Всё началось в этом баре. Это наш бар. Мы здесь отмечали все дни рождения. Все пятнадцать. Пять раз новый год и пять раз пасху. Этот бар стал для нас почти вторым домом. Хозяин уже знает нас, и если мы просим, то оставляет нам на вечер наш столик в дальнем углу. Тот столик, над которым есть небольшое окно с форточкой. Тем этот столик и славен. Когда слишком душно или накурено, мы открывали форточку и у нас был свежий воздух. Поэтому мы всегда втроём. Я, мой Вовчик и моя Алёнка. Точнее наша Алёнка. Мы все пять лет как единое целое, а сейчас что-то случилось и я не знаю что. Я бросила дочь и дом, я всё свободное время посвящаю поиску своего бывшего. Нет, не бывшего. Своего Вовчика. Целыми днями, он на работе. Вечером в баре. Из бара он выходит и пропадает. Я не могу за ним уследить, но и оставить всё так, я не могу.
Я не могу без него. Эти пять лет. Пять долгих лет. Те пять лет моей жизни, что пролетели как пять минут. В эти пять лет я узнала, что такое счастье. Я почувствовала, что такое быть удовлетворённой женщиной, счастливой женой и матерью.
Нет, бывали, конечно, моменты. Сначала всеми своими радостями делилась на работе, а потом перестала. Мне просто завидовали и пытались мне в голову запихнуть разные гадости. Я перестала им всё рассказывать и дома всё налаживалось. Пока…
Мы познакомились в баре. Он сидел за дальним столиком и курил. Перед ним стоял графин с водкой, салат и отбивная с картошкой. Нормальный, холостяцкий набор для мужика. Был день Валентина. Мест в баре почти не было. А я зашла после работы, выпить рюмочку водки, так, с устатку. Я вообще не пью, но так, на праздник или после тяжёлой работы, позволяю себе две рюмочки по тридцать грамм. Так было и в этот раз. Я подошла к стойке, перекинулась с барменом парой фраз. Он тогда меня уже узнавал. Спросила его, где можно пол часика посидеть. Он осмотрел зал.
- Вон, видишь столик в дальнем углу, там сидит парень. Он тоже зашёл закусить и выпить, скоро наверно уйдёт. Он ни когда не засиживается, как и ты. Попросись к нему, я думаю, он не откажет.
Вот так я оказалась за одним столиком с Ним. Я спросила разрешения присесть, он махнул головой и что-то буркнул. Он жевал свою отбивную. Я присела. Бармен сразу принёс мой джентльменский набор. Две рюмки водки и порезанный на кусочки сникерс. Засиживаться мне было не когда. Выпила и съела два кусочка шоколада. Пять минут, повторила процедуру и домой. У меня дочка двенадцать лет. Начинается сложный период, переходный возраст. Она ни в коем случае не должна унюхать алкоголь. А так, орешками пахнет и всё. Нас в расчётном отделе часто угощают. Кто там, в отпуск идёт, или заходят узнать, что по зарплате. Как – то раз, правда, унюхала. Говорит, от тебя чем-то пахнет, а я не растерялась, говорю, конфеты ела, с ликёром. Так вроде и пронесло.
В общем, села я за столик. Бармен принёс мой заказ. Я сходу, одним глотком, рюмочку опустошила и сижу, жую свой сникерс, осматриваю зал. Люди отдыхают. Веселятся. Правда, ведь сегодня день Валентина. День покровителя всех влюблённых. Это новый праздник, западный. Его в Европе давно отмечают, а у нас только начали. Ну а молодёжи, был бы повод. Весело в баре, у меня тоже настроение ни чего. Голову вроде попустило. То ли от рюмочки, а может под общее веселье. Сижу и улыбаюсь. На мужика не смотрю, ну ест человек, чего его смущать. И так, спасибо, за столик пустил, не выпендривается. Повернулась, чтобы взять второй кусочек шоколада. У меня всегда так, одна рюмка – два кусочка. Смотрю, мужик всё доел и сидит на меня смотрит. Ну, смотри, мне какое дело? Нет, дело то конечно есть, но не к нему. Сопляк. Ему то и лет, наверное, двадцать пять. Работяга, вон руки то все покоцаны, да и серые от мазута. Видела я таких, у нас на заводе. Рубаха вон не стирана, уже, наверное, дня три. Да и сам какой-то. В общем, смотри, если хочется. Повернулась и смотрю в зал, но, чувствую, глаз не сводит. Думаю, не буду поворачиваться. Рукой нащупываю свою вторую рюмку, не глядя туда, выпью. Аж вздрогнула, мягкая и тёплая рука, вложила мне в ладонь холодную рюмку. Оглянулась. Он сидит, смотрит на меня и улыбается. Поднял свою рюмку, тянет к моей. Чокнулись. Я улыбнулась в ответ. Выпили. Я взяла шоколадку, а у него в тарелке ни чего нет. Откусила кусочек и хотела положить остаток на блюдечко. Протянула руку, а он взял остаток шоколадки из руки и съел. Я засмеялась. Говорю, возьми целый кусочек. Он жуёт и мотает головой. Встал. Взял меня за руку, и мы пошли в зал, танцевать.
