- Ждете заявлений, хорошо... Говорят с Капитаном пойдут все. Это неправда. Пойдут лучшие. Также слухи о нескольких группах не имеют под собой оснований – одному Капитану известна дорога. Любые разговоры о дате выхода изначально носят спекулятивный характер. Дату объявит лично Капитан. Многих волнуют участившиеся случаи исчезновения деревьев, и я ответственно заявляю - они не имеют никакого отношения к подготовке похода. Ведется строгий контроль над вырубками, при тщательнейшей проверке первого среза. Деревья умершие своей смертью, от старости ли, или по причине слабого здоровья, кремируются в печах частных домов в холодную погоду. Регулярно вывешиваются адреса, и вы в любое время сможете подойти и узнать о судьбе праха. И если кремация состоялась, выслушать краткий рассказ о пользе, которую она принесла людям. И убедительная просьба, если вас не запоминают, это еще не повод чтобы приходить за рассказом по нескольку раз. Уточняю: сейчас речь не идет об оговоренных Советом исключениях. В любом случае максимальным числом прослушиваний остается число «дважды». Пусть диалог и взаимоуважение служат залогом нашей дружбы и дальнейшего сотрудничества... - Оглядывается. - Все, ребята, отвалите...
- ...поймите, мы не знаем, о чем думают деревья, только догадываемся. Да, мы научились жить вместе, но вот насколько стабильно это равновесие?
- Я пропустил что?
- Ничего, женщины выступают...
- На женской части Совета лежит обязанность вывешивать объявления. Кто-нибудь видел, чтоб их кто-то читал? Нет? Подозреваю, деревья вообще читать не умеют. Тогда зачем? Во имя чего, а? Потому что все решает мужская часть Совета? Мы предлагаем... Подождите. Мы же вам не мешали говорить?.. Мы предлагаем, пока Капитан с Ирой, и непонятно, сколько это продлиться - месяц, год или несколько недель, почему бы все вопросы, выносимые на обсуждение Советом не решать совместным голосованием!
- Хорошо, Даша, мы проголосуем... Кто против? Та-ак. Борис, можно не пересчитывать - единогласно.
- Подождите, но опять же только вы и голосуете? А как же...
- Все, Даша, достаточно, ты и так отняла у Совета много времени. Старайся в следующий раз готовиться лучше. А к вопросу о Капитане могу обрадовать Совет - появились первые признаки усталости. Слово Жене...
- Спасибо, Павлик. - Прежде чем продолжить, Женя неосторожно решает глотнуть воды из кувшина стоящего на плоском камне, рядом с местом оратора. Начинает пить и уже не может остановиться.
– Какая вкусная... – С трудом приходя в себя. - О чем это я?.. Ах да, по поводу усталости Капитана. Хочу напомнить собравшимся, с чего все началось. К Капитану пришла Ира, принесла молока. Какое-то время спустя, было открыто заседание Совета по поиску путей к ее спасению. Добровольно вызвались три девушки, позже к ним присоединилось еще пять. На этом число девушек было заморожено, дабы прекратить… возникши вдруг ажиотаж… вокруг личной жизни... – Не удержавшись, хватает кувшин и долго с жадностью пьет из него, аудитория терпеливо ожидает продолжения. Наконец Женя отставляет кувшин, но взгляда уже не отрывает. - Так вот. Последнее взвешивание показало небольшой прирост веса у трех девушек. Да! И у остальных наметилась стабильность. И это после нескольких недель непрерывного снижения общего веса!.. – Снова хватает и снова присасывается к кувшину. - Только, вот Ира к сожалению... - большой глоток. - Но думаю оправиться... – еще большой глоток. - Надежда есть…– еще один. – И нужно верить... – Смотрит в кувшин, переворачивает, трясет - тот пуст. - И это все?.. – И столько же разочарования в его голосе…
(Простим девушкам этот невинный розыгрыш с кувшином.)
- А танцы?!
- Какие танцы?.. Ах да, танцы. В конце недели информация о месте проведения будет передаваться устно. И предупреждаю! Если узнает хоть одно дерево – припрутся все!
И тут снова навалился холод, да такой тяжкий, что отнял дыхание напрочь. Участники собрания в панике разбегаются во все стороны. От перепада температур с треском лопаются камни...
- За избавления, и за знамения, и за могущество мое благодарите меня.
- О добрый! Потому что милости твои неисчерпаемы! Мы надеемся на тебя!
- От грозных слов моих ринетесь прочь!
- Да возвеличится имя твое, Капитан.
- Жизнь ваша со мной приятна и легка, как рассвет. Не ищите страданий в ночи изгнания.
- Возглашаем хвалу вечером, утром и днем за жизнь нашу вверенную тебе.
- Не накажу, смилуюсь, спасу от всякой беды!
- Кланяемся и выпрямляемся.
- Проявилась и стала зримой моя власть над вами и пусть помилует она уцелевших.
- Верностью Капитану живы и сегодня!
Девушки переглядываются, шуршат листочками. Видно как Капитан волнуется.
- Павлик? Женя? - С надеждой.
- По моему херня.
- Точно - херня.
- Пойми Капитан, речевка должна быть жесткой и короткой, как цепь злой собаки.
- Но я и так многое сократил!
- Недостаточно.
- И где рифма, Капитан?
- Рифма! - Вскакивает. - Вот ты как заговорил, Женечка, я то думал мы друзья...
Девушки бросаются к Капитану, утешают. Бумажные комочки полетели в Женю и Павлика.
Женя покраснел, Павлик смущенно улыбается.
- Может еще немного подсократить, Капитан?
- Нет. Я устал. Пусть Женя... Придумаешь? Справишься?
- Попробую...
Все счастливы. Ира и еще две девушки не могут сдержать слез радости.
- У меня уже есть кое-какие наброски...
- Покажи. - Читает. - Но это же... хорошо! Очень хорошо! – Читает уже вслух, с нарастающим восторгом. - И как выходят слова – легко, свободным дыханием, удивительная чистота слога!
Девушки рыдают.
- Я оставлю себе, попробую понять...
Ребята устали смотреть на обнаженных девушек.
- Так мы пойдем? Поздно уже... До завтра, Капитан.
- А? Что? Да, да... До завтра... Спасибо, Женя!
Деревня пуста. Только деревья ходят, тыкаются ветками в дома. Как им хочется пойти на этот гул крови, на рокот барабанов, но не позволяет гордость. От обиды поникшие ветки. А праздник и веселье в самом разгаре. В центр круга выходит невероятно красивая девушка, ее белозубая улыбка. Объявляет следующий танец. Ударные начинают издалека, вразброд, дают время подготовиться танцорам. Но вот проявился четкий ритм. У духа расширяются ноздри, он доволен музыкантами. Напряжение растет. И тут яростно врываются дуды. Парни подхватывают девчонок, прижимают так, что у тех пуговицы рвутся на груди. Те, что сговорились заранее - обмениваются жарким поцелуем. Но вот звуки обрываются, приходит тишина. От избытка чувств, две девушки падают в обморок - их тела повисают на руке партнера. Болотный дух очень доволен. Искры в его глазах постепенно разгораются, щупальца подрагивают - он готовит ауфтакт. Он ощущает биение сердец оркестрантов и тех танцоров что поближе. Нужно рассчитать момент, где-то даже и угадать... Но, стоп! А эти два - чьи они? Как интересно! Громче всех и бьются в унисон. Одно я узнаю - это сердце Капитана. Второе лжет - оно не человечье. Хочу обернуться, бросить взгляд, но чувствую угрозу, и в голове звучит вопрос:
- «Ты хочешь умереть?»
- «Нет».
- «Так почему медлишь? Я хочу посмотреть, как танцует мой сын».
- «Он танцует хорошо».
- «Я знаю. Хочу посмотреть».
- «Ты не убьешь меня?»
- «Нет. Не убью... А знаешь, ты смешной».
- «Мне стало очень страшно от этих твоих слов и, кажется, уже нахожу ритм».
- «Так начинай же, глупый дух».
Это не музыка, это взрыв страсти. Капитан танцует с Ирой. Все наблюдают за этой парой. Девушки с завистью, парни с восхищением. Ира бледна и ее улыбка говорит о близости смерти. Руки лежат на плечах у Капитана и очень тонки. Пальцы как паучьи лапки, такие хрупкие - в них только косточки, а сил держаться - уже нет. Капитан высок и Ирины ноги не касаются земли. Из глаз ее льются любовь и слезы.
- «Дух, ты можешь быстрее? Хочу, чтобы она умерла».
- «Ее зовут Ира - это девушка Капитана».
- «Я знаю. Еще быстрее».
Ира вдруг почувствовала страшную усталость. Одна рука упала, вторая зацепилась за оттопыренный карман рубашки Капитана. Глаза же сказали:
- «Все в порядке».
