился.
– И всему остальному тоже? – она улыбнулась.
– Чему? А-а-а… Научился, научился! Показать, чему?
– Не надо, – она засмеялась, – Верю!
Помолчали. Сергей закончил с турбиной и перешёл к генератору.
– Слушай, и это каждый день такое нужно?
– Почему каждый день? Раз в месяц достаточно. Просто это дело у меня на сегодня запланировано было, – он рассмеялся, – Или ты думаешь, ваше появление должно что-то поменять в моих планах?
Светланка смутилась. Именно так она и думала.
Ещё минут через двадцать она почувствовала, что холод достаёт её. Хоть и утеплилась она достаточно, но сидение без движения в такой промозглой сырости тепла не добавляло. Сергей это заметил, оторвался на секунду от дела и подал ей фонарик: – Ты вот что, подруга. Пока семистороннее воспаление не подхватила, дуй наверх, отогревайся. А я уж сам, как-нибудь.

III
Вера ещё спала, уютно закутавшись в одеяло и чему-то улыбаясь во сне. Светланка спустилась во двор. У крыльца, свернувшись калачиком, дремал Алабай. На таганке всё так же грелся кипяток в чайнике. Она развела растворимого кофе и с удовольствием попила его, чувствуя, как по телу разливается тепло.
Купаться одной не хотелось, заняться было нечем. Светланка вспомнила про Люськин дневник и поднялась наверх.
При её появлении Вера открыла один глаз, села, было, на кровати, но Светланка махнула рукой: – Спи, спи!
Вера тут же легла, повернувшись на бок, и снова заснула.
Светланка переоделась в халатик, легла, достала из под матраса дневник и принялась читать.
"Прибыли, наконец. Тащились целых четыре часа. Галка, дура, натёрла ногу и еле плелась. Кто же так перед походом обувается?!
Нас привёз Константин Ильич. Такой хохмач! Всю дорогу хохмил! И пока от города ехали, и когда уже сюда шли. А когда Галка ногу натёрла и волдырь показала, сказал, что её придётся на полпути оставить. А то Чёрному альпинисту есть нечего. Только её привязать придётся. А то она со страху убежит ещё и её не Альпинист, а тигры съедят! Галка говорит, здесь тигры не водятся! А он говорит, это с нами они не водятся! А с тобой ещё как будут водиться! Ты, говорит, вон какая аппетитная!
А когда подходили уже, сказал, вы, мол, только не пугайтесь. Ваш руководитель, конечно, не пещерный медведь, но человек очень даже пещерный. Хоть и не совсем в пещере живет. Его, говорит, в детстве в африканских горах забыли. И воспитывали его не Балу и Багира, а крокодилы нильские! И если его кто слушаться не будет, просто сожрёт натурально! И огромный он, как Циклоп. Правда, глаза у него всё-таки два!
А Сергей Палыч оказался совсем не страшный. И никакой он не Циклоп. Просто ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ ЧЕЛОВЕК. Такой большой, что он просто не может быть страшным. Он добрый, это видно. По глазам и вообще.
А ещё у него есть щенок, Алабай. Смешное имя. Тоже большой, как хозяин. Такой большой пушистый шарик на ножках.
Нас поместили в две комнаты на втором этаже. Нас с Галкой и Наташкой – в эту, с видом на озеро и ущелье. Красиво. Нам она больше понравилась. Из соседней озеро тоже видно, но вместо водопада просто унылый склон. Мы только кровать для Наташки перетащили – тут было только две.
А Лёньку – рядом в однокроватную. Он говорит, ему скучно будет. А Наташка говорит, ничего, совсем скучно станет, мы к тебе Люську пришлём, она тебя развлекать будет! Дура! Нужен он мне. Она же сама в него влюблённая!
Сергей Палыч нам посоветовал, чтобы мы по практике дневники завели и всё аккуратно записывали. И даже общие тетрадки раздал. Вам, говорит, потом легче отчёт составить будет. Вот я и решила сюда ВСЁ записывать."
Светланка усмехнулась – ничего себе, отчёт по практике! Какая же она ещё девчонка совсем, эта Люська!
Она перевернулась на другой бок, устраиваясь поудобнее, и продолжила чтение.
"Сегодня Сергей Палыч показал нам всё своё хозяйство и распределил наши обязанности. Лёньку он назначил своим заместителем на время, если вдруг его не будет. Нашёл кого! Лёнька же шалопай и лентяй. Вечно у меня тетрадки берёт, домашнее задание списывает! Даже не смотрит, когда у нас варианты разные! Почему-то это ему всегда с рук сходит!
Галке он назначил сопровождать его, когда надо ленты на самописцах менять. Она крепкая и ноги у неё сильные, а там ходить много надо. Сергей Палыч сказал, что гидропосты в семи местах расположены, и здесь, на озере, и на больших саях, в него впадающих, и два внизу, за завалом. И чтобы всё обойти, два дня надо. А самописцы и недельные есть, и двухсуточные, и суточные. На всё график у него в комнате висит, чтобы не запутаться.
Наташку он усадил на следующий месяц график чертить. Она весь день возилась, только к вечеру закончила. И оказалось всё напрасно, потому что два поста с духсуточными самописцами перепутала с суточными. Надо всё сначала делать. Лучше бы мне поручил, я бы ничего не перепутала.
А меня Дюймовочкой обозвал. Так и сказал: – А Дюймовочка у нас на камералке будет. Она такая маленькая, что пусть лучше на базе сидит, материалы с приборов обрабатывает.
Я виновата, что ли, что я маленькая такая?! Зато я жилистая и упорная. Он просто не знает!
Перед обедом мы на два ближних поста ходили. Сергей Палыч рассказал, как устроены уровнемеры – это просто поплавки на шнурках. Поплавок в трубе плавает, которая в воде стоит. А шнурок через механизмы уровень на самописец передаёт. И показал, как надо ленты менять. Оказывается, всё очень просто. И у меня получилось сразу и лучше, чем у Галки. Мог бы в помощницы и меня взять! А то сиди сиднем за бумажками!
А вечером мы у костра сидели, Сергей Палыч на гитаре играл и песни пел. Старинные туристские. Красиво! Висбора, Высоцкого. И других, я их и не знаю даже. Сейчас такое редко услышишь.
А Константин Ильич перепил. И Лёньку напоил. Сергей Палыч ругался, хотел запретить, а Лёнька в позу встал – как это, ему и нельзя! И набрался, дурак! И к Наташке приставал, хотел, чтобы она с ними тоже пила. Только Сергей Палыч не дал, их с Константин Ильичём спать выгнал. По-моему, они наверху ещё продолжили. Больно громко пели!"
Светланка снова улыбнулась – до чего же ярко и подробно эта девочка всё описывает! Надо будет ей дневник вернуть. Найти, куда её после колледжа направили и переправить. А Сергею его показывать, пожалуй, не стоит. Девчачьи откровения, зачем? Тем более, они настолько его касаются!
"Константин Ильич сегодня ушёл. Я думала, после вчерашнего он до обеда отсыпаться будет. Лёнька, тот вообще вставать не хотел. Сергей Палыч его чуть ли не за шкирку поднял, заставил какое-то зелье пить, потом спать отправил, и к обеду Лёнька был, как стёклышко! А Сергей Палыч даже нотацию ему читать не стал, просто сказал со смехом, мы, мол, свою норму знаем, но кто же столько выпьет?!
А вот Константин Ильичу он выдал по-полной! Отвёл его в сторонку, чтобы не слышал никто, и выдал. А я в туалете сидела, они не знали, и всё слышала. Он говорил тихо, но так, что на месте Константин Ильича я бы просто сквозь землю провалилась. А он – ничего! Выслушал всё. И сказал только, ладно, мол, Серёга. Всё я понимаю, не пацан же! В следующий раз буду осторожнее! А ты тоже хорош! Девочек почувствовал, распелся! С кем же мне ещё пить было?! А Сергей Палыч сказал только: – Дурак ты! – и ушёл.
А Константин Ильич сожрал за завтраком чуть не пол палки колбасы, нам с девчонками на неделю хватило бы! А потом собрался, нас всех обслюнявил и ушёл.
А мы с Сергей Палычем чуть не до обеда сидели в лаборатории и вместе работали. Он показывал, как надо недельные и месячные отчёты составлять.
Какой он душка! Так просто и хорошо всё объяснил! Не то, что Харламыч, препод по гидрологии!
Потом они с Галкой ушли за завал, ленты менять, а мне он поручил набросок недельного отчёта сделать. А Наташке – обед приготовить.
Я очень старалась, почти нигде не напутала. И Сергей Палыч, когда вернулся, проверил и похвалил. А ты, говорит, Кнопка, оказывается, неплохо соображаешь!
И за Кнопку мне совсем не обидно было!
А потом смеху было! Наташка, пока капусту для борща шинковала и картошку чистила, на стул с ногами забралась. И Алабай у неё тапок утащил и пополам разгрыз! Наташка на него нашумела, хотела его тапком отделать! А он под крыльцо залез, и давай на Наташку лаять! И землю задней ногой рыть! Как настоящий сердитый взрослый пёс!
А Сергей Палыч посмеялся и говорит, ничего, Наталья Сергеевна! Мы тебе, говорит, лапти соорудим!"
Светланка уже похихикивала, а тут рассмеялась так громко, что проснулась Вера. Светланка быстро спрятала дневник под подушку. Почему-то ей не хотелось делиться с подругой люськиными откровениями.
Вера села на кровати, глянула мутными спросонья глазами, буркнула: – Смеётесь? Над чем смеётесь?!
Поднялась, нацепила халатик и упорхнула. Светланка тоже поднялась, глянула в окно.
Прижаривало, солнце поднялось уже довольно высоко. По озеру лёгкий ветерок гнал полосы ряби. Листва на берёзах тоже еле шевелилась. Посреди двора валялся Алабай, вяло огрызаясь на какую-то надоедливую насекомую тварь. Над землёй плавала обычная летняя лень, наполняя организм истомой. Делать ничего не хотелось.
Время приближалось к обеду, но есть тоже не хотелось. Светланка сладко потянулась и собиралась уже переодеться в купальник и халатик, как в дверь постучали.
– Не заперто! – она быстро оглядела комнату, всё ли в порядке? Никаких лишних вещей не на своих местах в комнате не было, только Верины джинсы и свитер висели на спинке стула.
– Можно? – вошёл Сергей, улыбнулся, глядя на Верину кровать, – Что больная? В себя приходит?
Светланка засмеялась: – Живая пока! Даже на двор ходить может самостоятельно!
Посмеялись, потом Сергей сказал: – Мне тут по делам пройтись надо. Если есть уже хочешь, плов вчерашний разогрей. Обедай без меня. А Вера пусть ещё поспит. Перебрала она здорово, я ей лошадиную дозу сонной травки намешал. Во сне организм лучше восстанавливается.
– А я с тобой, – сказала Светланка быстро, – можно?
– Можно, почему же нельзя? Только… только я хожу быстро. А ходить часа полтора придётся. Не устанешь?
– Нет, почему? Я только из этого тёплого переоденусь, ладно?
– Ладно, ладно! Хоть в купальник одевайся. Только гетры повыше надень. Травка тут разная растёт, будешь потом чесаться!
– А чего это вы здесь делаете? – дверь открылась, в комнату влетела Вера, – Делаете и даже дверь не заперли?
Она прошла, села на кровать: – Серёжа, ты меня специально опоил, что я всё время спать хочу? Чтобы я вам не мешала, да?
Светланка возмущённо хмыкнула.
– Серёжа, ты отвернись, я опять лягу, – Вера расстегнула нижнюю пуговку халата.
– А что ты стесняешься?! – выдала Светланка мстительно, – Он тебя уже видел!
– Он и тебя уже видел, – не полезла за словом в карман Вера, – А ты чуть ли не в фуфайку запакованная!
Светланка вспыхнула.
– Ладно, девочки, я пошёл, – Сергей глянул на Светланку и улыбнулся, – Ланка, так я жду?
Он вышел из комнаты и прикрыл дверь.
– Ха, – возмутилась Вера, – Он уже ждёт! Нет, вы видели? НАШ Серёжа её уже ждёт! Подруга, называется!
– Ты спи, спи! – Светланка поджала губы. Ей всё меньше нравилось, что это был ИХ Серёжа. И почему-то всё больше хотелось, чтобы это был ЕЁ Серёжа.

IV
         Подстраиваясь под Светланку, Сергей шёл умеренным шагом, но она всё равно не поспевала за ним. Но в отличие от Веры, которая пёрла, не особо обращая внимания на тех, кто идёт сзади, он останавливался и поджидал, пока Светланка нагонит его. И давал ей отдохнуть каждые пятнадцать-двадцать минут.
Впереди Сергея бежал Алабай, увязавшийся за ними, когда они прошли второй пост и вернулись к базе.
Первые два поста были совсем рядом. Самый первый – на озере в устье Кумушсая, рядом с которым располагалась база. К торчащей из воды трубе с ящиком, в котором стоял самописец, вели мостки, забираясь в озеро метров на двадцать.
И здесь Светланка с удовольствием смотрела, как рационально Сергей работает. Выверенными, доведёнными до автоматизма движениями он открыл ящик, вытащил из самописца барабан, снял ленту, поставил новую, завёл часовой механизм, установил барабан обратно, закрыл ящик, трижды повернул ключ и по-клоунски развёл руки ладонями вверх: – Вуаля! – на всё про всё у него ушло минуты три.
Светланка захлопала в ладоши. Потом спросила: – А зачем на ключ? Разве тут кто-нибудь залезть может?
– Может! – Сергей улыбнулся, – Ещё как может. Тут года два назад в ящик ондатра залезла. Не здесь, на дальнем посту. Там недельный самописец стоит.
– Ондатра, это из которой шапки делают?
– Ага! Кому шапки, а кому крыса водяная. Вредитель!
– А чего она полезла? Чего там интересного?
– Решила себе домик устроить. Хорошо, не дует, сверху не льёт. Вот она и устроилась. Самописец поломать не смогла, конечно. Прочный он. Но ленту сгрызла, на гнездо пустила.
Светланка засмеялась, а Сергей укоризненно покачал головой: – Смешно. А мне выговор влепили. Без премии оставили! На посту целая неделя наблюдений пропала!
– Ты-то тут причём?
– Ну как же?! Не предусмотрел. А сами замки два месяца везли. Я уже чуть не под снегом устанавливал!
Светланка сочувственно покивала.
Второй пост поразил её воображение. Сай здесь протекал через бетонный лоток трапециевидного сечения. Труба с самописцем располагалась у мостика, перекинутого через лоток в его устье. На её удивлённый взгляд Сергей усмехнулся и пояснил: – Это, чтобы расход мерить. Сечение лотка известное, от уровня воды зависит, скорость тоже. Расход определить не сложно.
Замена ленты заняла не больше трёх минут. Они по мостику перешли через сай и пошли дальше.
До третьего поста шли минут двадцать, и он мало чем отличался от второго. Сергей быстро поменял ленту, что-то поправил в приборе, глянул на Светланку и спросил:
– Тебе не скучно? Не устала? Может, подождёшь здесь? Дальше будет то же самое. А здесь, пока я хожу, искупаешься, позагораешь.
– Нет, нет! – Светланка даже растерялась, – Я с тобой! Я мешать не буду! Я за тобой успею!
– Да ты мне нисколько не мешаешь! – Сергей рассмеялся, – Просто, мне кажется, это всё не интересно совсем.
– Нет, нет! Пошли!
Тропа петляла вдоль берега, повторяя все его изгибы. Стоял прекрасный солнечный день, озёрная гладь сверкала серебристыми блёстками, от заснеженных вершин сползали к воде изумрудно-зелёные склоны, и над всем этим, как на рериховской картине, висел пронзительно синий, глубокий купол неба.
Светланку охватил почти детский восторг, стало легко и свободно, захотелось вот так бесконечно шагать, глядя, как впереди вышагивает Сергей, как, опустив лохматую голову к самой земле, будто идя по следу, бежит Алабай. Захотелось, чтобы Сергей вдруг остановился, и как в том сумасшедшем, непонятно откуда пришедшем сне, обнял её. И, может, поцеловал. Она улыбнулась, удивляясь своим, неизвестно откуда взявшимся мыслям, и счастливо засмеялась. Сергей обернулся, удивлённо посмотрел на неё, потом, казалось, понял её восторг, тоже улыбнулся, но не остановился и так же сосредоточенно продолжал вышагивать дальше.
Минут через пятнадцать Алабай вдруг отбежал от тропы в сторону озера, встал в стойку и уставился куда-то в его глубь. Сергей и Светланка тоже остановились. Проследив за алабаевским взглядом, Сергей негромко, как бы самому себе, сказал: – Гуси сели. Надо завтра утречком на охоту сходить.
Светланка тоже посмотрела вглубь озера, ничего не увидела и перевела взгляд на Сергея: – Где?
– Вон, видишь, у дальнего мыска на том берегу куча белых точек? На воде.
Светланка пригляделась и увидела метрах в трёхстах белые пятнышки на фоне ряби, гонимой по воде лёгким ветерком. Она вдруг загорелась: – А мне с тобой можно?
– Куда? На охоту? – Сергей почесал затылок. Похоже, ему очень хотелось сказать, что слабому полу на охоте делать нечего, но вместо этого он хмыкнул и протянул полунасмешливо: – Это ведь встать ни свет, ни заря придётся! А утром сыро и холодно!
– Ничего, я встану! – глаза её горели, – Я утеплюсь!
Сергей взглянул на неё исподлобья, понял её состояние и смилостивился: – Ладно. Только оденься потеплее. И покомпактней. Чтобы ничего не мешало. На охоте терпение нужно, а если что-то мешать будет, начнёшь вертеться, поправлять. В общем, от тебя много шума будет.
– Я оденусь, как надо!
– Тогда ладно. Только учти, я ждать не буду.
Когда они вернулись домой, Вера сидела за столиком и тоскливо уставилась в чашку с кофе.
– Гуляете? – она подняла голову и уставилась на Светланку, – Опоили бедную девочку, а сами гуляете?
– Ну, никто тебе воронку в горло не вставлял, – огрызнулась Светланка, – И потом, что значит ″гуляете″? Мы по работе ходили!
– Ага! Знаю я вашу работу! – отоспавшись, Вера пришла в себя и была настроена иронично-агрессивно.
– Что ты знаешь?! Дрыхнешь здесь днями напролёт! – Светланка не собиралась уступать, – Ты сюда спать приехала?!
– А что? После сессии отоспаться тоже не мешает!
– Конечно! То-то ты всю дорогу поднималась ни свет, ни заря!
– Вы о чём, вообще, спорите-то? – прекратил их пикировку Сергей, – Мы обедать сегодня будем? Вон, Алабай уже с ног валится!
Услышав своё имя, Алабай подбежал, виляя хвостом. По его виду было совсем непохоже, что он валился с ног.
– Кому что, а мужику – пожрать, – пробурчала Вера недовольно, а Светланка кинулась к холодильнику за казанком с остатками плова.
Сергей к обеду достал, было, бутылочку вина, но Светланка недовольно поморщилась, а Вера даже замахала руками: – Хватит с меня вчерашнего!
Сергей пожал плечами: – Как хотите! У нас никого не неволят.
Сам он выпил для аппетита пару стопочек.
Обед прошёл в относительном молчании. Вера пыталась завести разговор, но и Светланка, и Сергей отвечали односложно, и она махнула рукой – не хотите, как хотите.
После обеда, пока Вера взялась мыть посуду, Сергей вынес пару мешочков с дробью, баночку с порохом, коробочку капсюлей, латунные гильзы и расположился за столом. Светланка порывалась помочь, но он только пробурчал: – За одну лопату вдвоём не держатся! – и принялся за работу. Выстроив гильзы в рядок, он осторожно вдавил в них капсюли, потом специальной меркой насыпал порох, в одни поменьше, в другие побольше, забил пыжами, другой меркой насыпал дробь, в одни – мелкую, в другие – покрупнее. Светланка удивилась, зачем? Разве не всё равно?
Сергей усмехнулся: – Гуся мелкой не возьмёшь. А может и утка встретиться. На неё крупную жалко.
Зарядив штук двадцать патронов, он рассовал их по разным концам патронташа, с удовольствием примерил его на пояс: – Ну вот, всё готово. Теперь не промахнуться только.
Потом глянул на Светланку с Верой как-то рассеянно и, как будто извиняясь, сказал: – Вот что, девочки. Вы отдыхайте, купайтесь, а мне ещё поработать надо, – собрал инструменты, забрал патронташ и ушёл в лабораторию.
– Ну, и как тебе он? – спросила Вера, когда они уже располагались ко сну.
– Сергей? – Светланка на секунду задумалась, – По-моему, настоящий мужик. Вежливый, обходительный. И с юмором у него всё в порядке. А как он работает! Засмотришься.
– Как твой папа? – Вера засмеялась.
– Ну, да, – Светланка задумчиво взглянула на подругу, – Что тут смешного?
– И приставать не пытался? – Вера села на кровати, скрестив ноги.
– С чего это?
– Ну как же! Всё-таки горы. Вы вдвоём. И ни одного человечка вокруг. И меня опоили. Специально, наверное.
– Да ну тебя! Придумала тоже!
– И что? Прямо так ни разу и не подумала об этом?
– О чём?
– Что ты из себя пятиклассницу строишь?! Он тебе нравится?
Светланка зарделась, но парировала: – А тебе?
– Да я-то что? Я с ним не гуляла. Он не меня ждал, чтобы гулять.
– Ну, ты даёшь! Ему же по работе идти надо было!
– И тебе?
– Так интересно же! Не сидеть же, ждать, пока ты очухаешься!
– Ну вот! Теперь я ещё и виновата! Ладно, с тобой всё ясно! Гаси свет!
– Ведьма! Что тебе ясно?!
– Гаси свет, – Вера легла, отвернулась и закуталась в одеяло. Не прошло и пяти минут, как она снова заснула.
А Светланка ещё долго ворочалась, разбираясь в своих непонятных чувствах.

