ПРЕСТОЛЬНЫЙ ПРАЗДНИК
Илья… Престольный праздник всех моих предков и всего с. Цымбалы. Заранее всех извещали-приглашали, передавали кем-то… А до кого приглашение не дошло, тот все равно, волнуясь и предвещая радость небывалую, наряжался, брал гостинцы и шел.
Причем «шёл» - это, как бы ничего и не сказано; а вот именно Ш---Ё----Л!!! Торжественно и с прекрасным настроем-ожиданием.
Полно народу в саду за длинными столами. Бабушкины совершенно непревзойденные пирожки с разными начинками, холодец, тоже один в мире: чистый и прозрачный как стекло. Под желе красивыми кусочками-шматками мясо трех сортов. Специально вскормленный к Илье петух для холодного. Это у нас так принято: в русском языке называемое холодцом величают холодным. Холодец тоже в нашем кулинарном разнообразии присутствует, но по-русски это называется окрошкой, опять же именно той окрошкой, что на домашнем квасе. На сыворотке же – окрошка.
Но разносолы, даже необыкновенно вкусные произведения из всего, что можно употребить в пищу, моей бабулечкой, для гостей очень важны, но не в них «соль»!
Обстановка, которую всегда ощущал каждый возле моей бабушки, а особенно, вместе с бабушкой и дедушкой, с умными беседами, весельем наилегчайшим и песнями, песнями, песнями… Вот чего ожидали весь год от Ильи до Ильи, вот ради чего ехали издалека и шли со всей округи: дедушкин род необыкновенно музыкален, все поют необыкновенно хорошо!!! Бабушкины тоже поют, особенно ее младшая сестра с дивным редким тембром голоса, но «тихонько».
Перед нашим престольным праздником мои гостили у бабушкиной старшей сестры в соседнем селе.
Прощаясь, дедушка, будучи наподпитии, каждому говорил персонально, пожимая руку, обычно обе руки одновременно:
- До мэнэ ж - на Ллю!
- Нальешь?! – с неизменной доброй улыбкой уточнял получивший приглашение.
- Наллю. – твердо обещал дедушка.
Так, смеясь, легко и тепло из года в год расставались, радуясь особенно тому, что теперь - ненадолго. Илья уже скоро.
Во многие дворы на празднование святого Ильи, 2 августа, к обеду вливались нарядные шумные ручейки. А через несколько часов вся Цымбаловка перекликалась дружным песнопением! И каждая компания, то подпевая, то перепевая другой хор, как бы переговаривалась. О! Бакумы запели… О, Магалеи… Так соседи узнавали все голоса. гости. Спорили, угадывая, уточняли. Зато когда начинали петь у нас!..
Теперь уже все село, состоящее всего из двух улиц, на семь километров растянувшихся вдоль двух берегов когда-то реки, потом речки, а теперь череды ставков, вторило нашим, ибо нам равных в этом перепеве не было!
Когда мне было десять лет, меня специально взяли на свадьбу к дедушкиному внучатому племяннику.
Много я потом повидала компаний, и поющих, и не очень. И везде свои традиции.
В селе же моих предков это за многие века выстроилось в традицию особенную.
Здесь следует сделать отступление. Мы часто переезжали по стране на новые места папиной службы. Мама, начиная работать в очередном педколлективе, сразу слышала вопрос о том, поет ли она, поскольку во всех рабочих коллективах в советские времена была была художественная самодеятельность. Всякий раз она отвечала: «Пою», потому как певунья она талантливая чрезвычайно!
В с. Красноярово Амурской области население изначально было из числа раскулаченных в Украине, сосланных как враги народа. Мы туда приехали в 1964 году. Речь нас встретила украинская. И на ее утвердительный ответ, узнав тут же откуда она родом, никаких вопросов и не последовало. Поет. Что не понятно…
В других же коллективах непременно уточняли:
- А каким голосом?
- Я же говорю: пою. Каких у вас голосов не хватает? Тем и буду петь. Мне-то какая разница, если я пою?
В наших Цымбалах пели так. За длинными столами тесненько так сидят рядком от тридцати до ста пятидесяти человек. Общий застольный шум. Встает один или одна. Все мигом замирают в ожидании. Эту полуминуту можно, более того, необходимо описывать тремя большими абзацами!!!
Все напрягаются, одновременно откладывая вилки, ложки, рюмки, проглатывая то, что у них было во рту. Распрямили плечи! Вдох!! От каждого пошел во все стороны свет, чистый и торжественно наполненный ожиданием чуда!!!
Стоящий начинает вести партию. Все остальные, сидящие за столом, вторят. Солист запел первым голосом, хор – вторым. Ведущий – вторым, отвечающие ему – первым.
Солиста сменяет следующий мощный певец. Все повторяется. И повторяется-то - самым неповторимым чудом! Солисты сменяются один за другим, встают и по второму разу. Самых стеснительных просят… Со всех концов стола – к моему дедушке:
- Даныло Петровыч… Заспивайте. Да уважте ж громаду.
– Просимо, Петрович…
– - Просымо…
Всегда недоумевала: мой дедуля, смолоду – красавец признанный, играл самоучкой на всех музыкальных инструментах, что попадали в его руки. А в пении ему просто равных не было. Без него ни одна вечеринка не обходилась. А каков модник был, особенно когда женился на моей бабулечке, которая потом всю жизнь искусно обшивала всю округу. Всегда ухожен, одет с иголочки, наглажен… И при всем этом – скромность и застенчивость необыкновенные.
- То я вже сидячи…
Запел... Подхватили! Полилось!!!
Пауза самая короткая... И вновь запел…
Вся дедушкина родня была музыкальна необыкновенно. За его сестрой Домной (имя такое про крещении дали) несколько раз приезжали из столичного театра, тогда столицей был Харьков. Но мать строга была. А певичкой быть не престало приличной девушке, как тогда считалось.
Если дедушкину племянницу кто увидел идущей к нам на минутку по делу, то уже от одного двора к следующим разлеталось:
- Дуня Андрийова до дядька пишла… То ж заспивають!
Дедушкин брат Андрей был - всеми любимый балалаечник.
И полу-высохшая речка, украшенная еще не так давно мельницами, которая при мне уже превратилась в череду ставков, как серебряное полотно, отражала на всю округу стройное мощное пение, удивляя всех тем, что человеческие голоса могут звенеть такой красотой и гармонией!!!
…Опустело село Цымбалы, как и многие другие села. Уже не идут шумные нарядные гости на праздник Ильи. Не перекликаются песнями соседи. А память, светлая и чистая, все хранит.