глуши одичалой тоска...
Вприкуску чаи да баранки,
в плацкарте крикливой цыганки
гаданье за три пятака.
И робко цветущий румянец
на щёчках армейских подруг.
Под сладкое пение странниц
заноет душа-новобранец
от натиска долгих разлук.
Вот снова махнёт неказисто
крылом семафорным перрон.
За окнами зябко и мглисто...
И ветер курьерский со свистом
под горку пойдёт на обгон.
И ночь заберётся на полку,
где яви ослаблена нить,
заглянет к соседу в кошёлку
и в тамбур шмыгнёт втихомолку,
кондуктору дав прикурить.
Приснится в вагоне убогом
беспечность тенистых дворов,
где прежде жила недотрога
во флигеле с рыжим бульдогом
и майскою розой ветров.
Где жизнь параллельно и косо
лилась в геометрии лет.
Любовь там была без вопросов,
как нищему путнику посох,
как слабым душой — амулет..
А поезд охрипшей гортанью
осушит рассвета глоток.
И будет сосед с придыханьем
кромсать золингеновской сталью
дорожный нехитрый паёк.
...................................................
