Стать Драконом (Сказки)

Я знал, что волшебник живет где-то здесь. Крестьяне из соседней деревушки отзывались об этом крохотном леске не иначе, как называя его Рощей Колдуна. Подлесок сразу за оврагом переходил в непролазную чащу. Наверное, когда-то здесь росли березы, и девки приходили собирать по осени грибы, весело аукаясь в прозрачно-желтом лесу. Ныне могучие черные ели встали непроходимой стеной, пространство между ними заполонил колючий жесткий кустарник, так что я с трудом пробивал себе путь в зарослях. Он не был очень большим, этот лес, занимавший склоны невысокой горы, но местные жители предпочитали обходить его стороной. Как я ни старался - я так и не смог узнать, чем опасно это место, крестьяне просто молчали и выразительно переглядывались за моей спиной. Видимо, поселившийся на вершине горы колдун чем-то сильно напугал их в свое время.
Мне пришлось оставить в деревне своего коня, и теперь я шел пешком. Ножны моего меча цеплялись за ветки, били меня по ногам, так что в конце концов я вынужден был снять перевязь и взять ее в руки. Сапоги скользили по валунам, скрытым под переплетением травы и кустарника, я взбирался наверх, проваливаясь и оскальзываясь в ямы между ними. Сотню раз я рисковал переломать ноги и остаться в этом проклятом лесу навсегда, ибо какой дурак пошел бы мне на выручку. Но подъем внезапно закончился, ели расступились и я вышел на светлую и довольно большую поляну.
Домик, стоявший у подножия каменного пальца, ничем не напоминал логово злого ведьмака, каким я его себе представлял. Скорее, он походил на теремок - большими окнами, затейливой резьбой наличников, задорным коньком на крыше. Крохотный ухоженный огородик, родник, обложенный белыми камешками, деревянный ковшик около него - все это совершенно не вязалось с мрачным колдовством и страшными сказками.
На крыльце сидел человек - не старик с бородой до пояса, в черной хламиде и засаленном колпаке. Обычный человек, обычно одетый - кожаные охотничьи штаны, рубашка, короткие сапоги. И лицо было совершенно обычным, неприметное такое лицо, сотни таких лиц встречал я на дорогах и ни одного не запомнил.
Колдун держал на коленях цаплю. Она распустила крыло, сидела смирно, словно понимая, что человек не причинит ей зла. Увидев меня, волшебник опустил ее на землю, и птица поковыляла куда-то за дом, припадая на покалеченную ногу.
- Говорят, ты колдун? - Мне было не по себе от оценивающего взгляда прищуренных глаз волшебника, но я преодолел страх и подошел ближе, - Я пришел к тебе за помощью.
- Чего ты хочешь....рыцарь? - Колдун встал и оказалось, что мы почти одного роста, только он сутулился и поэтому казался ниже.
Я глубоко вздохнул, взглянул на солнце, уходящее за вершину горы и ответил:
- Я хочу стать Драконом.
(- Ты мне не интересен, Колин. Ты - один из многих. Десятки рыцарей толкутся вокруг меня в замке, пишут глупые стихи, пробивают друг другу головы на турнирах, совершают никому не нужные подвиги. Вот недавно один притащил откуда-то голову убитого им великана. Зачем? Я не просила. Мне скучно, Колин. Все вы одинаково серы и гремите своими доспехами, считая их знаком своей избранности. А мне нужен один, единственный, особенный. Такой, которого я не смогла бы забыть никогда.
Ах, эта Амалия, жестокосердная Амалия, младшая дочь короля Оливера. Сколько из нас, рыцарей Тулема, сложило голову, совершая подвиги в ее честь. Но никому не удалось тронуть ее холодное сердце. И меня она прогнала прочь, как и многих до меня. Я долго думал, сидя в своем замке. Что я должен сделать, чтобы стать ее избранником? Убить великана? Найти самый прекрасный алмаз в мире? Пройти землю от края до края? Все это было, все это делали раньше другие. И я решил стать Драконом. Никто и никогда до меня не становился Драконом ради любви к прекрасной девушке. Я буду первым. Единственным. И я отправился искать того, кто поможет мне в этом. Поиски привели меня в Набель, эту глухую, Богом забытую провинцию Тулема. И именно здесь я услышал о Роще Колдуна)
- Стать Драконом....- Колдун замолчал и молчал так долго, что солнце успело скрыться за горой.. На меня он не смотрел больше, казалось, что он вообще забыл о моем существовании. Наконец, он снова заговорил.
