Вторые сутки отбивались русские полки, стремясь к Донцу.
И даже по ночам бой не стихал, в пылу зарниц...,
Но половцы не шли на рукопашную, - дань хану-хитрецу,
Пуская стрелы в русских с бесконечных верениц...
Весь чёрный от бессонницы и пыли Игорь объезжал полки.
Хотелось пить, но воду негде было больше брать,
И раненых всё больше становилось, с ними быстро не пойти,
А к Кончаку всё чаще "свежих" стало прибывать...
Казалось князю, что вся степь собрАлась здесь, не дать ему уйти,
Отрезала пути домой, и путь домой закрыт...
К концу второго дня копьё настигло князя, весь рукав в крови,
Не мог держать он больше меч..., досада, впору выть...
- Конец!.. Дружина тоже это понимала, воины прощались
Друг с другом и менялись все нательными крестами...
Ведь перед смертью все равны, боярин и холоп, все обнимались,
И знали: - Впереди лишь смерть, но горевать не стали...
- Вот и возмездие за все мои грехи..., – в тоске подумал князь, -
Всегда зло наказуемо бывало..., испокон...
Сколь много крОви прОлил на Руси!.., еще, к тому же, и смеясь!..
Сколько убийств на душу взял, пожёг святых икон!..
Перед глазами князя встал тот день, когда он брал Переяславль.
Весь город погибал в огне, метались женщины...,
И все мужчины были перебиты, все до одного... Печаль
Заполнила всё сердце, - жизнь вся обесцвечена...
И совершил всё это – я!.. И вот пришло возмездие за всё!..
Но, Господи, Ты мой!.. Не отвергай же до конца!..
Войска, всю ночь вступая в бой, под утро, озарённые зарёй,
Устало вышли к Каяле, как чудо от Творца...
Князь Игорь, жестом подозвав меньшого брата Всеволода,
Велел поставить его полк заслоном у реки...,
Видать вверху прошли дожди, и в речке высока была вода:
- "Напиться людям дай и стой, - от переправы отвлеки"...
Князь Всеволод кивнул и дал команду поле оградить щитами.
Плечом к плечу куряне стали, войско оградив.
Измученные люди кинулись к реке, пить воду жадно стали,
Но тут из-за угора враг пошёл, разъезд разбив...
Летела вражеская конница лавиной... Впереди неё
В зелёном всадник в медном шлеме, но без бармицы...
Он первым врезался в ряды клобуков, на пути рубая всё,
Клобуки смялись и бежали, бросив палицы...
- "Коня"! – воскликнул Игорь и, вскочив в седло, помчал наперерез.
Сняв шлем, он думал, что его узнают седоки
И устыдятся бегства..., поздно увидав, что там, где редкий лес,
Возник отряд, идя ему на перехват..., и не уйти...
- Засада!.., – понял князь, – Неужто плен? Святой Георгий – помоги!..
Остановив коня, левой рукой он вынул нож,
Но прежде, чем полосонуть себе по горлу, был в плену петли,
Арканом сдёрнут из седла, - арканщик был хорош...
Подъехавший седок забрал у князя нож, сказав: - "Вставай-ка, князь".
Князь поднял голову, узнав по голосу, - хан Гзак...
- "Ты пленник мой" - сказал устало хан, без гордости и не смеясь...
Поднявшись нА ноги, князь сразу посмотрел назад...
У речки Каялы лишь горстка русских ратников, спина к спине,
Всё продолжала отбиваться от своих врагов,
Но падали всё чаще... Всюду были горы мертвых русских тел,
И реками текла в степи под ярким солнцем кровь...
Над грудой мёртвых тел еще подсвечивал на солнце брата шлем...
Князь Всеволод всё бился..., только вот, в последний раз
У речки вспыхнул его меч и больше не поднялся... – Слава всем!..
Теперь лишь гусляры ведут об этой грустной битве сказ...
***
Сквозь годы вижу князя Игоря, как он стоит, глядя на степь,
С побитой русской ратью..., с думой – недостоин...
И хана Гзака, рядом с ним, что отвернулся, чтобы не смотреть,
Как плачет князь, великий русский воин...