Болью режет рубцы на рывке – неподатливы шрамы.
И бессмертное чувство порою дано износить,
Истереть до основы, до дна, до вульгарной оправы.
Отрешенно смотря на обугленный истиной рот,
Отраженный бесстрастным стеклом беззастенчиво резко,
Понимаешь ознобно, что эта картинка не лжет,
И в спокойствие взгляда прямого ныряешь без всплеска.
Кто сполна насладился букетом и крепостью слов,
Беспросветностью страсти и утренней ясности блицем,
Кто до пальцев дожег как любовь, так и недолюбовь,
Тот уже ничего… ничего, черт возьми, не боится.