Говорят: "Прочти".
А ты был нетерпим, к черту слал все чуть-чуть да почти,
коли стал завершенным, скругленным, как лента кольца,
то не срезал бы кожи недошлифованным уголком.
Оттого все наскальные надписи дорисовывал угольком,
только пальцы нечаянно все же стесались о выступ стены, надтреснутый скол.
Вот испишешься до конца,
и тогда уже ной, что бездомен и гол.
А пока ты чертишь, вскрывая девственность у листа,
бойся: вот входит та, что неказисто проста,
ставит подле бидон молока и деловито тебя отправляет спать.
- Нет мне дела до хлеба или что ты там принесла,
я не ищу ни покоя, ни сна,
если ты не желаешь зла,
то убирайся! Таким, как ты, нет числа,
ни одна живая душа здесь тебя не звала.
- Вижу кровь на твоей руке.
И напрасно кривишься, чай не змеи шипят в волосах.
Посмотри, ты уже будто сам плывешь в моем молоке,
не зови меня "Смерть", я совсем за другим пришла,
видишь, простоволосая и налегке...
Говорит, а меж тем ты в руках ее, как манекен.
- Ничего, - убаюкивает. Ты оппонируешь: Нет! -
головой на коленях ее, и как сладко пахнет у этих колен.
- Ты дописал, - шепчет она, и стена с письменами уже расплылась вдалеке.