V
         Светланка поднялась ни свет, ни заря, хотела, было, ещё поваляться, но вспомнила, что Сергей обещал её взять на охоту и вскочила. За окном только смеркалось, над озером, как и вчера, стоял туман, и даже на хребте за озером вершины ещё не попали под солнечные лучи.
Она быстро оделась потеплее, и покомпактнее, как вчера предупредил Сергей, в джинсы и тёплый вязанный свитер, поверх свитера надела цветастую куртку, сунула в карман запасные шерстяные носки и спустилась вниз.
Дверь в комнату Сергея была распахнута, но его там уже не было. Светланка испугалась, что он ушёл, не дождавшись её, и поспешно выскочила из дома.
Сергея она увидела на берегу. Он накачивал резиновую лодку. Одет он был в пятнистый военный комбинезон и высокие брезентовые сапоги. Серая пуховая куртка, небольшой рюкзачок, патронташ и ружьё лежали немного в стороне. Там же лежала ещё одна пара таких же сапог. Рядом крутился Алабай.
– Проснулась? Не передумала? – Сергей выпрямился, поджидая, пока Светланка подойдёт, посмотрел на её ноги в вибрамах и покачал головой, – Ты вот что. Ты обуй-ка вот это, – он кивнул на сапоги, – Так оно надёжнее будет.
Светланка молча уселась на песок и принялась переобуваться. Сапоги оказались размера на три больше её ноги, но с запасными носками поверх основных были почти как раз. Она встала и критически осмотрела себя. Собственный вид ей понравился. Она почувствовала себя почти настоящим охотником. Сергей тоже критически глянул на неё: – Яркая ты больно.
Действительно, её красивая жёлто-красная куртка была видна далеко даже в прибрежном тумане.
– Погоди, я сейчас, – он не торопясь закончил накачивать лодку, щелчками проверил, достаточно ли и удовлетворённо хмыкнул. Потом прошёл в дом и через пару минут вернулся с накидкой цвета хаки.
– На-ка накинь сверху.
Минут через пять приготовления была закончены, Сергей надел куртку, подпоясался патронташем, закинул рюкзачок в лодку, туда же положил ружьё, столкнул лодку на воду кормой вперёд и скомандовал: – Садись на корму. На подушку, – в лодке валялись две уже накачанные брезентово-резиновые подушки. Светланка, осторожно переступая и придерживаясь за накачанные борта, пролезла на указанное место. Вслед за ней прошмыгнул Алабай и улегся у неё в ногах. Сергей вывел лодку на достаточную глубину, забрался сам и взялся за вёсла.
В лодке было довольно просторно, они почти не доставали ногами друг друга. Светланка поворочалась, устраиваясь удобнее, Алабай тут же положил голову ей на колени. Она погладила её, он благодарно лизнул её руку и затих.
Туман и не думал рассеваться. Они отплыли от берега метров на тридцать, и он тут же потерялся.
– Ничего не видно, – констатировала Светланка, – Как же мы поплывём.
– Ничего, не потеряемся, – Сергей держался определённого направления. Ветра не было и волны тоже. Грёб он совершенно бесшумно, и Светланке казалось, что лодка вообще стоит на месте.
Плыли долго, минут сорок и почти не переговаривались. Наконец Сергей бросил вёсла и взялся за ружьё. Алабай тут же вскочил, упёршись передними лапами в пузатый борт. Светланка закрутила головой и увидела по левому борту метрах в двадцати несколько темнеющих пятен на воде.
– Зажми уши, – сказал Сергей и почти в ту же секунду грянул выстрел. Гуси заработали крыльями и лапами на взлёт, и Сергей выстрелил ещё раз. Два тёмных пятна осталось на воде без движения. Он спокойно взялся за вёсла и подгрёб к ним.
Светланка сидела, совершенно оглушённая. Зажать уши она не успела, второй выстрел был для неё полнейшей неожиданностью. Немного пришла в себя она только тогда, когда два небольших серых гуся легли в лодку и Алабай принялся их тщательно обнюхивать.
– Слушай! – воскликнула она, – Как же ты их нашёл? В таком туманище!
– Они же вчера сюда сели, – Сергей пожал плечами, – Их никто не гонял. А туман… Я тут давно плаваю. Не собьюсь. Ты не шуми. Потише, ладно?
Поднялся лёгкий ветерок и туман быстро рассеивался. Светланка осмотрелась и сориентировалась. Они плыли у мыска, который видели вчера у противоположенного берега. Сергей перезарядил ружьё и подгрёб ближе к берегу. Обогнув мысок, они неожиданно снова выскочили к гусиной сидке. На этот раз гуси увидели их заранее и начали подниматься. Но Сергей и на этот раз выстрелил дуплетом. Один гусь упал и замер на воде неподвижно. Ещё один тоже упал, но затрепыхался. Сергей глянул на Алабая: – Ну, что ждёшь? Давай!
Тот, не раздумывая, плюхнулся в воду и поплыл мимо неподвижной тушки, даже не глянув в её сторону. Плавал он довольно быстро, и подраненному гусю было от него не уплыть. Всё кончилось в момент: подплыв, Алабай вцепился ему в горло, подержал минуту, пока тот не перестал трепыхаться, схватил зубами поперёк тела и поплыл. Но, почему-то, не к лодке, а к берегу. Сергей смотрел на него, удивлённо вскинув брови.
Подплыв к берегу, Алабай положил добычу не песок, шумно отряхнулся, потом подобрал гуся и направился к ближайшим кустам. Там быстро выкопал ямку, благо, кусты росли на прибрежном песке, положил добычу в неё, так же быстро закопал и встал у берега с гордым видом удачного охотника.
Светланка задрожала от смеха. Сергей тоже прыснул, но заставил себя принять строгий вид.
– Та-ак! – протянул он нарочито медленно, – Это что ещё за фокусы? Ну-ка выкапывай и неси сюда!
Алабай сделал вид, что эта команда к нему не относится. Тогда Сергей подобрал первого гуся и направил лодку к берегу.
Лодка ещё не коснулась кромки берега, как он выпрыгнул в воду и за корму вытолкнул её на прибрежный песок. Светланка вылезла на берег и с удовольствием потянулась, разминая затёкшие конечности. Алабай метался по пляжу, не приближаясь к ним.
– Ну-ка иди сюда! – выкрикнул Сергей как можно строже. Алабай завилял хвостом и подбежал, преданно глядя ему в глаза.
– Ты смотри! Сама невинность! – Сергей развёл руками, потом ухватил его за ухо. Светланка снова прыснула.
– Это что такое? – Сергей был сама строгость, – Это что за бунт? Где гусь?
Алабай попытался лизнуть ему руку и делал вид, что не понимает, о чём речь.
– Ну-ну! Не подлизывайся! Давай неси сюда! – он показал на трёх других гусей в лодке. Алабай попробовал вырваться, но уху было больно. Он снова попытался лизнуть руку. Тогда Сергей отпустил его ухо, отломил с ближнего куста хворостину, резким движением очистил её от отростков и листьев и со свистом ударил по своему сапогу.
– Я кому сказал, неси сюда!
Алабай поджал хвост и нехотя побрёл к кустам. Там он быстро откопал припрятанное, принёс и положил к ногам Сергея. Вид у него был смиренный и виноватый.
– Ну вот! Так-то лучше! – Сергей отряхнул гуся от песка, бросил к остальным и глянул на Светланку, – Ну что, поедем домой?
– Как?! И это вся охота?! – она даже растерялась.
Сергей пожал плечами: – Четыре гуся у нас есть. Тут килограмм десять. Больше просто пропадёт, не успеем съесть. Зачем же стрелять? Если бы завтра не собиралась целая ватага из города приехать, я бы на первых двух остановился.
– Из города? – она удивилась, – А ты откуда знаешь?
– Я же по вечерам сводку передаю. По радио. Меня о таких нашествиях предупреждают, – он помолчал, потом спросил, – Ну что, поехали?
– Домой? – она помолчала, чертя полукруг на песке кончиком сапога, потом решилась, – А ты мне стрельнуть дашь?
– Стре-ельнуть? – Сергей удивлённо вскинул брови, – А ты когда-нибудь стреляла?
Она покраснела: – Н-нет…
Он усмехнулся: – Куда же ты будешь стрелять?
– Ну… Не знаю… – она растерянно глянула на Сергея, – Может, выплывет кто-нибудь…
Сергей рассмеялся: – Ладно. Только минуту погоди.
Он вытащил лодку полностью на песок, убрал дичь в рюкзачок, выпрямился и сказал: – Давай сначала небольшой ликбез.
Светланка согласно кивнула. Он снял ружьё и показал: – Вот это мушка, вот это прицел. Когда целишся, надо, чтобы мушка точненько легла в прорезь прицела. И наводишь на цель. Возьми, – он подал ей ружьё.
Она приложила приклад к плечу, ни во что особенно не целясь, и нажало на собачку. Ничего не последовало. Сергей снова рассмеялся: – Тюря! А курки кто взводить будет?!
Она покраснела, попробовала взвести курок. Он был тугой, и она поставила ружьё прикладом на ногу и попыталась снова.
– Ну, подруга, так ты себе пол башки снесёшь! – Сергей отобрал ружьё, взвёл курки, – Попробуй ещё.
Она попробовала ещё. Ствол ходил ходуном, мушка никак не попадала в прорезь прицела.
– Спокойнее, – сказал Сергей, – Прижми приклад покрепче, а руки немного расслабь. Вот так.
Светланка снова приложила приклад к плечу и спустила собачку. Раздался сухой треск, выстрела не последовало. Она недоуменно посмотрела на Сергея, тот пожал плечами: – Оно не заряжено. К чему патроны переводить?
Светланка не успела обидеться, как шагах в десяти от них из кустов выскочила ондатра, быстро пересекла узкую полоску пляжа и нырнула. Сергей выхватил ружьё из Светланкиных рук, быстро зарядил его, взвёл курки и протянул ей: – Сейчас она вынырнет! Попробуй.
Через пол минуты метрах в тридцати от них из воды показалась голова зверька. Алабай тут же встал в стойку, приподняв переднюю лапу.
– Давай. А то уйдёт, – тихо сказал Сергей. Светланка прицелилась и выстрелила. Отдача была такой сильной, что она не удержалась и плюхнулась на песок.
Дробь легла вытянутым овалом метрах в десяти за целью. Ондатра тут же нырнула и скрылась. Алабай с недоумением смотрел на круги на воде, потом перевёл укоризненный взгляд на Светланку, будто хотел сказать: – Что же ты, мазила, зря патроны переводишь?
– Н-да. Ушла твоя шапка! – Сергей подобрал упавшее на песок ружьё, – Ладно. Будет время, дома поучишься. Если захочешь, конечно. Из малокалиберки. По мишеням. А сейчас поплыли. Дел полно. Завтра орду встречать надо.

Глава третья
I
          – Нет, вы только посмотрите! Люди за него исстрадались подчистую, люди за него рыдают каждый вечер с десяти до без четверти двенадцать, подарки ему выдумывают, головы ломают, самое нежное для мужика везут, а он тут, оказывается, в раю живёт! Гурии ему песни поют и пятки чешут!
За забором образовалась коренастая плотная фигура в заношенных джинсах, полосатой матроске и с огромным рюкзаком за спиной. Из-под рюкзака торчала рыжая шевелюра в синей кепочке. Глаза закрывали огромные тёмные очки. "Наверное, это и есть Константин Ильич", – подумала Светланка, вспомнив Люськино описание. Они с Верой сидели во дворе за столом и перебирали рис, Сергей колдовал над казаном. Алабай было ощетинился, подбежал к навоприбывшему и залаял, но тот пригнулся и погладил его по лохматой голове: – Алабашка, не узнал?
Вчера после завтрака Сергей попросил: – Девчонки, вы мне поможете? Я хочу к приезду гостей немного порядок навести. А то неудобно как-то. Там и сотрудницы приедут.
Вера со Светланкой переглянулись, но согласно закивали головами.
Весь день они выскребали пыль и грязь из дома. Сергей вёдрами таскал им чистую воду, выносил грязную, двигал лёгкую мебель, менял перегоревшие лампочки, и за весь день отлучился только два раза: когда надо было дойти до ближайших постов поменять ленты, и когда надо было приготовить обед – это он тоже взял на себя.
Алабай, увлечённый общим авралом, тоже выскреб свою конуру под крыльцом, разбросал обглоданные кости и остатки тёплой подстилки по всему двору и ближе к обеду завалился перед будкой на землю, добавив к уборке дома ещё и уборку двора.
Дом был основательно запущен, и к вечеру они так вымотались, что повалились спать, даже не особо поужинав.
Сейчас они готовились к торжественной встрече и званному обеду с пловом и подстреленной вчера дичью.
Увидев гостей – за первой фигурой появились ещё четыре, ещё один парень и три девушки, – Сергей оторвался от казана и, широко раскинув руки, двинулся навстречу.
– Какие люди! И без конвоя! – он обнял рыжего, похлопал по плечам, – Кот, охламон непутёвый! А нормальный путь тебе заказан!?
– Интересно! – сдавлено прохрипел Костя, – А я каким путем пришёл?! Заметь, не сверху слетел, а снизу пришёл! На своих двоих, между прочим!
– Да это, что снизу, понятно! Сверху такие не спускаются!
– Я попросил бы без намёков!
Оторвавшись, наконец, от Кости, Сергей по очереди обнял и остальных, радостно повертев каждого гостя и приговаривая: – Смотри-ка, Алёшка, возмужал как! Танюшка, а ты цветёшь, глаз не оторвать! Надя, Лена, а вы как с этим охламоном идти решились? Он же вас первому попавшемуся горцу в рабство продаст! За похмелку.
– Ладно-ладно! – весело огрызался Костя, – Сам-то бородищу опустил! Нептун, тоже мне! Тут по нему Белоснежки сохнут, а он наяд себе завёл!
– Кот, по башке получишь! – встряла одна из девушек, Таня, платиновая блондинка, невысокая, худая и поджарая, как Вера.
– Ему по башке бесполезно! Она у него чугунная! – Сергей ухватил Костину кепочку за козырёк и надвинул её ему на глаза. Тот спокойно поправил головной убор и сбросил безразмерный рюкзак посреди двора. Туда же полетели остальные четыре. Сразу стало шумно.
– Ну что? С наядами знакомить будешь? Или они у тебя неприкасаемые? – Костя, наконец, посмотрел на Веру с Ланкой.
– Это, смотря к чему ты прикасаться собираешься! – Сергей тоже посмотрел в их сторону. Они сидели и во все глаза смотрели на вновь прибывших. Глядя, как Таня смотрит на Сергея, как она осадила Костю, Светланка помрачнела и почувствовала неприятный холодок в груди.
– Да я ничего! – всё так же балагурил Костя, – Я только ручку поцеловать!
– Морду помой сначала! Да рот прополоскать не забудь! – Сергей тоже не останавливался, – С дороги-то. Небось, дня три не поласкал?
– Да вроде он умывался… – пожалела Костю Таня.
– Ага! Запозавчера, – не унимался Сергей, – Ладно уж, знакомься. Это Вера. Это Ланка. Это…
– Константин Ильич, – не стал дожидаться представления Костя, – Рад, весьма рад, – он действительно галантно поцеловал им ручки. Светланка покраснела, а Вера прыснула: – Наш дорогой Ильич?
– Во-во! – подхватил Сергей, – Собственной персоной! Вождь красноголовых!
– Красная голова лучше, чем небритая рожа! –парировал Костя.
– Не небритая, а бородатая! – Сергей пропустил бороду сквозь пальцы, – Или ты уже бороду от щетины не отличаешь? Так щетина, это у тебя. Рыжая, между прочим. Трёхдневная.
– В горах бриться противопоказано! – безапелляционно заявил Костя и важно почесал небритый подбородок.
– Так и я о том же, – Сергей погладил бороду.
Все прямо с наслаждением слушали их пикировку. А Вера со Светланкой так просто слушали с открытыми ртами.
Остальные гости тоже подошли к ним, познакомились. Представляясь Светланке, Таня немного дольше нужного задержала её ладошку в своей и посмотрела ей в глаза непонятно настороженным взглядом. У Светланки снова засосало под ложечкой.
– Слушай, Борода, – сказал Костя, когда церемония представления закончилась, – Ты нас пристроишь на ночь, или нам палатки расставлять?
– Какие вопросы? – удивился Сергей, – А почему только на ночь?
– Да ты понимаешь… – Костя почесал затылок, – Тут народ не желает сидеть на месте. Жаждет увидеть местные красоты со всех сторон.
– Мы вокруг озера хотим обойти, – пояснила Лена, – И на хребет подняться. Там трос через речку на месте?
– На месте, куда ему деться, – Сергей как-то непонятно вздохнул, то ли огорчился, то ли обрадовался, – А я думал, вы меня развлекать будете. Весь отпуск.
– А что, у тебя тут не хватает развлекающих? – ехидно сказала Таня и глянула на Светланку с Верой.
Светланка промолчала, а Вера вдруг загорелась: – Слушайте, я тоже не хочу сидеть на месте! Возьмите нас вокруг озера! Ланка, пойдём?
– Никуда я не пойду! – Светланка совсем не разделяла Вериного энтузиазма, – Ты иди. А я останусь… Серёже помогать.
Таня вскинула брови, снова длинно и как-то настороженно посмотрела на неё, и почему-то вздохнула.
– Вообще-то, – Костя снова почесал затылок, – мы не проверенных не очень охотно берём. Ходим мы быстро, отдыхаем редко…
Вера покраснела и хотела ответить, но неожиданно к разговору подключилась Надя: – Ну что ты, Кот! Пусть идёт. По ходу и проверим. Не потянет, так вернётся, всего и делов!
– Ладно, утро вечера… – Костя махнул рукой, – Борода, где ты нас расположишь?

II
         Шумный обед длился уже пятый час, и все заметно осоловели. Говорили все и никто никого не слушал. Только Сергей молчал и думал о чём-то своем, да Алабай метался от стула к стулу и ждал, когда ему перепадёт очередная сахарная косточка. Светланка в который раз пыталась рассказать сидевшей рядом Наде про охоту, про то, как Алабай прятал гуся, Надя не слушала и тоже пыталась что-то рассказать Алёше. Алабай, услышав свое имя, подбегал, лизал Светланке голые коленки и успокаивался, только получив что-нибудь со стола.
Припасённый из города коньяк кончился ещё до обеда, горящий огнём Костя никак не мог потерпеть и, вполне естественно, нашёл дружную поддержку среди прочего, в основном дамского, люда. Сейчас мужики пили крепкий, настоянный на душистых горных травах, самогон, девушки в основном вино. Вера, памятуя давешнее, старалась пить поменьше, но это плохо получалось.
Пили за встречу, пили за знакомство, пили за будущий поход, пили за дам, за всех вместе и за каждую по отдельности. Пили за горы и за озеро. Отрывались ненадолго, чтобы искупаться, и снова садились за стол. И снова пили. За самогон и за вино. За плов и за тех, кто его готовил.
"Господи, – думала Вера, – Мы же все тут уклюкаемся и завтра не сможем никуда идти!"
Когда она отказалась от очередной порции, Костя встал и чувственно вопросил: – А под дичь будешь?! – и, не дожидаясь ответа, хлопнул в ладоши, – Серёжа, дичь!
– Успокойся уже! – спокойно сказал Сергей. Один целиком запечённый на углях гусь был давно съеден, куски другого лежали по тарелкам, но это Костю нисколько не смутило.
– Позвольте! – он поднял стопку, – У меня есть тост! Давайте выпьем за этот парадиз, и за его хозяина!
Он смачно выпил очередной стаканчик и потянулся к Сергею: – Разрешите вас облобызать!
Сергей поморщился: – Да успокойся ты уже! Иди, вон, Алабая лобызай!
– Нет, позвольте! – Костю повело, – Алабай, конечно, кандидатура достойная… но, – он поднял указательный палец, – это противобожественно и противоестественно! Мы пойдём другим путём!
Он пошёл вокруг стола, попытался поцеловать Лену, но та поднесла ему под нос кулак. Шатаясь, постоял около Алёши, потом отрицательно повёл указательным пальцем у себя под носом. Таня не стала дожидаться, когда он доберётся до неё, вскочила и намеревалась пересесть на освободившееся место рядом с Сергеем, но её опередила Светланка. Таня покачала головой: – Ну-ну! – и вернулась на своё место.
– Кот, угомонись! – Надя просто оттолкнула его, – отдыхай уже!
А Вера подумала: – Пусть только сунется! – но до неё очередь не дошла. Костя как-то погрустнел, нагнулся к пробегающему мимо Алабаю, ухватил его за холку: – Пойдём, Алабаюшка! Никому мы с тобой не нужны.
Крепко покачиваясь, он двинулся к крыльцу, перед алабаевой будкой встал на четвереньки, вытащил из неё новую подстилку, которую Сергей только позавчера постелил взамен забракованной Алабаем старой, пару раз встряхнул её, расстелил рядом с будкой и улёгся на неё, подтянув колени к животу и удобно подсунув руки под голову. Алабай с интересом наблюдал за ним, виляя хвостом и норовя лизнуть его в лицо. Все остальные – тоже смотрели с интересом. Вера прыснула, а Светланка пожалела: – Надо его поднять, на кровать переложить. А то простынет ещё.
– Ничего с ним не случится, – махнул рукой Сергей, – Прочухается, сам переляжет.
Светланка, однако, не успокоилась. Она подняла Алёшу, и они вдвоём попытались вытащить Костю из-под крыльца. Тот не давался, пытался лягнуть их, не попадал и требовал, чтобы его оставили в покое.
– Я никому не нужен, – твердил он в пьяном угаре, – Я хочу и буду спать здесь, в будке с Алабаем.
Наконец Лёша вытянул его за ноги, взвалил на плечо и унёс в дом. Светланка подождала, пока всё образуется и обернулась к столу. Таня расположилась рядом с Сергеем и что-то оживлённо рассказывала ему. Он, казалось, внимательно слушал. Светланка приуныла, почему-то это больно кольнуло её. Она задумчиво подошла к столу и села на прежнее своё место.
Разговор шёл о вчерашней охоте. Таня пространно объясняла, почему она не любит охоту. Сергей долго слушал, потом вдруг сказал: – Танюш, это всё понятно. А давай спросим человека неискушённого. Вот Ланка. Она раньше на охоте никогда не бывала. Ведь не бывала7
Светланка помотала головой: – Нет!
– Вот и чудесно! Тебе понравилось? Скучно не было?
– Нет, конечно! Один Алабай соскучиться не давал!
– Ну, Алабай, Бог с ним! А то, что стрельба идёт по живым мишеням, не показалось чем-то… неправильным, что ли?
– Н-нет… – Светланка удивлённо вскинула глаза, – Нет, почему неправильным? Охота же! Что же, там по мишеням стрелять, что ли?
– Всё равно, – сказала Таня, – я по живой мишени стрелять не смогла бы!
– Смогла бы, не смогла бы!.. – подключилась Лена, – Гуся лопала? Ещё как! Ногу мне не дала! А его с охоты принесли, между прочим!
– Причём тут это, – Таня пожала плечами, – Я же не говорю про уже подбитого и запечённого гуся. Я говорю о том, что не смогла бы стрелять в этого гуся. В живого! И вообще, охота, это варварство!
– А я стреляла! – почему-то злорадно воскликнула Светланка. О том, что она не попала, она промолчала.
– Какое же это варварство, если мы потом этого гуся едим?! – Сергей поднялся и отломил от остатков тушки кусок, – Кому?
Лена подала Лёшину тарелку. Сам он ещё не появлялся.
– Варварство, это когда мужики перепьют и начинают палить во всё, что движется! – он покачал головой, – Тут в прошлом году вояки гуляли! Друг друга чуть не перестреляли. Сову пролетающую подранили, идиоты! Я её потом подобрал и почти год отхаживал. К весне только оправилась, выпустил. Вот это варварство.
– Ну, не знаю! Есть в этом что-то неправильное, – Таня поднялась. Светланка тут же пересела на освободившееся место и заговорила о первом, что пришло ей в голову: о походе, намеченном на завтра: – Как же они после такой пьянки пойдут?
– Ничего, – Сергей махнул рукой, – До обеда помаются, а потом разойдутся. А у Кота вообще башка чугунная, за ночь проспится.
Таня снова посмотрела на Светланку внимательно, хмыкнула, но ничего не сказала.
Без четверти пять Сергей поднялся из-за стола: – Вы тут гуляйте, а у меня дело.
– Ты на метеоплощадку? – Таня тоже поднялась, – Я тебе помогу!
Светланка тут же подхватилась: – Я с вами!
Таня опустила голову, а Сергей посмотрел на неё долгим, внимательным взглядом.
Уже поздним вечером, когда все, наконец, угомонились, и даже Вера, готовясь к завтрашнему походу, не стала делиться впечатлениями прошедшего дня, а отвернулась и сразу заснула, Светланка долго ещё ворочалась и не могла уснуть. Прошедший день, и, главное, собственное поведение, не очень ей нравились. Но она ничего не могла с собой поделать. Почему-то ей очень не хотелось, чтобы Сергей оставался наедине с кем-то из девушек. И особенно, с Таней.
– Ты на метеоплощадку? – Таня тоже поднялась, – Я тебе помогу!
Светланка тут же подхватилась: – Я с вами!
Таня опустила голову, а Сергей посмотрел на неё долгим, внимательным взглядом.
Уже поздним вечером, когда все, наконец, угомонились, и даже Вера, готовясь к завтрашнему походу, не стала делиться впечатлениями прошедшего дня, а отвернулась и сразу заснула, Светланка долго ещё ворочалась и не могла уснуть. Прошедший день, и, главное, собственное поведение, не очень ей нравились. Но она ничего не могла с собой поделать. Почему-то ей очень не хотелось, чтобы Сергей оставался наедине с кем-то из девушек. И особенно, с Таней.
Однако, дневная усталость и выпитое вино сделали своё дело – постепенно сон сморил и её.
Проснулась она от какого-то грохота. Вера тоже проснулась и села на кровати, натянув одеяло на грудь.
В дверном проёме, видимо, зацепившись за порог и упав, копошился невменяемый Костя. С минуту он поднимался на четвереньки, ещё пару минут пытался встать. Ничего у него не получилось. Девушки испуганно смотрели на него. Светланка тоже села на кровати и прикрылась одеялом.
Поднявшись, наконец, на колени, Костя помахал вытянутым пальцем у себя под носом и пробурчал: – Я, это… Я ничего… Я вот тут у вас… в уголочке…
Он снова опустился на четвереньки, так прошлёпал до трюмо и улёгся перед ним, положив руки под голову и подтянув колени к животу: – Я вот тут у вас…
В дверях появились испуганные лица остальных девушек и Алёши. Грохот от падения разбудил всех.
Их решительно отодвинул Сергей. Он вошёл в комнату, взял Костю за шиворот и одним рывком поднял его на ноги: – Ты уже успокоишься?
Костя помотал головой, выдавил: – Положи, где взял. Я… Мне тут… Тут моё место…
– В вытрезвителе твоё место! Будешь выкобениваться, в пещере запру!
Костя затих. А Сергей вывел его из комнаты, в дверях обернулся: – Девочки, вы его простите! Утром он вам пятки лизать будет, прощения вымаливать, а сейчас, сами видите.
– Придурок, – сказала Вера с чувством, – теперь не заснёшь!
Из костиной комнаты ещё долго слышалось его невнятное пьяное бормотание и тихий, спокойный голос Сергея.

