поэты трубят не «про это»,
и даже, увы, не про Бога:
поэт — про исконность подлога...
про мерные спазмы гортани;
про раны разверстые ртами;
про гул семантической гущи;
про гонор отвратно бредущий —
плывущий в словящем рассоле
в глубины безвекторной воли,
к бездонно камлающей точке,
вращающей все оболочки...
поэт говорит об истошном —
избитом, истасканном, ложном,
в котором рефлексия гноем
пытается выесть «иное»:
изжарить шаблонные узы
на фоне тщеславных иллюзий,
прогрызть трафаретность эрзацев
до истово чистых пульсаций...
взирая скептически в небо,
поэт погружается в небыль,
надеясь в аморфной геенне
нащупать сквозные ступени,
ведущие в первооснову —
к бредовому новому слову...
Скроив из строфической скани
спесивое личное знамя,
кружи креативный делирий*,
круша меркантильные лиры...
за искренно сброшенной маской
цветут своенравные сказки.
*Делирий — психическое расстройство, бред, умопомешательство.
