Страда к концу подходит, вроде.
А я - простой тяжеловоз.
Стою и хрупаю овес,
С дурацкой торбою на морде.
...
В конюшнях барина коней
Безродных — нет. Одна элита.
Ни хомута для тех парней,
И ни телеги, ни саней.
Все под седлом. Мечта джигита!
Ахалтекинец* и Араб.
Орловец... Бестия такая.
Орловец - в выездке не слаб.
Араб, горячий как кебаб,
Летает, барина катая.
А мне - таскать возы. Тоска.
Но разные. И это - ценно!
Дровишки. Лес. Фураж. Пенька.
Картофель. Уголь и мука,
И прочий груз... Сегодня - сено.
Возница рьян. Возница пьян.
Погрузка. Голосом испитым,
Орёт меньшому: "Эй, Иван!
Давай ещё копну, болван!"
Мечтаю в лоб ему! Копытом!
Теперь, тащить до дому воз.
Эй, скакуны! Хотите сена?
Мне сдвинуть воз? Да, не вопрос!
Рванул гужи, и... в землю врос,
В грязи увязнув по колено.
Конец хлыста ожёг мне пах.
- Пошёл, холера! Сдохнуть впору...
Мотну башкой. А после - взмах,
Хвоста. И с хрустом в позвонках,
Срываю чёртов воз, как гору.
А рысакам гореть в аду
Не пожелаю. Так честнее.
Замечу, подводя черту,
Что удила у них во рту,
Моих - нисколько не вкуснее.