III
         Вера поднялась рано, Светланка ещё спала. Одевшись сразу по-походному, она спустилась вниз. Дверь в комнату Сергея была прикрыта. Она вышла на крыльцо и сладко потянулась
С озера дул лёгкий ветерок, обычного утреннего тумана не было. Было по-утреннему свежо.
Вчерашний хмель за ночь основательно выветрился, и чувствовала себя она неплохо, хотя ей и казалось, что её ещё немного покачивает.
Она думала, что поднялась первой, но у очага уже возился Костя. Вид у него был довольно диковатый, рыжая шевелюра кудрявыми клочьями торчала во все стороны, джинсы сидели мешком. Несмотря на утреннюю прохладу, был он в одной гавайке, даже майку не надел, из-под полурасстёгнутых пол торчала волосатая грудь. А из лёгких сандалий выглядывали голые пальцы. Вспомнив вчерашнее, Вера тихо засмеялась в кулачок, не хотела, чтобы он услышал. Но он услышал и поднял голову.
– А, Верунчик! – он распрямился и выплеснул в пустой казан пол ведра воды, – Проснулась? Привет! Не раздумала с нами идти?
Она буркнула что-то нечленораздельное и спустилась вниз.
– Поня-атненько, – протянул Костя, – Ты это… Я тут вчера почудил немного… Ты не бери в голову, лады?
– Хорошенькое немного, – усмехнулась Вера, – Что же тогда много, интересно?
– Если бы много было, тут от дома мало что осталось бы! – Костя запустил руку в шевелюру, – Ладно. Прости, если достал!
– Не успел! – Вера снова рассмеялась, – Сергею спасибо скажи!
– Скажу, скажу! А ты, это… Ты пойми, из болота городского на кислород вырвался, и отравился напрочь! Волю себе дал!
– И часто у тебя… такие отравления? – Вера присела на стульчик рядом с казаном, – Что ты тут делать собрался? Мы когда выйдем?
– А поднимутся все, позавтракаем, как следует, и пойдём. А тут… Надо же порядок навести. Вчера, как сидели, так всё и оставили. Питекантропы!
– Девчонки поднимутся, наведут. А у тебя голова совсем не болит? Я думала, ты вообще не поднимешься!
– Конечно, наведут! Как же, разбежались! От вас дождёшься! А голова… Что ей болеть, тут же кость!
Вера прыснула, он тоже рассмеялся: – Ничего! У меня организм железный! Мы свою меру знаем!
– Ага! – Вера снова рассмеялась, – Знаем! Да кто же столько выпьет?!
Костя пальцем попробовал воду, сказал: – Ты, вот что. Ты помоги немного, посуду сюда со стола давай, вода нагрелась!
Вера нехотя поднялась, подошла к столу: – Кошмар! – возиться сутра с грязной посудой ей не очень хотелось, – Вот свинарник развели!
– Не оскорбляй бедных животных!
– А это всё куда? – она показала на объедки.
– Ты что, посуду никогда не мыла? Вон, алабаеву миску возьми, да туда все сгреби! Тоже мне, проблему нашла!
– Слушай, я сюда отдыхать приехала, а не посудомойкой работать!
– Фу ты, ну ты! Цаца какая! Тоже мне, работа, десяток тарелок помыть! Да и то, принести только! Перемою я сам!
Пока они препирались, на крыльцо вышел Сергей. Оценил ситуацию и напустился на Костю: – Кот, ты что с утра раннего раскомандовался?! Оставь девочку в покое, пусть отдыхает! Ей ещё трудиться, за тобой переть!
– Трудотерапия по утрам ещё никогда никому не помешала!
– Да ей-то трудотерапия зачем? Это тебя в порядок приводить надо! Трудом лечить!
– Утренний труд способствует физическому и умственному развитию. Облагораживает сосуды головного мозга, развивает творческие способности!
– Во, во! И я о том же. Тебе бы сосуды облагородить не мешало! Хотя, у тебя башка чугунная, у тебя там и сосудов-то никаких нет, наверное!
– Это вопрос спорный!
– Да что там, спорный?! Ты на томографе проверялся?
– От моих гениальных мозгов томографы ломаются!
– От чего, от чего?!
– Слушай, ты что привязался?! Может, я хочу проверить, какая из девочки в походе помощница будет?!
– Ложку твою мыть, что ли? Какая тебе ещё помощница нужна? Ходит она хорошо, спит тоже. А ногами за тебя двигать никто не будет!
Услышав Костины слова о помощнице, Вера моментально собрала грязные тарелки, принесла к мангалу и встала рядом. Костя усмехнулся, глянул на неё, как будто хотел что-то сказать, но промолчал. Она отобрала у него тряпку: – Ты столик сюда подвинь, а то посуду складывать некуда.
Костя глянул на столик, потом на Сергея: – Слушай, Борода! Ты бы не стоял, как столб. Вот столик подвинуть надо!
– Трудотерапия – это занятие для вчерашних безобразников! – величественно произнёс Сергей и скрылся в доме.
– Эксплуататор! – с чувством произнёс Костя и пошёл переносить столик.
– Трудись, трудись! – отозвался Сергей из окна своей комнаты, – Развивай извилины!
Через полчаса, когда посуда была перемыта, а в казане разогрелись остатки вчерашнего пиршества, Костя взял оцинкованное ведро и забарабанил в него черпаком: – Подъём!
– Ну что ты расшумелся?! – снова вышел на крыльцо Сергей, – Рано ещё, пусть поспят!
– Нечего! – Костя навалил себе полную тарелку кавардака, чуть поменьше положил Вере и капитально устроился за столом, – Они что, дрыхнуть приехали? Вера, давай к столу!
– Мог бы и за хозяином поухаживать! – сказал, подходя к столу, Сергей.
– Ничего! Сам положишь, руки не отвалятся! И вообще… – Костя на минуту перестал жевать, – Не гостеприимный ты, Борода!
– Ага, спать не даю, где хочется! – Сергей усмехнулся.
На крыльцо вышли девушки и Алёша. Все, кроме Тани, оделись к походу. На ней же был лёгкий цветастый халатик и домашние тапки вместо походной обувки. Костя глянул на неё удивлённо: – А ты что сразу не оделась? На дачу, что ли, приехала?
– А я с вами идти раздумала! – Таня сладко потянулась, – Мне и тут отдыхать неплохо!
– С чего это вдруг?
–Да так, расхотелось. Агрессоры тут появились. Захватчики.
Как раз в это время на крыльцо вышла Светланка. Услышав Танины слова, она вспыхнула, но ничего не сказала.
Девушки спустились к водопроводу, умываться. Костя скомандовал: – Так, народ! Пять минут на умывание, десять на завтрак, пятнадцать на сборы, через полчаса выходим!
Сразу стало шумно. Всё пришло в движение, каждый был чем-то занят. Уходящие проверяли рюкзаки. Остающиеся Светланка и Таня порывались им помочь, но только больше мешали. Отвыкший от таких колготни и шума Алабай метался между всеми, совал морду в рюкзаки, и тоже мешал несказанно. Девушки пытались его отогнать, но это плохо получалось. Алёша искал и никак не мог найти, куда положили пакеты с крупой, Лена по третьему разу перебирала содержимое своего рюкзака – не могла найти, куда она задевала запасные носки. Надя пыталась в одиночку запихать в рюкзак толстый пуховый спальник, который зачем-то вытащила вчера. Вера побежала было наверх за своей палаткой, но её остановил Костя – зачем, две палатки есть, места на всех хватит! А лишний груз тащить ни к чему. И только Сергей стоял, опершись на перила крыльца. и со спокойствием олимпийского бога взирал на весь этот бедлам.
Через полчаса, конечно, не вышли. Не вышли и через час, всё утряслось только часа через полтора. Наконец, тронулись, да и то, Алёша тут же вернулся, вспомнил, что зачем-то вчера выгрузил пакеты с крупой в столовский сервант.
Сергей и Алабай сопровождали группу до мостика через Кумушсай, там и распрощались.

IV
         Все ушли, даже Алабай, Таня и Светланка остались вдвоём. Светланка постояла, насупившись, больно уж она рассчитывала, что останется с Сергеем наедине. Зачем? Этого она не представляла. И что из этого могло получиться, тоже. Но уж очень ей хотелось этого.
Помахав на прощание убегающему Алёше, Таня обернулась, глянула на Светланку исподлобья, ничего не сказала, и принялась за мытьё посуды. Светланка молча засучила рукава, подошла и взялась помогать. За этим и застал их вернувшийся Сергей.
Сегодня он никуда не торопился, поменять ленты самописцев на дальних постах взялся Костя, всё равно они проходили мимо. А когда эти ленты попадут к Сергею, большого значения не имело, до ежемесячного отчета оставалось достаточно времени.
Сидеть без дела или валяться, грея пузо, Сергей не мог органически. Он тут же направился на метеоплощадку и принялся ремонтировать вышедший недавно из строя дождемер. Естественно, и Светланка, и Таня направились за ним. Разговор втроём не очень клеился, Таня пыталась заговорить о чём-то своём, Светланка тут же вклинивалась и перебивала.
Весь день они ходили за ним хвостом, не оставляя его наедине с соперницей. А то, что они соперницы, ни Таня, ни Светланка уже не сомневались.
Наконец, ближе к вечеру это ему надоело. Он заперся в лаборатории, перед этим мягко, но настойчиво выгнав их обеих.
Они постояли в коридоре, глядя друг на друга исподлобья, и разошлись по своим комнатам, так и не сказав друг дружке ни слова.
Светланка повздыхала немного, стоя у окна с видом на ущелье Кумушсая и красивый водопад, и переваривая такое нежелательное появление соперницы, потом прилегла и достала из-под матраса Люськин дневник.
"Сегодня Сергей собрал нас в лаборатории и объяснял основы гидрологии. Гораздо проще и понятнее, чем это описано в учебнике, – писала Люська, – Оказывается, вся гидрология и гидравлика основывается на нескольких формула и числе Рейнольдса."
Светланка пропустила несколько страниц сплошных графиков и формул. Наверняка, всё это было в учебнике и других конспектах, но Люська старательно законспектировала и всё, что объяснял Сергей.
"После завтрака Сергей собрал нас в лаборатории и немного погонял по материалу. Я отвечала лучше всех, он даже похвалил. И даже погладил по голове! Наверное, это не просто так. Может быть, я ему нравлюсь?
А потом мы ходили за завал, поменяли ленты на дальних самописцах. И искупались в речке, здесь есть хорошая заводь, мы там бесились. А он сидел на куске скалы у берега, курил свою трубку и смотрел, как мы бесимся."
Светланка улыбнулась. На этом самом камне Сергей сидел и тогда, когда она так неосторожно выставилась перед ним голая в первый день знакомства. Интересно, что он тогда подумал?
"Ничего не было. Я ничего не видел, вам нечего стесняться. Договорились?" – так он потом сказал. Но ведь было же! Она снова усмехнулась, на этот раз своим мыслям, и стала читать дальше.
"С нами он купаться не стал. Но и нас не торопил, набесились вволю. А вечером он снова пел под гитару. Так красиво! Галка говорит, ничего особенного! А мне нравится. Много она понимает! Эти песни и не поёт давно никто. А онвсе их знает, все помнит!"
Светланка прикрыла глаза, вспомнила, как Сергей пел в первый вечер, как пел вчера после ужина. Ей тоже очень понравилось. Плохо только, Костя всё портил, подпевая своим козлиным голосом.
"Какой он, все-таки душка! Наташка опять запорола все графики. Проболталась весь вечер и всю ночь с Лёнькой, чем только занимались!? А днём была сонная, как осенняя муха, вот и напорола! Так он не стал ругаться, просто сел рядом и стал терпеливо объяснять всё по новой. А Наташка – такая дура! Как можно не понимать, когда так толково объясняют?! А он такой терпеливый. Даже Галка не выдержала, тупой её обозвала и ушла из лаборатории. А ОН – ничего, просто объяснил всё ещё раз, потом сунул ей учебник под нос и тоже ушёл.
А сегодня мы ходили на дальний пост на истоке. На другой конец озера. Вдвоём ходили! Это очень далеко, километров десять. Только туда два с половиной часа шли. А на обратном пути я споткнулась и подвернула ногу. Упала даже! ОН не ругался совсем, ногу мне сразу вправил, потом посадил на плечи и нёс всю дорогу домой, дома только сказал, что хорошо, что ОН меня взял с собой, а не Наташку – я лёгенькая!"
Светланка снова улыбнулась. Так вот почему "он" стал "ОН". Конечно, три километра сидеть на шее у своего кумира, и не у такой малявки крыша поедет!
Начало смеркаться, в комнате стало темно. Светланка нехотя поднялась, зажгла свет.
"Надо попросить Сергея ночник над кроватью сделать, – подумала она, – Как у него!"
Она снова легла. Читать не хотелось. Спать пока тоже. Она уставилась в потолок и задумалась. Таня приехала сюда явно неспроста. Интересно, что у них с Сергеем было? Ведь не просто же так она целый день ходила за ним! Правда, вроде бы сам Сергей не очень ею интересуется. "А мной? Мной он интересуется, или тоже так? Подумаешь! Крутится тут гостья под ногами, работать мешает!" – Светланка вздохнула. Кто она была для Сергея? С какой стати он должен был ею заинтересоваться?! Да и зачем ей это было нужно?! Может, у них с Таней всё давно слажено, а она тут мешается?! Хотя, не похоже это! Не больно сам Сергей рвался остаться с Таней наедине!
В дверь постучали, Светланка быстро спрятала тетрадь под матрас: – Не заперто!
Вошла Таня: – Ты не спишь? Можно?
– Конечно можно! Заходи.
– Я у тебя спросить хочу. Только не удивляйся и не обижайся. И честно, ладно?
Светланка посмотрела удивлённо.
– Он тебе кто? – Таня присела на её кровать, поправила не нуждающееся в поправке одеяло. Она не пояснила, кто это – он, но Светланка поняла сразу.
– Сергей? Он мне никто. Пока.
– Пока? Значит, надеешься…
Светланка молчала, ждала продолжения.
– Ты его давно знаешь? – Таня вздохнула.
– Пятый день, – Светланка удивилась сама себе – и всего-то пятый день! А кажется, она знает Сергея целую вечность.
– Пятый день… – повторила Таня задумчиво и снова вздохнула, – Да… В него можно влюбиться моментально. И навсегда…
– Почему влюбиться? Ты думаешь, я в него влюбилась?
– Ланка, солнышко! Это же невооружённым глазом видно! Только увидеть, как ты при нём смущаешься, как мне не давала рядом с ним побыть…
Она замолчала. Светланка тоже молчала.
– Я его почти четыре года знаю, – сказала, наконец, Таня, отрешённо глядя в окно, – Сколько на работе рядом. Сколько гулянок вместе. Всегда до дому провожал. Здесь, когда ещё домика не было, целый месяц на точке торчали. В одной палатке жили. Вдвоём, – её голос задрожал, – И ничего… Чурбан он бесчувственный! – у неё на реснице заблестела слезинка.
– Он не чурбан! – воскликнула Светланка неожиданно горячо и села, – Он не чурбан! Просто не хочет никого обнадёживать! И обижать! – у неё тоже засвербело в горле.
– Я знаю, – Таня всхлипнула.
Через полминуты они сидели, обнявшись, и рыдали в голос. А под окном на дворе вдруг тоскливо и безнадёжно, подняв голову к круглой, как блин, луне, завыл Алабай.

V
Светланка проснулась поздно. Вставать не хотелось, всё ещё давало себя знать позавчерашнее возлияние. Однако со двора в открытое окно слышался негромкий полубас Сергея. Она села на кровати и прислушалась. Слов было не разобрать, но судя по всему, Сергей за что-то отчитывал Алабая. Светланка встала на кровати на корточки и выглянула в окно. Сергей стоял посреди двора и распекал Алабая за вчерашний вой. Тот сидел перед ним, склонив лохматую голову набок, смотрел преданными глазами и делал вид, что не понимает, в чём дело.
Было свежее позднее утро. Солнце ещё не вышло из-за горы. Но туман над озером уже рассвеялся, и день обещал быть замечательным.
В коридоре послышался тихий скрип открываемой двери, и через полминуты во дворе появилась Таня. Основательно умывшись и приведя себя в порядок, она села за стол. Сергей оставил Алабая в покое, тоже сел рядом и спросил: – Как спалось?
Таня пожала плечами: – Нормально. А что?
– Да мне показалось… – Сергей почесал подбородок, – Слушай, а что это за концерт был вчера вечером?
Таня смутилась. Светланка как-то сжалась, ей захотелось спрятаться. Таня пробормотала, опустив голову:
– Да так, это бабское, не обращай внимания.
Потом подняла голову, глянула на светланкино окно, увидела её и усмехнулась. Немного помолчала и неожиданно спросила:
– Слушай, а Ланка… Она тебе нравится?
Сергей задумался. Он сидел к светланкиному окну спиной и её не видел. Светланка вспыхнула и, казалось, перестала дышать.
"Что это она? – подумалось ей, – Зачем это?"
Сергей долго сидел молча, потом усмехнулся:
– Девчонка она ещё. Хорошая девчонка, настырная, но девчонка. Сегодня я ей нравлюсь, через месяц уедет и забудет, кто я есть и что я есть. Несерьёзно всё это.
– Ну, не такая уж она и девчонка, – Таня покачала головой, – На каком она курсе? На пятом? Значит, ей двадцать один – двадцать два… Невеста.
Сергей снова долго молчал. Светланка стояла на коленках на своей кровати, ни жива, ни мертва. Сердце ухнуло в какую-то пропасть, руки дрожали, всё тело покрылось потом.
Сергей, наконец, вздохнул и повторил: – Несерьёзно всё это.
– А у меня серьёзно! – совсем тихо сказала Таня, но Светланка её услышала.
"Это она специально, – Светланка снова вспыхнула, – Чтобы я слышала! Всё слышала и все знала!"
Сергей долго смотрел Тане в глаза, потом взял её за руку, положил в свои ладони: – Не надо, Танюша.
– Почему? – голос у неё задрожал, – Ну почему?
– Мы же с тобой друзья, – он улыбнулся, – Хорошие друзья. Просто хорошие друзья. И не надо… ближе.
– Но почему?! – на то, что её слышат, Таня уже не обращала внимания, – Зачем ты меня мучаешь?
– Не надо, – Сергей снова посмотрел ей в глаза, помолчал, отпустил её руку, – Не мучайся. У нас ничего не получится!
– Откуда ты знаешь? Ты же совсем не знаешь, какая я!
– Я себя знаю! И не хочу испортить тебе жизнь. Никому не хочу.
"Господи, – подумала Светланка, – Он ведь и мне точно так же ответит, случись такой разговор!"
Таня сидела, безвольно опустив руки, плечи её вздрагивали.
– Не надо, девочка моя, – Сергей встал, – Я всё понимаю. И… И ничего не могу сделать. А обманывать тебя… и себя я не хочу.
Таня вскочила и убежала в дом. Сергей тоже встал, поднял голову и увидел Светланку. Постоял немного, потом развёл руками, сокрушённо покивал головой и тоже ушёл в дом.
Завтрак проходил в угрюмом молчании. Таня, получившая такой отворот, разговаривать не хотела и вообще еле сдерживалась, чтобы не расплакаться и не убежать снова. Светланка, слышавшая весь их разговор, чувствовала себя очень неуютно. Ей хотелось, чтобы всё это скорее кончилось. Сергей, понимая ситуацию, тоже молчал, ограничиваясь короткими репликами. Разрядить обстановку он не умел, да, видимо, и не очень хотел.
После завтрака Сергей ушёл менять ленты на самописцах, Светланка и Таня остались вдвоём. Молча помыли посуду. Потом Таня присела около стола, и тихо сказала, глядя в землю: – Я думала, мы с Сергеем вдвоём будем… И у нас что-нибудь получится… И откуда только ты взялась?
Светланка промолчала, ждала продолжения.
– Думаешь, у тебя с ним получится? – Таня подняла глаза, скользнула взглядом по напряжённо замершей сопернице, – И не надейся!
Светланка пожала плечами и пробурчала, глядя в землю: – Он же сказал. Несерьёзно это всё. На что же мне надеяться?!
Они снова долго молчали, потом Таня встала: – Я не хочу здесь оставаться. Я… мне не хочется быть… рядом. С ним. И с тобой. Ты ведь уехать не собираешься?
– У меня ещё больше месяца каникул, – Светланка, подняла голову и посмотрела Тане в глаза. Взгляд у неё был твёрдый, – Никуда я пока не собираюсь. Да и Верка никуда не собирается! Вместе приехали, вместе и уедем!
– А я уеду, – сказала Таня, не поднимая головы, – Сегодня же соберусь и уеду. Никого ждать не буду.
– Как же ты уедешь? – Светланке стало жаль её, –До автобуса четыре дня идти!
– У пасечников в посёлке машина есть. Договорюсь! – Таня развернулась и ушла в дом.
Сергей вернулся ближе к обеду. Таня к тому времени собралась и ушла. Светланка отговаривала её, но та была, как заговоренная и ничего не хотела слушать. Когда Светланка рассказала Сергею о случившемся, он крякнул с досады, тихо выругался, и не говоря больше ни слова, широким шагом ушёл вслед.
Вернулся он, когда уже начинало темнеть. Вернулся один.
– Уехала она, – буркнул он на немой светланкин вопрос, – На пасеке договорились, повёз её пасечник до автобуса.
Светланка молча покивала, а Сергей неожиданно взорвался: – Сумасшедшая! Навоображала себе, Бог знает, чего!
Светланка вздохнула. Она ведь тоже навоображала себе Бог знает, чего! Ещё и на неё напустится!
Но Сергей так же быстро успокоился, спросил: – Ты обедала? Давай-ка ужинать.
Ужинали молча. Сергей разговаривать был не настроен, а Светланка боялась сказать что-нибудь не так.
В конце ужина во дворе появился неизвестно куда пропадавший до этого Алабай. В пасти его что-то темнело. Он пробежался легкой рысцой по двору, подбежал к Светланке и положил к её ногам здоровенную водяную крысу – нутрию. Сергей посмотрел на него долгим удивлённо-заинтересованным взглядом.

