Прощались, словно умереть,
а здесь всё кануло в бессрочье,
лишь поголовьем автосельдь
удвоилась в дворовой бочке.
И сквозняки по лицам бьют,
как встарь, помойною шрапнелью,
и утомлённый квохчет люд,
и день, от крыши до панелей
пройдя по шашечкам оконц,
где дух мимоз и сумрак донный
(мимезисом зашедших солнц
над покорителями оных),
уйдёт в оранжевый бордюр
(такую б радость – за фасады!),
в дорог изорванный кутюр,
в траву – отраду летокрадов...
Повечереет. Вдалеке
створ памяти споёт скрипуче.
Легко потреплет по щеке
ладошкою залётной тучи.
И кот в лохматом неглиже,
тщась на ступеньках примоститься,
лизнёт лениво фаберже,
подмигивая воробьицам.
---
