то гладил хоть каждый стебель, в любви ему признаваясь,
(им соль земли, как перчатки, приятной была и удобной);
сыт тем, что посеял летом, согретый, чем сам подготовил.
Зима заковала замок в свою ледяную ярость,
стою в ездовом камзоле и лайкре, как будто голый.
Но я не ценю ни узоров, ни сложной вязи плетений,
ни проводника, ни попутчика. И буду за это наказан
поленом в глазу, соринкой, занозой в руке, заразой.
Последние угли в камине сдаются осадной метели.
Не спи же, моя дорогая, не то в один вздох околеешь.
Завтра потратим на хворост все, что у нас осталось,
попросимся в личную свиту к снежной самой королеве.
Боже! Очнись, не упрямься. Не замерзай, моя радость...