И Капитан не стал останавливаться. Ира умерла, но никто этого не заметил, кроме духа и тощей собачки. Еще несколько танцев Ира продолжала улыбаться, и свет любви в ее глазах погас только к утру.
Зима началась рано. Ударил мороз и держался две недели в черной пустоте. И только на исходе терпения с чистого неба посыпался сухой, искристый снег. Радость сменилась разочарованием. На ладони снег не таял. В очередной раз, вздохнув и почистив дорожки от колдовского, жители деревни продолжили ожидание обычного, того, что просыплется с облаков.
Сегодня Капитан зашел дальше обыкновенного. Последнее время полюбил гулять в одиночестве. Деревня скрыта за верхушками деревьев, лишь поднимаются в небо струйки дыма. Там покой и уют. Но отчего нас так тянет заглянуть за этот холм? Разгадать тайну дупла. Кажется и путь недалекий. Пройти по тропинке на холм и спуститься вниз. Но только Капитану известно как опасна дорога. Как мала надежда дойти до конца. И нет никакой уверенности на обретение счастья в окончании пути. Такова правда. И знание об этом невозможно. Но с каждым днем тысячекратно усиливается решимость начать подготовку!
Капитан решает проверить одну догадку. Срывается в бег и, тут же оборачивается. Метнулись серые тени и попрятались за деревья. Студни. Тупые уродцы – с ними такими даже поговорить не о чем. Одно лишь:
- «Хозяин? Прикажешь что? Не понимаем, хозяин. Приказывай…»
Совет решает вопросы, связанные с моей безопасностью. Возможно, глупые слухи о том, что я каким-то образом близок к тощей собачке его идея... Признаю их эффективность. Ни одного живого существа в получасе ходьбы, будто все живое уже в дупле или на полпути к нему. Лишь я и эти недалекие студни.
Интересно, а если я пойду в сторону дупла, студни отстанут? Или тупо пойдут к своей гибели? Какое ребячество в голове… Ага! Вот, кстати, один вышел из-за дерева и направляется ко мне.
- Капитан?
- Да, студень?
- Ждем приказаний.
- Кто вас послал?
- Не понял.
- Кто приказал?
- Никто, все сами.
- А что так?.. М-м-м, нет, так не получится... Зачем?
- Страшно. Рядом с Капитаном не страшно.
Хохочу. Оказывается, это я их охраняю. Но откуда в лесу появилось столько страха, неуверенности робкой? Будто снова вернулось время туманов. А ведь уже очень давно в лесу никто... А черт!
- Студень?
- Приказывай.
- Кто-то умер? Говори.
- Болотный дух.
- Почему?
- Много знал и не умел скрывать свои мысли. Интеллигентишка. Не стал ждать и пошел на ту сторону холма, откуда дует ветер. Куда нечего ходить лишний раз. Хе-хе. Сейчас ты можешь отпустить нас, Капитан. Над нами было два приказа - слушаться твоих и, если спросишь, рассказать о судьбе духа. Теперь нас ждет хозяин.
- Кто ваш хозяин?
- На этот вопрос я могу ответить только тебе, Капитан, наш хозяин - тощая собачка.
- А вы не так глупы... как думают.
- Когда нет приказов, - можем мыслить абстрактно, - такова природа студней.
- Хорошо, можете идти, я вас отпускаю.
- Приятно было пообщаться Капитан, а по поводу болотного духа не переживайте, - неврастеник был и, как поговаривают, к юным организмам неравнодушен.
- Ах, гадость-то, какая!
- О, да! Еще какая.
Студни уходят, выстроившись рядком. Штук двадцать. Никогда не видел столько. А этот дух болотный... Б-р-р! Вот мерзость, как отвратительно! Сейчас стошнит...
Когда перестало мутить, и оборвалась последняя вязкая струйка слюны, я выпрямился и обмер. Увидел перед собой ЭТО - яркое цветастое платье и золотыми волнами волосы. Кукла стояла неподвижно, и невозможно было определить, о чем она думает. Поразили небесной синевы огромные глаза.
- Здравствуй мальчик, как тебя зовут? - Голос звучал отовсюду.
- Капитан...
- Правда, Капитан? А может ты лживый мальчишка?!
- Правда.
- Верю. А ты знаешь, что я не боюсь тощей собачки и вообще никого не боюсь?
- Я мало знаю о куклах.
Непонятным образом кукла переместилась очень близко, лицом к лицу и, несколько раз, с неприятным стуком, моргнула.
- А хочешь узнать меня лучше, противный мальчишка?
И вдруг я понял, что это конец. Еще я подумал о маме, о ее поцелуе. Как она ушла, ее плечи подрагивали от плача. И еще вспомнил улыбку Иры, тогда мне казалось, она счастлива, но Ира была уже очень далеко, а я не догадался...
И тогда капитан поцеловал куклу в мертвые губы.
- Мальчик, ты знаешь, что я ничего не чувствую?
- Не знаю.
- Но я вижу, ты плачешь.
- Да.
Кукла легко подняла пластиковую руку, и растопыренной пятерней тронула лицо Капитана. На двух ее пальцах остались прозрачные капельки. Поочередно коснулась своих глаз, оставляя на них влажность, и медленно прикрыла бирюзовые стеклышки веками. Что-то икнуло в кукле, просипело и она отчетливо, но другим голосом сказала:
- Ма-ма.
Две крупные, с яйцо, слезы созрели, сорвались и слышно упали на землю. Кукла открыла глаза. Глаза были живые.
- Мальчик это правда? Ты любил Иру?
- Я очень ее любил.
- Она была как я?
- Возможно.
- Хочешь, я тебя отпущу?
- Да.
- Хорошо, мальчик. Только... Поцелуй меня еще раз.
*
Когда Капитан пришел в деревню, его уже искали. Увидели и ужаснулись. Искусанные в кровь посиневшие губы и, что самое жуткое - зрачки его глаз из карих стали ярко голубыми.
Капитан рассказал о том, что с ним произошло. Шутил, пытался улыбаться. Все жители деревни молча гордились своим Капитаном. Не осталось ни одной девушки, которая не была бы по-своему влюблена в него. Но сердце Капитана навсегда было занято Ирой. Самые юные плакали от огорчения. Старшие понимали причину их слез и не осуждали.
После собрания Капитан самостоятельно дошел до своего дома. Долго прощался, называя каждого по имени, вспоминая смешные случаи из своей жизни и подробности сегодняшнего, называя встречу с куклой забавной. Зашел в дом и упал у порога. Его отнесли в кровать, раздели и, согласно поверию, оставили так. В беспамятстве Капитан пролежал две долгих недели. Когда ожидание до предела заполнило души страданием, Капитан очнулся, попросил воды и обычный завтрак. Что-то мешало говорить, Капитан сорвал сухую корку с губ, легко встал с постели и бросил кожистое в огонь. Девушки невольно рассмеялись, пряча улыбку в ладошки - у Капитана была утренняя эрекция. Капитан также заметил, улыбнулся им в ответ своими чудесным образом вернувших карий цвет глазами, и выбрал девственницу Катю...
*
Крадусь как студень, оглядываюсь ежесекундно. И это я - Капитан! Представляю, как это выглядит со стороны. Удалось незаметно уйти от охраны, слышу их тревожные крики. Нервный смех едва не выдал меня. Я и боюсь и понимаю, что нет у меня выбора. Больше нет. Откуда появилось это желание? Влекущее, неудержимое. Грета, моя Грета!
Последний рывок по открытому пространству и лес спрячет меня. Сдвинуться деревья ласково, преданно, прикроют ветками... Вот я отталкиваюсь от стены и бегу. Слышу, как заметили, но и я уже вбегаю в спасительную тень и как ребенок хохочу. Присаживаюсь на траву отдышаться. И сразу же прибегают.
- Капитан! Капитан!
И ходят рядом. Не выдерживаю.
- Ну что еще?! Я же просил оставить это!
- Капитан, в лесу опасно!
- Мне лучше знать, где опасно, а где нет, возвращайтесь в деревню.
- У нас приказ Совета, а в вопросах безопасности...
Надоедает слушать, я встаю и ухожу. Ветки аккуратно смыкаются за мной и, расступаясь впереди, указывая дорогу. Радость от быстрого шага и голоса стихают, сливаются в едва различимый шум...
- Грета?
- Ты все-таки пришел, Капитан.
- Да, сбежал от охраны.
- Ты поступил нехорошо.
- Я знаю.
- Мне придется наказать тебя, вредный мальчишка.
Мгновение и лицо куклы оказывается вплотную с моим, и я тону в ее бездонных глазах. А потом я тону в боли...
Начинаю двигаться быстрее, теряю контроль, и начинаю бешено биться о ее пластмассовое тело.
- Ма-ма.
О, любовь моя! И еще раз.
- Ма-ма.
Удовлетворив желание, мы беседуем. Милая моя Грета так и лежит, смотрит в небо, и оно целиком отражается в ее глазах. Я попросил оставить платье так, с расстегнутым верхом, и моя рука ласкает ее прекрасную грудь.