- Это трудно, рыцарь, стать Драконом. Я не спрашиваю - зачем тебе это. Но уверен ли ты, что сможешь выполнить все, что будет необходимо?
Я нашел в себе силы только кивнуть.....
Два дня провел я в доме колдуна. Два дня он молчал, читая какие-то пыльные старые фолианты. Я думаю, он очень не хотел мне помогать. Рыцарь и колдун - что могло у нас быть общего в этом мире?
Наконец, он подошел ко мне. Это случилось ранним утром третьего дня. Я только что закончил упражнения с мечом и собирался немного порубиться с тенью, когда на мое разгоряченное плечо легла прохладная рука.
- Я нашел рецепт, рыцарь. Готов ли ты услышать его?
Я был готов на все...ради Амалии. И я выслушал колдуна.
Сначала его условия показались мне глупыми и невыполнимыми. И чем больше я размышлял, тем глупее они мне казались. Я даже подумал, что колдун издевался надо мной. Я должен был принести ему жизнь человека, радость ребенка, счастье лучшего друга, память матери и надежду любимой.
Я думал о требованиях колдуна, спускаясь с горы в деревушку. Я думал о них, расплачиваясь за содержание своего жеребца. Я думал о них, глотая пыль из под колес проезжающих телег на дороге. Я бы мог убить - но это не означало принести колдуну чью-то жизнь. И в чем была радость ребенка? Как я мог забрать счастье у друга или присвоить память матери? Что могло быть надеждой для моей возлюбленной, но холодной Амалии? Воистину, требования колдуна были издевательством над здравым смыслом.
Прошел месяц прежде, чем я понял, чего хотел от меня колдун - вечером пыльного, жаркого, июльского дня. К тому времени я проехал весь Тулем вдоль и поперек, обращался к ведунам и толкователям, но все без толку. Солнце уже клонилось за Гремский лес, известный на весь Тулем своими волколаками и ведьмами. Я прикидывал, далеко ли до ближайшего постоялого двора, когда заметил на обочине оборванного старика-нищего. Он расположился на камне, нагретом солнцем. В руках у него была черствая горбушка. Старик любовно оглаживал ее обгрызанные края, сдувал прилипшие табачные крошки, бормотал что-то негромко. Увидев меня, он улыбнулся беззубым ртом и снял потрепанную шляпу:
- Удачи вам, господин рыцарь. Не подадите ли нищему медяк, а я помолюсь за вас.
Я подъехал поближе:
- Скажи мне, старик, что ты бормотал над этим черствым куском?
- О, господин рыцарь. Я возносил хвалу Господу нашему. В этом куске хлеба - моя жизнь.
Небо качнулось над моей головой. "В этом куске хлеба - моя жизнь" Вот оно, первое требование колдуна!
Я наклонился с седла и вырвал хлеб из рук старика. Сначала он не понял, что произошло, но, когда я кинул горбушку в седельную сумку, заплакал и протянул ко мне дрожащие руки.
- Отдайте, мой господин, отдайте. Я не ел весь день. Я умру на этой дороге от голода. Где мне взять сил, чтобы добраться до деревни. Неужели вы бросите меня умирать здесь, господин рыцарь?
На мгновение в сердце моем шевельнулась жалость, но я быстро справился с ней. Старик прожил свою жизнь. Так или иначе, но смерть уже ждала его на одной из дорог Тулема. Днем раньше, днем позже...Я шевельнул поводьями, и мой послушный Лорель понес меня прочь. Я еще слышал какое-то время жалобные вопли нищего за спиной, но потом все стихло. На Тулем опускалась ночь.
Радость ребенка я нашел быстрее, в убогой крестянской деревушке недалеко от столицы. Девчушка лет пяти играла в крохотном садике с красивой куклой. Я удивился - откуда такая роскошь в крестьянской семье, но ее мать - молодая и статная женщина - развеяла мое недоумение.
