СОЛОВЬИНОЕ ПЕНИЕ
В половине шестого утра открыла окно (стеклопакетами закрылись от всех внешних звуков), чтобы послушать соловьев (вспомнился И.С.Тургенев «О соловьях»?!)...
О, удар по моему предвкушению чистой дуэтной песни, ради которой сбежала от только что заснувшего моего соловья, с коим ведем мы совиный образ жизни!!!
Соловьи, только что спросонья… Как наши политики: он монотонно пилит одну ноту, долго. Она негромко - в несколько колен, но жизни в этом звуке нет… Так, лишь бы не молчать… Снова он, так же монотонно, ту же одну прерывистую мелодию из одного и того же звука, в одной же интонации. Она – как на магнитофон записанную речь включила.
О, соловьи, соловьи!.. Это что же от вас родится?.. С досадой, закрыла окно, легла спать.
Теперь я поняла философов и служителей церкви, страстно возражающих ученым-генетикам против пробирочного зачатия! Формально обе клетки присутствуют, но содружества душ нет, нет соития, один только наличествующий акт.
Через полчаса (когда я все-таки заставила себя встать и записать свое тягостное впечатление, пока не забылось оно), услышала уже другое пение.
То подключился третий соловей. И те первые вдруг оживились, один ревниво борется, а другая легкомысленно «крутит» голосовым хвостом. То есть, только порок и жажда блуда заставили их встрепенуться. Но запели, и то уж хорошо, хотя бы услышали друг друга, и захотели быть услышанными…
Вот, и вновь выползает извечный вопрос: что такое «хорошо», и что есть «добро».
Вспомнилось вдруг: вчера по телевизору на ретро-канале посмотрела старую постановку, с Юрским, «Маленьких трагедий». Рифмонулось:
А Моцарта не убивал Сальери!
Его с пороком повязал злодей,
Тем самым, затворяя плотно двери
В любовь и поклонение людей.
Зачем, скажите, русский гений
За лживою толпой то повторил?!
Он жаждал славы? Так Евгений
Толпе в угоду Ленского сразил.
С тех пор вопросом мучается люд:
Так совместимы, иль не совместимы
Злодейство с гением? Ответ (салют!):
Пороку своему так льстим мы…
«Ужасный век»-??? «Ужасные сердца»- ??? Ах да, Пушкин, ах, да счастливчик! Не дожил ты, великий, до поистине ужасных времен…
Ну, да уже и то хорошо, что я всю свою жизнь пребываю в своем пространстве и времени и наблюдаю бытовую действительность, словно она за решеткой зоопарка, и люди мне для близкого сообщения встречаются живые и нормальные, а те – как-то сами оказываются на другой площадке спектакля-жизни.
Так вот, все само удачно распределилось! Никто не толкается, по своим шесткам уютненько и живут, как кому ближе (или дальше) относительно Того, кто выше.