дядя фёдор, маленький принц ли, мук.
во мне, как в засаде, на уровне неостывших крыш
со вчера размещается потомок сполдингов – дуг.
просыпайся, мой чуткий мальчик!
без тебя я, точно без ног, без рук. гринтауном через миг будет начат
новый околосолнечный круг – станем заправским ему дирижёром,
волшебником с выручалочкой, по часам запустим трамвайчик скорый
да такой оранжевый, как мало что, например, как предстоящее нам лето
в веренице открытий и теннисных туфлях! мы развернём его, как мятную конфету,
и подадим ко блюду бабушкиной кухни, затем вдохнём всю дикость винограда,
всю зеленость состриженных лужаек, замрём в пыли перед бизоньим стадом…
вот тут прозреем: с летом ускользает множесть прекрасных вещей,
друзей, больших людей и мелких чуд – всех, как цикад в траве, и не счесть.
хочешь, на три-четыре с тобой закричу во весь страх, торчащий из горла
остриём вверх, во всё увиденное счастье, во слёзы все и все восторги?
я могу, я сведуща в этой части.
верно – тандемом мы зорче, всесильней,
мы себе сами теперь зелёные машины
и миссис лумис. кстати, лимонное с ванилью
будешь? иль наперегонки к дедовым винам
из самых жёлтых, тёплых одуванчиков?
разольём их по бутылкам с наклейками:
«всё, что в июле» или «что не обманчиво», –
понятно, мы каждой такой душегрейке
назначим своё характерное имя!
вот тогда мы, мой дуг глазастый, уснём
мертвецки усталыми, но совершенно живыми.
чтобы проснуться ещё большим живьём.