- Эту куклу подарил нашей дочке мой муж. Его забрали в солдаты месяц назад, мой господин. Что поделать - мы чужаки в этой деревне, приехали сюда издалека. Старейшины решили, что мой Ноель должен послужить королю. Перед отъездом Ноель съездил на ярмарку и купил дочке этот подарок. Когда теперь она увидит отца? Эта кукла - ее единственная радость, ведь теперь мы еле-еле сводим концы с концами.
Я остановился в этом домике на ночлег. Утром, бросив на стол пару медяков, я ушел, крадучись, как вор, унося с собой куклу, одетую точь в точь, как принцесса Амалия. Я представлял, как будет плакать утром ребенок, сердце мое сжималось от стыда, но я утешал себя тем, что, став возлюбленным Амалии, разыщу эту женщину и верну ей стократ.
Подъезжая к замку своего друга, я уже знал, что я должен делать. Полгода назад Керен овдовел. Его обожаемая жена умерла в родах, оставив своему мужу крохотное дитя - сына. Мне предстояло выкрасть этого ребенка и так, чтобы ни одна живая душа не заподозрила моего участия. Конечно, потеря ребенка была бы для Керена страшным горем. Но он был молод, красив, богат. Я не сомневался, что он еще найдет себе жену, которая нарожает ему наследников.
Не буду рассказывать, как я подговорил одного смазливого продувного парня познакомиться с кормилицей из замка. Могу сказать только, что изрядное количество золотых монет перекочевало в его дырявые карманы. Я щедро оплачивал его свидания и молчание. Он не знал, глупец, что уже приговорен мной к смерти. Да и кто бы пожалел о его никчемной жизни.
Несколько недель спустя, дождливой ночью, я мчался по дороге, прижимая к себе спящего ребенка, а в придорожной канаве остывали два трупа - кормилицу я тоже зарубил, чтобы она не проболталась о чем-либо. Впрочем, это был для нее наилучший выход. В подземельях замка Керена ее заставили бы сказать правду - кому и зачем она отнесла хозяйского младенца. Дуреха, потерявшая голову от любви, могла проболтаться под пыткой о своих свиданиях. А ниточка неминуемо привела бы ко мне. Я избавил их своим мечом от более страшных страданий.
Ребенка я оставил у своего ловчего. Он был предан мне душой и телом, а его жена, моя молочная сестра, промолчала бы и под самой страшной пыткой. Впрочем, я не остановился бы и перед тем, чтобы убить их обоих, когда выполню все, что наметил. Мертвые умеют молчать лучше живых.
Мать встретила меня с радостью - последний раз я был дома год назад, проводя время в столице, развлекаясь на турнирах и балах, страдая от неразделенной любви. Моя мать..как провинциально выглядела она по сравнению со столичными красавицами. Подумать только, она до сих пор носила траур по отцу, скончавшемуся десятилетие назад. И до сих пор хранила ему верность. Я вспоминал о столичных адъюльтерах, о громких скандалах, о подробностях незаконных связей. Моя мать еще была относительно молода, но никто не смог поколебать ее любви к умершему супругу. Смешная провинциальная преданность.
Я провел дома неделю. Присматривался, приглядывался. В замке было много вещей, напоминавших об отце. Но трогательнее всего мать относилась к кольцу с изумрудом, которое отец надел на ее палец в день помолвки. С того времени прошло двадцать лет, кольцо буквально вросло в плоть - мать носила его, не снимая. Я как-то обмолвился, что хотел бы передать это кольцо своей невесте, но мать только покачала головой:
- Оно уйдет со мной в могилу, сын мой. У нас много иных фамильных драгоценностей. А это - моя память о вашем батюшке.
Завладеть этим кольцом стало моей навязчивой идеей. Видит Бог, я не желал смерти своей матушке. Но шли дни, и я все больше убеждался, что только с ее гибелью найду выход.
Ожидание становилось невыносимым. Матушка отличалась завидным здоровьем, плюс сельский воздух и размеренный образ жизни. Я приучал себя к мысли, что мне придется поторопить ее уход, и однажды решился.
К комнатам матери вела каменная лестница. Я старательно намазал перила салом - эта работа отняла у меня всего лишь несколько минут. После ужина я отослал горничную - сказав, что за прекрасную службу разрешаю ей повидаться с родными. Остальные слуги отправились ужинать в другое крыло замка, туда, где жила прислуга.
