Темнота колон укрыта черным бархатом покоя,
Плачут восковые свечи в канделябрах на столе.
Нега, счастье и блаженство, словно в омут с головою,
Упоение и роскошь, наслаждение во мгле.
Запах розы и лаванды, аромат духов и воска.
Это сладкое томленье, затаенное в груди,
Это все невероятно, вместе с тем – легко и просто.
Как вдавить курок с улыбкой, не смотря, что впереди.
Перехвачены портьеры алой лентою у края,
Из окна стекает белым безразличная луна.
Звезды падают в ладони, разгораясь и играя,
Как же сладостно безмолвье! Как прекрасна тишина!
Я сейчас в туманной зале, полной света и мерцанья,
Я вдали от глупой жизни, и от всех земных сует.
Эта ночь, как будто сказка. Это будет нашей тайной.
Нега, роскошь, наслажденье... Бесконечный красный цвет.
Как же странно очутиться в этот вечер в этой зале.
Столь счастливым, как сегодня, не был я уже давно.
Черно-красные палитры в переполненном бокале.
Я смочил сухие губы о кровавое вино.
Мы вдвоем. На целом свете. В этом мире черно-красном.
Для вознесшихся и падших. Для таких, как Вы и я.
Вы сегодня так желанны. Вы сегодня так прекрасны.
Между сном, и между явью размываются края.
Я курю неспешно трубку. Все затянуто туманом.
Все укутано холодной, беспросветной пеленой.
Может быть, все просто шутка, может, все было обманом,
Но одно я знаю точно, в этот вечер Вы со мной.
Черно-красные палитры. Черно-белые картины.
Серебристый свет вольется из раскрытого окна.
Вы сегодня так прекрасны. Соблазнительны, невинны.
Если это – только сказка, пусть не кончится она.
Все усыпано мельчайшей серебристой легкой пылью.
Мне от этого на сердце так томительно легко!
Если это только сказка, пусть сейчас же станет былью.
Мы парим над этим миром, невозбранно высоко.
Может быть, то лунный отсвет, из окна упал, сияя,
Может быть, это уловки удивительных картин?
Может быть, нам показалось, что ответишь, дорогая?
Лунный свет, холодный иней, ну а может, кокаин?
Томный взгляд из-за вуали. Эта легкая улыбка,
Мы вдвоем на этот вечер. Вечер страсти и вина.
Может быть, все это правда, может быть, все лишь ошибка.
Не печальтесь, дорогая. И напейтесь допьяна.
И перчатка на ладони, что бокал сжимает черный,
И волнующая поза, и огонь прекрасных глаз,
Меня тянет, как магнитом, на седое дно, бесспорно,
В эту красочную бездну, под названьем декаданс.
Ваше имя я не знаю. Да и я Вам неизвестен.
Прежде я никак не видел столь прекрасного лица.
Что же, дальше будь, что будет. Я останусь с Вами честен.
Этой ночью я люблю Вас. Будем вместе до конца.
Вот вступил оркестр дикий, загремели гулко тубы,
И торжественно вступили сотни скрипок в этот миг.
Я кружу Вас в диком танце, я спаял мундштук и губы,
По страницам всех историй, пересказов или книг.
Загремел «Полет Валькирий» Это Вагнер. Ближе к теме.
Вся история донельзя удивительно проста!
Мы, как ангелы, сегодня, позабытые в Эдеме.
Нам неведомы проблемы и земная красота.
Дальше ложь суфлерской будки и никчемность декораций.
Я читаю роль с улыбкой, где погибель надо мной.
Сотни глаз следят повсюду, они требуют остаться,
Но мой стих был предназначен в эту ночь для Вас одной.
Дальше пламенная сцена. Свет холодный и неясный.
Доктор Фауст – я, родная, свои истины любя.
Мефистофель – этот вечер. Роковой, и тем прекрасный.
Гретхен, будешь ты, пожалуй. Это место для тебя.
Все смешалось этой ночью. От конца и до начала.
Слышен хор аплодисментов, крики, смех и тишина.
Сотни лиц я снова вижу, наблюдавшие из зала.
С меня хватит на сегодня. Эй, слуга. Еще вина.
Опустившись на колено, возле Ваших ног прекрасных,
Я читаю Вам творенья о любви и красоте.
О, любовь, какая мука! Как жестока и всевластна!
Ее нет в забытой книге на разорванном листе.
Этот вечер бесконечен. Как все истинное хрупко!
Ваши взгляды откровенны и волнующе легки.
