Этой женщине вновь выпадает дорога,
дом казённый, страдания, белый халат.
А распятый язык завещает: на камни
разбивать не завещанный ей Вавилон,
где подрядчик-мессия - всегда шарлатан.
Отмеряет две тысячи лет этот камень.
За февральское небо он продал бы душу,
да погиб в январе. Мертвым нечем платить.
Все котлы - в переплавку - корявая память -
чуть мерцает вдали огоньком сигаретки.
Февраль - это тоже про плакать...