- Любимый, это слаще даже поцелуев. Обещай, что отдохнешь и повторишь это.
- Это секс.
- О, как я хочу секс!
- Секса.
- Как много удивительных вещей ты открываешь во мне, Капитан.
Сажусь резко, срываю травинку и начинаю с яростью жевать.
- Что случилось, любимый? - Садится рядом.
- Грета, ты становишься как обычная девушка.
- Это плохо?
- Да.
Застегивает платье. Встает и так неуверенно, так трогательно спотыкаясь, пытается убежать.
- Грета стой!
Легко догоняю и хватаю за руку, Грета разворачивается, и я получаю первую в своей жизни пощечину.
- Вот как ты поступаешь с честной девушкой, Капитан! Сначала обманывает, пользуется моей невинностью...
Закрываю ротик моей девочки страстным поцелуем.
*
Сегодня Капитан впервые играет в большом составе оркестра и от этого немного нервничает. Пробует партию и себя едва слышит - музыканты подстраивают инструменты. Один барабанщик позволил своей девушке несколько раз ударить и та ударяет по натянутой гулкой коже изо всех сил.
Объявления о месте и времени были развешены за неделю, но эти деревья только сейчас сообразили – заметили, как мимо них поволокли к поляне большой барабан. Первые деревья уже подходят, еще не веря в возможность танца - но с нарастающей надеждой. «Есть в них что-то необычное сегодня». - Думает Капитан. - «Какое-то редкое оживление в ветках».
Дирижирует Женя, что также впервые. Просит тишины. Оркестр постепенно замолкает. Женя поворачивается к деревьям.
- Вы уже опаздываете прилично!
Деревья начинают двигаться быстрее, некоторые с шумом падают.
- Ничего страшного, даже если опоздаете немного, прошу осторожнее, не торопитесь. – И торжественно. - Сегодня для вас будет играть Капитан!
Капитан встает, кланяется.
- Будет сыграно несколько танцев, выбранных Капитаном как самые любимые!
Капитан покорно встает и снова кланяется.
- И среди них одно написано Капитаном!
Капитан благоразумно не стал присаживаться, и ему остается только с достоинством поклониться.
Наконец все готово и, пусть с небольшим опозданием, но оркестр начинает.
Первая мелодия грустна, полна вся затаенной нежности. Будто зовет кто настойчиво. Говорят, слушая ее, каждый думает о своем самом близком и дорогом. Капитан задумался о дупле, об Ире, Грете и еще об очень многих вещах, и в задумчивости пропустил вступление своей партии. Женя покачал головой, улыбнулся глазами ласково. Но вот Капитан подхватывает тему и у всех замирает в груди сладко. Тембр дуды мягкий, густой и чист как слеза.
Второе произведение шуточное и строиться на повторении одной фразы. При этом ее нужно повторить каждый раз по-иному, по возможности варьируя оттенки смысла. Иногда и неприличные даже. Капитан и с этим справляется блестяще!
В следующем духовые не участвует, и Капитан имеет возможность понаблюдать, как танцуют деревья. Медленно кружатся. Собираются группками, после группки распадаются. Системы нет. Одно деревце тоньше других, изящнее, деликатнее что ли, и Капитан невольно залюбовался им:
«Как оно танцует! Сколько грации, природной чистой сдержанности. Я мог и влюбиться, если б мое сердце не было занято Гретой, конечно».
Но вот танец закончился, и Капитан сменяет дирижера - следующее произведение его. Пока музыканты выставляют партии, Капитан находит время сказать вступительное слово.
- Я посвятил этот танец золотоволосой Принцессе, той, которую однажды встретил в лесу и полюбил с первого взгляда. И я был первый, кто коснулся ее губ. И никогда мне уже не забыть сладости этого поцелуя, боли первого нашего расставания... - Капитан прикрыл глаза рукой. - Простите...
Все кто слышал слова Капитана, замерли потрясенные. Они никогда не слышали ничего прекраснее и удивительнее. Капитан говорил тихо, но слова будто расширялись, заполняли поляну теплом и нежной истомой. Каждый вспоминал свою первую встречу с любимой, то внезапное томление сердца...
Девушки же вспоминали о том, как впервые увидели Капитана.
И вот еще одно чудное и редкое, чего никто и не заметил. И о чем никто и никогда не вспомнит после. И даже самые внимательные и наблюдательные, следящие с ревностью и предвзято и те не приметили того, как самое тонкое деревце подумало о том же.
Наконец Капитан отнимает руку. Все видят, как снова поголубели его глаза. Оркестр готов начать. Остановилось дыхание. Все внимание на Капитана. Рождается первый робкий звук. Но оркестр еще не играет! Откуда же возник, появился этот звук?!
Капитан оборачивается...
Поют деревья.
*
Жаркое лето. Дождя нет несколько недель. Трава самоубийственно суха. Ветра также нет, и будто сам воздух переменился сутью. Кто-то постарался и наложил охраняющее от пожаров заклятие - краем зацепило деревню - огонь не горел. Ни искры, ни тления. Жители отправляются готовить горячее в обычный лес, в тот, что вросший в землю, там огонь горит как обычно. Но тот так отступил за последнее время, уступая обычному, да и далековато стало ходить. Как-то решились остаться на ночь. Этот лес оказался таким мертвым, чуждым. Так страшно! С тех пор туда и днем перестали. Решили дожидаться дождя. Дождались града. Пол дня сыпало и сыпало. Насыпало с полметра. Во вторую половину дня град растаял, и все наладилось. Устроили праздник, сидели у костра и ели суп. Стихийно собрался Совет. Говорили с жаром и о многом. И о том, что за деревьями стоит сила, основательно лоббирующая их интересы. И что вопросы погоды решает организация независящая от других структур власти. Было принято решение об усилении интеграции с сообществом деревьев. Женской частью был поднят вопрос о допустимости смешанных браков. Вопрос был решен положительно и единогласно.
Наутро выясняли, кто бросил в общий котел ножку зеленого гриба. Читали протокол заседания и хохотали до изнеможения.
Капитан рисовал. Деревце позировало. Краски были грубы в оттенках и не получалось передать восхитительную нежность ее коры. Капитан подходил близко, долго всматривался, трогал рукой. Тогда деревце вздрагивало.
- Прости. У меня ничего не получается. Здесь у тебя такой удивительный переход цвета. Я не видел ничего прекраснее...
Деревце сдавалось и позволяло касаться.
- Я тебя сейчас поцелую, хорошая ты моя.
Деревце отстранялось и тут же льнуло к Капитану». «Любимый!» - Отвечала. - «Любимый...»
Картина сохла.
Деревце думало, умирая от ласк: - «А что если в деревне станет известно о наших отношениях? И это неизбежно, я думаю... Рано или поздно... Ах, какой будет скандал. Что скажут папа и маман? Пусть он Капитан, но я же королевская дочь!»
Капитан говорил:
- Не думай ни о чем, все будет хорошо.
И целовал, целовал...
В один из таких дней в студию Капитана бурей ворвалась Грета и начала выкрикивать.
- Вот так он поступает с честными девушками - сначала влюбляет, а после бросает с первой же встречной!
- Грета, как тебе не стыдно?!
- А кого мне стыдиться?! Плевала я на ее голубые соки! А ну пошла отсюда, курва!
- Нет, нет! Не уходи! - Капитан остановил деревце, приобнял с ласковой нежностью и Грете строго. - Грета, куколка моя, она остается. Уходишь ты.
- Ах, вот как?! Хорошо. Я уйду. Я вырву это чувство к тебе, Капитан. И пусть из меня выйдет жизнь. Но я буду ждать тебя - на дороге к дуплу, сколько угодно долго, дождусь, и вот тогда... Тогда ты увидишь...
Грета ушла. Дверь приглушает ее рыдания. Деревце съежило листочки - так оно испугалось за любимого. Капитан утешает.
- Ну, перестань. Я не любил ее. Нас связывал только секс и ничего более. Она слишком груба по сравнению с тобой. - Шептал, целуя. - Милая, нежная... - И подталкивал к постели.
- «Ах, Капитан. - Думало деревце. - Если бы ты не был так красив!..»
*
Капитан один. Ходит нервно из угла в угол. Оборачивается на стук.
- А, Женечка, ну входи.
- Ты звал меня, Капитан?
- Да, да. Послушай Женя. Помнишь то заседание Совета... Ну, тот, на котором приняли закон... тот самый... о смешанных браках?
- Помню. Хочешь сделать спектакль на тему? Ха! Это будет презабавно...
- Подожди Женя. Вечно ты... Этот закон, его никто не отменял?
- Да нет, вроде, он же бредовый.
- Ай, Женя! Какой же ты неловкий!
- Да что случилось?!
- Дело в том, что я и деревце... То есть я и мое любимое деревце... Ну, в общем... Мы решили пожениться!