Глава четвёртая
I
         В первый день, особенно до обеда, шлось плохо. Не радовали ни окружающие красоты, ни янтарно-солнечный день, ни нарочисто-бодрые Костины подначки. И только он один, несмотря на вчерашний перебор, казался совсем не уставшим.
Шли не особо быстро. Костя, шедший впереди, понимая состояние попутчиков, не гнал и устраивал небольшие привалы каждые полчаса. Но всё равно ближе к обеду все выдохлись совершенно. Даже Вера, туристка бывалая, ждала отдыха, как манны небесной, и когда, наконец, Костя воткнул в землю палку, заменявшую ему посох, и остановился, объявив обеденный привал, она сбросила рюкзак и в изнеможении повалилась на траву.
– Устала, красавица?! – Костя тоже скинул рюкзак и встал над ней.
– Ничего, разойдёмся! – Вера развернулась на спину и уставилась в небо.
Остальные, впрочем, тоже поскидывали рюкзаки и повалились, где остановились.
Пообедали насухую, довольно свежим ещё хлебом и консервированной тушёнкой, слегка подогретой на костре. После обеда купались и довольно долго отдыхали. Часа в три Костя поднял команду и пошли дальше. После обеда и купания идти стало легче. Часа через два дошли до устья реки, образовавшей озеро. Ещё минут через пятнадцать шли до канатной переправы. Здесь Костя предложил с переправой подождать до утра. Переправляться сходу не стоило – все слишком устали за день.
Костя с Лёшей быстро натаскали хворосту, и девушки занялись ужином. После такого похода и дневной сухомятки нормально поесть не мешало. Пока готовилась каша, поставили палатки. Кому где спать распределили просто – Лена с Лешей сами хотели ночевать в одной палатке. Кому ночевать с ними, а кому с Костей тоже решилось просто. Так как ни Надя, ни Вера особо не рвались к Косте, он просто вынул две спички и у одной обломил головку – кому из них достанется обломанная, та и ночует в его палатке. Со смешочками потянули жребий, и короткая спичка досталась Вере. И ей показалось, что Надя облегчённо вздохнула.
Весь вечер, пока ужинали, пока сидели у догорающего костра, болтая ни о чём, этот Надин вздох не выходил у Веры из головы. И она готовилась дать Косте надлежащий отпор, начни он ночью подкатывать с не совсем скромными предложениями. И накрутила себя довольно основательно.
Однако, когда они укладывались, Костя забрался в спальник, повернулся на бок и тут же уснул. И весь её запал, весь настрой пропал зря. Впрочем, накопившаяся за день усталость не дала ей особо раздумывать над этим, заснула она тоже быстро.
Проснулась Вера поздно, но, выглянув из палатки, увидела, что поднялись только Костя и Алёша. Девушки ещё отдыхали. Костя возился у костра, а Алёша осматривал переправу.
Позавтракали остатками вчерашней каши.
Переправились довольно просто. Сначала Алёша, цепляясь за трос руками и ногами как обезьянка, перебрался на другую сторону, прихватив с собой конец длинной верёвки, потом за эту верёвку подтянул рюкзака и девушек. Костя страховал переправу и переправился последним. Отдохнувший за ночь, он чувствовал себя очень уверенно и, переправившись, сразу же скомандовал идти дальше.
Противоположенный от базы берег, левый по течению реки, был более извилистым, чем относительно ровный правый. И саёв здесь впадало больше. Поэтому и идти было труднее. К обеду вышли к довольно большой речке, переправившись по пути через три относительно небольших сая, и остановились на большой привал. Не торопясь пообедали и основательно отдохнули, после обеда предстоял подъём на хребет.
Вера с интересом приглядывалась к Косте. Поначалу он казался ей просто беспутным шалопутом. Этаким безвредным весельчаком без царя в голове. Но то, как он командовал их небольшим отрядом, как сослуживцы безоговорочно подчинялись ему, как расчётливо он провёл первые часы похода, не перенапрягая попутчиков, не отошедших ещё от вечернего возлияния, говорило о том, что он не так прост. И это ей в нём всё больше нравилось. И то, что и – главное! – как он во время их отдыха поинтересовался, как она себя чувствует, готова ли она идти наверх, ей тоже очень понравилось. После своего короткого, нелепого и такого болезненного замужества она накрепко закрыла входы в своё сердце особям противоположенного пола, не позволяла себе поддаться нежным чувствам, напрочь отвергала любые ухаживания. Но тут впервые после истории с несостоявшимся мужем дрогнула. Тем более, что Костя уделял ей внимания не больше, чем каждой их остальных девиц, тут присутствующих.
Часа через полтора Костя скомандовал подъём, и они направились вверх по речке. Тропа здесь была еле видна, чувствовалось, что ходили по ней очень редко. Но через пару километров от устья в довольно узком месте через речку был перекинут подвесной мостик. Года два назад Сергей с Костей и местным егерем Джурой сами устроили его.
Здесь Костя скинул рюкзак и сказал: – Шмотки тут оставим. Наверху они нам ни к чему.
Остальные последовали его примеру.
За мостиком тропа раздвоилась, одна шла вдоль речки, другая, почти невидимая, уходила круто вверх. По этой тропе они и пошли.
День был великолепный, ясный и по-летнему тёплый. Легкий ветерок гнал куда-то в сторону равнины редкие кудрявые облака. Постепенно из-за ближних склонов появилось озеро. Оно вытянулось между хребтов широкой сапфирной лентой, разбросав далеко по сторонам щупальца на местах впадения в него речек и саёв. Вера не переставала восхищаться открывающейся красотой, часто задерживалась и с самозабвением снимала на портативную камеру и восходителей, и просто природу.
Высокая трава совсем закрыла и так еле различимую тропу, Костя повернул и повёл группу прямо в лоб и через полчаса они были на хребте.
Вид отсюда открывался ещё более великолепный. Над лазурно-синей гладью сказочным великаном навис массив противоположного хребта, воздух был так чист, что ясно вырисовывалась каждая его складочка, каждая ложбинка. Над самим хребтом, немного в глубине, в шапке облаков высилась остроконечная заснеженная вершина. И ещё десяток самых разных вершин виделся в отдалении.
Вера замерла в восхищении.
– Красотища какая! – тоже восхитился подошедший Алёша.
– Здорово! – Костя тоже наслаждался, – А представляешь, какой вид оттуда? – он показал на вершину.
– А ты там бывал? – спросила Вера.
– Бывал, бывал! Где я только не бывал! – немного красуясь, усмехнулся Костя.
– Они с Сергеем в позапрошлом году оттуда на парапланах спустились! – с гордостью за друзей пояснила Лена, – Почти с самого верха!
Вера посмотрела на Костю с уважением.
Когда они спустились к рюкзакам, день близился к вечеру. Все уже достаточно устали за день, поэтому далеко идти не стали, переправились по мостику и расположились на первой же более-менее просторной лужайке на берегу.
И снова Вера весь вечер настраивала себя дать Косте отпор, но когда он, так же, как вчера, лёг, повернулся на бок и тут же заснул, даже почувствовала некоторое разочарование.

II
         Вера проснулась ни свет, ни заря, но Кости рядом уже не было. Она выглянула из палатки и увидела его рыжую шевелюру за крупными валунами на берегу речки. Делал он что-то непонятное. Периодически шевелюра исчезала и появлялась снова минуты через две-три.
Заинтригованная, она быстро переоделась в дневное, выкарабкалась из палатки и направилась к берегу. Несмотря на утреннюю прохладу, Костя был в одних плавках, только полотенце на плечи накинул, и что-то высматривал в воде.
Речка была небольшая, но именно здесь она пробивалась между двумя огромными валунами, образовав сразу за ними небольшую заводь. Костя сидел на плоском камне на берегу этой заводи и внимательно следил за водой.
Вера совсем уже собралась окликнуть его, но неожиданно он отбросил полотенце и, почти не приподнимаясь, плюхнулся в воду прямо под эти валуны. Какое-то время над водой торчали только его ноги. Что он там делает, было совсем непонятно. Заинтригованная окончательно, Вера присела на тот же камень. Минуты через полторы Костя вынырнул из-под валунов и вылез на берег. В руках у него была довольно крупная маринка. Встряхнувшись и рассыпав по камням целый каскад брызг, он небрежно бросил рыбу в ведро, где уже плавали штук пять таких же, вскинул глаза на Веру и улыбнулся: – Поднялась, красавица?! Как спалось?
– Твоими молитвами! – Вера заглянула в ведро, – Как ты их ловишь, они же скользкие?!
– Когтями, – Костя скрючил пальцы, – Я и не такое поймать могу!
– Хвастун! – Вера рассмеялась, – Во всём хвастун! Тут бабы все уши прожужжали – дон Жуан, Казанова! А я, что-то не заметила!
– Да-а? – Костя вскинул на неё глаза и сказал почти серьёзно, – Ну, это недолго исправить. По желанию трудящихся.
Она слегка порозовела и быстро переменила тему: – А что с этим добром теперь делать? – и показала на ведро.
Костя удивлённо вскинул брови: – А что с пойманной рыбой сделать можно?!
– Ну, – Вера почувствовала, что сказала глупость, но продолжила, – Вот немцы, скажем, её обратно отпускают!
– Ага! Для этого я в такую рань в холодную воду лез! – Костя рассмеялся, – Сожрём на обед! Не на одних же концентратах и тушёнке нам сидеть! Помоги лучше! Там в палатке у входа мой ножичек висит, принеси, это добро почистить надо. А то протухнет до обеда!
– А ты хозяйственный мужик, оказывается! Все вон дрыхнут ещё!
– Надо же кому-то и о желудках думать!
Вера поднялась и пошла в палатку. Ножичек оказался настоящим кинжалом в ножнах. Висел он на самом входе в палатку, Вера даже удивилась, что раньше не обратила на него внимания. Она вытащила кинжал из ножен. Клинок был из вороненой стали, в ручку, как в оправу был вставлен зеленоватый полупрозрачный камень. На клинке у самой ручки красовалась какая-то надпись на непонятном языке. Ножны тоже были инкрустированы яркими цветными каменьями. Она покачала головой – такую красоту и вот так запросто вешать в палатке!
Пока она ходила, Костя нырнул ещё пару раз, и снова успешно.
– Здорово у тебя получается! – Вера снова присела на камень.
Костя только хмыкнул: – Ничего особенного. Тут под камнями вся рыба крутится! Сверху всякая съедобная дрянь падает, а тут заводь, вода спокойная, немного сноровки и всё. Медведи, и те справляются!
Вера рассматривала кинжал: – А ножик у тебя от медведей защищаться? Откуда такое чудо?
Костя улыбнулся: – Брат на Кавказе купил! Мне в подарок. От медведей он вряд ли поможет, а картошку почистить – как раз!
– Фи! Такая прелесть, и картошку! Камни какие! Драгоценность прямо!
– Ну уж, и драгоценность! Обычный нефрит это. Дай-ка сюда! Или ты сама рыбу почистишь?
Вера поспешно подала ему нож. Он снова засмеялся: – Хозяйка, как я посмотрю, из тебя некудышняя!
Она замялась, он смотрел иронично: – Ладно уж! Давай я сам! Иди пока палатку убери. Да остальных поднимай, завтракать будем.
Пока заспанные туристы выползали из палаток, умывались и приводили себя в порядок, он почистил улов и сложил в целлофановый пакет.
После плотного завтрака пошли дальше и уже через четверть часа вышли на берег озера. Тропа здесь была относительно ровная и только в том месте, где Светланка пробовала стрелять, круто поднималась наверх, огибая скалу, почти отвесно ныряющую в озеро.
Вера, шедшая прямо за Костей, с интересом присматривалась к нему. Шёл он широко и свободно, чётко и размеренно переступая ногами, что–то напевая пол нос, и, видимо, совершенно не уставал. И это ей очень нравилось, идти за ним было тоже легко и просто.
Ближе к обеду вышли к небольшому саю, впадающему в озеро прямо напротив базы, где оставались Светланка с Сергеем. Костя объявил привал до следующего утра – за следующий день, не особо перетруждаясь, можно было дойти до базы. Гнать не имело смысла. Напрямую через озеро до дома было метров триста, они видели и Светланку на противоположенном берегу, и мечущегося по берегу Алабая, и изредка появлявшегося Сергея. Вокруг до переправы, где река вытекала из озера, по берегу было километра четыре, да ещё километра три до базы, идти оставалось часа два с половиной, но решили остановиться здесь. Место было красивое, на берегу сая притулилась небольшая рощица с зелёной лужайкой, пляж был неширокий, но пологий и песчаный, лучшего места для отдыха и найти нельзя было.
Готовить уху на обед Костя никому не доверил, всё делал сам. Только плавник для очага позволил собрать другим. И пока остальные ставили палатки, купались и отдыхали, колдовал у очага.
Перед самым обедом на базовом берегу появился Сергей, вынес резиновую лодку, и пока неспешно накачивал её, от дома к берегу металась Светланка, под ногами у неё крутился Алабай. Через несколько минут они отчалили. Сергей сидел на вёслах, Светланка расположилась на корме, Алабай – вперёдсмотрящим на носу. Переправа заняла минут пятнадцать. Когда до берега оставалось совсем немного, Алабай соскочил в воду и, поднимая фонтаны брызг, прыжками проделал оставшийся путь и заметался по берегу, радостно кидаясь на всех и норовя лизнуть в лица. К Косте, впрочем, он относился настороженно, видно, не забыл, что тот чуть не отобрал у него конуру.
Встречали прибывших, как космонавтов на МКС, как будто расстались не позавчера, а Бог знает, когда. Девушки тут же полезли целоваться с Сергеем, А Костя приобнял Светланку и тоже смачно расцеловал.
Уха пошла на ура, и разделались с ней в считанные минуты. Костя даже возмутился: – Что за дела?! Тут готовишь, стараешься, а они в пару минут всё смолотили! Наверное, и вкуса не почувствовали!
– Ладно тебе ворчать! – Сергей похлопал его по плечу, – Радоваться надо! Гляди, как уминают! Было бы невкусно, разве так ели бы?
– Ладно, замётано! – Костя облизал ложку, потом спросил не особо заинтересованно, – А вы почему вдвоём?
– Как, вдвоём? – Сергей вполне натурально выказал удивление, и показал на Алабая, – А это что?
– Нет, я в том смысле, куда Лену подевали?
– Волной её смыло! – Сергей помрачнел.
– Ясно, – Костя покивал, – Жестокий ты, борода!
– Не надо, Кот, – Сергей поднял уголёк из костра, раскурил трубку, повторил, – Не надо. Насильно мил не будешь!
– Ну, не надо, так не надо.
Они замолчали.
Светланка поднялась и подняла Веру: – Пойдём, прогуляемся.
Когда они отошли настолько, что их не стало слышно, Вера спросила: – Слушай, как тебе Костя?
Светланка удивлённо вскинула брови, и даже остановилась: – Костя? – она вспомнила первый вечер и рассмеялась, – Хохмач и пьяница! И бабник, говорят. А что?
– Ты знаешь, – Вера тоже остановилась, – Ты знаешь, он совсем не такой!
– Вот как? И что?
Вера помолчала, ковыряя ботинком песок, потом как-то глухо сказала: – Мы спим в одной палатке. Вдвоём.
– И? – Светланка поглядела на подругу, не скрывая интереса.
– И ничего! Он даже попыток никаких не делал! – в верином голосе чувствовалось явное разочарование.
Светланка рассмеялась: – А ты уж и размечталась!
Вера молча пошла вдоль берега, Светланка за ней. Минуты две они шли молча, потом Вера спросила: – А как Сергей?
– Что, Сергей? –
– Как, что? Лена уехала, да? Она зачем приезжала?
– Ты знаешь, он её так отбрил!
– Как это, отбрил? Прогнал?
– Да нет, никто её не прогонял, сама уехала. Не любит он её. Они четыре года знакомы, она четыре года по нему сохнет, и ничего. А я кто для него?
– Ну, ты так прямо не кисни! Придумай что-нибудь!
– Да что ты! Я теперь к нему и подходить боюсь! А тоже отбреет?! Или посмеётся только. Ещё хуже.
Ближе к вечеру Сергей со Светланкой уплыли обратно. Оставшиеся долго сидели у догоревшего костра, Костя рассказывал смешные приключения из горных вылазок, и расходиться спать никому не хотелось. А когда наконец разошлись, он не отвернулся, и не заснул сразу, как в две прошлые ночи, а сел, глядя в полумраке на лежащую рядом Веру, и неожиданно и нежно погладил её по причёске.

III
         Вера шла, уставившись в Костину спину, и никак не могла придти в себя. Как же просто вчера всё получилось! Она и не сопротивлялась даже, так, прикрыла руками грудь, когда он решительно сдёрнул с неё майку и лифчик.
И только, когда всё кончилось, высказала весело и почти возмущённо: – Кто бы тебе что разрешал!
А Костя, больше из чувства такта, полежал немного, целуя и гладя её кудряшки, а потом снова отвернулся и быстро заснул.
А она не могла уснуть долго, снова и снова проворачивая в голове только что случившееся. И утром проснулась не выспавшаяся и не отдохнувшая.
Когда она поднялась, было уже довольно поздно, и Кости рядом не было. За палаткой о чём-то негромко говорили девчонки. О чём, было не разобрать. Потом Таня довольно громко спросила: – А что это Вера не поднимается? Разбудить, что ли? Время десять уже, идти пора!
– Пусть поспит, – негромко сказал Костя, – Устала она вчера… днём.
– Загонял бедную девочку! – засмеялась Надя, – Ну-ка, выкладывай, чем это вы вчера занимались?
Вера собиралась уже вылезти из палатки, но тут вспыхнула и снова села, размышляя, как же ей появиться на людях.
Костя тоже рассмеялся: – Ага, как же! Так я тебе прямо всё и выложи!
– Может, она заболела? – заволновался Алёша, – Девочки, вы посмотрели бы, чем ёрничать почём зря.
Вылезла она смущённая, но это списали на её поздний подъём, посмеялись по этому поводу, и на этом всё и кончилось.
Костя вёл себя, как обычно, был в меру предупредителен, как всегда едко подшучивал над всеми, а особенно над ней, и над собой, и это ещё больше смутило её – как будто ничего и не было у них ночью. Она попыталось втихаря, пока никто не видит, обнять и поцеловать его, но он мягко отстранился: – Не сейчас.
Она совсем растерялась и не могла придти в себя, даже отшагав три-четыре километра. Она шла, не замечая ничего вокруг, и размышляла. Как такое могло случиться, ведь она уже обожглась раз! И вот, на тебе! Нравится ли он ей? Конечно! А она ему? Так, очередная проходная пассия! Подвернулась на безрыбье. И ведь, похоже, всё случившееся для него вообще ничего не значит! Как же так?! Надо же что-то делать, что-то решать!
Ничего, конечно, она не решила. И что теперь делать, не придумала.
Костя шёл широким шагом, не оборачиваясь, и что-то насвистывал под нос. И только когда они подошли к мосту, ведущему на базовый берег, обернулся и негромко сказал: – Ты не переживай. И не бойся. Всё будет хорошо.
У Веры отлегло от сердца, она снова попыталась обнять его, но он опять отстранился и сказал тихо: – Не сейчас.
– Почему? – она вскинула брови, – Ты что, меня стесняешься?
– Нет, что ты! – он помялся, как неуверенный школьник, – Что ты! Просто я… Мне надо привыкнуть. Всё так быстро и неожиданно…
Как только они пришли на базу и разошлись по комнатам, Вера улеглась отдохнуть, и, конечно, всё выложила Светланке. Та только ахнула: – Ну, ты даёшь, подруга! Как же теперь? Что теперь будет?
– Оттуда я знаю? – Вера пожала плечами, – Может, всё ещё хорошо будет! Он же пообещал!
– Ага! Обещал поп бабе новые сапожки! Ты что, не видела, какой он был здесь? Разве такому верить можно?
– Ты знаешь, там он был совсем другой! Ты ещё увидишь.
– Посмотрим, посмотрим! А ты надейся. Надеяться никому не возбраняется! – Светланка даже рассмеялась.
Вера возмутилась: – Да ну тебя! Он хороший!
– Ага! Хорошенький! Ещё какой хорошенький!
– Ехидина ты, Ланка! Вот посмотришь, всё хорошо будет!
– Ладно, посмотрим, – Светланка помолчала, не решаясь задать интересующий её вопрос, потом всё-таки решилась, – Слушай, а это очень больно?
– Что? – не поняла Вера.
– Ну… В первый раз…
– А-а!! – до Веры дошло, – Говорят, у всех по-разному. Мне почти не больно было. Ты что?..
– Да нет, я так, – Светланка покраснела, – На всякий случай…
– Да-а? А ну, колись, что у вас тут было!?
– Да ну тебя! – Светланка совсем стушевалась, – Ничего не было! Работает он всё время.
– А ты?
– А что я? Сяду рядом и смотрю. И не мешаю, чтобы не выгнал. С него станется!
– Такой сердитый?
– Да нет! Он совсем не сердитый. Даже ласковый, только, когда работает, лучше не лезть. Он вчера вечером сводку делал, а я с вопросом полезла. Он даже головы не поднял, просто бросил: – Выгоню! – я и замолкла.
– Ну, это мужиков всех лучше не трогать, когда работают. У меня отец такой же! И брат тоже. Когда я маленькая была, я им часто под горячую ручку попадала! – Вера рассмеялась, – Только мама и защищала!
– Да у меня отец тоже такой же, – Светланка вздохнула, – А куда мне деться? Одной сидеть, знаешь, скукота какая?! Вот я и сажусь рядом, и смотрю. Профессионально он работает, рационально. Даже с бумагами. Я хотела у него на столе убрать. Подошла с этим, а он только посмеялся. "У меня, – говорит, – каждая бумажка на своём месте. А после уборки я, – говорит, – их месяц разбирать буду!" Во так!
– Это точно! – Вера снова хмыкнула, – Меня братец, так как-то побил даже – я у него на столе порядок навела, а у него на листочке телефон записан был. А куда я этот листочек засунула, один Бог знает! Он тогда с Валькой встречался! Её телефон был. Мог бы сразу в сотку внести!
В дверь постучали. Не дожидаясь приглашения, вошла Лена и позвала ужинать.
– Там, наверное, готовить надо? – спросила Светланка, поднимаясь.
– Ничего не надо! – Лена засмеялась, – Мужики всё сварганили! Уже на стол накрывают.
– Что это они? – удивилась Вера.
– Кот сказал, что девчонки устали, и стал готовить сам. А Сергей с Алёшей тоже подключились!
Вера значительно посмотрела на Светланку. Та только пожала плечами.
После ужина и недолгого сидения у костра, когда все разошлись спать, Вера поначалу легла, поворочалась минут пятнадцать, потом не выдержала, вскочила.
– Ты чего, – не поняла Светланка.
– Ничего, ты спи! – она накинула халатик и вышла, прикрыв дверь. Через несколько секунд раздался лёгкий стук в соседнюю дверь и Верин голос: – Костик, ты не спишь? К тебе можно?

