Воспоминание ложится на сердце нежной акварелью… Края его размыты - во времени и в пространстве… На снимке Анадырь, это понятно. А я вижу почему-то Беринговский морской порт…
На снимке - сегодня, а из пучины моей памяти выплывает вчера…
Я такая свеженькая, хорошенькая… С чуть прирумяненными морозцем щечками – прямо спеленькое яблочко… Закатилось из Киева, упало на голову редактору – ловите, кушайте на здоровье! И оно все никак не остановится - катится, катится…
- Я в шахту хочу , буду очерк писать.
- Пожалуйста.
- Мне бы в соседнее национальное село. Никогда не видела живых чукчей…
- Обязательно.
- Что, и на мыс Гека, тоже можно?
- Почему нет?
- В тундру!
- В принципе…
Глазоньки разбегаются, слюночки текут. Это все – мое! Чукотка – моя. Я ее запатентовала и буду вот сейчас прорисовывать. И сопки эти вставлю в строку, и вот это созвездие , Ковш называется… И море - такое необычное, холодное и величественное. Это вам не крымское хухры-мухры, топчаны в прокате. Это СЕВЕР. Тут даже в лагуне вода холоднющая, в июле месяце… Бултыхнешься с моторки – вечная тебе память.
А море… Оно строгое. Вот этого вот обалдуйства материковского не любит.
Я прошусь на борт первого судна навигации. Буду писать материал, смесь репортажа, очерка и корреспонденции. Нечто, что не поддается жанровой классификации . первое судно навигации это - пьяный пароход. Так его все почему-то называют. Пьяный пароход не только потому, что здорово качает его из стороны в сторону на штормовых ветрах. Пьяный пароход, потому что тут же вербует собутыльников. Грузчики нетерпеливо переминаются с ноги на ногу… Миленький ты наш, ну-ко, ну-ко… Плыви в объятья…
Водка в магазине еще не кончилась. Коньяк тоже водится. Но это не так интересно. Интересно разгружать ящики, чудом уцелевшие в шторм , и готовить бутылки к списанию. Собственно, дозволенный процент боя дает возможность всем бендюжникам выпить за здоровье здорового коллектива «Капитана Мышевского». Они прошли виртуозно, не зацепив никой беды, не разодрав тела суденышка, не пролив, не побив, не рассыпав. Впрочем, первый пароход - традиционно - это пароход на разлив. Танкер, который прет через льды, как танк. Чтобы там ни случилось, а выпивка вам, мужики, будет!
Главное для списания - это оставить не поврежденным горлышко. Все остальное – хоть всмятку. Сколько горлышок – столько и выпитых емкостей. Ха, вы думаете наши, чукотские, не умеют легосенько горлышко срезать по самые плечики? Как бы не так! Технология проста. Эмалированный тазик, над ним в пять слоев марля. Эта марля не должна пропустить в народное чрево осколков «естественного боя». Горлышко по-пиратски отбивается в сторону /оно подотчетно/, а все остальное - через фильтр в тазик и вовнутрь. Кто со стаканом, кто с чашкой, кто литровой эмиалированной кружкой… С рюмкой, понятно, никто не сунется6 мы что, маленькие что ли?
Пьяный пароход… ему море по колено.
В поселке закончилось абсолютно все. Картошка – только сухая, лук - исключительно сухой, морковь, свекла, чеснок… Мощи, а не овощи. Божечки, да как из этого всего готовить??? Как сделать котлеты без лука или хотя бы чеснока? Даже мои скромные кулинарные запросы не могут быть удовлетворены. Что же придумать из этого скудного магазинного пайка, где нет даже самого элементарного – скажем сыра? Может, на закуску - омлет, фаршированный бакалияро /сушеная соленая белуга/? Португальское блюдо. Или индейку под какаовым соусом? Мексика. Отварной цыпленок с кокосовыми орехами ? Антильские острова.
На Чукотку мне сестра прислала потрясающий печатный подарок. «Современная домашняя кухня» Л. Чолчевой и Ц. Калайджиевой. Блюда всех стран и народов. Даже с их неуемной фантазией Чолчева и Калайджиева тут ничего бы не смогли придумать. А я вот в ожидании начала навигации от души забавлялась, читая о том, как нужно готовить «суп из кокосового ореха», «лягушечьи ножки в сметане», «анчоусы в бананово-ананасном соусе». Меня вдохновляли сами названия - «тушеные говяжьи хвосты» , «свиные уши – запеченные» «блинчики с мозгами» , «язык под соусом с хреном», «говяжье сердце под соусом «маринад» Так что если вам не по сердцу омлет, фаршированный бакалияро, - то все претензии к португальцам. У нас в запасе есть еще говяжьи хвосты…
Но «Капитан Мышевский» был гружен совсем не говяжьими хвостами. Вез он разную продуктовую требуху – в очень умеренном количестве, просто чтобы мне было что вставить в свой очерк - и целый трюм бендюжной радости. Пьяный пароход – полный бакалиаяро!