Женя удивился, но изобразил понимание.
- Так. Ясно. И давно это у вас?
- Ах, Женечка, с тех самых танцев, когда мы с деревьями стали танцевать вместе. Все так свежо... Мой успех композитора, от радости признания кружиться голова, объявлен белый танец, подходит девочка такая робкая, яркая и, волнуясь трогательно, приглашает Капитана...
- А ты все про нее узнал? Из какой семьи, репутация...
- Перестань, Женя, как можно! Я люблю ее, полностью доверяю и к тому же...
- Что?
- Ну...
- Ну?!
- Не знаю даже как...
- Да говори же!
- Хочу поделиться с тобой и...
- Капитан!!
- Ладно, говорю. Похоже, мы ждем ребеночка. Она мне сегодня сказала. И я так безумно счастлив, Женечка! Безумно, безумно, безумно!
- Безумно это точно.
- Не иронизируй, хорошо? Скажи лучше, есть ли у нас хоть какой шанс?!
- Вообще-то прецедента нет. Но закон существует. Но лучше бы заключить брак тайно и поставить Совет и семью деревца перед свершившимся фактом.
- Ты мне поможешь?
- Помогу... И еще. - Женя становиться очень и очень серьезным. - Капитан, ты понимаешь, что будет, если родиться мальчик?
- Смерти я не боюсь!
- Хорошо. Я дам знать.
- Спасибо, Женя.
Родилась девочка и выросла красавицей. От обычных детей ничем не отличалась. Разве что понимала язык деревьев, с него и начала говорить, да спала стоя. По просьбе бабушки с дедушкой носила маленькую, из горного хрусталя корону. Прибегала тощая собачка, всех напугала, глянула ласково на девочку и сразу убежала. Не захотела, чтобы видели, как улыбаться может...
*
Репетиция новой оперы. Павлик ставит. Музыка Капитана. Либретто пишет Женя. Все еще так сыро, артисты поют с листа и даже фальшивят бывает. Капитан расстраивается, но прощает – партии реально сложны.
- Доченька, скажи деревьям, пусть продвинутся, станут чуть вглубь, а то так упадут вдруг со сцены и кронами на нас... Нет, нет! Про кроны не говори ничего, скажи, будто актерам требуется больше места...
- Папа, а почему у вас по сценарию семнадцатилетняя девушка, а поет, я же слышу, женским басом?
- Доченька, это контральто.
- А почему главный герой, заболев ангиной, умирает на сорок пятой странице, а после, как ни в чем не бывало, воскресает на восьмидесятой?
- Покажи-ка... Действительно... Вот что доченька, спроси-ка, пожалуйста, у Жени, мне кажется это важно...
Дочь Капитана обнаруживает Женю крадущимся вдоль забора. С улыбкой наблюдает и окликает. Женя вздрагивает, и на его подвижном лице отображается отчаяние...
Там же, присев у забора на траву.
- Ну, хорошо, Женя. А почему у тебя любовный диалог в финале второго акта плавно перетекает к отрывочным политическим высказываниям главного героя и после, внезапно - в божественные откровения? Я понимаю, это значительно облегчает процесс сочинения...
- Ну, вот что, Яна, ты еще маленькая.
- Если ты это о сексе Женечка, то я уже все знаю. Мне бабушка рассказала.
- Яна! Тебе же девять лет!
- Ну и что такого? - Поправляет корону. - Подумаешь девять лет. Главное - знание.
- Ну, хорошо. Что дальше?
- А вот почему у тебя?.. и т.д. и т.д.
Умная девочка.
Проходит месяц. Женя сдается. Капитан иногда покажется, посоветует Павлику не нервничать, согласиться с исправлениями и, не вникая слишком, убегает. Яна командует на два языка, и никто уже не пытается спорить. Редко Павлик.
- Послушай, Яна. Вот здесь ты хочешь массовку в пятой сцене третьего акта. Это когда летающий корабль спасает беженцев от наводнения. Я посчитал – получается так, что их даже больше чем жителей в нашей деревне, кто будет смотреть?
- Покажи-ка... Действительно... Все верно. А ты молодец, Павлик! Странно только, что ты решил обратиться с этим ко мне...
- Но...
- О! Я кажется, придумала. И пусть это будет летающий город.
- Но Яна, как?!
- Я так шучу. Уберем эту сцену - она побочная и ни на что не влияет. Меня больше волнует наш отрицательный герой. Мы уже в шестой раз меняем актера и с каждым разом злой колдун становится добрее. Я устаю от этого. Вот же ремарка в тексте: «Беснуется от злобы...» - и я не вижу этого на сцене! Где оно! Где злоба? Где беснование? Зачем писание ночами? Работа до изнеможения? Оказывается напрасны жертвы?! Идите и ищите мне настоящего злодея, Павлик.
- Мне уже кажется смог бы и сам...
- Что?
- Нет, нет! Ничего такого, моя Принцесса...
- Я слышала. Я подумаю. А пока идите, Павлик, идите.
Сегодня Яне исполняется двенадцать лет. И сегодня же состоится премьера оперы. Деревня готовится к празднику. Деревья - к церемонии совершеннолетия своей принцессы.
Яна наблюдает в зеркало за собой повзрослевшей, за этой с удивительно большими лучистыми глазами девушкой и думает на языке деревьев. «Неужели это я? Как щедра оказалась со мной природа. Я красива и умна. Сильные темные волосы оплели корону и ее уже не снять, но и так хорошо и даже удобно. А эти темной вишни губы - им не нужна помада. Тонкий аристократический нос - это от мамы. Высокий лоб - он чистый и открытый, а от цвета моей кожи уже сходят с ума мужчины. Иногда мне их становится жаль, по-своему жаль... Ах, эта жалость... Нелегко справляться с этим чувством – я будто создана для любви...»
Тут Яна смеется удивительно. И это смех хищника. От него мороз по коже. Бывает грустно, но Принцессе удалось развеселить себя. Но как теперь пережить суматошный этот день! Церемония, а вслед за ней постановка. Думала же их разнести по времени, но папа настоял...
Опера сыра. Костюмы дошивали на живую нитку. И все в такой спешке! Ах, если бы не Павлик... Трудно будет не похвалить. За преданность делу. Только бы не подумал, что я готова ответить на его чувства. Правда, он очень мил, но как-то вдруг поглупел в последнее время. После я искала оправдания его поступкам, но так и не нашла. Вот скажите, ну кто приносит цветы на репетицию? И ладно дал бы в сторонке тихонечко, я бы приняла, ничего такого. А то, как он стал на колени на виду у труппы, рабочих сцены, случайных зрителей?! Это же кошмар! Я уж просила, просила: «Павлик... Ну, перестань... Ну не могу я его принять...»
Публично взять в руки букет от мужчины, значит дать согласие на брак, а я совсем к этому не готова. И не думала пока. Правда, мама в моем возрасте уже родила, но это была любовь с первого взгляда и все такое...
Моя жизнь это жизнь в искусстве. Творить вечное, рушить каноны, уход от традиций к постмодернизму и т.д. Это у меня от отца. Мой отец Капитан, вы не знали?
Меня зовут Яна, я Принцесса деревьев и я дочь Капитана.
И я влюблена, я обожаю современное искусство!
*
Кульминация церемонии – смена короны. Новая корона, из белого золота, покрыта тончайшим узором письма. Шепотом передается по рядам, что это охраняющее заклятие. От кого или от чего – загадка.
Яна только почувствовала, как волосы отпустили корону и тут же ухватились, оплели новую.
- «Какая тяжелая», - подумала Принцесса. - «Но ничего, привыкну как-нибудь...»
Церемония подходила к концу, когда небо на востоке окрасилось в розовое. Решили - перед представлением проверяют пиротехнику и церемонию закончили спокойно, без суеты. Еще спустя ветер принес запах дыма, а после все уже увидели бегущих от пожара людей. У девочки тоскливо сжалось сердце, а когда стало возможным разобрать их крики – Принцесса потеряла сознание...
Сцена сгорела вместе с реквизитом.
*
С того времени прошло полгода, и многое переменилось...
- Павлик, мы не должны встречаться, это так нехорошо. Твои губы что-то ищут, я не могу понять... Чувствую, одежда спасает меня от чего-то нового, неизведанного... Пока не решила, хорошо ли, нет ли, прошу, оставь, не пытайся снять ее, договорились?
- Хорошо, милая. Только в губы...
«Дома стою перед зеркалом и смотрю на себя обнаженную, трогаю тело, любуюсь его цветением, и жар обжигает щеки. Закрываю глаза, поднимаю руки вверх и умираю. Сознания нет. Остается жаркое течение сока во мне. Я будто разбухаю - нежно и чувствительно - каждой клеточкой. И после стыд. Откуда? Почему приходит?
Это началось после церемонии, с новой короны, так мне вспоминается. Решила утром пройти еще раз осмотреть пепелище. Шла, грустя, думала о своем, когда заметила мальчишек идущих следом. Как пристально они смотрели. Как обжигали их глаза. Этот огонь и у Павлика в глазах...
