Кипит кулешом старинный город,
Дома дырявят тонкое небо,
Деревья сохнут, не видя, птицы.
А птицы что… живут на помойках,
И это уже не так корёжит,
Как-то, что будет кофе дороже…
Да, будет…
Бабы теперь не павы,
Как крейсер стойки и броневиты.
Надули губы, словно палубы,
Глаза таращат ненасытные.
Избавьте же от ресниц- расчёсок
От взглядов сытых, от макияжа…
Загримируйте себя до пяток,
А тело выдаст нутром не чистым:
Душа прокисла. За километры
Я слышу нервный и рвотный запах.
Устала…
Веки тушите время.
Здесь ходят люди? Пусты надежды -
Во взглядах муть - порожденье гнили.
Ну, где же взять пусть один, как мамин,
Смотрящий прямо, смотрящий в душу.
И тыща-тыща моих звинений…
Я рождена вот, такою мукой…
Такою дурой непроходимой:
Не принимает душа обёрток.
Ей подавай чистоту иную.
Ага, вон, Нестеров видел то же –
На глубине не горчица бродит
На глубине родники со звоном.
Куда исчезли глаза – молитвы
Глаза остуды, отдохновенья,
Глаза как кромка небесной бритвы,
Глаза безумного вдохновенья?
Я натыкаюсь опять на плесень,
И на презренье шакальих взоров.
Но, боже мой, неужели точно,
И нет малейших на свет зазоров?
.