Мать поднималась по лестнице - я ждал ее наверху. Она улыбалась мне, наверное, хотела пожелать тихих снов. Когда ее нога коснулась верхней ступени, я изо всей силы толкнул ее в грудь. Матушка взмахнула руками, подсвечник взлетел в воздух огненным цветком. Она еще попыталась уцепиться за перила, но пальцы соскользнули, и мать полетела вниз по лестнице. Когда я спустился к подножию, она была уже мертва - только на лице застыло изумление. Я вытер первой попавшейся тряпкой сало с перил, кинул ее в камин в обеденном зале и только после этого ушел к себе. Тело матери должен был найти не я, а кто-то из слуг.
Меня не мучила совесть, хотя ночь я провел без сна. Жизнь моей матери была скучна, а на небесах она воссоединилась с моим отцом. Так что я, если вдуматься, оказал ей услугу, избавив от долгого ожидания естественной смерти.
Еще пять дней я ждал, пока мать похоронят в семейном склепе. И лишь на шестую ночь я пробрался туда, поднял крышку гроба и ножом отрубил палец с кольцом. До заветной цели оставался один шаг.
Жизнь в столице шла своим чередом. Вокруг Амалии, как и прежде, увивались ухажеры. Дамы из свиты по-прежнему крутили романы со своими грумами. Принцесса встретила меня холодно - как встречала она всех, безнадежно в нее влюбленных. Но я уж знал - что я заберу из королевского замка. Слезы, которые прольет моя возлюбленная, узнав о потере, были для меня ничем. Я вознагражу ее своей любовью, когда стану драконом.
Конечно, я был среди приглашенных на очередной бал в королевсом дворце. Как-никак, я был не последним рыцарем, а весть о смерти моей матушки еще не добралась до столицы. Если бы об этом узнали - мое появление на балу сочли бы неприличным и вызывающем. Но мне было все равно. Мне сжигало нетерпение, в костяной клетке моей груди билось сердце, пылающее любовью к принцессе Амалии.
Когда в небе засияли фейерверки, я пробрался в заветный зимний сад Амалии. Там, в самом центре оранжереи, рос дивный куст черных роз. Насколько я знал, Амалия никогда не подпускала к нему садовников и слуг. Во всем Тулеме не было второго такого куста. Саженец привез для Амалии ее отец - несколько лет назад. Долгий поход на юг, множество приключений и схваток, принесших славу рыцарям нашего королевства. Украшенные шрамами, с богатой добычей возвратились они домой. Но не прошло и года, как странные и неизлечимые болезни стали косить участников знаменитого похода. Не избежал общей участи и отец Амалии, король Оливер. Нет, он не умер, но вот уже три года лежал прикованный к постели, и усилия лучших врачей Тулема не смогли вернуть ему сил и здоровья. Один из знахарей сказал, что до тех пор, пока у постели больного будет стоять одна черная роза с заветного куста, он будет жив и в здравом уме. Но если куст погибнет или перестанет цвести - король Оливер неминуемо впадет в слабоумие и будет умирать долго и мучительно.
Надо ли говорить, что сад охранялся. Но что для рыцаря пара ленивых охранников, растолстевших на королевской службе. Их криков никто не услышал за грохотом шутих и римских свечей.
Я вырвал розовый куст с корнем. С него сыпалась земля, пока я прятал куст под куртку. Мне удалось выбраться из замка незамеченным. Оставалось забрать у ловчего ребенка и ехать к колдуну.
Огонь поглотил домик моего преданного слуги вместе с тремя телами - мне пришлось убить и дочь ловчего. Глупая девчонка вздумала поднять крик. Но жизни этих людей ничего не значили по сравнению с моей великой целью.
До Набеля путь был неблизкий, а я понятия не имел, как обращаться с младенцем. Загоняя коня, я думал только о том, как привезти ребенка к колдуну живым. Если его жизнь был так уж важна.
Оставляя Лореля в Набеле, я простился со своим верным жеребцом. Он несколько раз спасал мою честь на турнирах, мой боевой и прекрасно обученный конь, но у дракона есть крылья - я не нуждался больше в Лореле.
