Знобило хана... Холодно в шатре. Кончак закутался в халат.
Болели старые рубцы и в подреберье ныло...
Табиб, бухарский лекарь, говорил ему, что сам-де виноват,
- Печёнка нездорова, мол, ешь то, где меньше жира.
- Козёл длиннобородый! – Много он в печёнках разбирается!
Виною не баранина, а прожитые годы...
С годами и ушла былая сила, - всё всегда кончается...,
А с этим не поборешься, не вечно от природы...
Великий хан всю жизнь свою, сколь помнил он, провёл в набегах,
И конь его пил воду из Дуная и Оки,
Из Яика, из Волги, из Кубани, Дона... На доспехах
Немало вмятин и зарубок от чужой руки...
Хан грабил византийцев, угров и булгар, ради наживы,
Но настоящий враг был – русские, вся Русь...
Ту ненависть вскормил его отец, и хан стал одержимым,
Отцом был хан Артык. Я отомщу, решил Кончак, – клянусь!..
Владимир Мономах пожёг тогда кипчакские становья,
Заставив хана отойти с ордою за Дербент,
Но после смерти князя, хан вернулся в эти степи снова,
А русские войска, без князя, были уж не те...
Тогда-то молодой Кончак и стал мстить за позор отцовский.
Его отряды налетали на селенья русских...
На месте оставляя трупы, дымный смрад и головёшки,
И радость мести прыгала в его глазёнках узких...
И после много лет пугали матери детишек Кончаком,
Но русские князья, не в силах отстоять удел,
Искали его дружбы, шля гонцов с дарами, передать поклон,
И хан охотно помогал им, в этом преуспел...
Ну отчего же не помочь князьям, тому, или иному,
Пожечь их собственные нивы, сёла, города?..
Но нынче стало всё не так, всё стало, как-то, по-другому,
Князь Святослав всему виною, а ещё – года...
Всё больше мурз сидят у князя Святослава в Киеве.
Предпочитают пьянствовать и жиром заплывать...,
А хитрый Святослав и не скупится на вино, все видели,
Но сам не пьёт, а обучает строю, бою, рать...
Даже любимый сын, побыв в гостях у Святослава две луны,
Сменил, пёс, имя деда, данное ему отцом,
И Юрием велел себя отныне величать, - лихие дни!..
Но разберусь еще я с сыном, этим сосунцом!..
А кто в том виноват?.., - подумал хан, - да ты один и виноват!..
Хотел князей перехитрить, прикинувшись? – Горазд!..
Но обманулся сам..., и видно нет совсем уже пути назад...
Так хоть теперь не лги себе..., да старость и не даст...
Хоть ты еще сидишь в седле, твои подпруги еле держатся,
И скоро грохнешься ты, хан, о землю головой...
Род кипчаков идёт к закату, вся твоя родня развеется,
Как капля молока в реке..., - в Руси..., огромной, столбовой...
Взгляни на братьев по кровИ, - на торков, берендеев посмотри...
- Всё с ними это, о чём думаешь, произошло...
"Свои поганые" - их русские зовут!.. Прикинь!..- Уже свои!..
Не лучше ли, смерь во степи, раз уж на то пошло?..
Тут мысли сбились... Конский топот, окрик стражи, где стоял шатёр.
- "Мурза Гилбук с вестями"! – крикнул хану часовой...
- "Впусти"... Мурза на животе заполз в шатёр, упал лицом в ковёр:
- "О, хан! – Снеси мне голову своею же рукой"!..
- "Встань"!.. – рявкнул хан, – "Ну, быстро, говори"!.. Лицо мурзы в крови...
- "Разбито войско, хан"!.. – "Где Игорь"?.. – "Повернул к Донцу"...
- "У князя пеших очень много"?.. – "Сотен двадцать, может двадцать три"...
- Хан помолчал... – "Ступай"... – скользнув усмешкой по лицу...
Опять, один оставшись, хан прикрыл глаза... Князь Игорь, – думал он...
Честолюбивый самый князь..., из всех батыров их...
Он гонится за славой, как охотник за лисицей..., тем смешон...,
Догадывается ли он, что старый лис и сам его настиг?..
Хан представлял, как кипчаки отрезали уже к Донцу пути.
Вокруг лишь степь, там нет воды, и кони упадут...
И пеших станет больше... Игорю далёко пешим не уйти,
Он примет бой в степи, и все там вои смерть найдут...
Все русы могут умирать в бою, не дрогнут и не побегут...,
Но Игоря и знатных нужно брать только живьём...
Два сына хана, Бякуб и Тудор в плену у Святослава..., ждут
Что выкупит их хан, но можно будет обменять... Ну что же, - подождём...