IV
         Следующий день прошёл в тихом томно-бездумном неорганизованном отдыхе. Больше полудня туристы во главе с Костей провели на пляже, отмачивая подуставшие за три дня тела и греясь на жарком июльском солнце. Светланка, естественно, была с ними. Пару раз на берегу появлялся и Сергей, критически оглядывал развесёлую компанию, и бросив небрежное: – Бездельники! – величественно разворачивался, чтобы так же величественно удалиться.
– Нет, ты погоди! – тут же ерепенился Костя, приподнимал голову, не вставая, и кричал ему вслед, – Мы не бездельники, мы – отдыхающие!
– Вот, вот! – усмехался Сергей, – Я и говорю, отдыхающие бездельники!
Впрочем, эта маленькая перепалка никого не трогала. Блаженная нега продолжалась почти до ужина.
Когда солнце уже свалилось за хребет, Сергей снова появился на берегу, из-под ладони оглядел всю компанию и произнёс, покачав головой: – Слушайте, дармоеды! А вы сегодня ужинать собираетесь?
– А что, у нас есть что-то на ужин? – тут же отреагировал Костя.
– Да как вам сказать, – Сергей пожал плечами.
Светланке сразу стало неудобно. Косте, видимо, тоже. Но он просто махнул рукой: – Ничего! Сейчас девочки по полатям поскребут, по сусекам пометут, колбаски нарежут, с голоду не помрём.
– Нужники скребите! – Сергей погладил бороду, – Там сейчас борщец будет готов. Но учтите – в последний раз! Полная станция баб, а готовить хозяину приходится.
Тут уж неудобно стало всем, даже Алабаю, которого к готовке вряд ли бы допустили. До этого он лениво валялся на траве в тени под берёзой рядом с пляжем, огрызаясь на мух и прочую мошкару, и лениво наблюдая за блаженствующей компанией, а тут подхватился и убежал в глубину рощи.
Прежде, чем выйти к общему столу, Вера зачем-то переоделась в лосины и лёгкую открытую блузку, которые собиралась надеть только на автостанции по возвращении.
– Ты бы ещё шляпу надела! – бросила Светланка, когда она крутилась перед трюмо, разглядывая себя со всех сторон, – Что это на тебя нашло?
– Не хочу перед ребятами квашнёй выглядеть! – Вера подтянула лосины, поправила грудь и скомандовала, – Пошли!
– А я, по-твоему, квашня, да?
– Я ничего такого не говорила!
– Поэтому Сергей на меня не смотрит даже, да? – Светланка завелась, – Ну да, я знаю, мне худеть надо!
– Да успокойся ты! Всё у тебя нормально! Ведь там же Костя! А я не думаю, что он уже мой, понимаешь?
– То есть как? Вы же с ним…
– Ну и что? Всё равно, он… как-то всё не так, понимаешь?! Он всё равно, как за стенкой.
– И ты думаешь, он от твоих мослов напоказ растает?
– Нет, но… всё равно.
– Дура ты, Верка!
– Пусть дура. Но всё равно.
– Он тебе так нужен?
– Нравится он мне. Он хороший. Только… только его немножко в порядок привести надо.
– Под себя переделать? А как с Вовиком не получится?
– Нет, почему?! Костик совсем другой! Он хороший!
Светланке показалось, что Вера уговаривает себя больше, чем её. Она ничего не ответила.
За столом на Верин вид никто внимания особо не обратил. Только Сергей немного удивлённо глянул на неё, всё-таки в горах к такому виду не очень привыкли. Но его отвлекли, и он тут же забыл про Веру.
Откушав первую миску борща и встав за добавкой, Костя небрежно, но довольно слащаво произнёс: – Слушай, борода, а ты, оказывается, великолепно готовишь!
– Не подгребай, – тут же парировал Сергей, – Я сказал, в последний раз, значит в последний раз!
– Да я ничего, – Костя положил себе добавку, – Просто вкусно.
Сергей пожал плечами. Но тут же с двух сторон на него насели Лена с Надей и принялись хвалить его готовку. Сергей слушал минут пять, потом усмехнулся: – Всё, брек! Считайте, что я расчувствовался, размяк и могу предложить себя в качестве председателя комиссии по назначению дежурных по кухне. С рецептами могу помочь.
Светланка прыснула в кулачок. Вера глянула на неё и тихо сказала сквозь смех: – Вот и воюй за такого! Он тебе потом на кухне полную обструкцию устроит.
Пока Сергей с Костей затеяли небольшой и совершенно безнадёжный спор-диспут о преимуществах мужской стряпни перед женской, Вера наклонилась к Светланке поближе: – Так у тебя с Сергеем без изменений?
Светланка пожала плечами: – А какие могут быть изменения? Я же с ним сегодня почти не общалась!
– Ой, смотри, подруга! Такого парня прошляпишь!
– А что я могу поделать? Не на шею же ему вешаться!
– Иногда нужно и на шею повесится!
– Он меня просто отошьёт! Как Таню.
– А ты осторожно. Не сразу. Ты так сумеешь.
– Ты думаешь? У меня ведь опыта никакого!
– Слушай, он тебе нравится или нет? Заполучить его хочешь? Потрудись немного!
Светланку покоробило это "заполучить", но она промолчала.
– Что это вы там секретничаете?! – Косте надоело пикироваться с Сергеем, и он повернулся к Вере со Светланкой.
– Ничего, Костик, – Вера сразу переменила тон с назидательного на слащаво-приторный, – не обращай внимания, тут у нас своё, женское.
Она хотела положить свою руку на его, но он быстро её убрал. Вера поджала губы и посмотрела на Светланку значительно.
Алабай, до этого носившийся неизвестно где, появился к самому концу ужина. Морда его была перепачкана кровью, но вид был довольный. Он вилял хвостом и преданно глядел в глаза всем по очереди и просто светился торжеством.
Сергей посмотрел на него внимательно, покивал головой и дал добро: – Ну, показывай, что у тебя за трофей!
Алабай исчез на минуту и появился снова с огромной серой крысой в зубах. У крысы была прокусана голова и вспорото брюхо, мало того, амбре от неё исходило сногсшибающее, похоже, зарытой в землю она пролежала не один день. Постояв несколько секунд победителем, Алабай положил добычу к ногам Сергея. Алёша брезгливо поморщился. Лена побледнела и издала сдавленный утробный звук. Надя пискнула, вскочила, и прикрыв рот рукой, убежала в сторону туалета. Вера крепилась, но в сторону алабаевского трофея старалась не смотреть. Светланка чувствовала себя немногим лучше. И только Костя, как ни в чём не бывало, уминал за обе щёки вторую миску борща.
Ужин, да и весь вечер, были безнадёжно испорчены. Сергей было напустился на Алабая, но Костя остановил его: – Оставь кобеля в покое. Кто ещё днём обзывал всех дармоедами? Вот он и решил свою долю вложить!

V
         Утром Костя вышел во двор слегка потрёпанный и невыспавшийся – Вера опять прибегала к нему. Сергей уже был во дворе и возился с расшатавшимся столом. На столе кучкой лежали плотницкие инструменты, стальные уголки и гвозди. Он посмотрел на Костин вид и покачал головой: – Кот, я тебя не узнаю!
Костя уныло махнул рукой, пододвинул стул и уселся на него верхом, лицом к спинке. Немного помолчал, потом воскликнул с чувством: – Слушай, это чума какая-то! Я так долго не выдержу!
Сергей вскинул глаза: – Ты о чём?
– Эта Вера… – Костя опять помолчал, – Откуда она взялась такая?!
– Ты меня спрашиваешь? – Сергей примерил уголок к столу, достал гвоздь, – Придержи-ка!
– У меня такое чувство, будто я джина из бутылки выпустил! – Костя придержал стол, Сергей приставил уголок к столу, взял гвоздь примерился и в несколько ударов молотка вбил его. Потом улыбнулся: – А что ты хочешь? Она уже пару лет от мужа отдыхала. Теперь навёрстывает!
– Это понятно. А мне-то что делать?
– Ну, ты даёшь! А когда полез к ней, о чём думал?
– Да ни о чём я не думал!
– Ну да! Кровь не в мозгах была! – Сергей саркастически рассмеялся.
Помолчали. Сергей приладил уголки и к остальным ножкам. Стучал он не очень громко, но достаточно, чтобы разбудить Светланку – её кровать стояла у окна, выходившего во двор. Она выглянула из окна с недовольным видом, но увидев Сергея, расцвела: – Доброе утро!
Сергей приветливо сделал ручкой, Костя буркнул что-то нечленораздельное. Светланка скрылась за окном и через несколько минут появилась на крыльце. С неодобрением посмотрела на стол, потом на Сергея, ничего не сказала, но он и так всё понял и рассмеялся: – Мои пардоны, но у меня куча дел. Ждать, пока все отоспятся, ничего не сделаешь! Да и восемь часов уже, вставать пора.
Светланка хмыкнула, снова промолчала, подошла к столу, попробовала с хозяйским видом: – Всё равно качается!
Сергей озадаченно посмотрел на неё, а Костя рассмеялся: – Ланка, золотце! Это ты вовремя! Прямо под руку!
Она слегка покраснела, пододвинула стул и тоже села.
– Я в прошлом году у бабки в деревне отдыхал, – не унимался Костя, – Мы со свояком помогали ей забор поставить, настоящий, кирпичный, с фундаментом. Выкопали траншею, завели бетон, и весь день, как проклятые, укладывали его в траншею. Немного не рассчитали, и траншею сантиметров на пять до нужного уровня не довели. Умаялись страшно, решили новый бетон не заводить, на завтра оставить. А тут как раз его половинка с работы пришла, она там у главбуха типа помощницы. Короче, весь день сидит, дурака валяет. Увидела нашу работу, ножку в туфельке на каблучках вытянула, бетон небрежно так этой ножкой попробовала, возьми да и скажи: – Что, мол, не могли на пять сантиметров выше залить?
Свояк аж позеленел. Даже стакан с самогоном, уже затареный, поставил. Вскочил и давай её по деревне гонять! Насилу успокоили, убил бы!
Светланка сидела, красная, как варёный рак. Сергей примирительно сказал: – Ладно, чепуха это! Ты лучше вот что скажи. Что нам с Верой твоей делать?
Костя сделал протестующий жест, но Сергей не обратил на это внимания.
– А что? – не поняла Светланка.
– Ну как же! Угробит парня! Надо же и передышку немного давать!
Светланка посмотрела на Костю озадаченно. Тот не знал, куда деться: – Ну, борода, ты даёшь! Кто тебя просил!
Сергей приладил ещё один гвоздь, одним ударом вогнал его, покивал головой: – Вот видишь, он даже уже и попросить ничего не может! Я за него прошу, ты поговори с ней, пусть обороты сбавит!
Светланка переводила взгляд с одного на другого, не могла понять, шутит Сергей, или говорит серьёзно.
– Болтун! – сказал Костя с чувствам, встал и пошёл умываться. Сергей покачал стол – пойдёт! – собрал инструменты в сумку и понёс в дом.
Костя умывался долго и обстоятельно, оголившись по пояс и чуть только не соскабливая следы бурно проведённой ночи, как будто всю ночь занимался разгрузкой угля на товарной станции, а не кувыркался в чистой постели с прекрасной пери. Светланка стояла в сторонке, опасаясь промокнуть от разлетающихся во все стороны брызг, ожидая своей очереди, и, иронично улыбаясь, смотрела на него. Наконец Костя освободил водопровод, широким жестом пригласив её: – Мамзель, прошу!
Светланка смотрела на него чуть иронично, немного помялась, не решаясь, и всё-таки спросила: – Так мне что, с Веркой и правда поговорить?
Костя посмотрел на неё пронзительно, ничего не сказал, и ушёл в дом.
Пока она умывалась, вышел Сергей и принялся разжигать огонь в таганке. Она подошла и стала ему помогать, налила воды в чайник, поставила на таганок, потом постелила на отремонтированный стол клеёнку, расставила временно убранные чашки, принесла и приготовила заварку и заварочный чайник.
– Хорошая ты хозяйка, – Сергей ненавязчиво поглядывал на неё, – Остальные дрыхнут ещё, а ты уже на ногах!
Она зарделась, похвала приятно ласкала слух. Они поговорили ни о чём, помолчали. Огонь в таганке разгорелся, зашипел чайник. Светланка села рядом с чувством выполненного долга. Утренний разговор не шёл из головы, и она озабоченно спросила: – Слушай, Серёж… Мне показалось, что Костя не хочет, чтобы я с Ворой поговорила!
Сергей улыбнулся и с чувством продекламировал:

Гусар и на любовном ложе
Воюет только, как гусар!
И по его весёлой роже
Не скажешь, что там за товар

Ему подсунули, играя,
А может, и горя огнём!
А он, болезный, так страдает
Душой, и всем, что есть при нём!

Говорил он негромко, но вышедший на крыльцо Костя его услышал.
– На троечку! – скривился он.
– Зато по-существу, и не в бровь, а в глаз! – отпарировал Сергей.
– Ну да! Тоже мне, Денис Давыдов! Много ты знаешь про гусаров!
– Да уж не меньше твоего! Были когда-то и мы рысаками!
Светланка снова переводила взгляд с одного на другого и не могла понять, насколько это всё серьёзно. Но просьбу Сергея восприняла, как руководство к действию. И вечером, когда Вера снова собиралась улизнуть к Косте, выложила всё, что слышала и всё, что она по этому поводу думает.
Светланкины слова подействовали на Веру, как хороший улар оглоблей в пах, она долго сидела на своей кровати, уставившись в пол. Потом спросила неуверенно: – Так может мне лучше сегодня к нему не ходить?
– Не знаю, – Светланка подумала немного, – Я бы пошла. Только не стала бы ничего делать. Придумай отмазку. Скажи, что тебе сегодня нельзя. Регулы у тебя!
– Да? А потом и вправду будут! Что тогда придумывать?!
– Ну да! Он прямо сядет и будет дни подсчитывать!
Вера вздохнула, долго сидела, отрешённо глядя в окно и, всё-таки, не выдержала, поднялась: – Я пойду.

Глава пятая
I
         Неделя прошла в блаженном бездумном отдыхе и сладких Костиных мучениях. Вера вняла Светланкиным увещеваниям, но хватило её только на одну ночь. Костя, памятуя ненужную Сергееву помощь, больше не жаловался. Но по виду его и по настроению было понятно, что даётся это ему с трудом. Избавление пришло неожиданно.
В конце недели Сергей к ужину вышел из лаборатории с распечатанной на принтере телефонограммой.
– Кот, тебя срочно Головенко вызывает. Завтра, максимум послезавтра надо быть в институте.
Костя заметно повеселел, взял у Сергея распечатку, внимательно перечитал: – Добро! Передай там, буду завтра после обеда!
Сергей на насколько минут ушёл к компьютеру, вернулся и пробурчал: – Мог бы и сам отстучать!
– Я в отпуске! – парировал Костя, – и потом, это твой компьютер, не дай бог, случится что, ты же меня живьём сожрёшь!
– Трепло! – Сергей сел на свободный стул между Костей и Светланкой. Она наклонилась к Сергею:
– Головенко, это кто?
– Головенко? Головенко это голова! Царь и бог нашей гидрологии. Доктор наук, профессор, директор института, не халам-балам! Да я про него рассказывал!
– Не помню, – Светланка наклонилась над тарелкой, проглотила пару ложек, потом подняла глаза на Сергея и так же тихо спросила, – А как же… Вера?
– А что Вера? – Сергей удивился, – Слушай, это же работа! Не век же Коту здесь торчать! Как-нибудь разберутся!
Вера сидела пришибленная, уткнувшись в свою тарелку, и в Костину сторону старалась не смотреть. Он несколько раз перечитал послание, потом, явно для неё, зачитал его вслух: – Сергею Маслову. По возможности прошу сообщить Константину Ерёменко, с просьбой прервать очередной отпуск и прибыть в институт до 27 июля для участия в международной конференции. Директор В.П. Головенко. Никуда не денешься, надо ехать!
Вера выслушала молча, ничего не сказала, поднялась и, не доев, медленно пошла в дом. Уже на крыльце громко всхлипнула и, не выдержав, разрыдалась и убежала. Костя смотрел ей вслед задумчивым взглядом.
– Что сидишь? – сказал Сергей, – Иди, успокаивай!
– Ты думаешь, надо? – Костя поднялся, но стоял в нерешительности.
– А то! Любишь кататься…
– Да кто бы любил!.. – Костя махнул рукой и пошёл в дом. Лена с Надей значительно переглянулись, а Алёша покачал головой: – Да бросьте вы! Всё у них будет нормально! Вы что, Кота не знаете? Он ещё никогда никого не бросал!
Вера лежала на своей кровати, уткнувшись в подушку, и рыдала, захлебываясь слезами. Костя присел на краешек, хотел взять её за руку, но она резко её отдёрнула. Он встал, вытащил сигарету, нервно закурил. Постоял немного, покачал головой: – В чём дело, девонька? Меня отзывают, это работа. Я, может, этой конференции два года жду! Я же не говорю, что мы больше никогда не встретимся! Что ты, в самом деле?! Отдыхай, ни о чём не беспокойся, приедешь в город, там и поговорим.
Вера оторвала голову от подушки: – О чём?!
– А что, нам и поговорить не о чем? Не только же в постели кувыркаться! О нас, о жизни.
Вера села на кровати: – О какой жизни?
Костя усмехнулся: – О нашей жизни! Может быть, и совместной.
У неё расширились глаза: – Правда?
Костя вздохнул, сказал туманно: – Пути Господни…
Через несколько минут она привела себя в порядок, и вышли они вместе. Костя галантно придерживал её под локоток.
Ночью разразилась жуткая гроза, к утру тропа раскисла. Но Костя всё равно собрался и ушёл. Ушёл рано утром, не попрощавшись ни с кем. Проснувшись утром и обнаружив, что его рядом нет, Вера выскочила на двор, обежала всю базу, и не найдя его нигде, ворвалась в свою комнату, где ещё спала Светланка. Она так шумно плюхнулась на кровать, что Светланка проснулась, села на кровати и непонимающе уставилась на неё.
– Он уехал! – голос у Веры задрожал.
– Так он же ещё вчера говорил, что сегодня уедет! – удивилась Светланка.
– Он даже не простился!
– Ну что ты, в самом деле! Ты же ещё спала! Он просто тебя пожалел! – Светланка была совершенно права, но Вера всё равно не успокаивалась: – Нет, он меня совсем не любит!
– Ну что ты ерунду говоришь?! Он тебе что говорил? Приедешь в город, там встретитесь и решите всё. Он тебе свой телефон дал?
– Дал.
– Ну, и что ты ещё хочешь?
– Почему он не простился? Не разбудил меня?!
– Я же говорю, он тебя пожалел. И потом, если бы он тебя разбудил, разве бы ты его отпустила сразу?
Последний довод подействовал, Вера успокоилась. И уже через двадцать минут, приведя себя в порядок, взялась помогать Светланке готовить завтрак, сегодня была их очередь.
Впрочем, хватило её ненадолго. Уже вечером следующего дня, когда они со Светланкой готовились ложиться спать, она неожиданно предложила: – Ланка, давай домой уедем!
– Зачем? – не поняла Светланка, – До занятий еще почти месяц! Что мы там будем делать?
– Он же меня забудет! Поехали!
– Никуда я не поеду! Целый месяц зря потерять! Да ты что? И потом… У тебя Костя есть… ну, почти есть, а у меня пока никого! Думаешь, если я сейчас в город уеду, это мне в чём-то поможет? Нет, никуда я не поеду!
Вера сникла. Ещё пару дней она ходила, как в воду опущенная, а на третий заявила, что больше терпеть она не может и утром уедет в город. А Светланка может оставаться и пусть потом выбирается сама. За ужином она объявила это во всеуслышанье. Девушки, узнав, что уехать собирается только она, в Светланка решительно остаётся, переглянулись, почему это происходит они хорошо понимали.
Сергей покивал головой и сказал: – Твоё дело, конечно, но одну тебя я тебя отпустить не могу, сама понимаешь, горы есть горы. А я смогу тебя проводить только послезавтра.
– Ничего, я провожу, – вызвался Алёша, – Мы с Леной пройдёмся до пасеки. Я надеюсь, пасечник не откажется до автобуса её подбросить. Да и нам уже тоже договориться не мешает, пора уже и честь знать!
Лена только согласно кивнула. На том и порешили.
Поднявшись в свою комнату, Вера со Светланкой болтали ещё часа три, прощались и никак не могли наговориться. А совсем уже засыпая, Вера посоветовала: – Ты тут посмелее будь. Понастойчивее. И ничего не бойся!
А утром сразу после завтрака они ушли.
Вернулись Алёша с Леной под вечер, и сразу объявили, что завтра надо собираться домой. Пасечник уезжал в город на две недели, и если не подойти к нему завтра, то потом, чтобы во время выйти на работу, придётся четыре дня пешком идти до автобуса. А тут попутный транспорт до города. Надя только повздыхала – горный отдых раньше срока кончается! – а Светланка сказала, что ей торопиться некуда, и если Сергей не возражает, она бы ещё осталась. Сергей только внимательно посмотрел на неё, и пошутил: – С одним условием! Готовить тебе придётся! И на себя, и на меня, и на Алабая.
Светланка с радостью согласилась.
Вечером они устроили прощальный ужин, девушки постарались, и накрыли шикарный стол. Сергей снова достал своего вина, но памятуя, что завтра идти немалый путь, пили мало. Зато много шутили, и пару раз даже прошлись по поводу того, с какой настойчивостью Светланка идёт к своей цели. Она только розовела и ничего не отвечала.
Алабай, заведённый общим ажиотажем, метался от одного к другому, опирался передними лапами на их колени и норовил лизнуть в лицо.
Подъём назначили на пять утра, и хотя Сергей и Светланка никуда не собирались, они поднялись вместе со всеми.
Собирались на скорую руку и суматошно. Не могли найти элементарных вещей. У Нади пропал тюбик с зубной пастой, она уже собиралась махнуть рукой, но тюбик нашёлся в конуре Алабая. И как не пыталась она забрать его, Алабай только скалился, показывая страшные зубы, и к конуре никого не подпускал. Даже Сергея.
Часам к восьми, наконец, собрались. Светланка с Сергеем проводили их до перевальчика над утёсом, долго стояли, пока отъезжающие не скрылись за поворотом тропы. Наконец Сергей повернулся к ней: – Ну что, пойдём? – и улыбнулся сквозь бороду. И ей показалось, что его чуть насмешливый взгляд говорит: "Ну что, подруга, добилась своего?"

II
         Ничего в отношениях Светланки и Сергея не изменилось. Он был доброжелателен, даже предупредителен, но и только. Никаких шагов к более близким отношениям он не делал.
Чего Светланка ждала от этой жизни вдвоём? Толково объяснить это она и себе бы не смогла. То, что Сергей не просто нравится ей, она поняла уже давно, ещё разу после охоты. И уже была готова на всё, чтобы не просто завоевать его расположение.
Наблюдая за Верой, за её отношениями с Костей, она часто представляла себя на Верином месте. И Серёжу на Костином. Не сказать, что она мечтала затащить Сергея к себе в постель, но, если бы это помогло, была готова даже на это.
Конечно, она побаивалась нарваться на такую же отповедь, какую получила Таня. Но и просто ждать, когда он соизволит обратить на неё более пристальное внимание, она не могла.
В первый же вечер она допоздна просидела с ним в лаборатории, наблюдая, как он работает, попыталась завести разговор, но он мягко сказал: – Ланка, солнышко! Мне тут пару расчётов закончить надо, завтра отчет посылать. Ты помолчи, лады!
Боясь, что он просто выгонит её, она замолчала. А поздним вечером, когда они уже собирались ложиться спать, под надуманным предлогом пришла к нему в комнату.
– Серёж, а ты завтра что собираешься делать? – глупее вопроса задать было невозможно, его распорядок день ото дня почти не менялся. Но ничего другого придумать она не могла.
– Завтра? Как обычно. А что?
– Помнишь, когда мы на охоту плавали, ты меня обещал стрелять поучить? Может завтра?
Он улыбнулся: – Нет, Ланка, завтра ничего не получится. Завтра мне на дальние посты идти, ленты на самописцах менять пора. И послезавтра не получится, ты уж потерпи немного. И завтра одна тут покомандуй, я вернусь поздно.
– Поздно, это когда?
– Поздно, это после обеда, ближе к ужину. А теперь спать давай, поздно уже.
Она постояла ещё несколько секунд, как будто хотела ещё что-то сказать, так и не решилась, развернулась и пошла к себе в комнату.
Когда она поднялась утром, Сергей уже ушёл. До обеда она маялась, не зная толком, чем заняться. Она покормила Алабая, искупалась, пообедала сама тем, что оставалось с вечера. И почти сразу после обеда принялась за готовку.
Готовить Светланка особо не любила. Хотя мать и привила ей кулинарные способности с детства. Но когда надо было особо отличиться, готовила с фантазией и удовольствием. И на этот раз она очень старалась, ей хотелось, чтобы Сергею не просто понравилась её готовка.
Сергей пришёл раньше, чем она всё приготовила. Пришёл уставший, но довольный – по пути ему удалось подстрелить зайца. Он небрежно бросил добычу на стол и принюхался. В казане на таганке томилась капуста с мелко нарезанными кусочками мяса – Светланка готовила бигус. Почищенная и нарезанная картошка ждала своей очереди в тазу, рядом лежали спкции.
– У нас праздник? – Сергей взглянул на Светланку с интересом.
– Почему праздник? – удивилась она.
– Ну как же! Такой ужин!
Светланка покраснела от удовольствия: – Ничего особенного.
Пока доходил ужин, и она собирала на стол, Сергей освежевал принесённого зайца, снял и обработал шкурку: – Подарок тебе будет! На шапку тут, пожалуй, не хватит, на воротник тоже. Мы тебе варежки сошьём! Хочешь варежки? А на воротник я тебе лису раздобуду, хочешь?
От этой простой его болтовни между делом она млела и уже ждала от этого ужина чего-то необычного, чего-то из ряда вон. Сергей её состояние понял, улыбался какой-то странной, непонятной улыбкой и изредка задумчиво и долго поглядывал на неё. Казалось, он что-то решает и никак не может решить для себя.
Только они успели расположиться за столом, и без того вечереющее небо заволокло тучами, сверкнула молния, тишину разорвал раскат грома и разразился прямо-таки тропический ливень. Светланка ахнула и кинулась переносить всё со стола в дом. Сергей подхватил казанок вместе с таганком и тоже перенёс его в столовую. Пока метались со двора в дом и обратно, промокли насквозь. А когда перенесли всё, Светланка задержалась на крыльце и расхохоталась. Её тщательно уложенная причёска, с которой она возилась добрых полчаса, превратилась в неэстетичное мочало, тушь с ресниц растеклась по щекам, красивая рубашка в цветочек прилипла к телу, по джинсам бежали ручейки. Вышел Сергей, посмотрел на неё, тоже рассмеялся, приобнял за плечи и мягко сказал: – Ты переоденься. Да с ветра уйди, простынешь!
Приводила себя в порядок она долго и тщательно. С каким-то остервенением вытирала волосы, просушить их было нечем и негде, но она постаралась снова уложить их в причёску, пусть не такую пышную, как получилась раньше, но вполне приемлемую. Подвела брови, снова покрасила ресницы, прошлась помадой по губам. Одела простенькое, но аккуратное тёмно-синее обтягивающее платье, которое и взяла-то с собой сюда в горы на всякий случай. А когда спустилась в столовую, обомлела, замерев на пороге.
Сергей сидел в голове стола, закинув руку на спинку стоящего рядом свободного стула, и улыбался, попыхивая трубкой. На нём был элегантный тёмно-коричневый костюм, из-под бороды виднелся модный галстук. Из специально перенесённого из лаборатории динамика лилась тихая музыка. Верхний свет был притушен, горел только неяркий ночничок над дверью в кухню. А на столе рядом с бутылкой шампанского и небольшим букетиком полевых цветов горели только что зажжённые свечи.
Они просидели до поздней ночи, неторопливо беседуя обо всём и ни о чём. Говорила, впрочем, в основном Светланка, говорила о своей жизни, об учёбе, о будущей профессии. О своих интересах и наклонностях. Вспоминала своё детство в небольшом посёлке, где и школы своей не было, детишек каждое утро возил за двадцать километров видавший виды старенький автобус. Рассказывала о поселковых подружках, которые, как и она, разъехались, кто куда, искать своё девичье счастье.
Сергей слушал с интересом, к месту вставлял едкие реплики, в меру шутил, кивал головой и поддакивал, где надо, и не торопился закончить этот романтический ужин, и уйти отдыхать, хотя отмахал сегодня шестнадцать километров и достаточно устал. Институтское начальство никак не могло расщедриться на мотор к лодке, и на дальние посты приходилось ходить пешком.
Гроза давно убежала куда-то за хребет, на дворе было свежо и прохладно. Они вышли подышать перед сном, Сергей с удовольствием раскурил трубку. Немного помолчал, потом предложил: – Ну что, золотко, давай баиньки. Завтра мне на нижний пост сходить надо.
Светланка переоделась ко сну, посидела немного на кровати и не выдержала. Надела халатик и спустилась к нему в комнату. Он уже лёг, но ночник ещё не погасил. Она присела на край его кровати, нагнулась и легко поцеловала его в губы. Её заметно трясло.
Он взял её ладошки в свою ручищу, погладил по коленке: – Ланка, солнышко! Всё было просто замечательно, спасибо тебе. И продолжения не надо.
Она сразу сникла: – Я тебе не нравлюсь?
Он отрицательно покачал головой: – Не в этом дело. Просто… я не готов быть твоим… до конца. Пока не готов.