Однажды я попробовала. Стояла и долго не решалась, потом повернулась спиной, присела, так и сидела, не решаясь, после легла уже полностью. Испугалась и не могла встать. Не знала как! Постаралась успокоиться, вспомнить, как это делает папа. И не могла. Руки искали, искали... После пришли родители и освободили меня. Мама спросила: - «Ты ласкала себя?» Я ответила: - «Да, грудь только». А Папе перевела другое, скрыла. После пришла любовь. Моя первая. К тебе Павлик. Целуй же горячо…»
И Павлик целовал ее удивительную кожу, и Яна дышала все тяжелее, и уже легла тяжелая мужская рука на грудь, и сразу Яне захотелось большего...
И если бы на влюбленных не обрушился ливень…
Очнулась. И едва узнала себя. Словно в безумии - плоть открыта и вся истерзана прикосновениями. Прикрылась, сгорая от стыда...
Когда побежали, Яне показалось что мелькнуло живое, знакомое уже, но она в спешке отмахнулась от этой мысли.
А тощая собачка смотрела им вслед и беззвучно хохотала.
*
Яну знакомят с деревом, но оно ей не по сердцу. Конечно, у него красивые сильные ветви и, надо признаться, умеет сказать девушке приятное, но сердцу-то не прикажешь? А нужно шутить и улыбаться.
Но я, наверное, озабочена – чуть тронул, и я уже поплыла. И кажется, заметил. Как стыдно! Нахамила и ушла. Зачем? Стало еще хуже. Вернулась и уже до конца оставалась пай-девочкой. После пришлось объяснять свое поведение, но я перевела разговор в другое русло, на привычную последнее время тему. Мама считает меня переростком, и яростно спорит по этому поводу с папой. Перевожу на автомате и даже не вслушиваюсь, пусть и говорят обо мне – а все равно! В голове же только: - «Павлик, Павлик...»
*
Решила отдаться. Решительно. Сегодня. Сейчас. Пусть его корень войдет в меня, и надеюсь, будет больно. И так сразу после удивительная сладость придет. Так говорят.
Яна уже выбралась из деревни и быстро шагает по едва заметной извилистой тропинке к условленному месту. Там девушку ожидает Павлик. Что-то мелькнуло, как тогда, в грозу, но Принцесса и сейчас не обратила внимания - слишком заняты ее мысли. А тощая собачка пробежала напрямую, на полянке заметила Павлика, обо всем догадалась, вернулась чуть, и села дожидаться встречи.
Тощая собачка прождала напрасно. Яна не пришла. Остановилась на полпути, будто вспомнила о чем. Подумала: - «Что я делаю? Это же безумие? Я же не люблю его... Мне только кажется... В мире все так неоднозначно». И стала собирать цветы, понемногу сходя с ума от их запаха.
Яну нашли деревья. Принцесса стояла неподвижно, с закрытыми глазами, и только в груди у нее клокотало от немого восторга.
*
Скоро зима. Снежная и морозная как никогда. Пришел и предупредил жителей птица. Птица не умел летать. Зашел посмотреть и на Принцессу. Из любопытства. Ему позволили. Все лето и часть осени Яна проплакала о безвозвратно утерянном счастье – цветы были уничтожены по приказу Капитана. Откуда они появились - осталось загадкой. Цветы убили не только любовь к Павлику, но и обычные привязанности. Реальность стала далекой и смутной, и Принцесса теперь жила во мраке, в полном душевном одиночестве. Слезы бежали, и не было им конца. Ела много больше обычного, но худела с каждым днем. Так сказали птице. Какое-то время птица смотрел на девочку, к чему-то внимательно прислушиваясь.
- Это не цветы. – Сказал. - Это червяк. Думаю, он заполз, когда девочка стояла без памяти.
Хрипло прокричал по-своему, по-птичьи, повернул голову к родным и близким.
- Только не мешайте ему - он знает, он уйдет. Нет нужды ранить девочку.
От нахлынувшего счастья все бросились обниматься. Воспользовавшись суматохой, птица незаметно удалился. Шумных людей он не очень любил, ему больше нравились деревья. Ночью, почувствовав себя в безопасности, ушел и червяк.
Снег посыпал в конце ноября. И сразу густо, падал наискосок, с каждым порывом тяжелели хлопья. В полчаса насыпало в ладонь, и все усиливался. И так всю ночь. Утром открывали окна, чтобы как-то выбраться и освободить от снега дверь. Последний раз потеплело, и этот снег стаял, ушел в землю. К следующему подготовились лучше. Над крыльцом каждый повесил крепкий широкий навес, и одно из окон в доме обязательно раскрывалось внутрь. Но никто и не подумал нарастить дымовые трубы. К концу декабря стало понятно, что и этого не избежать. Снег падал безостановочно и перестал только, засыпав дома целиком. Деревня зажила в безветренном, покойном мире снежных тоннелей.
Каждый день появлялись новые развилки и одна, самая дальняя и, ставшая со временем самой оживленной дорога, прошла до реки. Когда ударил сильный мороз, вода в реке промерзла на метр, а после вдруг отчего-то ушла, оставив подо льдом огромное, в обе стороны раздающееся пространство. Туда переместилась общественная жизнь деревни. Зимние танцы были другие - размеренные степенные, лишь изредка оживляясь согревающими «кодами». Звуки музыки и огни костров отражались от твердого зеркального неба. Но Яна не танцевала. Грелась у огня и думала о многом. Единственная она не любила танцевать. Многие связывали это с прошедшей болезнью, забывая, что и до и вообще никогда не видели Принцессу танцующей. Оттого что ритм в Принцессе раздваивался. Яна знала причину, но никому не говорила – зачем? Отсюда легенды. Но под музыку так хорошо писались стихи...
После долгих скитаний появился пожелтевший шкурой болотный дух. Собрался прежний состав оркестра, начались репетиции. Ни о чем другом кроме музыки дух больше не говорил. Завидев Капитана с супругой - вздрагивал. Яна постоянно давала старику прочесть свои новые стихи. Дух читал и покачивал щупальцем слева направо. Что означало: «Да, да, да...» Однажды на репетиции Яна рассказала духу о своей проблеме. Дух послушал ее сердце и повернулся к оркестру. Будто огромные жернова двинулись перемалывая. Все замерло вокруг, застыло в оцепенении, тела случайных прохожих сковала странная оторопь и только Принцесса, вдруг почувствовав необыкновенную легкость, закружилась в танце. Это было невероятно красиво, но музыку остановили – лед над головой пошел трещинами и сквозь них зашуршал, посыпался струйками снег.
Ребята исследовали пространство вверх по течению и обнаружили там промерзшие туши рыб. Поначалу несколько их лежало головами по течению, но дальше становилось все больше и больше. Что произошло, и чья это месть – осталось загадкой. Жители вдруг осознали, в каком маленьком, уютном и безопасном мирке они живут. Под защитой леса и доброй воли Капитана. Кто-то выбирался на поверхность и после рассказывал о черном без дна небе полном звезд – солнца на небе больше не было. Однажды Принцесса решилась подняться - было любопытно понаблюдать звездопад. Это оказалось невообразимо красиво. Небо чертили огненные линии метеоритов, отражаясь в ее глазах и, уже мягче, в золоте короны. Яна не знала, что это, но душа ее была покорена. И когда неделю спустя метеоритный дождь закончился, Яна не огорчилась. Каждый день она поднималась на поверхность и смотрела в полное звезд небо. Она уже научилась отличать звезды от отдельных планет. И что-то ей подсказало, что эти, так похожие на облачка пара из ее рта – звездные скопления. Придумывала им названия. Странные сочетания приходили ей в голову. Произносила вслух, наслаждаясь звучанием. А этой самой большой и яркой звезде, Принцесса дала название – «полярная». Яна увлеклась астрономией, но слова этого она не знала.
Так получилось, что Принцесса первая заметила приход весны. Звезд стало меньше, а небо на востоке стало светлеть. Хорошая новость для деревни. Прошло еще немного времени и снег начал таять. Гулять по реке стало опасно, по дну пошла ручьем первая бурная вода и что самое необычное – рыбы начали изгибаться, оживая, чавкать жабрами. С первым появлением солнца река пошла на подъем и взломала казавшийся вечным лед. Началась весна.
*
Тощая собачка сидела и думала. Те неудачи, которые ей раньше казались случайными, теперь она осознавала как закономерность. Бесконечные попытки встретиться с Яной утомили ее. Вот только заметила корону, бросилась наперерез, через густые заросли и неожиданно так, с высоты трех метров свалилась в воду. Тощая собачка точно знала, что с того места, где она только что находилась и до реки, добежать без отдыха было невозможно. «Сильная магия», – думала собачка, выбравшись на берег. – «Что же делать?»