У меня есть подруга. Такая, как и я, только моложе и дочка помладше. Живут в соседнем подъезде. Ну, мы иногда помогаем друг дружке в таких делах. Когда она мне звонит, я забираю на ночь к себе её дочку. Когда я ей звоню, она с дочерью приходит до утра, в гости к нам. Своей дочке объясняю, что задерживаюсь на работе, проверка там или ревизия. В общем, всё отлажено. И у меня и у неё это не часто случается, поэтому такие звонки нам обоим не в тягость. Тем более что постельное бельё, я у неё держу своё. И когда мне надо, она стеллит, а я потом забираю и стираю.
Когда мы пошли танцевать, мысли закружились в голове. Позвонить подруге насчёт квартиры или ну его на фиг, этого молодого. Привяжется, потом не отвадишь. Затанцевалась. Глянула в телефон, уже семь часов. Бегом засобиралась. И его потащила за собой. Не поняла зачем. В голове туман, а вроде не пила больше. Своя норма, две по тридцать. Может дым и пары в зале. С подругой не созвонилась. Что делаю?
Притащила его домой. Доча двери открыла, смотрит на нас широко открытыми глазами:
- Мама, это кто?
- Да так. В ба… В бакалее познакомились.
- А чего ни чего не купила. Майонеза же нет.
- Да, я деньги на работе забыла. Ты проходи, я сейчас покушать приготовлю.
Я быстро на кухню, дитё у меня не кормлено. А мама как соплячка по дискотекам скачет. Мне уже тридцать пять, не до танцев уже. Хотя чего себя хоронить раньше времени.
Алёнка зашла в туалет, шуршит и звенит там чем-то. Ушла. Ладно, потом спрошу, что там да как? Надо быстрее на стол накрыть. Да и самой закусить, в голове что-то не то. Зачем я его притащила. Молодой совсем. Теперь вот знает, где я живу. Лучше б с подругой созвонилась. Где это он пропал? Прошёл в комнату, наверно там телевизор смотрит. Ну ладно, сейчас накормлю и выпровожу. Какие могут быть отношения? Он так молодо выглядит. Почти ребёнок. Нет, ну лет двадцать пять ему есть, конечно, но это не для меня. Умудрённая опытом женщина. Уже первые седины появляются. Куда мне молодого. Надо искать таких, кому за сорок. Да где его найдёшь? Если нормальный, то женат, а остальные алкаши. Сколько раз уже ошибалась. Так. Вот и ужин готов. Хорошая вещь микроволновка. Куриное филе разморозила, и пока варились макароны, пожарила в тесте мини отбивные. Солёный огурчик и зелень сверху. Прелесть. Где они там? Ой, а как же его зовут. Вот дура старая, притащила в дом мужика, а даже имени его я не знаю. В баре некогда было знакомиться. А от бара до дома пять минут хода, тоже времени не хватило.
- Алёна, идите кушать.
- Сейчас, мама.
Пошла посмотреть, чем они там занимаются, что не идут кушать. Обычно она голодная и бежит сразу, а тут с таким опозданием.
- Мама, а дядя Вова мне диван отремонтировал. И ещё сказал, что на компе мне винду переустановит, но завтра. Потому что это долго.
Ого, он уже на завтра рассчитывает. Говорила же что от молодого, потом не отвяжешься. Хотя, какого потом? Ничего же не было. Гони хоть сейчас. Нет, надо покормить. Вон как он ловко орудует ключами и отверткой. Вот чего Алёнка в туалете звенела, ключи брала. Да уж. В нашем женском царстве некому диваны ремонтировать.
- Дядя Вова, дядя Вова, а вы поможете мне уроки сделать? Я тут немного не догоняю.
- Сама будешь делать, нечего чужого человека грузить.
- Чужого? А я думала, раз ты домой привела, то он твой знакомый.
– Мне знакомый, а тебе чужой.
