Я всё равно тебя люблю (Рассказ)

Лёлику "подфартило" в этой жизни с самого рождения. Она родилась в обеспеченной семье. Папа - академик, профессор в одном из самых крупных ВУЗов столицы, мама - работник того же учебного заведения, бессменный председатель профсоюзной организации. Лёлик была поздним, но не долгожданным  ребенком. Мать родила её почти в сорок лет, а решилась на этот героический поступок только потому, что того требовал статус профессорской жены. Институтские кумушки зловредно сплетничали о бездетности профессорской пары, рассуждали об отсутствии политического сознания, о воспроизводстве, об эгоизме, лишних метрах жилплощади и прочее, прочее. Скрепя сердце пришлось завести, как впоследствии любила говорить мать, ребенка. Лишь бы заткнуть рты завистникам. Лишь бы злопыхатели отстали от профессора и не мешали ему заниматься наукой.
Обычно родители, у которых дети появляются поздно, в своих чадах души не чают. В семье Логиновых все было наоборот -  по настоящему ребенок был нужен только отцу. Мать не обращала на дочь никакого внимания, всецело посвятив себя именитому супругу и профсоюзной деятельности. Даже имя для дочери выбирали случайно – кто первый придет в гости, так и назовем, рассудила родительница. Пришла почтальонша Лёлька - странная, отстающая в развитии девица, пышнотелая, визгливая, с сальными волосами и перхотью,  которой что и доверяли в отделении связи, так это отнести вторичные извещения на посылки. С грудного возраста Лёлик находилась на попечении няни. Отец, как мог, баловал Лёличку, в редкие свободные минуты сажал на колени и говорил, говорил о чем-то скучном и не интересном, чертил в блокноте смешные значки, что-то объяснял и злился, что дочь ничего не понимает. Но Лёлик и таким крохам внимания была благодарна, потому что всегда любила своих родителей. У неё было всё, что нужно для гармоничного развития личности: яркие игрушки, хорошие книги, развивающие игры. Она посещала самые интересные и полезные секции, кружки, занималась вокалом с персональными педагогами из консерватории, играла на фортепиано, скрипке, неплохо разбиралась в точных науках. Ее день был расписан до минуты. Взрослый марафон ребенка большого города. Не хватало только  тепла. И в первую очередь - материнского тепла.  Повзрослев, девочка поняла, что фактически никому не нужна. Поняла и ужаснулась открытию. Она плакала в подушку, грезила о встрече с "принцем", который будет о ней заботиться, станет ее опекать. Жила надеждой… на изменение отношения к ней родителей.  Отец к этому времени превратился в дряхлого старичка, бормочущего себе под нос формулы. Мать, как никогда, погрязла в заботах о супруге (у того начались возрастные болезни), порхала над ним, причитала и охала. А от дочки отмахивалась, как от назойливой мухи. Не удивительно, что Лёлик вышла замуж за первого встречного. Ей было безразлично, кому пожертвовать себя и свою молодость. Однако, первый встречный, польстившийся на статус профессорской дочки, быстро смекнул, что супруга его от «кормушки» отлучена, и через год Лёлик развелась, оставшись с грудным ребенком на руках в комнатушке коммунальной квартиры, которая досталась ей в наследство от двоюродной бабки. Замужество дочери, рождение внука  прошло мимо Логиновых-старших стороной. Свадьбы, как таковой не было, а во внуке они не нуждались еще больше, чем в дочери. На протяжении долгих восемнадцати лет Лёлик пыталась добиться свидания с матерью или отцом, но безрезультатно. Мать шипела в телефон, что отец занят важным делом, а самой ей некогда, что Лёлик уже взрослая и может преспокойно решить свои проблемы самостоятельно. За это время вырос сын, женщина вторично вышла замуж, причем удачно, четыре раза пережила переезд с квартиры на квартиру, раз от разу улучшая свои бытовые условия. Но никогда, ни единым словом, жестом или взглядом она не дала понять супругу, что обижена на родителей. Она с благодарностью принимала его любовь, упивалась счастьем, но… Все так же плакала тайком, все с тем же упорством ждала чуда.      
Мать появилась на пороге неожиданно. Лёлик сначала испугалась, что с отцом случилось что-то непоправимое, но родительница огорошила сообщением о ссоре с мужем и попросилась на ночлег. Ночевка затянулась на месяц. Лёлик ликовала, готова была прыгать от радости. Даже в церковь сходила и поставила свечки у каждой иконы. Мать добросовестно готовила обеды и ужины, убирала квартиру, стирала, гладила, освободив дочь от рутинной домашней работы. Но в один прекрасный вечер, придя с работы, Лёлик застала матушку, сидящей, можно сказать, на чемодане.
Оказалось, что никакой ссоры между родителями не было, они ежедневно общались по телефону, а временный переезд к дочери был хорошо  спланированной акцией. Ошеломить внезапной любовью и заботой, добившись выписки дочери из родительского дома – такова конечная цель. Весь прошедший месяц мать рылась в шкафах и на полках, собирала досье на собственное дитя, искала компромат, который мог бы в дальнейшем помочь в суде в случае, если дочь окажет сопротивление.
Впервые Лёлик проявила характер, и следующая встреча с матерью состоялась в зале заседаний суда. Как ни странно, но иск о выписке дочери с жилплощади родителей не был удовлетворен.
Мать после объявления решения суда, прожгла дочь взглядом, полным ненависти, и Лёлик расплакалась. Она смотрела вслед самому близкому человеку и  мысленно повторяла лишь одну фразу: «Мамочка, миленькая, я все равно тебя люблю… что бы ни случилось…»  Повторяла, упорно продолжая верить в нереальность реальности…