III
         Из-за сизого в утренней рассветной дымке хребта выползло ласковое раннее солнце, заползло в заросли можжевельника под вершиной и рассыпалось по поверхности озера мириадами солнечных брызг. Лёгкий ветерок гнал невысокие волны, она качалась на них, лёжа на воде, как в гамаке. По телу разливалась божественная истома, и хотелось только качаться так бесконечно. Но поднимая тучу брызг, вывалив язык и постоянно отфыркиваясь, к ней подплыл Алабай, ухватил зубами за размокшую копну на голове и потащил к берегу. На берегу, улыбаясь, ждал Сергей. Он погладил её по круглому плечу, смахивая янтарные брызги, взял за руку и, не говоря ни слова, повёл в дом. Положил на свою широкую кровать, осторожно снял мокрый купальник. Легкий румянец стыда вспыхнул на её щёках, а он положил свою огромную, но неожиданно мягкую и нежную руку ей на живот, наклонился и поцеловал её. Его пышная борода щекотала шею, обнажённую грудь, она задохнулась в пароксизме страсти и… проснулась. Всё ещё дрожа от возбуждения, села на кровати. Зябко повела плечами – надо же, приснится такое! Дошла, называется! Встала, накинула халатик и спустилась вниз.
Дверь в комнату Сергея была, как всегда, открыта настежь, он ещё спал, разметавшись по кровати. После вчерашней грозы было свежо и прохладно, но одеяло у него прикрывало только ноги. Светланка приостановилась у распахнутой двери и засмотрелась на его мощный торс. Ей вдруг неудержимо захотелось зайти, присесть на кровати, погладить эти горы мускулов, даже поцеловать их. Но она только вздохнула. Сергей заворочался, и она тут же стремительно отошла от двери.
На дворе было сыро и неуютно. Собирать на завтрак она решила в столовой. Быстро убрала со стола следы вчерашнего вечера, пожалуй, лучшего вечера в её жизни. Улыбнулась грустно, убирая свечи – когда ещё такое повторится?!
Со двора послышался шум – поднялся Сергей и завозился у водопровода, приводя себя в порядок. Она поставила чайник и вчерашний бигус разогреваться на газовую плиту и вышла на крыльцо. Сергей закончил умывание и с наслаждением растирался махровым полотенцем. Светланка снова залюбовалась – по его крепким рукам перекатывались тугие шары мускулов. Он увидел её, подошёл, легонько щёлкнул по носу, продекламировал ни к селу, ни к городу:

Что нам просторы и туманы,
Рассвета розовая нить!
Любовью сыты мы и пьяны!
Её ли в этом нам винить?!

И потянул носом – из кухни шёл аромат разогреваемого бигуса: – Да ты, хозяюшка, не только кашей на сгущённой бурде подчевать собираешься!
Светланка зарделась, довольная, убежала на кухню и захлопотала, как заправская хозяйка.
За завтраком Сергей, не особо скрывая, наблюдал за ней. А она хлопотала, вскакивала, то за солью, то за перцем, то, вдруг распробовав, что бигус уже суховат, за чаем, и смотрела на Сергея пронзительно-влюблённым взглядом.
Позавтракав, Сергей вытер ладонью губы и пророкотал: – Спасибо, красавица! Теперь хоть на весь день идти можно!
Ей совсем не хотелось снова весь день сидеть одной, и она загорелась: – Я с тобой пойду! Я мешать не буду!
Он с сомнением покачал головой: – Вечером гроза была, тропа ещё не высохла! Идти тяжело будет.
– Ну и пусть! – отговорить её было невозможно, – У меня вибрамы есть! Вот увидишь, я справлюсь!
Он махнул рукой: – Ладно, чёрт с тобой! Только учти, устанешь, я тебя на себе тащить не буду!
Она заулыбалась: – Неужели бросишь?
Он хмыкнул: – Ну, зачем же бросать? Чёрному альпинисту отдам, не пропадать же добру!
Она засмеялась: – Нужна я ему!
Он посмотрел оценивающе: – А то! Ты вон какая аппетитная! Сдобная! Сам бы съел, да друга жалко! Ты вот что. Ты беги, переоденься. Не в халате же пойдёшь! На сборы пятнадцать минут. А я пока посуду помою.
Она, было, возразила: – Я уберу! – но он только хмыкнул: – Да что тут убирать?! Две косушки всполоснуть, тоже мне, работа!
У себя в комнате она быстро разоблачилась, достала из шкафа все три своих купальника, на минуту задумалась, потом решительно надела бикини, покрутилась перед зеркалом, оценивая возможный эффект, вздохнула – не больно ей увиденное понравилось. Но менять не стала, поверх купальника одела гавайку, походный комбинезон, чертыхаясь, обула вибрамы, нацепила панамку и спустилась вниз.
Сергей оценил её усилия, одобрительно хмыкнув: – Пойдёт! – в комбинезоне и вибрамах была она похожа если не на заправскую туристку, то на кинодиву, играющую заправскую туристку. На кинодиву, которой идти никуда не предстояло, но которая всем своим видом должна была показать зрителям, что ей предстоит долгий изнурительный поход.
Через полчаса они поднялись на перевальчик над утёсом. Светланка немного запыхалась и остановилась передохнуть. Три недели назад – Господи, и всего-то три недели назад! – они стояли здесь с Верой. Но тогда Светланка слишком устала и была слишком злая – на Сергея! – чтобы оценить всю красоту открывающегося отсюда вида. А сейчас у неё просто захватило дух.
– Серёжа! – позвала она негромко, – Серёжа, посмотри, как красиво!
Он тоже остановился, подошёл, покивал головой, сказал с какой-то грустью: – Да, красота! Черствеем мы тут. Когда раз в неделю эти красоты видишь, перестаёшь обращать на них внимание. А жалко. Где ещё такое увидишь?!
Ещё через час они спустились к валуну, где Светланка отдыхала и купалась по пути к озеру. И где впервые увидела Сергея. Тропа с перевальчика всё время шла вниз, они прошли весь путь, ни разу не останавливаясь, и Светланка устала. Сергей это увидел и предложил: – Вот что, золотко! Тут до постов пара шагов, ты тут отдохни, покупайся, а я уж сам.
Она с удовольствием скинула комбинезон и полезла в воду. Сергей ушёл к посту и вернулся минут через двадцать. Посмотрел, как она плавает в заводи и забрался на ту же скалу у тропы, откуда наблюдал за ней три недели назад. Светланка поплескалась ещё немного, увидела его, вылезла на тропу и потянулась, щурясь на солнце. Увидела, как он смотрит на неё, спросила: – Нравится?
Он усмехнулся, казалось его чуть ироничная улыбка говорит: "То же мне, удивила! Я недели три назад и покруче видел!" – хотя её купальник мало что скрывал. Он покивал головой: – Нравится! Местами убрать немного да Верке твоей отдать, обе в самый раз будете!
Она вздохнула: – Знаю. Срочно худеть надо!
Сергей рассмеялся: – Ты только не переусердствуй! Я всё-таки не Алабай, меня мослы не очень интересуют!
"Ага, – подумала она, – а не мослы, значит, всё-таки, интересуют!"
Пока она одевалась, он спустился на тропу, и они отправились обратно.
Поднимались к перевальчику часа полтора. Сергей не гнал, несколько раз останавливался и давал ей отдохнуть.
Когда они подходили к самому верху, со стороны города раздался стрекот, и в ущелье влетел вертолёт.
– Кого это несёт? – удивился Сергей, – Без предупреждения, не по графику! Интересно.
Вертолёт прострекотал над ними, завис в районе базы и приземлился на верхней террасе, на ровной площадке метрах в трёхстах от дома. Сергей ускорил шаг, и минут через десять они вышли к месту посадки.
У вертолёта ещё крутились винты, но люди уже вылезли из его покатого брюха. Рядом с пилотом – его выделял от остальных тёмно-синий форменный костюм – крутился Костя, у самой дверцы разминал затёкшие члены средних лет мужчина, чуть в стороне приводила в порядок смявшееся платье эффектная молодая дама.
– Смотри-ка, – сказал удивлённо Сергей, – Царь и Бог прибыл!
– Кто? – не поняла Светланка.
– Головенко! Лично и без предупреждения! Как все… – Сергей вдруг замолчал на полуслове. Светланка удивлённо посмотрела на него, и у неё нехорошо засосало под ложечкой.
Сергей, не отрываясь, смотрел на женщину. Странный у него был взгляд, настороженный, тяжёлый. Так смотрят на змею, неожиданно выползшую из-под ног. Или на приведение.
– Пойдём, – наконец сказал он после долгой паузы, – Пойдём, это моя невеста.
У Светланки сжалось сердце и всё оборвалось внутри.
– Какая ещё невеста? – выдавила она упавшим голосом.
– Бывшая, – бросил Сергей, – Пойдём, неудобно!

IV
         Царь и Бог оказался на поверку тщедушным мужичонкой, упакованным в МЧС-овский костюм размера на два больше требуемого, в блестящих, будто лакированных ботинках, в огромных очках с толстыми линзами и с редкой козлиной бородкой на вытянутом лице.
– Сергей Викторович, встречай гостей! – крикнул он неожиданно густым баритоном, когда Сергей и Светланка появились на краю поляны.
Сергей подошёл к нему, поздоровался, потом обнялся с Костей, как будто они не виделись целую вечность, а не расстались на прошлой неделе. На невесту он почти не смотрел. Светланка, напротив, на Царя и Бога почти не обратила внимания, зато на даму глядела во все глаза. Та смерила её оценивающим взглядом, что-то уясняя для себя.
– Вот, Сергей, – между тем продолжал Головенко, – решили тебя навестить! И познакомься, это Юлия Аркадьевна, фотокор центральной газеты.
– Так, Владимир Андреевич, – усмехнулся Сергей, – мы вроде как знакомы. В некотором роде. Не так давно пять лет за одной партой просидели!
– Да?! Ну вот и славненько!
Лётчик напомнил о себе: – Владимир Андреевич, побыстрей бы.
– Да, да, конечно, – заторопился Головенко, – Ребята, давайте-ка разгрузим всё и отпустим шефа. Ему сегодня ещё рейс делать!
Сергей посмотрел на него с недоумением, но спрашивать ничего не стал. Лётчик тут же исчез в грузовом люке и начал подавать ящики и узлы. Сергей и Костя принимали это добро и укладывали в штабель. Штабель быстро рос, и вместе с ним росло сергеево недоумение. И выросло до изумления, когда из люка одна за другой показались сетчатые упаковки с напитками – две с водкой и две с вином.
– Куда это всё?! – спросил он изумлённо, – Вы что, решили тут до зимы остаться?!
Костя хмыкнул: – Не боись! Ещё и не хватит! Завтра тут шалман будет, не повернёшься! Считай, вся конференция изъявила желание посетить! Утром два автобуса к гостинице подадут!
Сергей присвистнул: – И за что мне такое счастье?! Где я их устрою? Кто их кормить будет?!
Костя показал на узлы: – Тут армейские палатки. Спальники. Всех предупредили, кроватей не будет. Кто к комфорту привык, не приедет. А кормить… Сегодня вторым рейсом поварихи из институтской столовой прилетят. Так что Ланку твою не перегрузим! И Веру тоже!
Светланка, до этого стоящая в сторонке, изумлённо уставилась на него: – Как, Верка тоже будет?!
Костя немного натянуто улыбнулся: – Ну куда же я без неё теперь?! Пришла вчера в институт и у самого Головенко в кабинете скандал закатила – медовый месяц ей, видите ли, нормально провести не дают. Он такого напора не выдержал, и место в автобусе для неё забронировал. Хорошо, хоть в вертолёте места не нашлось, хоть ночь отдохну!
Сергей улыбнулся: – Что-то рано ты от неё бегать начинаешь!
Костя только махнул рукой.
Разгрузка закончилась, пилот помахал рукой и улетел.
Юля выстроила их, включая Светланку, у горы привезённого добра, и занялась профессиональным делом. Когда они, прихватив по тюку, двинулись вниз, Сергей потихоньку спросил Костю: – Ты зачем её привёз?
Костя пожал плечами: – Да я-то тут причём?! Она конференцию освещает. Как узнала, что сюда вылазка намечается, с Головенко с живого не слезла. Даже место в вертолёте вытребовала!
– Она знала, что я здесь?
– Знала. Она и у меня спрашивала.
– Вот как?
– Я подтвердил, врать бесполезно было. Она же в кадрах всё узнала, я потом проверил.
– Да? Зачем это?
– Да, знаешь, как-то на всякий случай.
– Я не о тебе. Ей это зачем?
– А я знаю? Ностальгия, наверное!
– Да я тебя не спрашиваю! Это я так, гадаю.
– Ты у неё и спроси!
– Ну тебя к чёрту!
Мешки и ящики несли все, даже Головенко и Светланка. Только Юля несла свою небольшую сумочку, да фотоаппарат с огромным объективом на ремне через плечо.
Когда подходили к базе, из ворот выскочил Алабай, радостно кинулся к Косте, к Головенко, направился было к Юле, но она вдруг испугалась и завизжала. Алабай тут же ощерился и зарычал на неё.
– Убери эту зверюгу! – заверещала она, первый раз с момента прилёта обращаясь прямо к Сергею.
– Ты с ним подружись! – вместо Сергея ответил Костя, – И не бойся ты так, он воспитанный, пока хозяин команду не даст, он тебя не тронет.
– А хозяин не даст такую команду? – она успокоилась, и посмотрела Сергею в глаза.
– Ну, это уж от тебя зависит, – снова ответил Костя, – Хорошо себя вести будешь, может и смилостивится!
– А у него что, язык отсох? Без секьюрити обойтись не может?
Сергей хотел ответить, но вмешался Головенко: – Вот что, люди молодые, отношения будете потом выяснять! Давайте-ка делом займёмся.
Юля примолкла.
Пока они переносили груз, пока ставили палатки, вертолёт успел долететь до города и вернуться. Но не полетел к посадочной площадке, а завис над озером. От брюха его на лебёдках спустился небольшой, человек на шесть, катер. Из дверей вертолёта скинули верёвочную лестницу, и по ней на катер спустился институтский механик Коля. Сергей обомлел, бросил недопоставленную палатку и побежал на берег. За ним пошёл и Костя, а немного погодя и Головенко со Светланкой. Только Юля к новой технике особого интереса не проявила, сделала пару снимков и всё.
Разгрузив катер и механика, вертолет повисел немного над водой и направился на посадочную площадку, высадить остальных пассажирок – с ним прилетели две поварихи.
Коля, между тем, включил мотор и катер, сделав широкую петлю, пришвартовался к мосткам у поста в устье Кумушсая – Коля безошибочно нашёл единственное место рядом с базой, пригодное для швартовки. Через пару минут вся компания собралась там.
– Красавец! – восхищённо воскликнул Сергей, – Зачем же такие расходы, можно было просто мотором обойтись!
– На что ради гостей не пойдёшь! – съехидничал Костя.
– Ну, ну, не ёрничай, не ёрничай! – улыбнулся Головенко, – Сергей Викторович, принимай мечту свою на хозяйство! Разгрузим тебя от пеших маршрутов!
– Вот это подарок, так подарок! – Сергей благодарно посмотрел на шефа, принял от Коли конец, привязал катер к стойке помоста и запрыгнул на него. Алабай – он, конечно, крутился тут же – запрыгнул вслед за хозяином, обстоятельно обнюхал всю посудину, вызвав общий смех, пометил кормовую доску, перепрыгнул через лобовое стекло, и по-хозяйски разлёгся на капоте, как будто лежал здесь уже тысячи раз.
Сергей вальяжно расположился в кресле пилота, покрутил рулевое колесо, погладил приборную панель и пригласил широким жестом: – Прошу!
Головенко покачал головой: – Серёжа, давай прогулку на завтра отложим! У нас палатки не подготовлены. Да и девушки там прилетели, надо встретить, расположить, работой загрузить.
Сергей с сожалением выбрался из катера, и они вернулись на базу.
"Девушки" – им было никак не меньше сорока – сидели за столом, ожидая приказаний. Юля сидела рядом. На столе горой лежали привезённые продукты. Вокруг стола, развлекая дамское общество. гоголем выхаживал пилот вертолёта, парень лет тридцати, и рассказывал какую-то байку, женщины только похохатывали. Увидев Головенко, он браво отрапортовал: – Владимир Андреевич! Откомандирован в ваше распоряжение на двое суток!
Головенко согласно покивал, глянул на поварих, на остановившегося в нерешительности Сергея: – Ты тут хозяин, ты и распоряжайся.
Сергей на несколько секунд задумался, попросил: – Ланка, ты на правах хозяйки покажи женщинам кухонное хозяйства, да расположи их в большой комнате. А мы с Костей пока палатками займёмся.
Светланка согласно кивнула и посмотрела на Юлю гордым взглядом победительницы.