- Ничего Алёнушка, мама устала с работы, а мы с тобой сейчас за ужином и познакомимся поближе. Пошли кушать. Ключи и отвёртку на место убери. С диваном я закончил. А уроки потом, после ужина посмотрим.
Ужин прошёл спокойно. Алёнка рассказывала за школу. За контрольную, что писали на той неделе, а теперь делали работу над ошибками, и то, что у неё четвёрка. Не там запятые поставила. Я сидела и рассматривала его. Значит Вова. Молодец, работящий, и, наверное, с головой, раз обещал компьютер починить. А то доча уде достала с его ремонтом. Лишних денег у меня на ремонт нет. Что делать то мне с ним? Мальчик на раз? Порядочный, работящий, хозяйственный. Вон даже инструменты, сказал Ленке, сразу и унесла. Мне бы пришлось, раз пять сказать. Значит, он ей тоже понравился. Почему тоже? Я ещё не определилась, нравится он мне или нет? Хотя нет. Нравится! Но как-то не того. Ну, комок какой-то мешает. Я его всего-то два часа знаю. Да и не знаю вообще, но что бы узнать, надо познакомится поближе. Всё, убралась, посуду помыла, теперь можно и телевизор посмотреть. Заглянула в детскую.
Алёнка сидит над тетрадкой, а он стоит, склонившись над ней, и что-то рассказывает. Прислушалась, что-то математическое. Поняла, дроби втолковывает. Я их тоже долго не понимала. Пошла в зал, включила телевизор, залезла с ногами на диван и стала смотреть новости.
- Мама, мама!
Зов дочери вывел меня из задумчивого состояния.
- Мама, а дядя Вова домой собрался. Говорит, что поздно уже и мне пора спать. Так и, правда, поздно. Давай я с тобой лягу, а он на моём диванчике.
- Нет, Алёнка, и, правда, поздно уже. Девочки должны спать отдельно. У тебя есть своя комната и свой диван. Вот и спи там, а дяде Вове я постелю на кухне. На уголке.
- Да ты что, мама? Там неудобно, сначала его к нам в дом привела, а потом на кухне спать уложить, ты ему ещё на пороге постели. Пусть он хоть на полу, но в зале ляжет. Неприлично же, порядочного человека и на кухню.
- Да нет. Нет, я домой пойду. Завтра встретимся. Я ещё приду, обещаю.
- Ни каких ещё. Сегодня и сейчас. Я вам свою подушку и одеяло отдам, вы только не уходите.
- Так. Доча. Что за истерика? Сказано завтра, вот завтра и придёт.
- Мама! У меня ни когда не было папы. Я у других только пап видела. А этот лучший. Если он уйдёт, я точно истерику закачу. Ну, мамочка. Ну, давай я на кухне, или перед дверью лягу. Пусть он останется.
- Алёна. Мама устала. Давай договоримся так. Ты ложишься первой. Пока мама мне постелит, ты должна уже спать. Тогда утром, проснувшись, ты меня увидишь. Я обещаю
- Хорошо. Только не обманите. Я и правда устала. Столько уроков. Я быстро засну. Но я жаворонок и рано просыпаюсь.
Алёнка ушла, а мы остались стоять в прихожей. Я всё прикинула, да пусть спит. Ему же хуже будет. На полу жестко, перин у нас нет. Кину одеяло с подушкой, а простынёй укроется. Ничего, не замёрзнет. У нас хоть и не Африка, но и не Сибирь.
- Пойдёмте дядя Вова, постелю вам в зале.
- А может я всё же домой, чего вас стеснять?
- Ага, в одиннадцать домой, а к шести обратно. Ленка рано встаёт, а вы тут ей наобещали. Душ и туалет, там. Полотенце голубое, и ни каких разговоров. Когда я приду – вы уже спите.
Он пошёл в туалет, а я стелить ему на полу. Заглянула в детскую. Алёнка спит. Хоть эта улеглась. Постелила. Прошла на кухню. Подождала, пока он перестанет плескаться и фыркать в ванной. Прошёл в зал. Теперь можно самой помыться. Часы пикнули полночь. Бегом обмылась, пора спать. Заглянула в детскую, тихонько сопит. Зашла в зал. Тишина. Скинула халат. Постояла…. И легла. На пол. Когда отвернулась и засыпала, часы пикнули четыре часа.
Проснулась от того, что по мне скачет Алёнка.
- Мама! А он не обманул. И ты молодец. Я полежу рядом с вами.
