dans les réponses des feuilles,
son mufle au-dessus du seuil
d’la porte ouverte plaçant,
avec simplicité inattendue du vol
une seule question affole:
enfin, pourquoi tout ça?
Ordures dociles des jours
passés, abandonnés –
sans arriver vraiment
à «vivre tous ses jours»
(rentrer à la maison exactement
pour
mettre sur la table - le carnet).
Et le-voilà, taché
de quelque chose de sombre –
une sorte de cahier – sali et déchiré,
Personne – à y toucher,
Cette fondrière profonde,
N’importe qui recule
ému, effarouché.
Mais il n’y a rien dedans:
ni grave, ni important, ni
drôle, ni amusant pour qui que ce soit.
Tant pis !Mais je t’en prie:
ne l’ouvre pas, ne l’ouvre...
ça m’fait toujours du mal,
ça vit encore en moi.
оригинал:
Неочевидный, спрятанный в ответах
листвы, всей мордой лезущей в раствор
дверной, вопрос – простой, как воровство:
зачем все это?
Смиренный мусор позабытых дней,
«прожить все дни…» – уже не удалось же
(придешь домой – дневник на стол положишь
ко Мне!).
Вот тоненькая рваная тетрадь,
залитая какой-то темной дрянью.
Любой другой, дотронувшись, отпрянет,
не станет брать…
Там ничего такого, ничего,
что важно для других или прикольно.
Не открывай – мне снова будет больно
живой.
(Нядя Делаланд)