V

Занявшись хозяйскими делами, Светланка на какое-то время потеряла контроль над ситуацией, и этим тут же воспользовалась Юля. Она вышла со двора и направилась к палаточному лагерю, который на опушке берёзовой рощи устраивали Сергей с Костей. Дождавшись, когда Сергей на какое-то время остался один, она подошла, с минуту посмотрела, как он работает, вздохнула и спросила: – Серёжа, а ты со мной совсем поговорить не хочешь?
Он глянул на неё снизу вверх – он как раз, сидя на корточках, вбивал колышки и растягивал тросики крепления очередной палатки – и сказал бесцветным голосом: – Ну, почему же? Как в столице погоды?
Она помолчала с полминуты, закусив губу, покачала головой: – А ты всё такой же!
Он хмыкнул, не глядя на неё: – Да? Это какой же?
– Холодный! – она села на гору спальников, закинула ногу за ногу, – Колючий и жестокий.
– Вот как? – он первый раз за день посмотрел ей в глаза, – А с какого такого рожна я тёплым должен быть? И гладеньким и добрым?
– Когда-то ты таким не был!
– Да? Может быть, может быть… Когда-то ты тоже была Юлечка Смирнова, первая красавица в школе.
– Я и теперь не драная кошка.
– Конечно! Только теперь ты Юлия Аркадьевна Сароянц. И всё, что могла сказать, пять лет назад сказала.
Она вздохнула, разговора не получалось. Помолчала, сказала с каким-то отчаянием: – Серёжа, я ведь к тебе прилетела!
– Да? – он с остервенением ударил обухом топорика по колышку, – Как здоровье Арнольда?
– Я… я не знаю. Мы расстались. Полгода назад.
– Да? Мои соболезнования! Я думаю, с таким гарнитуром тебе не трудно ему замену найти!
– И это всё, что ты мне можешь сказать?
– А ты думала, я тебе объятия раскрою? Узнаю, что ты свободна, расчувствуюсь, и вспомню прежнюю любовь, так? Лапуля, эти объятия давно и прочно заняты!
– Эта девочка? – она натянуто рассмеялась, – Она же совсем не в твоём вкусе!
– Много ты о моих вкусах знаешь!
– Я думаю, за столько лет изучила!
– А я думаю, ничто так не меняет вкусы, как одиночество!
– Разве ты одинок?
– Уже нет!
Она снова надолго замолчала, покусывая губу, потом сказала глухо: – Мне плохо, Серёжа! Мне очень плохо!
– Да? – он глянул исподлобья: – И ты хочешь, чтобы мне вместе с тобой плохо было? Я плакать разучился, Юля! Так что, рыдай одна.
К палаткам выбежал Алабай, для порядка пару раз гавкнул на Юлю, и, радостно виляя хвостом, побежал к Сергею. За Алабаем появились Светланка с Костей с грудой колышков для очередных палаток.
– О! – обрадовался Сергей, – Кот, где тебя черти носят! Тут Юлия Аркадьевна интервью берёт! Юлия Аркадьевна, вот Константин Ерёменко, старший гидролог отдела, он просто мечтает, чтобы его в центральной прессе осветили! А меня увольте!
Светланка напряжённо перекидывала взгляд с Юли на Сергея и обратно, потом доложилась: – Серёжа, я поварих расположила в большой комнате! Костя в своей комнате остался, Владимир Андреевич в комнате напротив. А для Юлии Аркадьевны только с поварихами место осталось. У меня занято, ведь Верка должна приехать! А Коле и Саше, лётчику, вообще места нет!
Сергей глянул на неё, улыбнулся: – Спасибо, солнышко! Только Верка твоя всё равно у Кота всё время пропадать будет, ты свою комнату Коле с Сашей отдай, а сама у меня располагайся!
У Светланки перехватило дыхание, а Юля резко развернулась и ушла.
Перед ужином Светланка отвела Костю немного в сторону: – Слушай, Кот! –она мяла в руках хворостинку и никак не могла справиться с волнением, – Эта Юля… Ты её знаешь?
Костя засмеялся: – Ланка, ты уж так сильно не переживай! Сергей… он такой человек… Он предательства не прощает.
– Почему предательства? Она что, его предала?
– Понимаешь… у них уже заявление в ЗАГСе лежало. Они тогда на последнем курсе учились. Она на журфаке, а он на гидрологии. В одном университете, только на факультетах разных. Он уехал на практику, в Восточную Сибирь, на Алдан. Всего-то на два месяца! А она за это время переиграла всё. Не знаю, как там было, только заявление из ЗАГСа она забрала. А через четыре месяца выскочила замуж. За однокурсника, Арнольда Сароянца. Может слышала, журналист такой, в столице работает. А ещё через четыре месяца у неё роды неудачные были. Ребёночка спасти не смогли.
Сергей после этого сюда уехал. И торчит здесь уже шестой год. Даже в отпуск отсюда не уезжает! Бородищей вон оброс. И слабый пол к себе близко не подпускает. Он раньше, знаешь, какой весёлый да общительный был?! Я ему в подмётки не годился! А всё эта змеюка! Он ведь очень мягкий человек. А она им ещё в школе крутила, как хотела!
– А ты тоже с ними в одном классе учился?
– Нет, я на два года младше, просто в одном дворе росли. А она в соседнем. Всё же у нас на виду было!
– Наверное, он её до сих пор любит?!
– Не знаю. Может, и любит. Только предательства никогда не простит! Он с детства такой!
– Слушай, Кот! Ты же его хорошо знаешь? Что он любит?
– Любит? Да всё он любит! Горы любит. Работу свою любит. Озеро это любит. Охоту любит, рыбалку.
– Это я вижу. А больше всего?
– Господи! Какая же ты ещё девчонка! Ты сама что больше всего любишь?
– Ну… Я не знаю…
– Вот видишь!
– Его я больше всего люблю! Всё бы для него сделала!
– Всё, это хорошо. Ты не переусердствуй только!
– Это как это?
– Да когда девушка на тебя бульдозером прёт, как-то не по себе становится!
– Это ты про Верку, наверное?
– И про неё тоже.
– Хочешь, я с ней ещё раз поговорю? Она поймёт, не последняя дура же!
– Не надо. Пока не надо.
– Кот! – окликнул Сергей, – Хватит вам шептаться! Ужин готов!
Компания сложилась очень разношёрстая, но после пары рюмок – Головенко широким жестом позволил оторвать от завтрашнего банкета по бутылке вина и водки – ужин прошёл очень непринуждённо. Головенко начальственно, но очень остроумно шутил, Костя и Саша были в ударе, Коля тоже не отставал, сыпал очень двусмысленными анекдотами. Юля немного отошла и рассказывала весёлые истории из журналистской жизни. Поварихи, Валя и Даша, поначалу молчали, но постепенно влились в общее веселье. Сергей сунулся, было, к Головенко с каким-то техническим вопросом, но тот мягко попросил: – Давай завтра, Серёжа. Дай директору хоть несколько часов простым человеком побыть!
И только Светланка сидела молча и слушала. А из головы у неё не шло неожиданное решение Сергея.
Больше всего повезло Алабаю – мясо для шашлыка оказалось жилистым и жёстким, и добрая треть его досталась ему.
После ужина перебрались к мангалам, на которых жарили шашлыки – там еще бегали огоньки по догорающим углям. Сергей принёс гитару, и ребята по очереди пели горные песни – и Костя, и Саша, и Коля, и сам Сергей играли и пели очень неплохо. Взяла гитару и Юля и спела осень чувственную песню о любви. Костя даже проворчал негромко, чтобы его услышала только Светланка: – Надо же, такая змеюка, и так душевно поёт!
Когда, наконец, собрались отправляться спать, Светланка с бешено бьющимся сердцем и пожарным набатом в ушах направилась в комнату Сергея. Но он завёл её, широким жестом показал на кровать: – Располагайся! – а сам направился к двери.
– А ты? – спросила она упасшим голосом.
– Не волнуйся! – только улыбнулся он, – Мы палаток понаставили – два взвода уложить можно! Да и спальников там, хоть в три залазь! – и ушёл.
Светланка легла, проворочалась с полчаса, сон никак не шёл. Поднялась, на ощупь, не включая света, нащупала халатик, накинула его, поверх набросила на плечи байковое одеяло и вышла во двор. Дошла на опушку рощи, где ровными рядами стояли палатки, и окликнула негромко: – Серёжа!
– Я здесь! – отозвался он из крайней.
– Ты один?
– Да вроде там места всем хватило! Ты почему не спишь?!
– Ты же тоже не спишь! Я вот что подумала… Может, я помогу тебе про невесёлые мысли забыть?

Глава шестая
I
         Когда утром осторожно, чтобы не разбудить Светланку, поднялся Сергей, Костя уже был во дворе и приводил себя в порядок у водопровода. Вчера при большом начальстве он ничего лишнего себе не позволил, хотя к подарку Головенко Сергей достал и своего вина и самогона. Увидев Сергея, он весело оскаблился: – Как спалось? Не жёстко? Что-то я не заметил, чтобы твою кровать кто-то занимал! – дверь в комнату Сергея была, как всегда, открыта, и конечно, не увидев там Светланки, Костя сделал соответствующие выводы, – Неужели такую неприступную крепость всё же взяли?
– Пошляк ты, Кот! – на шутливый тон Сергей был не настроен, – И чего в тебе Вера нашла?
При упоминании Веры лёгкое облачко прошло по Костиному лицу, но он всё-таки напыщенно процитировал: – Из всех возможных претендентов она выбрала самого достойного!
– Ну да! – покивал головой Сергей, – Муха знала, на что садиться, ты хотел сказать?!
– Зачем же так грубо?! – Костя внимательно посмотрел на Сергея и удивился, – Нешто, опять устоял?
– Козёл ты похотливый! Она же девушка, зачем же пользоваться минутной слабостью?!
Судя по выражению лица, у Кости была совершенно другая точка зрения: – Ага! А ты дурак, Борода! К тебе такая фемина ластится, а ты мух ловишь! Какая же это минутная слабость? Да она же светится вся, только тебя увидит! Я, может, и козёл похотливый, да ты – баран кастрированный! Загнал себя в берлогу, и квасишься тут. Придумал себе идола! Иконой повесил! Вон он, твой идол, живой! Что-то ты не больно перед ней колени склонил! – он замолчал. Сергей стоял, опустив голову, и тоже молчал.
– Серёга, ты пойми! Я же всегда с тебя пример брал! Ты же у нас вожаком был, весёлым, упорным! А сейчас жалко на тебя смотреть! Загнал себя в угол, зомбировал, и из-за кого?! Из-за пустышки этой?!
– Не всё так просто, Кот, – Сергей задумчиво почесал подбородок, разгладил бороду, – Она не пустышка. Просто, у неё уже давно своя жизнь. Да я и перегорел давно. А затворник… Я уже привык к такой жизни. В городе мне тесно! Воздуху не хватает. Я там не могу! А навязывать свою жизнь другому человеку – я так тоже не могу! – он помолчал, задумчиво уставившись в землю, потом поднял на Костю глаза, – А Ланка… Это она сейчас светится, пока я рядом. А уедет в свой город, потусуется в институте, и думать обо мне забудет!
– Она не забудет!
– Ты думаешь?
– Я вижу!
Сергей задумчиво посмотрел на него, махнул рукой и пошёл умываться. Больше поговорить им не пришлось: от палаток подошла Светланка, и Костя тактично замолчал.
Светланка глянула на него и густо покраснела, его инсинуации насчёт бульдозера больше подошли бы к ней, чем к Вере! Вчера Сергей не успел и слова сказать, она скинула халатик и нырнула к нему в спальник, благо, он и спальник выбирал по своим габаритам. Он тактично подвинулся, давая ей место, положил руку ей под голову, и на этом остановился. Она чувствовала, что возбуждает его, как не чувствовать, лежали они впритирку, и её заметно трясло. Но он только погладил её по голове, успокаивая, и мягко сказал: – Золотко, ты же не хочешь, чтобы я взял тебя назло Юльке? Поверь, это слишком большая жертва, чтобы меня отвлечь от невесёлых мыслей. Давай, я отвлекусь, просто думая, что ты рядом.
Светланка сразу успокоилась, поворочалась немного, устраиваясь поудобнее, как в детстве, когда ещё девчонкой залазила в кровать к отцу и блаженствовала, пока не приходила мать и не выгоняла её.
Сейчас она, не глядя на Костю, прошла к водопроводу, который как раз освободил Сергей. Но особо пообщаться у них не получилось – вышел Головенко, глянул на Сергея с Костей и сказал: – Ребята, вы мне нужны. Дайте мне привести себя в порядок и соберёмся в лаборатории. Днём со всей компанией будет Лобанов, референт министра. Надо подобрать веские доводы в необходимости затрат на все местные посты. Кроме того, что это роскошная база отдыха, конечно. Серёжа, пока я умываюсь, подготовь последние наблюдения. Костя, ты делал расчёты по подвижке завала, запроси через интернет, пусть пришлют сюда. С Лобановым демагогией не обойдёшься, надо цифры!
Сразу после завтрака они засели в лаборатории и Светланка заскучала. Она взялась помогать поварихам, но те и сами нормально справлялись, и когда незанятый народ направился на пляж, отпустили и её: – Беги, девонька, отдыхай! Тебе за такую помощь премию не дадут!
Она поплавала немного, и вылезла на берег погреться. Солнце поднялось уже довольно высоко и припекало. Коля предложил подогнать катер и ушёл к мосткам, Саша, явно рисуясь перед Юлей, поплыл через озеро на другой берег, и на какое-то время Светланка с Юлей остались одни.
Светланка продолжала лежать, подставив солнцу загорелую спину, Юля встала над ней, с полминуты молча смотрела на неё, потом в сердцах выдавила: – И откуда ты взялась, такая?!
Светланка буркнула, не поднимая головы: – Не отдам! – потом села, глянула Юле в глаза, – Никому не отдам! А уж тебе и подавно! Хватит, он настрадался из-за тебя! Да и зачем ему такая… вертихвостка!?
Юля поджала губы, бросила зло: – Много ты понимаешь, девчонка! Каждый может ошибиться! А он – мой! Был мой и будет мой!
– Не отдам! – повторила Светланка и снова легла.
– Посмотрим! – Юля зло усмехнулась, – Кто ты для него?! Ноль без палочки! Девочка по случаю, чтобы мне насолить!
Светланка снова села: – Слушай, ты от него сбежала? Почти из-под венца сбежала! Что ты теперь хочешь? Катись к своему Сароянцу! Или он тебя выгнал?! Небось, и от него бегать начала?! Выгнал, и ты быстренько сюда вернулась! Не отдам!
Судя по реакции Юли, Светланка попала в точку – она побледнела от гнева, потом побагровела, и неизвестно, к чему бы этот разговор привёл, если бы не подкатил Коля на катере, остановился метрах в пятнадцати от берега, позвал: – Девочки, давайте сюда!
Светланка, не говоря ни слова, поднялась, с разбегу плюхнулась в воду, в несколько гребков подплыла к катеру. Коля помог ей выбраться из воды, и она уселась на корме, поджав губы и ещё не отойдя от стычки. Юля тоже подплыла, с Колиной помощью влезла на катер, презрительно глянула на Светланку, перелезла через лобовое стекло, и, поджав ноги, разлеглась на капоте, где вчера так по-хозяйски развалился Алабай.
Коля сел за руль, рванул с места, заложив крутой вираж и чуть ли не встав на редан, и направился к противоположенному берегу, где уже прыгал и махал руками Саша. Приняв и его на борт, он сделал несколько кругов по озеру, выжимая из мотора всё, что можно, пока не увидел, что на базовом берегу появились Головенко и Сергей с Костей. Он с сожалением направил катер к берегу и остановился метрах в десяти на безопасной для катера глубине. Светланка тут же спрыгнула в воду и поплыла к берегу.
– Как техника? – спросил Головенко.
– Зверь! – Коля явно гордился своими кренделями, – Можно в гонках участвовать! Жалко, не с кем!
– Ты, Николай, пассажирам билеты за прогулку продал? – встрял Костя, – Тут бензин золотой у нас!
– Хорошо, – усмехнулся Головенко, – на первый раз мы ему простим, будем считать, что он готовил технику к передаче. А потом будет бензин на горбу таскать. Сколько тут от пасеки?
– Семь километров вверх по горам, – негромко сказал Сергей.
– Только-то?! – рассмеялся Головенко, – Мы в своё время и подальше бегали. Правда, за водкой.
Засмеялись все, только Коля сконфуженно молчал.
– Ладно, – примирительно сказал Головенко, – Ты подгони катер к молу. Сергей, давай-ка на головные посты сплаваем. Надо бы один из главных доводов проверить. Юлия Аркадьевна, с нами хотите? Вы приоденьтесь только, а то сгорите на горном-то солнышке!
– А можно мне с Вами? – тут же попросила Светланка, – Я мигом, оденусь только!
Головенко посмотрел на неё, как будто только увидел, и спросил: – А вы, девушка, собственно, кто? На каких, так сказать правах?
Светланка бросила быстрый взгляд не Сергея, потом посмотрела Головенко в глаза и смело заявила: – А я здесь собственно на правах невесты. Сергея Викторовича невесты, – и победно глянула на Юлю.
– Ага, – Головенко почесал подбородок, улыбнулся, – Что это вы, ребята, дружно так? Одна невеста мне чуть кабинет не разнесла, другая заявления на отпуск принесла, и своё, и Алексея, ультиматумы ставит, третья… – он весело посмотрел на Светланку, – Третья, слава Богу, пока только покататься просит! Мне нового наблюдателя на пост искать не придётся? – он вопросительно посмотрел на Сергея. Тот изумлённо глядел на Светланку и растерянно улыбался.
– Всё, Борода, – сказал тихонько Костя, теперь не отвертишься! Даже Головенко в курсе! И свадьбу не зажмёшь!
– Не придётся! – сказала Светланка твёрдо, – Я институт закончу и сюда переберусь. К вам в "Гидромет" устроюсь и приеду сюда наблюдателем!
– Решительная у тебя невеста, Сергей Викторович. Одобряю! – Головенко покивал, задумался, – Придётся принять! Меня метеорологи задолбали уже, а тут такой подарок.
II

Когда Головенко с компанией вернулись из поездки, за столом во дворе сидела Вера, рядом восседал Лобанов, подтянутый, вальяжный в своём темно-синем спортивном костюме и огромных тёмных очках средних лет мужчина. По тропе подтягивались новые и новые прибывшие, валились, уставшие, прямо на траву, и двор постепенно наполнялся народом. Между ними сновал ошалевший, явно не привыкший к такому нашествию Алабай.
Головенко радушно поздоровался, усмехнулся, взглянув на Веру, представил Лобанову Сергея с Костей, и они тут же удалились в лабораторию. Сергей только и успел шепнуть Светланке: – Мы до обеда не освободимся, так что ты тут распоряжайся.
Светланка немного растерянно посмотрела на него: – А что надо?
– Как что? – удивился Сергей, – Ты хозяйка? Вот и хозяйствуй. Людей по палаткам распредели, по желанию. Только нашу палатку никому не отдавай. Да для Кота с Верой место отдельное найди, у Кота в комнате Лобанов спать будет. Да и на мою кровать претендент найдётся. Веру в помощницы возьми, она туристка, в этом деле должна разбираться.
Светланка отнеслась к поручению со всей серьёзностью, усадила Веру регистрировать всех прибывших, спальники выдавала под расписку, как заправская дежурная по гостинице, распределяла всех по палаткам, благо, места хватило всем, и даже с избытком – с автобусами прибыло человек шестьдесят, а четырёхместных палаток поставили двадцать. Да ещё не знающая этого Вера привезла свою двухместную. То, что сама Светланка будет ночевать в палатке с Сергеем, вроде бы само собой разумелось.
И Светланка, и Вера были настолько заняты, что до обеда обстоятельно поговорить у них не получилось.
Обедали в столовой в три приёма – одновременно такое количество народа там просто не помещалось. И затянулся обед часов до четырёх.
Сразу после обеда Головенко попросил никого не расходиться и собрал всех в роще сразу за палатками. Когда все расселись, в основном прямо на траве, на подстилках, он встал и объявил:
– Друзья мои, пользуясь тем, что большинство участников конференции находится здесь, я хочу, чтобы конференция продолжилась. Одним из вопросов конференции проходит вопрос о состоянии озера, на котором мы сейчас находимся. И у нас есть один представитель нашего института, которого по этому вопросу просто необходимо заслушать, но находясь постоянно здесь, он просто не может быть в городе. Я имею в виду Сергея Викторовича Маслова, наблюдателя, ведущего инженера, не один год изучающего водный режим озера непосредственно на месте. У него собраны богатейшие материалы по изучаемому вопросу. Мне кажется, нам будет небезынтересно его послушать.
Народ одобрительно загудел, и Головенко пригласил: – Сергей Викторович, прошу!
Сергей вышел к импровизированной трибуне из небольшого столика, и Светланка подивилась: он успел переодеться в цивильный костюм, в котором был на их романтическом вечере позавчера. Костюм этот резко денонсировал с походными костюмами всех окружающий, но Сергея это нисколько не смущало.
– Господа! – начал он, – Мне хотелось бы доложить Конференции результаты моих многолетних наблюдений, и некоторые выводы, вытекающие из этих наблюдений.
Всем известно, что пять лет назад в этих местах произошло землетрясение магнитудой восемь и две десятых балла, которое вызвало опасные подвижки естественной плотины, благодаря которой и существует озеро, – говорил он спокойно, убедительно, приводил массу цифр, и Светланка поначалу заслушалась, обращая внимание, в основном, на то, как он говорит. Что он говорит, она понимала плохо, так как ни в сейсмологии, ни в гидрологии совершенно не разбиралась. И по его ровному тону ей казалось, что и все слушатели должны принять доклад на "ура". Тем неожиданнее для неё было, что вслед за Сергеем к столику выскочил молодой человек в толстых роговых очках и начал горячо оспаривать его выводы. Сергей спокойно возражал, завязался профессиональный спор, и Светланка заскучала. Она поискала глазами Веру, та сидела с Костей поодаль и тоже отчаянно скучала. Стараясь не привлекать внимания, Светланка поднялась, поманила Веру рукой, и направилась с поляны в глубину рощи. Вера быстро догнала её.
– Какой Сергей молодец, – воскликнула она восхищённо.
– Да, – Светланка покивала, – Ещё бы этот очкарик не лез. Насел прямо!
– Ничего, – Вера усмехнулась, – Костя сказал, что у них позиция железная! Он после этого очкарика выступать будет. Говорит, в лепёшку раскатает!
– Костя молодец! Как он у тебя? – Светланка глянула с интересом.
– Всё хорошо! – Вера вздохнула, – Я как в город приехала, даже в общагу заезжать не стала, сразу к нему в институт. Он мне ключ отдал от своей комнаты. Они, оказывается, с Сергеем в одной комнате живут, в семейном общежитии. Только ведь Сергей там не бывает! Так что мы вдвоём жили!
– Здорово! А вздыхаешь с чего?
– Ты знаешь… Мне кажется, что он меня боится!
– Боится? С чего ты взяла?
– Он очень поздно с работы приходит.
– Ну и что? Они же трудоголики сумасшедшие, что он, что Сергей!
– Я у соседей спрашивала. Говорят, раньше, до меня, такого не было.
Светланка долго смотрела в сторону, теребя в руках веточку, потом, несмотря на Костино предупреждение, проговорилась: – Я, кажется, знаю, в чём дело.
Вера удивлённо взглянула на неё.
– Помнишь, я тебя уже предупреждала? Нельзя же на мужика бульдозером переть! Он, конечно, молодой, даже младше Сергея. Но не семижильный же!
– Он тебе что, жаловался?
– Ничего он не жаловался! Просто, раз он от тебя бегает, делай выводы!
Вера внимательно посмотрела на подругу и сокрушённо вздохнула.
– Вздыхай, вздыхай! – Светланка засмеялась, – Думай, что делаешь! Смотри, сбежит он от тебя!
Вера помолчала, потом махнула рукой: – Ничего, разберёмся! Никуда он от меня не денется! – ещё помолчала, спросила, – У вас-то как?
Светланка засмущалась, покраснела: – Мы сегодня в одном спальнике спали.
Вера изумлённо уставилась на неё.
– Я сама к нему залезла! – продолжала Светланка, – А он не стал возражать.
– Так ты у нас теперь невеста? Или уже жена?
– Не жена. Он меня пожалел.
– Дурак!
– Почему дурак? Так даже лучше… пока…
Она захихикала.
– Ты что? – удивилась Вера.
– Я сегодня его шефу его невестой представилась!
– Да ты что! И Сергей тоже слышал?
– Слышал! Он рядом стоял.
– И что?
– По-моему, он так удивился, что ничего сказать не мог! – она довольно засмеялась.
Они вернулись на лужайку, когда заканчивал своё выступление Костя. Сразу после него слово взял Лобанов.
– Тут молодые люди горячо и, можно сказать, самоотверженно защищали направление на продолжение наблюдений на озере. Я думаю, в такой горячей защите нет особой необходимости. Наблюдения эти очень ценны для гидрологической науки и имеют большое практическое значение. Не забывайте, что внизу у нас город с миллионным населением! На учёном совете я буду настаивать на продолжении и даже расширении этих работ. А некоторые скептики, – он посмотрел на очкарика, – либо не понимают вопроса, либо рассчитывают за счет закрытия этой темы получить дополнительное финансирование на свои работы!
Светланка взглянула на Сергея. Он улыбался и при последних словах Лобанова довольно потёр руки.