Алёнка легла между нами, а так как она была только в трусиках, то я прикрыла её одеялом. Володя что-то шепнул ей на ушко. Она глянула на него:
- Ага. Сейчас.
Вскочила и убежала. Через секунду прибежала уже в пижаме и опять нырнула ко мне под одеяло. Вова укрыт был простынёй. Мы ещё повалялись немного. Потом я отправила Алёнку одеваться и собираться. И встала. Я сама себя не узнаю, чтобы я, вот так, при мужике стояла голой. Степень моего доверия к нему, не вмещался в моей голове, но он меня приворожил. Я одевалась, не стесняясь его. Он тоже поднялся, одел трусы, носки, брюки. Пошёл в ванную умываться, а я на кухню, готовить завтрак. Вот так в полном доверии мы прожили пять лет.
Он сдружился с Алёнкой, что я даже иногда возмущалась. Но Вова всегда говорил:
-Каждый день, один час принадлежит ребёнку, больше по возможности или по необходимости. Но час – это закон. К нам чаще стала заходить Ленкина подружка Света. Дочь моей подруги из соседнего подъезда. Мне-то теперь не надо, но её я продолжала выручать. Женская солидарность. А потом её дочка стала ходить на этот час. Когда Вова занимался с Леной. Они теперь часто делали уроки вместе. Хоть Света была и младше, но Вова говорил:
- Повторение мать учения.
И заставлял Лену повторять то, что Света только учила. А Свету заставлял внимательно запоминать то, что учит Лена. А я всё удивлялась, откуда он помнит школьные уроки? Володя и рассказал, что ему достаточно прочитать тему в учебнике, и он сможет решить почти любую задачу. У него дедушка был учитель математики вот он то и привил любовь к этому предмету у Володи.
По началу, на работе, девчонки меня ругали, как это я могла, с мало знакомым и сразу в постель и в доме с дочкой, его оставлять. Но через месяц все успокоились, и стали мне просто завидовать. Следующая волна возмущений и подозрений на меня вылилась перед новым годом.
Володя сидел на кухне, что-то чинил. Это у него так было заведено, дин час для ребёнка, второй час, для работы по дому. Всё что хочешь, проси, сделает. Но час прошёл и он у телевизора. Доделывать будет завтра. Иногда раздражало, но ведь главное что делал. А это многое. Другие мужики вообще безрукие.
Ну, в общем, вожусь я на кухне, рядом Вова что-то чинит. Заходит Алёна и с порога:
- Мама! Мне уже тринадцать лет, а я всё время хожу в детских трусиках. У нас девочки на физре, когда в раздевалке переодеваются, то хвастаются новыми, красивыми, взрослыми трусиками. Одна я как ребёнок.
- Ну, прямо у всех новые. И, во-первых, доча. При мужчинах, женщины не обсуждают своё нижнее бельё. Во-вторых, тебе рано такое носить. А в-третьих, не гигиенично. Всё. Разговор на эту тему, окончен.
- Дорогая, ты не права. При мужчинах можете не говорить на эти темы, а при папе семейные проблемы обсуждать необходимо. Или мы не семья? Ленчик, не плачь. Давайте сходим всей семьёй на вещевой рынок, и купим тебе то, что понравится, но при одном условии. Мама права, постоянно такие трусики тебе носить ещё нельзя. Только один, два раза в неделю. Если ты обещаешь, то всё будет так, как хочешь.
- Папочка, как я тебя люблю. Спасибо. Я обещаю, что только на физру одевать буду. Только купим мне двое, чтоб можно одевать разные. Ура. Спасибо, а когда пойдём.
- Нечего её баловать. С такого возраста ей трусы, а дальше что, шубу норковую? Я с вами не пойду. Вам надо вы и идите. У меня и дома работы хватает.
Они в первый же его выходной пошли. А меня девочки на работе пилят:
- Дура. Дитя с мужиком за трусами отправила. Он ещё смотреть будет, как она выбирает и меряет.
Я сначала испугалась, а потом подумала, кто же ей трусы, мерять даст? Но домой пришла по раньше
- Ой, мамочка. Как хорошо, что ты рано пришла, а то папа не отдаёт мне покупку. Говорит, что при тебе отдаст.
- На те, вот вам. Иди с ней, присмотри как там ей. Всё ли подошло? Я там чуть со стыда не сгорел. Старый козёл молодухе трусы покупает. На меня как на врага смотрели бабы. Одна только к нам хорошо отнеслась. Взяла Алёнку за руку, завела за шторку и стала ей рассказывать и показывать товар. Я там немного подслушал. Вроде ничего криминального. Она ей просто про разновидности трусиков рассказывала. Потом Алёнка выбрала двое, я заплатил и в карман спрятал. Сказал, что с тобой будет мерить. Иди уже.
