Кромкой бритвы опасной к пульсирующим на запястье венам.
И зрачки мудреца, осознавшим себя безумцем,
Отражают пустыню, где всё что могло-сгорело.
А потом он умер... или это случилось в начале?
Да кому интересно что было раньше, курица или яйцо ?
Сколько раз перехваченным горлом хрипел ночами,
Зажимая порезы от бритвы, а это был точно сон?
Рыкнет яростно, матерь вашу, откуда ж они берутся?
Нервно скомкав в ладонях промокшую насквозь простынь,
Трёт спросонья глаза, два колючих зелёных блюдца..
С притаившимся в них, нервно бьющимся чёрным солнцем.
А потом захохочет, да так, что ветер качнёт портьеры,
И зардеет стыдливо линялая неба просинь.
Облегчённо закурит и зеркалу скажет, такое дело...
Это осень, старик, не парься. Всего лишь осень...