У Принцессы было много дел и одна важная встреча.
- Паша, мы взрослые люди и ты должен понимать, что чувства иногда проходят... Да нет у меня никого! И с чего ты взял?.. И к этому дереву ты никак не можешь меня ревновать, тут совсем другое... Хорошо, пусть будет родственник, если тебя это успокоит. И вообще, я не должна перед тобой отчитываться. Что нас связало - искушение невинной девушки мужчиной с опытом? Ты знаешь, какой опыт я имею в виду. Ты решил воспользоваться своей привлекательностью, а где-то и хитростью, чтобы только лишить меня невинности... Не перебивай Павлик! Я знаю, о чем говорю. Да, я была похотлива – это гормональное. Теперь прошло, и я буду терпеливо ожидать своего принца... Ты не принц? Я так и знала. Прощай Павлик.
Тяжелый разговор, но завершающий определенный период в жизни девочки. В данный момент Яну интересует исключительно наука. Высокие температуры и свойства веществ, энергия и способы ее сохранения. Сложные опыты следуют один за другим. Исследования только приоткрывают завесу над тайнами мироздания, и сколько еще предстоит узнать любознательной Принцессе - одной такой единственной в целом мире, никто не знает. Яне помогает Борис, по крайней мере, берет на себя рутинную часть процесса. Яне же остается только наблюдать и задавать вопросы, ответить на которые бывает ой как не просто!
Незаметно вошла, подкравшись на цыпочках, и смотрит, приоткрыв ротик от удивления.
- Боря, а что ты сейчас делаешь?
- Яна! Ты снова здесь?! Я же просил – работа с плазмой очень опасна!
- Ой, а что такое плазма?
У Бориса нервы из кевлара.
- Ну, скажем так, определенная часть звездного вещества состоит из плазмы - это не просто на самом деле.
- Ой, Борька, что-то ты темнишь... Какая часть?!
Борис задумывается, и Яна в очередной раз торжествует.
- Ну вот что, утром приходила твоя мама.
- Ну и?
- Дала понять, как ей не нравится то, что ты сюда ходишь.
- Но я ведь нужна тебе?.. Для работы?
- Яна, ты не представляешь, как ты нужна мне...
Что-то такое в голосе Бориса.
- Борька?.. – Дрогнувшим голосом.
- Моя Принцесса?..
Яна озадачена, и даже взволнованна, на миг ей показалось что... но нет, чепуха конечно. Слишком оказалась свежа сердечная рана.
- Так Борис, давайте продолжать работать, я еще зайду сегодня...
Яна выбежала из лаборатории на открытый воздух и потерялась, отчего-то вдруг кругом пошла голова и обожгло лицо.
- «Это плазма, это все плазма. И глупые звезды. А самая глупая это я – «полярная». И нет во мне ни капельки стыда...»
Борис смастерил для Яны телескоп, и теперь она ясными ночами наблюдает за редким небесным явлением. Черная дыра плотоядно поглощает крупную звезду и, по космическим меркам, совсем недалеко. Наблюдения вступают в завершающую стадию. Для начала дыра подтянула к себе жертву, порвала на куски и теперь по одному засасывает. Процесс сопровождается свечением разогретого до немыслимых температур газа – так сказал Борис. Яна согласилась с этой версией, но имела на этот счет и собственное мнение: «Мир создан для любви - земля и космос. Отсюда свет». Иногда Принцессе хотелось разорвать и поглотить Бориса за его робость, за неумение подступиться к девушке. Сделать самой первый шаг оказалось очень сложно. «Но как сильна сила притяжения между нами, как фатальна...»
И Яна опять приникала к окуляру телескопа.
Умное лицо Бориса освещено голубоватым светом прирученной плазмы. На столе перед ним лежат исписанные расчетами и формулами листочки. Борьку мучает то же что и Яну, правда, чуть с другой стороны: «Как же обуздать эту силу? Это же бездонный океан энергии!»
Прочитав их мысли, тощая собачка невольно рассмеялась – у этой любви нет никаких шансов, никаких...
И как всегда оказалась права.
*
В конце лета к Яне пришел болотный дух. Долго стоял, не решаясь начать, и произнес одно только слово: «Рыбы». И дальше уже кивал щупальцем.
Дождя не было все лето – расплата за снежную зиму. Рыбы не могли провести нерест и просили помощи у Принцессы. Почему-то не у Капитана. Все понимали, что на это есть особая причина, но какая? Дух молчал.
Когда Яна пришла на берег ее уже ждали. Выползло несколько в серебристой чешуе и с длинными осклизшими усами на широких дряблых подбородках. Самый крупный, с усами толщиной с руку Яны, придвинулся поближе, и в голове Принцессы зазвучало:
- «Чуждая, только ненависть. Внучка тощей собачки ты нам поможешь?»
Голова раскололась от боли и Яна зашептала:
- Да, да, конечно.
- «Пойдешь ночью и спустишься в колодец - вода тебя опустит. Если не утонешь - на дне будет вязко. Возьми эту вязкость и съешь, сколько сможешь. Когда вода поднимет - вернешься сюда, мы будем пить твои слезы...»
Яна очнулась и долго вспоминала кто она. О разговоре забыла. Ночью же встала и сделала все как надо.
*
В середине осени, по ковру из опавших листьев пришел человек. Невероятное событие в жизни деревни! Но человек был сух и презрителен. Его редкие слова были незнакомы. Подрагивала бледная щека. Человек доставал из кармана бесцветный плотный листок и показывал Яне. Поразительно похожие на настоящих женщина и два ребенка были изображены на нем. При этом лицо незнакомца немного смягчалось, но никогда не рождало улыбки. Прошло два дня, и от него пошел тяжелый запах. Лицо становилось все более похоже на изображение черепа на его странной круглой шляпе. Еще через день лицо покрылось пятнами, и в них закопошились черви. Черви падали на стол, и человек давил их пальцами. Яна немного выучила язык, но пользы от этого было мало. Человек говорил только о войне и о скорой победе. Когда девушку стошнило в третий раз, мужчина встал и попрощался. И пошел не туда. Немного ожидания и в лесу раздался резкий звук, будто треснула ветка, еще немного и человек вернулся. Шапки не было, а на его лбу появилась черная бескровная дырочка. Еще издали люди показывали ему в сторону дупла. Человек все понял и ускорил шаг. Прошел мимо. Яна заплакала. Человек больше не возвращался.
*
Первые тяжелые капли дождя с рокотом ударили по пересохшим листьям. Листья подбрасывало и тут же убивало следующей каплей. Струя с крыши подобралась к бочке, загудела внутрь, и вот уже пошла лить мимо. Мир раскололся от вспышки и миг спустя на деревню перекатами обрушился гром. Яна не боялась грозы, так как боялась ее мама, и спокойно стояла под навесом, собирала в ладони струи с крыши. Вода переливалась через верх, Яна опустилась в воду лицом и будто искупалась. Не выдержала, разулась и выбежала под дождь. Платье облепило бесстыдно, проступили соски и округлые ягодицы. Сразу почувствовала холод. «Ой, я ж заболею». – Сообразила с внезапным испугом. Обмыла ноги под бьющей струей и вбежала в дом. Разделась в своей комнате. Оставшись без платья, стояла перед зеркалом, тяжело дышала. Грудь поднималась и опускалась, глаза загорались вожделением. «Я здесь стою, обнажена, и никто не видит, насколько я красива». И, правда, Яну никто не видел, но ее мысли не были секретом и заставляли весь окрестный лес содрогаться в приступах сладострастия. «Пусть знают», - Надула губки Принцесса. - «Пусть. Знают».
А дождь лил и лил и только через сутки перешел в морось. Низко повисло в один тон серое небо. Оставшись без солнца, мертвая земля остывала, тепло уносил сильный, с яростными порывами, ветер. А ночью подморозило, и закружились первые снежинки. Так, ничего и не родив, земля ушла в зимнюю спячку.
Яна пережила небольшой насморк, в два дня поправилась и, одевшись уже по-зимнему, вышла прогуляться. Снег был тот, что сочно хрумкает под ногами, и Яне нравился этот звук. От другого края деревни уносились в небо веселые голоса – молодежь развлекалась. Катались с горок, гонялись друг за дружкой с завязанными глазами. Принцесса не искала смысла в этих играх. Без пользы потерянное время. Не осуждала, нет. Сожалела о своей неспособности радоваться простым вещам. Богатый внутренний мир - редкое свойство. Но расплатой за него бывает одиночество. Яна решила зайти в обсерваторию - необходимо было проверить все ли в порядке, в каком состоянии оптика - та могла от осадков пострадать.