- Мама, я уже.
Донёсся голос из детской. У меня всё отлегло. Ну и дуры девки на работе, напугали до ужаса. У меня самой разные мысли стали появляться.
Вот так и на день нашего знакомства. Мы решили втроём посидеть в баре. Отметить день Валентина и день нашей семьи. Ведь именно в этот день мы познакомились и были вместе первый раз. Володя заказал наш столик в баре. Мы с Алёнкой пришли, сели, сидим. Уже накрыли на стол, а его нет. Звоню, не отвечает. Я уже волноваться хотела. Сижу, по сторонам смотрю. Молодежь веселится. Праздник. Тут возгласы в зале:
- Ого, вот это да!!!
Посмотрела туда, куда все повернули головы. В дверь внесли большой букет белых роз. Красота! И вот это красотища, движется в нашу сторону. Приближается. Да тут два букета. Один белых роз, другой, поменьше розовых гербер. Розы достались мне, а герберы Алёне. Вовочка у наших ног, в руке колечко. Зал свистит и рукоплещет. Я плачу, Алёнка тоже. Первый раз у наших ног, любящий мужчина и с такими цветами. С кольцом. Ну, конечно же, согласна. Мне кольцо, а Ленке какой-то маленький кулёчек. Она его сразу под блузку спрятала, а потом весь вечер щупала. Сидит, трогает. Танцует, придерживает. Заинтриговала.
Когда, уже ночью, пришли домой, я пошла, ставить в воду цветы. Алёнка рванула в спальню, а Володя сел в зале у телевизора. Я занесла розы в зал и поставила на стол, в мою любимую хрустальную вазу.
В зал забежала Алёнка. Она была в одной, длинной, почти до колен, белой футболке. Под ней, явно был виден красный, кружевной лифчик и такие же трусики. Она кинулась к Володе.
- Папочка, дай я тебя поцелую.
- Стоп. Во-первых. Я хоть и папочка, но всё-таки мужчина. Поэтому появление здесь в труселях не позволительно. Во-вторых, надень юбку и тогда придёшь жаловаться.
Алёнка выскочила из комнаты, но через секунду влетела опять, но уже в юбке.
- Ну, папочка. Не жаловаться, а хвастаться. Мама меня ни когда так не баловала. Это только ты можешь понять меня. Мама бы мне ни когда не купила такой комплект. Такие трусики, а какой лифчик?! Прелесть.
Я в этот день смолчала, праздник все-таки, а вот на следующий день ему высказала.
- Что это за эротические наряды для ребёнка? Что за походы на рынок без меня, вдвоём. Я понимаю, что я старая, скоро буду не кому не нужна, а тут подрастает молодое поколение, почему бы, не приударить за дитём?
Он сказал только одно слово:
- Дура.
И после этого мы неделю не общались. К концу недели со мной и дочь перестала разговаривать. Объявили бойкот. Пришлось просить мне у него, а потом и у неё, прощения. Своей ревностью я нарушила весь уклад нашей жизни. За неделю скандала он не сказал мне ни слова. Он просто приходил с работы, молча, ужинал, брал газету и садился в зале. Читал, потом ложился спать. Ни со мной, ни с дочерью, не занимался. Я не выдержала.
- Ты глупая женщина. Ты себе не представляешь, сколько смелости мне надо было набраться, чтобы вновь появиться в рядах, где торгуют женским бельём. Благо, меня вспомнила женщина, что в тот раз помогала Алёнке в выборе. И когда я ей объяснил, в чём дело, она с удовольствием предложила свои услуги. Сама выбрала и упаковала комплект. Я его даже не видел. Понимаешь, Леночка очень просила. Почти все девочки её класса носят, а у неё мало что грудь не растёт, так ещё и то, что выросло, прикрыть нечем. Там какой-то мальчишка, который ей нравится, ущипнул её. Сказала что очень больно, а вот если бы она была одета, то не достал бы. За парня она тебе уже рассказывала, и бельё просила, но ты отказала. Вот она и обратилась ко мне, что тут такого? Вон у Светы, побольше грудь, они с Леной мерялись и наша тогда вечером плакала. А ты не преклонная. Тебе что, жалко. Пусть у ребёнка будет ещё одна игрушка. Она же ребёнок.
- Это вы мужики меряетесь. Нам это не надо. Отрастёт у неё грудь. Ешё намучается с этими лифчиками. Каждое утро морока с застёжками.