III

Ужин, плавно переходящий в банкет, решили организовать на свежем воздухе, всё равно в столовой все сразу не помещались. А делать банкет по очереди было просто смешно. Для этого Сергей, позвав на помощь Костю, Колю и еще с десяток мужиков, вытащил из запасника огромную кошму, завезённую сюда ещё года три назад, когда только начиналось строительство дома. В своё время на ней спали рабочие, а после окончания строительства она так и осталась здесь, вывозить её не было смысла. Расстелили кошму на той же лужайке под берёзами, где проходила импровизированная конференция. На ней тут же разлегся Алабай, укоризненно поглядывая на хозяина – как же, скрывал такую удобную подстилку! И лежал до тех пор, пока поварихи не начали выставлять на кошму приготовленные закуски и не попросили Сергея убрать зверюгу: уж слишком заинтересованно он поглядывал на нарезанную колбасу! Да и вообще мешался под ногами и не давал нормально работать. Сергей отвёл Алабая к конуре, но, видимо, у кошмы было гораздо интереснее, и минут через пять, уловив момент, когда хозяин на что-то отвлёкся, он вернулся и снова разлёгся на самом ходу.
– Да что же это такое?! – не выдержала, наконец, Даша, споткнувшись об него в очередной раз, – Уберёт кто-нибудь эту заразу?!
Рядом как раз проходила Светланка. Она наклонилась к Алабаю, взяла его за холку: – Алабаюшка, милый! Все тебя гонят, всем ты мешаешь! Пойдём со мной, пойдём, родной!
Алабай вскочил и побежал за ней. Посреди двора как раз открыли казан с пловом, Костя огромной шумовкой перемешивал рис, доставал сочные куски мяса и перекладывал их на блюдо, где Головенко, не доверявший никому такую операцию, сам разрезал их на мелкие кусочки, срезал мясо с костей, а кости кидал в таз рядом со столом.
– Никто о тебе не думает, никому ты не нужен! – между тем причитала Светланка, выбрала из таза огромную баранью лопатку, покрутила под носом Алабая и бросила её к конуре. Алабай тут же занялся делом, больше ни на кого не обращая внимания.
– Ну вот, – Светланка удовлетворённо потёрла руки, – А то все тебя гонят, а нет угостить, приголубить!
Костя оторвался от своего занятия и легонько зааплодировал. Светланка шмыгнула носом, гордо глянула на них с Головенко, и пошла дальше командовать организацией банкета. Она на полном серьёзе ощущала себя полноправной хозяйкой и не обращала внимания ни на незлобливые шуточки Кости, ни на косые взгляды Юли, ни на оценивающие – Сергея и Головенко.
Приезжий народ с удовольствием подчинялся её командам, и к тому времени, когда подали несколько блюд с пловом, всё для банкета было готово.
Поварихи хотели было для Лобанова, Головенко и нескольких дам в возрасте накрыть отдельный стол, но Головенко с Лобановым возмутились: зачем же отрываться от народа?!
Рассаживались шумно и весело, чуть ли не в три ряда вокруг импровизированного дастархана – расстеленных посреди кошмы простыней, заменявших скатерти.
Головенко взял на себя роль тамады и дал слово Лобанову. Тот говорил долго и красиво, об озере, о конференции, о значении его для города и о значении наблюдений на нём, о Сергее как о самоотверженном учёном, и говорил бы ещё дольше, если бы Головенко тихонько не напомнил ему: – Вадим Егорович, вы тост говорите.
Лобанов покивал и быстро закруглился: – Друзья, давайте выпьем за процветание этого благословенного места, за его хозяина и симпатичную хозяйку!
Светланка покраснела больше от удовольствия, чем от смущения.
После Лобанова говорили многие, выпивки на тосты хватало. И почти все так или иначе упоминали и её. Сергей поглядывал на неё с легкой ироничной улыбкой, а она просто упивалось своей ролью.
Быстро темнело. Но Сергей с помощью нескольких мужчин заранее наладил освещение из гирлянды электрических лампочек, протянутой прямо по деревья вокруг кошмы, и под одобрительный гул собравшихся сам зажёг свет. Потом зачем-то направился в дом. Светланка на некоторое время потеряла его из вида, и этим тут же воспользовалась Юля.
– Ну что, жених, – ехидно сказала она, подойдя сзади, – Я смотрю, тут без тебя – тебя женили! Может, пора "горько!" кричать?
– Кричи, если глотки не жалко! – разговаривать с ней, тем более в таком тоне, Сергей был совсем не настроен.
– Может, одумаешься? – Юля говорила с Сергеем, а смотрела в сторону, – Пока не поздно-то?
Сергей посмотрел на неё насмешливо: – Золотко! Даже если я и одумаюсь, что, впрочем, маловероятно, нравится мне эта девочка, – он погладил бороду, покачал головой, – Даже если я и одумаюсь, тебе сюда, – он постучал по левой стороне груди, – путь заказан. Ты сама ворота захлопнула, что ты теперь хочешь?
– Тебя хочу! Неужели трудно понять, что это была ошибка?!
– Понять можно. Твой Арни кому хочешь голову вскружит, – Сергей снова задумчиво погладил бороду, – Понять можно. Простить нельзя.
– Жестокий ты! Раньше ты таким не был!
– Какой уж есть!
– Ты же так меня любил! Неужели всё прошло?
– Я любил Юленьку Смирнову. А её больше нет.
– Ну почему же? Вот же я! Ты думаешь, я так сильно изменилась?
– Я думаю, ты не изменилась совсем. Просто я знал и любил другую Юленьку Смирнову. Может быть, я её и придумал. И она ушла от нас пять лет назад. Так что, извиняй. И прощай, другого от меня ты не услышишь.
К ним подошла Светланка, взяла его за руку: – Серёжа, там народ тебя потерял! Пойдём.
Потеряв Сергея из вида несколько минут назад, она почуяла неладное и принялась искать его. А увидев немного в стороне рядом с Юлей, тут же бросилась, как ей казалось, на выручку.
И когда они пошли к кошме, всё ещё держа его руку, обернулась и одними губами показала: "Не отдам!"
В самый разгар застолья с кошмы поднялся Костя, вывел Веру на самое светлое место и прокричал, перекрывая общий гул: – Друзья мои, минуточку внимания!
Шум немного стих, все уставились на них.
– Друзья мои! – между тем продолжал Костя, – разрешите мне использовать теперешнюю романтическую обстановку и сделать одно предложение! – он повернулся к Вере, взял её за обе руки, – Вера, за последнее время мы хорошо узнали друг друга. Ты потрясающая девушка! Я тоже не последний балбес, – он немного картинно опустился перед ней на одно колено, – Будь моей женой!
Вера подняла его с колена и бросилась ему на шею. Народ дружно зааплодировал. А она, покрывая его поцелуями, оторвалась на секунду и тихонько прошептала ему на ухо: – Сегодня же ночью, милый!
Светланка ошарашено смотрела на них, потом глянула на Сергея, как он среагировал на решение друга? Снова завладела его рукой, приложила к груди, поискала глазами Юлю, увидела её на противоположенной стороне дастархана, и снова выразительно прошептала одними губами: "Не отдам!"

IV

Утром Сергея разбудил Головенко – ещё с вечера они с Лобановым попросили его показать самые рыбные места на озере. Услышав тихое: – Серёжа, ты ещё спишь? – Сергей убрал с руки Светланкину голову – на этот раз она спала в отдельном спальнике, но всё равно всю ночь льнула к нему – выбрался из своего спальника, высунулся из палатки: – Минутку, Владимир Андреевич! Я быстро!
Стараясь не очень шуметь, он быстро оделся по-походному, поглядел на Светланку, чуть иронично улыбаясь, не удержался и провёл своей огромной ладонью по её льняным волосам. Она заулыбалась во сне, он покачал головой, удивляясь своей внезапной нежности, но особо раздумывать над этим времени у него не было.
Лобанов и Головенко уже собрались и были готовы к поездке. У Сергея снасти были наготове всегда, насадка приготовлена ещё вчера днём, умывание заняло пару минут, и, не будя прочий народ, минут через пять они отправились к катеру. За ними увязался Алабай и, как и давеча, разлёгся на капоте. Садясь на катер, Сергей хотел прогнать его, но Лобанов махнул рукой: – Да пусть лежит! Что, он нам мешать будет, что ли?!
Сергей сел за управление и, поднимая пенные буруны, направил катер к устью речки, вдоль которой Костя с компанией поднимались на хребет.
Стояла ранняя утренняя тишь, солнце ещё не поднялось, но лёгкий ветерок уже разогнал утренний туман.
– Благодать! – выкрикнул Головенко, перекрывая шум мотора, – Киснешь в этом городе, крутишься белкой, а тут такое чудо. Честное слово, завидую я тебе, Сергей Викторович!
Лобанов активно поддержал его, и даже предложил: – Может, сюда дорогу пробить, Владимир Андреевич? Финансирование я постараюсь пробить! Вертолёт гонять накладно, пешком трудновато, а так, на автотранспорте снабжение наладить и недорого, и нетрудно.
– Не стоит, Вадим Егорович. Думали мы об этом. Сделаем мы дорогу, и повалит сюда городской народ. Такие красоты угробим. Право, не стоит!
– Можно перед завалом кордон поставить, – видимо, Лобанову своя идея понравилась, – заповедник здесь организовать.
– Да что вы, Вадим Егорович! Какие кордоны у нас от нашествий спасали?! – Головенко даже возмутился, – Это же саранча! Всё тут погубит!
Сергей не вмешивался в их разговор, хотя был согласен с Головенко на все сто. За столько лет он привык воспринимать озеро, как свою вотчину и совсем не хотел делить её с толпами туристов.
Минут через десять они доплыли до устья речки, намётанным глазом Сергей вывел катер на нужное место и сбросил якоря – на катере были два настоящих якоря, а не тракторные шестерни на верёвке, которые Сергей использовал вместо якорей на резиновой лодке.
Лобанов расположился по левому борту, Головенко – по правому, Сергею досталась корма. Пара минут ушла на наладку снастей, и все замерли в ожидании поклёвки. Место было удачное. Речка выносила в озеро массу живности, и рыба постоянно крутилась здесь. Так что поклёвка не заставила себя ждать – минуты через две Лобанов крякнул, привстал, взял спиннинг в руки, и как только поплавок полностью погрузился под воду, подсёк. Через несколько секунд солидный сазан – грамм на четыреста, не меньше – плюхнулся на дно лодки. Лобанов с удовольствием потёр руки, снял сазана с крючка, надел новую наживку закинул лесу в воду и замер в ожидании новой поклёвки, больше не обращая на пойманного сазана никакого внимания.
Зато им очень заинтересовался Алабай. Он поднялся с капота, перепрыгнул через лобовое стекло и наклонил голову к рыбине, собираясь по своей привычке обнюхать её. Наверное, сазану это не очень понравилось, потому что он зашевелился, задёргался и со всего маха въехал хвостом кобелю по кончику носа. Алабай присел от боли, вскочил, прокрутился вокруг сазана пару кругов и снова ткнулся в него носом. И получил ещё раз. Снова присел, недоуменно посмотрел на Лобанова, на Сергея, зарычал, собрался схватить сазана зубами, и заработал третью оплеуху. Сазан трепыхался и не собирался успокаиваться. Алабай жалобно завыл, поджал хвост и, отступив с позором, снова перебрался на капот, время от времени с опаской ощериваясь на рыбину.
Через несколько минут почти одновременно вытащили по довольно крупной маринке Головенко с Сергеем, и дело пошло.
Проснувшись и не обнаружив рядом Сергея, Светланка заволновалась. Она быстро оделась, выбралась из палатки и кинулась его искать. Не найдя его ни во дворе, ни в доме, она вышла на берег и увидела катер у противоположенного берега. И ей почему-то стало грустно – у Сергея были дела, совершенно её не касающиеся. Она попыталась убедить себя, что так и должно быть, но грусть не проходила. Помахав на всякий случай рукой и убедившись, что на неё никто не обращает внимания, она побрела к дому.
За столом, перебирая рис к каше на завтрак, сидели и негромко разговаривали поварихи. У водопровода шумно приводил себя в порядок Костя. Другие обитатели импровизированного лагеря и дома ещё спали.
Светланка подошла к водопроводу и остановилась, ожидая, пока Костя закончит умываться. Он взглянул на неё, плеснул в лицо ещё пару пригоршней и освободил место: – Прошу, мадам!
– Мадмуазель, – поправила она бесцветно.
– Вот как? – Костя развлекался, – А по поведению никак не скажешь!
– Слушай, Кот, иди ты к чёрту! – не поддержала Светланка его настроения.
– Сегодня же вечером, мисс, сегодня же вечером! – Костя посмотрел более пристально, – А почему с утра и уже не в духе?
– С чего ты взял?
– Ну, золотко, это же видно!
– Да нет, Кот, всё в порядке!
– Да? А где Борода? Дрыхнет ещё? Борода! Бородища, вставай давай!
– Не кричи! Перебудишь всех. Рано ещё. Нет его! Уплыли они. С Лобановым и Головенко.
– А-а-а! Тогда всё понятно!
– Что тебе понятно?
– Грусть-тоска меня снедает… – Костя вдруг воодушевился, – Слушай, хозяйка! Ты в пещере была?
– Была. А что?
– Да тут накладка получается. Серёга меня попросил экскурсию организовать. По пещере. А я хочу народ по Кумушсаю выгулять. После завтрака. Может, разделимся?
Светланка пожала плечами. Что там можно было показать, в этой пещере? Костя понял это по-своему: – Ну вот и договорились!
Желающих посмотреть пещеру оказалось неожиданно много. Собственно, здесь были почти все, кто не пошёл с Костей. Сначала Светланка просто не знала, что ей делать, что надо говорить. Но когда открывала двери в первый от дома зал, её осенило. Она не стала сразу включать свет и дала присутствующим ощутить величественность этой полутьмы. И только когда все вошли в зал и прониклись торжественностью обстановки, нащупала выключатель у двери. И не стала сразу вести группу во второй зал, припомнила всё, что рассказывал ей Сергей, всё, что читала и слышала о пещерах и выложила это перед экскурсантами. Почувствовав, что её слушают, она говорила минут десять. И только закончив, повела всех во второй зал. И здесь, пока все собрались на верхней площадке на выходе из тоннеля, спустилась по лесенке, и, как раньше Сергей для неё, включила прожектор, направила его на свод зала, поискала и нашла поразивший её узел, где сошлись несколько разноцветных, сложившихся в причудливые складки, пород. Подождала, пока экскурсанты спустятся вниз, и рассказала о плотине, электростанции, водозаборе и водопроводе. Увидев среди экскурсантов Юлю, со злорадством подчеркнула, что всё это сделано руками ЕЁ Сергея. Не забыла и про гроты, где Сергей собирался устроить баню, и осветила проран, из которого в зал вытекала подземная речка. Тут же нашлись желающие посмотреть и эти чудеса. Сама Светланка в этих гротах не бывала, идти до них надо было по воде, по руслу речки, дорогу освещать фонариками, которых ни у кого не было. Поэтому она остудила наиболее горячих "спелеологов", предложив для такой экскурсии дождаться Сергея.
Выходили под впечатлением не только от самой пещеры, но и от Светланкиного рассказа. По галерее она шла последней, пересчитав всех на всякий случай, чтобы никто не остался. Посреди галереи её подождала Юля и сказала, не скрывая сарказма: – А ты тут неплохо освоилась! Давно его обрабатываешь?
– Давно! – зло бросила Светланка, колко посмотрела Юле в глаза, снова процедила, – Не отдам! – и гордо подняв голову, направилась к выходу.

V
Всё утро следующего дня прошло в сборах и приготовлениях к возвращению в город. Институтские автобусы должны были подойти к пасеке к обеду, поэтому сразу после завтрака намечался отход всех, пришедших сюда пешком. Мужчины помогали разобрать и уложить палатки, сдавали Светланке спальники и, под руководством Кости, переносили и грузили всё это добро в вертолёт. Женщины в основном, собирали свои рюкзачки, последний раз купались, и приводили себя в порядок, чтобы по прибытии в город, не очень шокировать своим видом горожан.
Косте добираться обратно на вертолёте было не обязательно, он решил пойти пешком с Верой, Лобанов, Юля и механик Коля лететь тоже отказались, кроме Головенко и поварих лететь никто не захотел. В вертолёте оставалось ещё одно место, и Головенко предложил лететь Светланке. Она даже испугалась: – Владимир Андреевич! У меня ещё десять дней каникул! Разве я здесь мешаю?
Вертолёт улетел, даже не дождавшись отхода основной группы, сразу после завтрака.
Остальные вышли через полчаса, вытянувшись в пёструю стометровую цепочку. Светланка с Сергеем проводили их до утёса и там тепло распрощались.
Лобанов крепко пожал Сергею руку: – Вы молодец, Сергей Викторович. Такое хозяйство держите и ещё и наблюдать успеваете, и выводы кое-какие делать! И невеста у вас – прелесть! – он улыбнулся Светланке, – Такая помощница! Берегите её.
Юля, снимавшая этот спич на портативную камеру, после ухода Лобанова задержалась на полминуты, видимо хотела поговорить с Сергеем ещё, зло посмотрела на Светланку, которая стояла рядом и отходить не собиралась, и сказала только: – Надеюсь, мы останемся друзьями, Серёжа. И смотри не ошибись. Как я.
Подошли Вера с Костей, она резко развернулась и ушла за Лобановым.
Вера обняла подругу на прощание и показала большой палец: – Не теряйся! Он твой!
Костя обнял Сергея: – Давай, Борода, до встречи! – обернулся к Светланке, – Ланка, так держать! Он уже сдался!
Светланка наклонила голову и лукаво посмотрела на Сергея: – Сдался?
Сергей усмехнулся, развернулся и, не оборачиваясь, широким шагом направился в сторону дома.
– Сдался, сдался! – Костя рассмеялся и пошёл в противоположенную сторону. Вера устремилась за ним.
Светланка догнала Сергея уже около дома. Заглянула ему в глаза: – Ты не сердишься, Серёжа? Ты так… жёстко разделываешься с теми, кто тебя любит…
– Ты про Юльку? – он остановился, взял её руку в свою.
– И про неё тоже, – она положила другую руку поверх его рук.
– Юлька любит только себя. Даже Арнольда своего не любит. А ведь он мог стать отцом её ребёнка!
– А Таня?
– Таню жалко. Но ведь, Ланка, нельзя же отдать человеку всего себя только из жалости, правда? А по кусочку я не умею.
– Ты… старомодный, Серёжа.
– Может быть, может быть, – он пристально посмотрел ей в глаза, неожиданно высвободил свою руку и провёл ею по её причёске, откидывая назад белокурые локоны. У неё остановилось сердце и ослабли ноги, она стояла, приоткрыв рот и безвольно опустив руки, и ждала продолжения. Но он только погладил её по голове ещё раз, развернулся и ушёл в дом.
Весь день они приводили в порядок дом и двор – после такого нашествия разгром остался страшный. И весь день, даже несмотря на то, что была занята работой, Светланка не могла прийти в себя.
Пообедали и поужинали остатками ухи, на которую вчера пошёл весь улов, поэтому на готовку не отвлекались и устали так, что к вечеру валились с ног. Но всё равно, когда Сергей уже лёг, Светланка накинула халатик и спустилась к нему. Присела на край кровати, нашла его руку, зажала в своих: – Что это было, Серёжа? Там, на опушке?
Сергей помолчал, обираясь с мыслями, снова погладил её по голове, и проговорил, тщательно подбирая слова: – Ты замечательная девушка, Ланка. Но давай не будем спешить.
Она сникла, проговорила горько: – Понятно…
– Может быть, я старомодный, – продолжал он, – но мне надо немного разобраться в себе. Через неделю ты уедешь…
– Через десять дней, – поправила она тусклым голосом.
– Хорошо. Через десять дней ты уедешь. Тебе же ещё курс учиться. Я никуда отсюда не денусь. Поезжай, учись. Заканчивай университет. И приезжай следующим летом. И если я тебе ещё буду нужен, мы будем вместе.
С непонятным чувством она поднялась в свою комнату. Вроде бы Сергей и не говорил с ней, так, как с Юлей. И даже не так, как с Таней. И слегка приоткрылся, пообещав ждать её. Не отверг безоговорочно и бесповоротно. Но всё равно надо было ждать. Ждать целый год. С такими невесёлыми мыслями она проворочалась половину ночи, пока усталость не взяла своё.
Все следующие десять дней Светланка играла в жену и хозяйку. Она с удовольствием готовила, наводила порядок в доме, и только по вечерам, когда Сергей отправлялся в лабораторию и усаживался за компьютер, выходила во двор и выкладывала Алабаю свои переживания. Алабай слушал, склонив голову набок и задрав одно ухо, и норовил лизнуть её в нос.
К Сергею в комнату по вечерам она больше не приходила. А он к её стараниям относился спокойно, чуть иронично улыбаясь, и только изредка снисходил до того, чтобы похвалить.
За два дня до её отъезда, уплывая к дальним постам, он взял с собой ружьё. И вернулся через два часа с парой подстреленных уток. Кинул их на стол во дворе и сказал: – Вот, хозяюшка. Завтра вечером прощальный пир устроим. Приготовишь?
Она очень постаралась, и пока он ходил на посты за завал, приготовила жаркое и пару салатов из того, что ещё оставалось от банкета. И пока запечённая утка доходила в духовке, поднялась к себе и переоделась в платье, в котором была во время первого их романтического вечера.
Сергей вернулся довольно поздно, ходил не только менять ленты, но и до пасеки дошел, договорился с пасечником, чтобы тот завтра довёз её до автобуса. Долго и шумно умывался с дороги, потом взглянул на пустой стол во дворе и удивился: – А у нас что, ужина сегодня не будет?
– Я накрыла в доме, Серёжа, – она почему-то покраснела, но выкрутилась, – Чтобы от грозы не бегать!
Он посмеялся, зашёл в дом, оценил по достоинству праздничный стол, показав большой палец. На несколько минут ушёл в свою комнату, и пока она подавала горячее, переоделся в свой цивильный костюм.
Как и в прошлый такой вечер, они просидели до глубокой ночи. Сергей снова перенёс динамики, и они танцевали под лёгкий блюз, кружились в вальсе, пили лёгкое Сергеево вино – свободно и легко отдавались обаянию этой последней ночи.
Утром Сергей проводил её до пасеки. И пока пасечник разогревал мотор, держа её за руки, повторил сказанное десять дней назад: – Езжай, солнышко, учись. И приезжай следующим летом. И если я тебе ещё буду нужен, мы будем вместе.
И в первый раз поцеловал в губы.

Э п и л о г
         Ближе к вечеру повалил снег, и до утра навалило столько, что Сергей с трудом открыл наружные двери. В прошлом году незадолго до новогодних праздников уже было такое. Ему даже пришлось вылезать через окно, пробиваться к крыльцу, расчищать проходы и протаптывать дорожки к ближним постам. На дальние приходилось идти на лыжах, а нижние, за завалом, вообще консервировать, пройти туда становилось практически невозможно.
Но на этот раз обошлось, после крепкого нажатия и нескольких почти ударных раскачиваний дверь подалась, и он смог выбраться наружу, чтобы расчистить террасу.
Поработав часок и прочистив дорожки через двор, Сергей с тоской посмотрел на небо. Дело шло к Новому Году, он ждал вертолёта, а с ним и свежих продуктов, новогодних подарков от сердобольных сотрудников и благорасположенного начальства. И свежей почты. От неё.
Светланка передавала весточки с каждым рейсом, рассказывала о своей жизни, об учёбе, о последних событиях. И неизменно подписывалась: "До встречи, твоя Ланка." Поначалу он только посмеивался, получая очередное послание, и всё время ожидая, что они вдруг прекратятся. Но когда в очередной прилёт Саша в ответ на вопрос о письме только развёл руками: – Чернила разводит! – Сергею вдруг стало тоскливо. Он впервые осознал, что ждёт этих писем гораздо сильнее, чем думал.
После того, как он в конце августа проводил Светланку до пасеки, он много размышлял и о ней, и о своей непутёвой жизни. И скоро осознал, что ему стало не хватать её, её открытого взгляда, её несколько наивных рассуждений, её напористых попыток занять существенное место в его жизни. И когда на следующий рейс Саша привёз очередное письмо с извинениями, что из-за практики она не смогла в прошлый прилёт передать весточку, он откровенно обрадовался.
– Ты думаешь, жизнь кончилась? – говорил он, глядя вечером на бегающие огоньки догорающих в мангале угольков, и поглаживая лохматую голову Алабая, – Ничего подобного! Мы ещё поживём, какие наши годы!
Алабай преданно смотрел ему в глаза, лизал его руку и, казалось, поддерживал его на все сто.
Сам Сергей отправлял ответы по компьютеру через Костю. Личного компьютера в общежитии у Светланки не было, выхода в интернет тоже, сидеть в интернет-кафе ей не позволяла занятость в институте, поэтому ему и приходилось пользоваться услугами друга. Он посылал полушутливые послания на совершенно отвлечённые темы. О своей тихой любви он не писал никогда. Но Костя, распечатывая его довольно сухие строки, добавлял две-три фразы от себя, расцвечивая письма всеми цветами радуги. И Светланка просто задыхалась от счастья, перечитывая их по сто раз на день.
К обеду распогодило, тучи прорвало яркое зимнее солнце, и заснеженные склоны засверкали тысячами блёсток, поднимая предновогоднее настроение.
Вертолёт прилетел, когда Сергей менял ленты на кумушсайских постах. И не дождавшись Сергея, улетел через несколько минут – погода могла испортиться в любой момент, и Саше надо было торопиться.
Возвращаясь с постов, Сергей, не заходя в дом, прошёл прямо на посадочную площадку. Но никаких гостинцев здесь оставлено не было.
"Кого-то чёрт принёс!" – догадался Сергей, и досадуя на себя, поспешил к дому. На крыльце его дожидался Костя.
– Борода, танцуй! – закричал он, как только Сергей появился из рощи, – Я тебе подарочки привёз!
Наскоро обняв его и отодвинув в сторону, (– Ну вот! Заботься о таком! – с напускным недовольством пробурчал при этом Костя) – Сергей рванулся в дом.
В столовой, во главе стола королевой восседала Вера. А на кухне привычно гремела посудой Светланка.
Он застрял в дверях столовой, облокотившись на косяк и глядя только на неё.
– Можно было бы и поздороваться! – сказала Вера.
Светланка оторвалась от своего дела, выглянула и остановилась в дверях кухни: – Я прилетела, Серёжа! Я прилетела. Мы же не будем ждать ещё целых полгода?!

Ташкент, август 2013 – июль 2014