Когда я добрался до вершины горы, ребенок Керена совсем затих в сумке за моими плечами. Три дня он изводил меня плачем, и я почувствовал облегчение, когда жалобный писк перестал терзать мои уши.
Колдун сидел на крыльце - словно и не прошло с нашей последней встречи нескольких месяцев. Я был готов поклясться, что он вздрогнул, увидев меня.
- Я пришел стать драконом, - сказал я ему и бросил на землю мешок со своей добычей. Потом снял сумку с ребенком.
Младенцем колдун занялся в первую очередь. Тот был еще жив, хотя внешним видом напоминал мертвого. Я ожидал кровавого ритуала, но колдун напоил ребенка козьим молоком, завернул в теплую шкуру и оставил спать на собственной кровати. Лишь затем он вернулся во двор и поднял мешок.
- Расскажи мне, рыцарь, как ты добыл все это.
И я рассказал колдуну - о встрече с нищим, о девочке, получившей подарок от отца, о несчастной короткой любви моего друга, о верности моей матери, о славном походе короля Оливера. Моему рассказу позавидовали бы лучшие менестрели Тулема, но колдун молчал, только потемнело его лицо - или это просто вечер нарисовал на нем зловещие тени.
- Что ж, рыцарь. Ты выполнил все условия. Жди здесь.
Колдун ушел в дом, прихватив с собой мешок, а я опустился на ступени крыльца, поддавшись внезапной слабости. Цель была рядом, но я не ощущал радости, только какое-то гнетущее чувство потери овладело мной.
Колдун вынес мне рог, из которого поднимался пар.
- Выпей это, рыцарь.
Я поднес рог к губам. Зелье пахло дешевым вином с северных виноградников Тулема. Да это и было вино, только что кипевшее на очаге.
- Ты обманул меня, колдун! - Я выхватил меч, меня переполнял гнев.
Защищаясь, волшебник отступил на несколько шагов:
- Зелье не подействует сразу. Ложись спать - я приготовлю для тебя постель тут, под звездами. Все свершится под утро.
Я поверил ему. Горячее вино лишило меня сил. Я упал на сено, прикрытое шкурой огромного медведя и уснул, как убитый.
Меня разбудило солнце. Потянувшись всем телом, я ощутил мощь своих мышц, закованных в золотистую чешую. Яркий блеск распахнувшихся крыльев на мгновение ослепил мои глаза. Я вскрикнул - из моей пасти вырвался огонь, дотла спаливший ближайший куст. Ярость и гордость испытывал я, поднявшись в воздух. Земля осталась внизу - с высоты я видел квадратики полей, коробочки домов, люди казались мне ничтожными муравьями. Мощные крылья несли меня над Тулемом в сторону столицы. Внезапно я почувствовал голод. Раздумий не было - я слетел вниз, моей первой жертвой стала перепуганная до смерти крестьянка. Я сломал ей хребет одним ударом лапы и пожрал ее тело, еще трепещущее в судорогах. Вкус человеческой крови придал мне сил. Я знал, что силен и прекрасен - я видел свое отражение в озерах и реках. Я знал, что подчиню своей власти весь Тулем, и жрецы воздвигнут мне кровавые жертвенники по всей стране. Я знал, что не остановлюсь ни перед чем - все было подвластно мне, первому Дракону.
Рыцари - эта жалкая кучка закованных в железо идиотов - разбежались, когда я опустился на поле для турниров. Придворные дамы падали в обморок, кавалеры обмочили со страху свои атласные штаны. Я видел перед собой принцессу Амалию. Он побледела и дрожала от ужаса. Во мне вспыхнуло презрение. Эта ничтожная человеческая самка не могла утолить моей страсти, не могла дать мне настоящей любви. Ибо равным Дракону может быть только Дракон!
Я уже готовился к тому, чтобы сжечь королевскую ложу со всеми, кто там находился, когда в крыло мне вонзилось копье. Я повернул голову. Я узнал рыцаря, готового выйти со мной на смертный бой. Это был Керен, мой лучший друг Керен.
Я развернулся к нему всем своим телом и зашипел.
Запели трубы и боевые рога. Над королевской ложей взлетело знамя Тулема. Начиналось самое интересное.