- Намучается, но это будет потом. Сейчас ей в радость.
Вроде на этом и кончился этот скандал с тряпьём. Но всё равно, какой-то червяк сидит во мне и точит. Это, наверное, комплекс, или просто боязнь его потерять. Мне уже тридцать семь, а ему только двадцать семь. Дочери – пятнадцать. Расцветает. Светка приходит – вообще, сиськастая барышня. Тут, как-то опять меня девочки на работе поджучивать стали. Что он у них в комнате делает? Пусть дочерью на кухне или в зале занимается. Закроются в комнате и шуршат. Я-то знаю что Володя, Алёну и Свету подсадил на бисер, но всё равно. Женские языки – они такие. Стала я подходить к двери и слушать
- Нежнее, нежнее, аккуратно, не суй, больно будет. Ай. Я же говорил.
Не выдержала, заглянула. Света вскочила, собой всё закрыла, чтоб я ни чего не видела. Но я увидела всё что хотела. Сидят за столом. Всё прилично. Но какая-то тайна. Не стала затевать скандал, думаю, что надо немного подождать. Ещё жива в памяти неделя молчания. И, правда. К новому году, выносят они мне картину. На доске, из бисера, букет различных цветов. Обалдеть. Красота то, какая! Вот девки дуры. Хорошо, что я сдержалась, а если послушалась бы их? Скандал опять на неделю.
И четвёртый год живём, всё прекрасно. В бар ходим. Дни рождения и праздники, всё там. У нас теперь такая семейная традиция. Приятно.
Вот только опять мои комплексы. Мне тридцать девять. Как день рождения, так муки. Он у меня молоденький. Ему то и тридцати нет, а мне под сорок. Бросит он меня. Опять с девчонками в комнате зависает. Опять я в тихую следить стала. Но молчу. Не хочется скандала. И, слава Богу. Оказалось, девчонки ходят на курсы администраторов, и дали им задание сайт создать. Вот они и занимались. Вова и сам не знал как, но общими усилиями они сделали, а потом позвали меня. Сайт назвали моим именем и мне теперь необходимо заполнить его различными рецептами. Мне так понравилось, что я на работе занималась этим сайтом, и дома с девчонками сидела.
- Ну что? Мне тебя ревновать. Что ты с ними сидишь, а на меня внимания не обращаешь.
Как-то поддел меня Володя. А мне и самой стыдно, как я к нему не права была.
Понимаете, на стороне к нему и придраться было не к чему. Утром всегда на работу, вечером сразу домой. За покупками вместе, отдыхать – семьёй. Я и на работу его пару раз ходила. Он там как-то задержался. Ну, я думаю, проверю. Да нет. Работает. И, правда, аврал у них в цеху был. В общем, на стороне ни каких поводов для подозрений. Хоть что мне девчонки не шептали, все их подозрения опровергались его жизнью.
И тут мне сорок. Я в ауте. Мой комплекс на верху, правит мной. Тут я узнаю, что у Алёнки парень появился. Хорошо дружат. У меня немного попустило, но тут…
Вова просто ушёл. Я же говорила, что он меня бросит. Я знала. Он наверняка нашёл другую, моложе. Оно и, правда, зачем ему сорока летняя старуха. А я как студентка бегаю за ним. Иду к работе. Провожаю до бара. Сижу за соседним столиком. Какая же я дура. За пять лет не спросила с кем и где жил до меня. Где его дом?
Он не рассказывал, а я и не спрашивала. Зачем. Мы так любили друг друга. Ведь он меня любил. Я это видела, чувствовала, понимала. Я отвечала ему полной взаимностью. Я так же ему была благодарна за дочь. Ведь она ему не родная, а сошлись они так, что не каждый родной отец так относится к своему ребёнку. Сколько у меня было подозрений на их счёт, но всегда мои глупые мысли разбивались о мою любовь ко мне. Сейчас у Алёнки свой парень, я его видела. Так скажите, зачем он ушёл от меня. Может парень Лены его раздражает? Хотя нет. Вова сам, по секрету, со светящимися, счастливыми глазами, сказал мне о любви Алёны. Он сам хвалил парня, за то, что тот спортсмен, начитанный и смелый. Что произошло? Ни чего не говорит. Молчит и всё. Раньше я от него не слышала ни слова мата. Теперь же, когда я донимаю его расспросами, он может на меня заматерится. Меня девчонки на работе жалеют.