Уже издали заметила, что все в порядке, крышка люка закрыта. Борис сообразил – молодец какой. Яна вошла, прикрыла за собой дверь, стряхнула снег и с наслаждением освободилась от тугого шарфа. От плазменной печки в обсерватории было тепло и уютно. Пролистала журнал наблюдений. Стало грустно – когда еще будет такое ясное лето, с таким чистым звёздным небом по ночам. Яна детским своим почерком заполнила прошедшие ночи, поставив прочерки в последних двух клеточках. Подошла к окну - небо было затянуто тучами, хмуро, без просвета. Вернулась и черкнула еще в одну. На пять ночей ушло четверть страницы. Расписалась и поставила печать. «Бориска мог бы и сам заполнить, тем более что не велись наблюдения – ленив, как все мужчины». Решила оставить язвительную записку, начала писать и оставила. Съязвить не получалось. «Это оттого что обижена так. Мог бы зайти, проведать». Написала: «Я обижена на тебя, Борька. Все, пока. Не приду, пока не развиднеется». Перечитала, и так стало себя жалко, что слеза тут же выступила, побежала по щеке скоренько и готова бы и упасть уже на листок, но Принцесса опередила, сняла ее пальчиком. «Знаешь что, милая? Без твоей помощи обойдусь как-нибудь».
Яна не пошла домой. Небо стало темнее. Поляна манила огнями. Шла мимо, и Женя уговорил. Играла, бегала, разметалась вся. Впервые за долгое время хохотала. Женя провожал домой, остановил и поцеловал в губы. Принцесса удивилась, но ничего не сказала. Женя говорил долго и жарко. Его слова запоминались. Принцесса слушала внимательно и внутри себя со всем соглашалась.
После вспомнила о Борисе. Искала в себе, искала и не нашла. Бориса не было - не осталось ему места – эта любовь прошла.
Зима была удивительная. Мягкая и ласковая. С одиноких тучек летели огромные как птичий пух снежинки. И сразу после появлялось солнце, и снежная белизна слепила глаза. Ночами, от блеска в лунном свете, отнимало дыхание. Лед на реке был чист и прозрачен и, счистив с поверхности снежок, Яна наблюдала, как в глубине воды что-то мерцало и подсвечивало. Проверяла, не замерзла ли прорубь. В проруби вода бурлила от мальков – той зимой их развелось необычайно много.
Болотный дух приносил подарки. – «От рыб?» - спрашивала Яна. «Да» - кивал щупальцем дух. Ни Яна, ни кто другой не понимали за что. «Ну, пришла, ну постояла на берегу – никто же так и не вышел? Очень странно...»
Чаще дарили металлические кружочки. Разных размеров и толщины, и рисунок не повторялся. Желтенькие были тоньше. Необычен был сосуд из зеленого стекла - внутри оказалась записка на неизвестном языке. Мелкие украшения – браслеты, разной толщины цепочки, кольца. Было несколько изображений полуобнаженного мужчины с разведенными в стороны руками. Смотреть на него было неприятно. Был еще браслет – если покрутить сбоку бородавочку, то под стеклышком начинали бессмысленно бегать стальные волоски. Один бегал быстрее всех. Вот и весь смысл. Принцессу трогало то, как частило внутри металлическое сердечко. «Как от любви горячей». Яне хотелось отблагодарить за подарки. Придумала прорубь.
У Яны были удивительной красоты губы. Сочные, чуть припухлые и по детски наивно приоткрытые. С этим недостатком Принцесса ничего не могла поделать, как и с желанием Жени их целовать. Глаза чудные, вдумчивые, с длинными густыми ресницами – это от мамы. Телосложение стройное, хрупкое - на тончайшей шейке голова с почти целиком скрывшейся под объемом волос тяжелой короной. Волосы были густые - угадывалось, что вьются. Волосы были метра в два длинною точно, но спутавшиеся в одно намертво, так что измерить их не было возможности. Стричься Яне запрещалось. Да волосы и не давались попыткам – от ножниц уворачивались, делали больно.
Физически Принцесса была развита гармонично, только грудь, пожалуй, казалась непропорционально крупной, но уж этот-то недостаток легко скрывался под одеждой. Но Яна никак не ожидала, что ее грудь произведет на Женю подобный эффект! Принцесса застегнула платье, пощелкала пальцами – Женя не реагировал. «Мне говорили, что у мужчин бывают неудачи, но чтобы так...» Написала: «Не могу передать, как я огорчена. Надеюсь это временно». Сунула записку Жене в карман рубашки, поцеловала и убежала. На реке должен был тронуться лед, и Яна боялась упустить этот момент. «А Женьке тогда смогу рассказать, прошлый-то я пропустила, уснула в обсерватории и проспала сладко до обеда. Кажется, тогда пролетала комета... сейчас уже не вспомню. А комета уж точно важнее секса, поверь мне, Женечка...»
Но в целом Яна ожидала большего от этой встречи, и степень ее огорчения в записке не была поэтическим преувеличением.
Дух уже старательно ползал по льду, вслушиваясь в одно ему слышимое. Не жалея морозил щупальце – задача была сложная, для ледохода рановато - но время выбирает Капитан.
- Яна, доченька, как вовремя! Сейчас начинаем.
Мама спросила:
- «Ну, как?»
Яна только вздохнула, смахнула слезинку. Обнялась с мамой. Утешилась. Капитан подает знак к началу.
Лед крепок и болотный дух пытается его расшатать, синкопируя сложный ритмический рисунок. Неудача! Оркестр нестройно замолкает. Кто-то не выдержал и рассмеялся. Дух с желтого стал сероватым. Вторая попытка и опять неудачная. Посыпались шутки. Даже Капитан не удержался.
- А что, может, перенесем ледоход на середину лета?
Всеобщее веселье. Музыканты падают от смеха – сказалось напряжение. И только те, что оглохли от барабана, поглядели на них с недоумением. Яне стало жаль духа, как он неловко обронил палочку, после стал нагибаться, торопясь поднять, ударился о массивный пюпитр, поднырнул под него и по-стариковски зашарил по земле щупальцами. Яна бросилась помогать...
И вдруг почувствовала такой посыл благодарности, что уже ничего не могла разглядеть от слез, а только мешала бестолково. И вот когда веселье толпы достигла апогея, Яна вспомнила...
- «Дух, я хочу танцевать».
- «Что? Сейчас?! Но девочка моя...»
- «Это приказ. Ты ослушаешься Принцессу?»
Дух почувствовал характер бабушки, раньше Принцесса так твердо с ним не разговаривала.
- «Ну же? Я жду».
- «Хорошо, хорошо».
Дух запомнил ритм, и музыканты среагировали мгновенно. Смех прекратился, остались открыты немо рты, и все как были, так и застыли в издевательских позах, одна Яна свободно пританцовывает. Лед застонал и побежал трещинами, дробясь еще и еще. Теперь уже Принцесса засмеялась - от музыки, от ее сладкой власти. Капитан как мог следил глазами, радовался хорошему настроению дочери. Просил отпустить людей. Но дух снял звук тогда только, когда лед уже раздробился в мелкую крошку.
Женя очнулся, когда над деревней пронеслись первые такты музыки. Также испытывая некоторую скованность в теле, правда уменьшенную расстоянием, забрался рукой в карман, достал и развернул записку. Застонал. В памяти появились тонкие пальцы Принцессы, неторопливо расстегивающие пуговицы на платье. Платье соскользнуло. Ее открытые хрупкие плечи, неописуемой красоты грудь... И все, провал...
Голос задавал вопросы и Женя отвечал. Любит ли он Принцессу, готов ли жизнь отдать? Женя на все вопросы отвечал «да», и в беспамятстве его душили рыдания. Наконец голос отстал. Женя осмотрелся. Место было знакомое - он узнал его по старому безводному колодцу, вот только на его темном камне было меньше той зелёной плесени. Второго колодца и вообще домов не было. Подошел и удивился – ведро было влажное и в заплескавшейся на дне воде отражалось небо. Не удержался и выпил глоток – вода была необычайно вкусна, но чуть солоновата. Холодная очень. Когда опустил ведро, перед ним, улыбаясь, стояла девочка лет восьми - десяти.
- Здравствуй, Женя.
- Здравствуй. А ты кто?
Девочка рассмеялась.
- Не узнаешь, а так?
Девочка повела плечами, платье легко спустилось, и ровно засветилась матовая кожа. Обожгли смуглые соски. Грудь была развита не по возрасту. И чем-то знакомая...
- Ты не Яна. И не пытайся меня обмануть.
- Ну нет, конечно. Я ее бабушка. А это чтобы поверил.
Девочка неуловимо быстро оделась.
- Идем, покажу что. Быстро! – И потянула за руку.
Направились к лесу. Женя едва успевал за малявкой. Иногда падал и тогда его неудержимо тянули – было стыдно. Вышли на тропинку. Но ведь это же тропинка к дуплу! Спросить было невозможно – девочка стремительно втащила здорового мужика на холм и тут же сломя голову ринулась вниз. «Если упаду, она мне руку оторвет». – Все о чем только и мог подумать Женя. Заметил дерево. Оно бешено шевелило ветками и кроваво цвело. Неподвижно было только дупло – чёрное, жуткое. «Все. Конец».
