Тучи затянули серостью небо, закрыли своими холодными и страшными телами солнце, которое всё равно не смогло бы перебить серый цвет этих улиц... Люди тоже стали серыми, серыми стали их «души», они так это называют, свои странно построенные кусочки разума, остывшие давно от мыслей, безрассудно, в случайном порядке выдающие никому ненужные, нелогичные отрывки мыслей, чужих и иногда бессмысленных, неправильных рассуждений. Эти безмозглые люди начали выползать из пыльных, захламлённых норок и отправляться в чужие, точно такие же, норки. Они приходят в гости и начинают говорить о своих «проблемах» и «мыслях», взятых из чужих жизней и чужих мыслей... Те, к кому гости приходили, отвечали тем же. Так люди пытают друг друга часами, называя это «разговором по душам». Они говорят друг другу хорошие слова, называют хорошими людьми и личностями, не задумываясь о том, правда ли это, действительно ли они считают так, врут ли они сейчас…
В этот период времени господин Р*** решил сделать такой же визит девушке Кате. Он надел самый грустный костюм, который у него был, господин надевал его преимущественно на похороны. Господин Р*** был обычным гражданином, с непримечательной внешностью, но более умным и образованным, более приятным и в обращении… А Катерина отличалась неутомимой жизнерадостностью, безмерной весёлостью и оптимизмом. Всегда, даже в такое время она была весела и радовалась дождику, тучам. Для неё всегда будто светило солнце.
Вот господин стучит в дверь. «Уже иду!» — звучит яркий голос Кати в ответ. «Опять она радуется!» промелькнуло в его голове; так думает каждый, кто встречает знакомого, похожего на Катю, людям не нравится, когда кто-то рад просто жизни, а не мещанским и земным, не общепринятым удовольствиям, а просто жизни. Катя открыла дверь, она была в лёгком платье, хотя дома у неё всегда было прохладно, но гости не замерзали, часами сидя в её гостиной.
— Доброе утро, — улыбаясь, поздоровалась Катя, впуская гостя.
— Не такое оно уж и доброе, — ответил он своей обычной фразой.
— Что случилось? — спросила Катерина.
— Да так, ничего…
— Отчего же Вы так грустны и недовольны, Игорь Николаевич? Проходите в гостиную расскажите…
Господин Р*** сел спиной к шкафу с книгами, напротив столика с зеркалом и стал дожидаться чая и Екатерины, чтоб рассказать свои «мысли».
— Ну, что стряслось? Что-то серьёзное? — с готовностью слушать сказала Катя, сев напротив.
— Знаете, Катрин, я вот иногда по ночам не сплю, думаю…
— О чём же?
— Обо всём. О жизни. О Вселенной. Мы живём в своей галактике и не знаем, есть ли где-то ещё жизнь.
— А какая разница, есть она или нет? Вы-то всё равно будете здесь…
— А если нет.
— Как это?
— Улечу?
— Куда?
— На Марс… Буду жить там, подальше от этого Мира, от этих проблем… Здесь всё так скучно и однообразно, люди все одинаковы, и если бы были они хороши, а они ведь ужасны своим существом…
— И как же Вы там жить собираетесь?
— Никак… Человек там умрёт, скорее всего.
— Зачем же тогда туда лететь?
— Чтобы хоть несколько минут побыть вдали от этой страшной планеты.
— Чем же она страшна так, что Вы хотите улететь на Марс, где тут же умрёте?
— Вы представляете, ходят по улицам убийцы, а полиция их и не ловит... Они сами, возможно, такие. Детей мучают. Голод. Говорят, скоро война будет.
— А всегда говорят, что война будет.
— И погода мерзкая… — грустно проговорил Игорь Николаевич, глядя в белое окно.
— И то теперь, умирать из-за этого? Всегда так было, и будет так всегда, — сказала она, взяв своего друга за руку.
— Что Вы такое говорите, Катя?
— Я говорю, что Вы слишком много думаете… Не спите из-за этого, а сейчас пришли ко мне уставшим и говорите всякую ерунду… Просто ужасные вещи. Нужно не думать, а радоваться… Я Вам даже трав дам, чтобы спалось крепче, — и она ушла на кухню.
«Как это, просто радоваться? Как звери какие-то что ли???» пробежало в голове господина Р***, но он быстро забыл об этом.
— Наверное, Вы правы, Катрин, не нужно думать, — сказал он, когда она вернулась, — это вредно.
— Хорошо, что Вы поняли это. Я же не думаю, не философствую, вот и живу.
— Всё-таки, не по-человечески…
— Пусть поэты и писатели философствуют, нам, людям простым, на что это. Только мучиться, не спать.
— Да… — вздохнул Игорь Николаевич.
— Конечно, да. Я же права?
— Безусловно, — тихо ответил он, хотя ему было всё равно.
Они молчали несколько минут, господин Р*** думал, а Катя рассматривала узор на скатерти.
— А Вы помолвлены, Катя? — вдруг спросил он.
— Нет.
— Я так и думал…
— И хорошо, пока я свободна.
— А что потом?
— А о «потом» я не думаю, это вредно…