- У вас любовь была как в кино. Такого в жизни не бывает. Ты исключение. Поэтому это не могло продолжаться долго. Забудь. Где твоя гордость? Ну, сходи к бабке или к гадалке. Может у него была жена раньше, и теперь решила вернуть его себе. Конечно же, любая о таком мужчине мечтает.
Дали мне телефончик. Я позвонила. Там сказали:
- Купи кусковой сахар. Два кусочка положи под подушку. Утром встанешь. Ни с кем не разговаривай. Возьмёшь сахар, и к семи утра я тебя жду. Деньги не неси. Возьми с собой пачку заварного кофе и десяток яиц. Это оплата за услугу.
Всё сделала, как сказали. Завела будильник и спозаранку побежала по адресу. Встретила меня полная женщина, не очень приятной наружности. Ну да ладно. Поставила она две турки на газ. Взяла кофе, и сахар что я принесла. Я молчу. Заварилось кофе. Сидим. Пьём. Я молчу. Она свой кофе пьёт, а в мою чашку поглядывает. Когда мало осталось, она чашку забрала, а мне вторую налила.
- Теперь можете пить и наслаждаться. Говорить тоже можешь, хотя, что тебе говорить, слушай. Все твои мысли я поймала. Они вот здесь, под кружечкой.
И показала на первую кружечку, которую она перевернула и вылила всё содержимое на тарелку. Взяла эту тарелочку, смачно зевнула и начала:
- Счастливая ты баба, тебе достался тот мужик, что был уготован судьбой. Все мы живём с мужьями, но не все именно нам приготовлены. Очень часто бабы живут с чужими мужиками. Чужими по судьбе, а не по жизни. Тебе достался твой. Ты, правда, не всегда это ценила, но он прощал, потому что твой. Сейчас у него горе, и у тебя горе, так же горе у дочери. Но ты их не подозревай как прежде. У него своё горе, а у неё своё. Он и тебя, от себя гонит, чтобы у тебя счастье осталось. Он сам хочет выпить эту чашу горя, что уготована, вам двоим. Что у него случилось, я не скажу, сможешь, сама узнаешь. И горе это, тяжёлая ноша. Тебе решать, нести или ему оставить. Если поделишься, то ждёт тебя дальняя дорога. У дочери твоей, всё будет хорошо, хоть не её это мужик, но проживут долго и счастливо. Двоих внучат тебе принесут. Иди. Всё. Больше не слова тебе не скажу. Сама думай и всё решай. Я тебе не советчик. В этом деле тебе ни кто не советчик. Это твоя ноша.
И вытолкала меня на улицу. Ни чего толком я и не поняла. Хорошо хоть деньги не платила. Девочки на работе говорили, что с тех, кто просто приходит, из любопытства, с тех по тысяче берёт, а тем, кому надо, так помогает, за продукты. Значит, мне надо было. Постояла у ворот гадалки, и в бар пошла. Может Володю, увижу. Да и обдумаю то, что она мне тут наговорила.
Вот и бар. Вова как всегда, за нашим столиком. Ну, хоть пару слов от него услышу. И нарвалась:
- Что ты ходишь сюда? Сидишь. Смотришь. У тебя дочь в опасности, а ты…
- У меня дочь, а у тебя? У тебя нету? А, ну да, ты же в стороне, ты герой, ты…
- Да сделал я всё что мог, сделал. Теперь только ты.
Выпил рюмку, встал и ушёл.
Встала и я. Медленно, обдумывая всё, что он сказал, то, что сказала гадалка, я побрела домой.
Дочь. И он, и она говорили о дочери. Да. Я со своей проблемой, совсем забыла о дочери и о доме.
Подъезд. Ступени. Квартира. Прошла сразу в ванную, чтобы привести себя в порядок. Умылась. Оглянулась, полотенца нигде нет. Открыла корзину для белья. Полотенце с пятнами крови, лежит сверху. Ужасные подозрения закрались в мою голову. Стала рыться в корзине. Разорванная Алёнкина блузка, юбка, бельё. Всё в крови и грязи. Кошмар. Не вытираясь, выскочила из ванной. Бегом в детскую. Алёна, спиной ко мне, не чёсанная сидит за компьютером. В одной, тонкой ночнушечке. Так уже ведь день, не утро.
- Доченька!
Алёнка повернулась. Я как стояла в двери, так и села.
Открыла глаза. Леночка возле меня. Ужасающая картина. Личико синее. Один глаз заплывший, второй весь в крови. Левая ручка на верёвочке на шее и вся перемотана. Да что же я за мать? У дитя такое горе, а я по барам бегаю.