- А-а-ай! – Завопила вдруг девочка и споткнулась.
Женя увидел, как дерево съежилось, спрятало ветки - остался только ствол, от дупла - щель узкая. Девочка поднялась, стряхнула пыль с коленок, поправила платье. Уже спокойно, без спешки.
- А, ладно. – Не огорчилась. – В другой раз. А с глупым духом я еще разберусь...
Женя пришел в себя и только тут услышал какофонию отравляющих звуков со стороны реки. «Эта диковинная музыка спасла мне жизнь. Спасибо дух».
Тощая собачка тут же и забыла про обещание, и даже не вспомнила, повстречав духа у болота. Вежливо поздоровалась и пробежала мимо. Дух посмотрел вслед и покачал головой – с тех пор как он увидел «дерево», ему всех было жалко. Он не смог тогда подойти, настолько бешеные и истеричные звуки исходили из дупла. Звуки адского смеха - мужского и женского. С тех пор много скитался, встречал других людей – не деревенских. Пугались и убегали. Сердца их звучали отвратно. И вообще слишком много звуков вокруг. Бездушных, зовущих к смерти. С горящими ярко в ночи глазами. Убежать от них можно было, только бросившись в сторону. Труднее оказалось найти дорогу назад. Тогда дух закрыл глаза и пошел на звук. Остановился когда гибкие, бесконечно гибче его щупальцев ветки загладили по лицу. От их гибкости дух и пожелтел. Почему дупло не тронуло – осталось загадкой. Повернуло и мягко толкнуло в спину. Дух пошел по тропинке – первый идущий в этом направлении. Пока так шел, многое передумал. Что по настоящему ценно в жизни, откуда Все? Кто решает? Испытывая благодарность, искал слова и, не зная того, складывал их в молитву. Так дух пришел к вере.
- «Да будет с тобой милость Надсущного».
Собачка обернулась и улыбнулась ласково. Всем известно, что дух спятил, а все равно приятно. И в душе, говорят, поэт.
А дух уже шел дальше и радовался каждой травинке, каждому юному лепестку...
*
Весна. Отпраздновали четырнадцатый день рождения, а Принцесса так и оставалась девственной. Женя понемногу привыкал к обнаженности Яны, но прикосновений не выдерживал. Оставался в сознании, но мужская сила уходила. Так ласкались, пока Яна не теряла сущность и, бывало, кусала Женю до крови. После совершенно ни о чем таком не помнила. Благодаря особой травке, ранки быстро заживали и не оставляли следов на коже. Также и мужские неудачи оставались где-то за гранью Жениного сознания – так странно повлиял на него визит к дуплу. Яна стеснялась заговаривать на эту тему – ей хватало долгих разговоров о любви, о будущем их семейном счастье. То как на самом деле должно происходить между мужчиной и женщиной Яна, конечно, знала и даже как-то случайно смотрела в телескоп на таинство любовного проникновения (Борис по неосторожности сбил настройку прибора). Вся разница заключалась в постепенно нарастающем встречном биении тел. Было ли в этом нечто особенное? Ну, это вряд ли, знаете.
Спорила дома:
Но не в торчащем же корне счастье! – «А в чем?» - удивлялась мама.
Яна попробовала живопись и неожиданно увлеклась. Краски послушно ложились на холст, повинуясь богатой фантазии девочки.
Загадочные фигуры шагали под дождем, провожая повозку. В повозке сидела женщина над неподвижно лежащим мальчиком. У того было иссиня белое, с обострившимися чертами лицо...
На берегу реки, такой широкой, что другого берега не было, стояла обнаженная девушка. В руке ее горел солнца шар...
В окружении толпы людей стоял голоногий мужчина с посохом в руке и указывал рукой на пещеру, черную дыру в камне. Хотелось войти...
Капитан запретил Яне показывать эту картину кому-либо, начав путанно говорить о каких-то ненужных ассоциациях, могущих возникнуть при просмотре полотна, запутался, и на этом оборвал объяснение причин.
Еще одна ему не нравилась очень. Портрет обнаженного с яблоком в руке. При поразительном внешнем сходстве в мужчине без труда угадывался Женя.
- Но это же Женька?
- Ну да, он позировал.
- Но он же взрослый мужчина!
- Он натурщик и с этой точки зрения мужское тело для художника намного интереснее женского...
Кончилось тем, что капитан попросил дочь рисовать с натуры деревья.
- По человечески мне будет легче с этим мириться...
- Хорошо, не суть важно... Папочка, ты не торопишься, не мог бы промыть кисти?
И принцесса убегала на реку. Там, на пустынном берегу, к ней приходили новые идеи и образы. Иногда пугающие, иногда тревожащие душу. Босиком брела по горячему песку, как кистью рисуя перед собой пальчиком. И сразу изображения начинали таять. Иногда Принцесса оборачивалась, и сердце ее пронзала жалость.
Уже спустя пробегала тощая собачка, задранным носом вынюхивая воздух.
Однажды в середине ночи жители проснулись от мощного толчка, выбежали обеспокоенные из домов и попадали на землю от второго. Толчки сопровождались непрерывным гулом. Строили догадки одна абсурднее другой и готовились к смерти. Но гул прекратился, толчки не возобновлялись, и до утра все разошлись по домам.
Уже поздним утром, разоспавшихся после беспокойной ночи людей, разбудили крики. Смелые и нетерпеливые отправились на разведку и, в стороне от деревни, примерно в тысяче шагов от крайнего дома, обнаружилась в земле глубокая щель. Тут же разделились, но до конца трещины так и не дошли. Зато обнаружилось место для удобного спуска, прошли немного по уступу, но испугались холодного воздуха, решили дожидаться решения Капитана...
Принцесса, Капитан, Женя и еще несколько смельчаков начали спуск. Принцесса не позволила себя отговорить. Подныривая под торчащими из стен корнями, прошли до места, где уже начался желтоватый песок. Небо превратилось в тонкую голубую щель. Дальше спускались только Капитан, Яна и Женя. С каждым шагом становилось все темнее и холоднее – изо рта с дыханием выходил пар. Когда уже отчаялись, добрались до дна. По каменистому дну ущелья тек ручей. Яна погрузила палец – вода была будто из жидкого льда. Холод пронзил до мозга костей.
- Ну, посмотрела, поднимаемся? – У Капитана было тревожно на душе.
Яна обожглась, но взяла из ручья камешек - на память об этом странном месте, сунула в карман.
Когда же все поднялись на поверхность, земля рванулась из-под ног и трещина сошлась, как и не было.
По виду в камешке не было ничего особенного, но он обжигал руки холодом, а если подуть – покрывался инеем. Воду превращал в лед. Однажды Яна бросила его на ночь в бочку с водой, и после камешек пришлось выковыривать, отняв у бочки дно. В самый жаркий день у Принцессы в комнате было прохлада и свежесть, только стоило ей приоткрыть коробочку с «ледяным» камешком внутри.
*
Женя позирует Яне в позе мыслителя.
- Нет, Женя, я не понимаю твоего образа жизни. Вот я каждый день встаю чуть свет и не потому, что надо, а потому что хочется. Я люблю работать. А ты?
Женя давно не спорит с Яной – у Принцессы стальная и в то же время необычайно гибкая логика.
- Пойми, нет знаний - нет интересов. Тебе нужно учиться.
Женя занервничал, но на провокации не поддаётся. Яна кладет кисть и начинает загибать испачканные краской пальцы.
- Вот у тебя есть несколько удачных текстов, сборник стихов, пьеса... каждый год Совет единогласно избирает тебя организатором танцев... и... и это все? И вот это – все. А посмотри, сколько картин я написала за лето. А сколько еще рассосалось на берегу! – Заметив, что Женя не стремится отвечать, Принцесса форсирует вопросом. – И сколько же?
- Чего сколько?
- Сколько картин?! Нет, он надо мной точно издевается...
Женя в испуге вскакивает и начинает пересчитывать.
- Да не здесь! На берегу! Нет, я так больше не могу работать. Ты будешь учиться?
Жене ничего не остается, как согласиться.
На следующий день Женя вовремя не явился и Яна ищет его целенаправленно. Поднявшись на смотровую вышку и закрыв глаза, пытается представить знакомую улыбку. Никакого отклика – в деревне Жени нет. В компактную подзорную трубу осматривает окрестности и, наконец, находит. Рядом с болотом, там, где уже редеет лес, у озерца с прозрачной водой, ее Женечка и не один! Рядом с ним какое-то необычайное существо, которое Яна точно никогда раньше не видела. Они о чем-то беседуют и, хотя слов и не слышно, понятно, что о чем-то презабавном. Женя то и дело хохочет, запрокидывая голову, а существо при этом радостно подпрыгивает и стремительно машет хвостом. Хвост и все тело существа покрыты сплошь темным густым волосом. Яна поражена красотой и необычн