Ледянка и Глубочка (Зарисовки)

   Малые реки, путь которых лежит к Волхову, необыкновенны в своих лесных глубинах.
   Весенний день. Из сырых, распускающихся лесных ложбин еще тянет холодок, но бескрайний воздух быстро наполняется почти летним теплом…
   Узкая дорога от карьера уводит в лесную глубь. На карьере так много уток, они взлетают из-под самого берега. Здесь и обычные наши утки, и очень нарядные, белые с черным...На камне посреди отмели сидит большая белая цапля. Сейчас здесь мало людей и много птиц.
   Лес, кажется, стоит сплошным массивом до самой поймы Волхова… Он еще прозрачен и чист, полураскрывшиеся листы деревьев и кустов только-только проглянулись из почек и осторожно пробуют тепло, на лесной подстилке тоже не заметно глазу движение молодой травы.… И птицы! Нежные, разноцветные ниточки мелодичных узоров, свивающиеся в тонкую канву звуков. Это утро.
   Ярче всех цветут и выделяются разные ивы, от того у леса пушистый и праздничный вид. На лесной дороге сухо посередке, а в колеях пестрят следы енота, который совсем недавно промышлял лягушками, пригревшимися в редких лужах. Постепенно становится очень жарко.
   Наш путь лежит к реке Ледянке. На каратах она называется Лядно. Реки в этих местах текут, хоть и петляя, в целом почти параллельно друг другу. Кересть и Полисть, Ледянка и Глубочка берут свои воды из обширных болотистых мест. Много здесь и многочисленных безымянных лесных речек и ручьев. Из чащи дорога выводит на обширные, светлые холмистые поляны, обрамленные, как длинной лентой, звонким лесом. Мы вышли к Ледянке. Как светел воздух в этих полях, как чарующе раскрылись и распушились желтые сережки-цветки ив! Лес наблюдает за нами. Слева, в березняках светлы стволы, пространство и прозрачны ветки, справа видны пологие увалы, за которыми течет Ледянка. Ее путь обрамляют густые, стройные ели на берегах, как часовые, берегущие путь реки. Становится жарко совсем, как в летний полдень. Мы подходим почти к берегу.
   Земля сухая и приветливая. Шерстяная одежда Земли расцветает первыми яркими крапинками пробуждающихся растений, отдает тепло весеннего дня, в нее так приятно погрузить ладони... Точечки живого света, крошечные листья крапивы, сныти лопуха, раньше всех появляются на свет после зимы. Прогретые солнцем пригорки похожи на шапки. Их много по берегу. С таких шапок весело наблюдать за весенними царевнами-лягушками. Кто знает, откуда в русской сказке образ лягушки? Ведут они себя весной, как самые настоящие царевны, резвятся и наслаждаются в воде.
   Сидя на крутом бережку Ледянки, мы видели забавы лягушек - одна медленно выплывала из-под тины у затона, чуть вверх по течению, а потом, распластавшись, тихо скользила вместе с водой, пока ее не сносило обратно к ее приятной тине. Другая лягушка очень быстро плыла вниз по течению, разгонялась, а потом ее несло с огромной скоростью, распластанную по воде, ей особенно нравилась быстрина. Здесь же была и третья, задумчивая и неторопливая лягушка, которая, доплыв по течению до подводного бревна, просто-напросто приземлилась на нем и нежилась в лучах солнышка уже под водой…
Так тепло. Блики солнышка острыми перышками качаются в затоне. От старого дерева тонкий аромат сухой древесины.
   Дальнейший путь еще долог, он лежит лесными полянами, по краю которых пробирается Ледянка. Этой весной в реке мало воды, она похожа больше на лесной ручей.
Собственно, мы сначала и напутали, решив, что это ручей, впадающий в Ледянку. Но как-то быстро ручей превратился в речку, с высокими задумчивыми берегами.
   У одного затона обнаружился- таки бобриный народец. Бобры выбрали место для плотины в глухом кустарнике. В этом месте Ледянка вырывается из-под власти высокого берега и выплескивается в болотистую небольшую низинку. Бобры точно подловили удобное место для своих сооружений, перекрыв речку двумя каскадами плотин, так что под высоким берегом образовался глубокий затон, затопивший островок с кустарником. Ниже по течению от плотины, где речка устремлялась быстриной, народец устроил столовую в зарослях ольхи, вербы и молодых побегов осины. Почему-то у бобриных мест можно находиться очень долго. Там, где плотину размыли веселые вешние воды, и ее еще не успели починить, появляются водопадики. Тугая волна, вся в гребешках пены, закручивает быстрину. Звук бурлящей воды увлекает, уносит, растворяет душу, и она как будто там, в этих вечно изменчивых потоках.
   Эй, речка! Бормотание твоей водицы, сказ о твоих местах. Все хорошеет, все молодо, еще юно, все оживает на глазах… В ароматах земли тонут неяркие, но такие свежие краски, как будто растворенные чистейшей водой.
   Так, уже по жаре, доходим мы до слияния Ледянки и Глубочки. Сливаясь в одну реку, они
несут свои воды к Волхову. Места слияния рек всегда немного необычны. Соединяются воды, пути, совершенно разные направления… Бывают в таких местах покой и наполненность, какая-то особая умиротворенность… Вот это и ощутили мы, впитали сполна, добравшись до слияния двух речек. Как будто, река взяла нас в свои ладони. Здесь мы снова наблюдали лягушек, только было их гораздо больше, на всей глади заводи торчали из воды крошечные головки-лягушки наслаждались теплом и солнцем.
    Обратный путь по то же дороге, но как все изменилось, все умеет меняться, и то, что видишь на обратном пути, уже отчасти другое, изменившееся или открывшееся с другой стороны. В пространствах полян много удивительных, старых, взлохмаченных деревьев на опушках. Они видятся издалека, создавая настрой местности вокруг себя, но когда подходишь к ним, почтение и уважение заполняют душу, как будто подходишь, очень близко, к странным и одновременно таким знакомым существам! И пока почтенное дерево говорит с тобой, что–то мягкое в душе соединяется с его напряжением, с тем невероятным и таким разным миром больших ветвей, старых дупел, обломанных и повисших сучьев его мощного древесного тела. А потом дерево отпускает тебя, и как будто замолкает, и ты пытаешься долго разгадать эту загадку общения с ним…
Шли утром, и как будто не было еще цветов, только - только где-то белым чуть присыпало на зеленых пригорках, то распускалась робко белая ветреница. А к вечеру, как пригрело совсем, будто кто взял и высыпал горсти разноцветных искорок - забелело от ветреницы, зажелтело от мать-и-мачехи, сине –филолетовым загорелись глазки почти взрослой медуницы... Кажется, и зеленой травы стало больше, звонче запели птицы… Почему так к вечеру? От того ли, что Земля и Лес пропитались за долгий день живым теплом...