Из романа ОДНА — ЭТО ТОЛПА НАРОДА или
ЖЕНЩИНА — ЭТО МНОГО ЛЮДЕЙ
(РОМАН В ОТРЫВКАХ)
ИКОНА
Наконец-то поняла: икона «Нечаянная радость» мне явлена так дивно по многим причинам:
1. Радость – мой спасительный и указующий путь.
2. Молящийся перед иконой человек символизирует постоянство, верность и преданность Всевышнему! Вот чем я хочу проникнуться, и как мало в этом продвигаюсь. Это мне – постоянное напоминание и пример!
МОЛИТВА
Сын, прости,
что родила тебя на муки.
Твой мешок несчастий
оказался тяжким и тугим.
Просто жизнь –
не столь заманчивая штука,
Чтоб её
навязывать другим...
***
Снова выдохнул зависти стон
Искривившийся чуждый рот…
Колокольный раздайся звон -
Разбуди, пробуди народ!
Солью слез закипает душа
От чужого: «Везет же тебе…»
«Благодарствуй легко, душа!» -
Я беззвучно кричу судьбе.
И молитвы единым лучом
Из меня устремляются вверх.
Благодарному - все нипочем.
Буду цельной – встречу успех.
Кто завистлив – подобен кувшину,
Что, покрывшись седой паутиной,
Стал убежищем злобному джину,
Погрузившись в болотную тину.
***
Словно в омут — в Новый год
Ничего загадывать отныне
Я не стану. Все равно идет
Все, как надо.
Лишь бы — не уныло.
***
Мне нет покоя, нет прощенья.
Тащу проклятье рода из всех сил.
И не скулю, как бедный щен я.
Бог не наказывает — учит
Того, кого Он возлюбил.
Так хулиган котенка мучит.
Уж лучше б он меня убил...
Но нет. Мне умереть — не время.
Далек расплавы сладкий час.
Тащу дотошно кармы бремя.
Бог учит — потому, не спас...
Из дневника от 16.03.2013г.
Всегда, молясь, ничего не прошу — Бог лучше меня знает, что и когда мне нужно, а только благодарю: за то, что хранят меня, мою семью... Особо благодарю за то, что меня укрепляют в моих испытаниях и не оставляют …
Вчера в Преображенском соборе как-то особенно прочувствовала, читая давно мне знакомую молитву Оптинских старцев, висящую под иконой с их изображением!
И вот сегодня на «блошином» рынке купила изданный в 1988 году набор «Анна Ахматова» из 18-ти открыток ( у меня есть похожий набор — «Борис Пастернак»).
На одной из них стихотворение А. Ахматовой:
МОЛИТВА
Дай мне горькие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка, и друга,
И таинственный песенный дар —
Так молюсь за Твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.
Анна Ахматова, совершенно неосторожно, написала это еще в 1915 году, то есть в свои 25-26 лет, запрограммировав всю свою последующую жизнь на перечисленное в первых трех строчках: все годы очень тяжело болела, не имела собственного крова, ссылки и репрессии отнимали сына и мужей...
Вот потому и предупреждают: в случае несчастий и болезней своих близких никогда не говорить, в отчаянии: «Пусть лучше мне...» . В итоге такой молитвы себе получишь, но другому тем самым не поможешь. То есть, на себя не перетащишь — это не стул чужой пересесть...
ТЯЖКИЙ ТРУД
Молодой монах сказал:
– Мы молимся и днем и ночью. Молитва — это тяжкий труд.
– Я - математик. После окончания университета мне предложили лучшее распределение, и со мной взяли моего мужа, мы вместе учились. И я в действительно элитном конструкторском бюро (не в нынешнем употреблении этого слова; элита — это ум, интеллект, благородность, интеллигентность, а не принадлежность к партии и не кошелек) была системным программистом (звучит красиво и желающих на это место — масса), но я — аналитик, а это рутина, плюс жуткий холод в машинном зале и страшный гул, от головной боли страдала неимоверно. Это все убивало меня. И это был тяжкий труд. Я с упоением решала задачи по баллистике своего мужа — действительно, творчество: сложные задачи, всякий раз что-то новое.
Заболел сын, я перешла по второй специальности, школьным учителем, почти на 15 лет. Кстати один период года три школа зимой не отапливалась, дети сидели в пальто. В школе, двусменной тогда, было около двух с половиной тысяч учеников, вечно бегущих, шумящих, в классах до 43 человек, потом — до 37. Ответственность колоссальная! Но это меня нисколько не угнетало... Я с упоением отдавалась своему делу. Опять же, это не было для меня тяжким трудом.
И, если бы я не молилась день и ночь, не читала акафисты, на которые меня благословил светлейший из встретившихся мне священников, моего сына не было бы в живых давным давно. Спит он урывками вообще с самого рождения, то есть почти 35 лет я без нормального сна. Молюсь... И это — никак не тяжкий труд.
И вот только от вас, монаха, узнаю, что молитва — тяжкий труд... Может Вы, простите, не тем занимаетесь? Не может быть трудом, да еще и тяжким, общение с тем, кого любишь, кто есть Отец, Свет и Радость и Благословение.