Мы допили по бокалу. Я курил неспешно трубку,
Вы с улыбкою коснулись моей согнутой руки.
Нежно за руку, играя, Вы ведете меня в залу,
Прочь от праздничного люда, что заполнил наш мирок.
Вверх по лестнице из стали, прочь по лестнице устало,
Нега, роскошь, наслажденье, упоенье и порок.
О любви шептал Вам страстно, Вы не слышали, родная.
Но к чему любовь и слезы, и ненужные слова,
Когда счастье и блаженство, дожидаются у края,
И от этого блаженства так кружится голова!
Вы ведете меня в залу. Прикасаюсь к Вашей коже.
Дверь закрыта за спиною. И я счастьем этим пьян.
Будет страсть и наслажденье на венках святого ложа.
Я целую Вашу шею, обнимаю нежный стан.
Наши дивные покои озаряются свечами.
Черно-красные палитры романтичны в этот раз.
Мы закроем ныне вечер серебристыми ключами,
Ни к чему слова, родная. Мне не нужно этих фраз.
Шепот страсти и желанья. Блеск горящих глаз. И губы.
К черту всякие приличья. Прочь перчатки и вуаль.
На пол сорвана одежда, так неистово и грубо.
Все что было, то забыто, а забытого не жаль.
Блеск небес укрытых снегом, свет сгорающего солнца,
Наслаждение и нега, бывших лет забытый хлам...
Лунный свет скользил устало из раскрытого оконца,
По распахнутой постели и сплетавшимся телам.
Шепот, стоны и признанья. Прочь фарфоровые маски,
Только мы одни на свете в этой зале до конца.
Черно-красные палитры и насыщенные краски...
Вы мой ангел, дорогая, хоть лишенная венца.
Упоение любовью, бесконечность в диком танце,
Поцелуи и объятья, но разорвано звено.
В моем сердце бьется пульсом наслажденье декадансом,
Что же может быть приятней, чем падение на дно?
Вы – хозяйка этой ночи, я – ее слуга покорный,
Господин Никто, пожалуй. Вот таков был мой ответ.
Когда тьма сольется вместе с тенью властной и упорной,
То на этом стылом небе загорается рассвет.
Я любил Вас этой ночью. От улыбки и до взгляда.
Вы пленили мое сердце. И стрелой вонзились в грудь.
Я хотел Вас этой ночью. Вы со мною были рядом.
Темнота и наслажденье поглотила нашу суть.
Я любил Вас беззаветно. Я был предан всей душою.
Эти чувства опьянили мой холодный трезвый ум.
Вы казались мне особой, Вы казались мне иною.
Эта ночь была волшебной, все слова ненужный шум.
Бесконечный стылый танец беззастенчивой нирваны,
Что дурманил мой рассудок, словно крепкое вино...
Запах воска и лаванды в пустоте седой тумана,
Догорели алым свечи. Было тихо и темно.
Томный блеск, блаженство, счастье, упоение и нега,
Мы, как бабочки, сплетались в пылком зареве огня...
Эта ночь, как шаг с карниза, как прыжок во тьму с разбега,
Я не ждал, что будет утро. Утро не ждало меня.
Как же жаль, что ход иллюзий неизбежно скоротечен!
И растает бред волшебный, словно истины в вине.
Настает момент расплаты, мой рассудок искалечен,
Я останусь, как обычно, сам с собой наедине.
Опьянение спадает, словно рваная завеса.
Сказка рушится на части, как расколотый витраж.
Завершилась ночь блаженства и уже забыта пьеса.
Догорели мои чувства. Страсть, волнение, кураж.
Потускнели всюду краски в мире вечного нуара,
Отгремел оркестр дикий, наступает тишина.
Я один в пустой коробке бесконечного кошмара,
Сказка снова завершилась и теперь мне не до сна.
Сон бесследно исчезает, растворяясь с горьким дымом,
Догорела даже трубка, что забыта на столе.
Если жизнь моя – рулетка, я стрелял, конечно, мимо.
Если жизнь моя осталась, то придавлена к земле.
Счастье в жизни невозможно, а любви не существует,
Все возвышенные чувства – это ложь и суррогат.
Если жизнь имеет ценность, то потрачена впустую.
Если жизни других – стремленье, то моя вела назад.
Все надежды и услады – лишь судьбы скупая шутка,
И мгновенья этой жизни утихают, будто сплин.
Я мертвецки пьян в борделе. Вот абсент и проститутка,
Догорели Божьи свечи. Остальное – кокаин.