(( Простите, весь разговор передать не смогу, слёзы застилают глаза, да и длился он до утра)). Алёнка говорила очень медленно. Ей трудно было говорить, всё тело болело. Но вот суть рассказанного:
- Мы с Витей (это её парень) гуляли в парке, точнее просто шли из кино домой, но медленно шли.
- Да и я, помню, забеспокоилась, что вас долго нет, и стала звонить, но вы не отвечали. Потом я кинулась, Вовы тоже нигде не было, а телефон его дома.
- Ну вот, шли мы домой, через парк. На встречу компания. Стали к нам приставать. Витя у меня спортсмен. Когда началась драка, он и сам защищался и меня защищал, но их было много. Я сам видела, как Витя уложил троих. Но потом и сам упал на колени. Я вырвала свою руку у того который меня держал и побежала до Вити. Какой-то гад подставил ногу, и я упала возле Вити. Нас продолжили бить ногами уже двоих. Было очень больно, я и сейчас как вспомню, аж жутко. Но тут я заметила, что с каким-то бревном, к нам бежит папа. Он с одного удара уложил троих. Развернулся и как даст одному по голове. Он сразу и лёг. Но тут кто-то крикнул – «Милиция», и вся компания, кто смог подняться, убежали. Папа присел возле нас. Тут и правда подъехала милицейская машина. Папу сразу и забрали. Сказали, что он кого-то убил. Меня ни кто слушать не стал. Витю, без сознания забрала скорая. Того парня, что папа по голове дал, тоже увезли. У Вити множественные переломы. Он надолго в больнице. А я вот сижу, дома и не могу его проведать. Куда я такая страшная пойду? Мы только перезваниваемся. Папа пришёл через какое-то время. У меня сил не было, я еле до дома дошла. Квартиру открыла и тут на пороге меня папа и нашёл. Посидел, поплакал возле меня, прямо на пороге. Потом встал, налил ванную тёплой воды. Отнёс меня в неё на руках. У меня вообще сил не было. Он меня раздел, положил в ванную, отмыл всю грязь и кровь, а потом отнёс в комнату, надел рубашку и уложил в постель. Меня трусило как от мороза. Он налил мне валерианки, я выпила, немного успокоилась и заснула. Потом папа ещё приходил, когда ты на работе, он меня кормил, носил в туалет, вот руку мне перебинтовал. И так всё время. Он живёт сейчас в нашем подвале. В милиции сказали, что его будут судить. Если парень, которого он по голове бревном стукнул, выживет, то будет хулиганство, а если нет – то убийство. А родичи этого парня подали в суд иск на пять миллионов рублей за ущерб здоровью и моральный ущерб. Вот папа и перебрался в подвал. Он там, в милиции сказал, что он бомж и живёт в подвале, и у него ни чего нет. За ним там кто-то следил. Вот он и прятался, чтобы на нашу квартиру не навести.
Вот и скажите, ну какая же я дура? В семье, в моей семье такие проблемы, а я за мужиком бегаю. Хотя за таким мужиком, если его осудят, я и в Сибирь побегу. Вот только дочка немного окрепнет. Вот вам и гадалка. Правду сказала. Горе у всех у нас вместе и у каждого в отдельности своё горе. Так получилось. Судьба. За всё хорошее надо платить. Значит, поедем в Сибирь, сколько б ему не дали, я буду рядом. А Леночка? Гадалка сказала же, что они будут жить долго и счастливо.
Сейчас бегу в больницу, до Вити. Там его мама, она за ним ходит, кормит его. Но я больше чем еду несу для него. Я несу цветочек из бисера, который Алёнка набрала одной рукой. Я думаю, для него это будет лучшее лекарство.
Потом надо наварить борща. Вова любит. Я ему, в судочке, через бармена передаю. Вот так и живём. Дочь в кровати. Будущий зять в больнице. Муж в подвале и я, между ними.
----//-----
Прошло полгода. Суд состоялся. Дали от пяти до десяти лет. Нет, не Вове, компании. У этой банды много было таких нападений. Даже кто-то инвалидом остался. Парень, что папа стукнул, выжил, и их всех, всю ораву, посадили. Иск на Вову, суд отклонил. И он вернулся из подвала домой. Витя тоже вышел из больницы. Официально мы расписались в один день. Две свадьбы разом. А теперь нам предстоит долгая дорога в Сочи. Детям подарили деньги, а у нас были небольшие сбережения. Вот и решили, чтоб не подводить гадалку, съездить далеко, хоть и ненадолго.
Мир вашему дому.