Выгружался он на рейде и подойти к судну было не так-то просто. С береговых служб долго что-то выясняли и переговаривались… Я переминалась с ноги на ногу… Материал должен был выйти на первой полосе – завтра.
Наконец меня погрузили на какое-то мелкое суденышко и мы отправились на «Капитан Мышевский». Подойти вплотную к борту не удалось. Зазор между судами был с метр, не меньше. Вполне хватило бы, чтоб булькнуть в холодные воды. С борта парохода мне сбросили штром-трап, веревочную летницу. Я смело ступила на первую «ступеньку» и ахнула. Дощечки, на которые нужно наступать, были гладкие-гладкие. Нога соскальзывала.
Я прикинула температуру воды… Энтузиазма не прибавилось. Но отступать поздно. Ради меня гоняли катер. Там, «на том берегу», на «Капитане Мышевском» мне протягивали руку, ободряюще давали какие-то советы и говорили: «Не бойтесь, еще чуть-чуть, - и вы на борту».
- А я и не боюсь…
Канатная лестница раскачивается, как маятник, сейчас вот, как вмажусь лобешником в металлический борт.
- С чего мне боятся? Я что первый год замужем?
Нога соскользнула, вторая за ней, и я повисаю на одних руках… Уроки физкультуры в универе я зря, конечно, прогуливала. Это может стоить мне жизни.
- Я что похожа на трусиху?
Боюсь, что похожа. Они ничего не отвечают. Видали они таких!
И вот я на борту. Боже, я жива! Как это утешительно. Теперь я могу выслушивать все их героические байки о героическом проходе сквозь льды. Но мужики не лепят мне горбатого, они просто отвечают на мои вопросы. На заинтересованные вопросы дают честные и незаинтересованные ответы. Но меня ведь интересует именно то, что интересно обычному читателю: сколько времени они были в плавании, какие случались шторма, как крепятся грузы, что делает команда во время сильной качки, были ли нештатные ситуации и как они из них выбрались. Зоркий глаз дотошного журналиста выхватывает крепления в каюте абсолютно для всего - для графина, для чашки, для радио. Фотографии и рисунки прикнопленные к стенам, дают представление о том, что этим ребятам снится по ночам , что маячит летучим голландцем на всех их маршрутах.
Моряки наперебой бросаются мне показывать судно, угощают в буфете /от шампанского я, конечно, отказываюсь - мне ж эту смертоубийственную лестницу нужно опять одолеть. Иначе читатели так и не дождутся материала о первом судне навигации. На первой полосе будет зиять огромная дыра, а некрологи ставят обычно на последней …/
И каждый по отдельности делает мне предложение. Под предлогом того, что у них проблема с буфетчицей. Или что, дойдя с ними до Провидения, я соберу больше интересного материала. Или хотя бы просто «прокатим с ветерком». Ребята, вы такие смешные…
И уж совсем подлая шутка: «Ваш катер вас не дождался. Смотрите, его уже нет… Так что придется все-таки до Провидения». Я смотрю через борт, и сердце уходит в пятки. Там ДЕЙСТВИТЕЛЬНО КАТЕРА НЕТ. Я немею. Я спускаю бодрость духа, как проколотая шина воздух. Мне кажется, что пьяный пароход бросает на штормовых волнах. И тут я на глазах из восторженной девочки превращаюсь в вызревающее в море цунами. Я готова обрушиться на берег и все там разбросать в клочья. Я требую, чтоб меня отвели к капитану, я обещаю раздербанить всех этих береговых крыс, я клянусь, что им всем будет мало место и требую доступа к радиорубке! Пьяный пароход сотрясается от моего гнева, и даже когда мальчики признаются, что они пошутили… Даже когда я вижу тот самый катер, который меня привез, но просто с другого борта… Даже тогда качка еще долго не прекращается…
И вы думаете, я боялась за свою шкуру? Как бы не так! Меня напрягала ужасная мысль о пустом месте на первой полосе, которое ИМЕННО Я должна была покрыть красками и оттенками Айвазовского.
На летучке мой материал похвалили. Сказали, что читается легко и интересно, хотя, вроде, написан на производственную тему. Чуть-чуть покритиковали за отсебятину. И заголовок был, честно сказать, не совсем удачным.
Но это был один из первых моих чукотских материалов. Первый рейс в незнаемое. Первое судно моей личной навигации. А первое не забывается. Как и последнее.
Но до последнего мне еще далеко. Плавание в чукотских водах продолжается…