Киль дернул брата за костлявое плечо, затормошил изо всех сил, стянул дырявый плед. Тот, как всегда, спал одетым. Грязные джинсы сползли с бедер, обнажив тощую задницу. Лох зарылся рыжей немытой головой под подушку и промычал:
– Отвали.
Попытки нащупать украденный Килем плед не привели к успеху, и он стал натягивать сползшие штаны. После водки с пивом просыпаться не хотелось. Но Киль не собирался отступать и скинул брата на пол вместе с засаленной подушкой. Тот заорал:
– Ты, чо, придурок *ный, о*уел ваще? Два часа ночи!
Киль и Лох были близнецами. Их носы картошкой, яркие веснушки и нескладные сколиозные фигуры с вывернутыми наружу ступнями давно стали предметом насмешек. Но роль шутов давала преференции: их не били. Родители их зачали, видимо, в очень нетрезвом состоянии. В данный момент папан и маман заколачивали бабло где-то в Подмосковье на частной стройке, а близнецов кормила их маразматическая бабка. Торговля травкой приносила небольшой доход, позволявший изредка оттягиваться в барах и красиво отметить окончание ПТУ, куда их и запихнули родаки перед отъездом. Отмечали уже неделю. И это сильно сказалось на физическом состоянии Лоха. Но, видно, возбуждение Киля показалось тому необычным, он протер глаза, натянул, наконец, штаны, заполз на диван и пробурчал:
– Трепись, скотина. Если не по делу, получишь в глаз, – Лох был старше на восемь минут, поэтому иногда брата воспитывал.
– Слушай, я телку провожал.
Лох зевнул:
– Что, дала?
– Не, не дала. Я ее до подъезда довел. Ну, муси-пуси всякие. Короче, выходил на улицу через подворотню, а она из стены появилась, оглянулась и вперед пошла. Кукла Барби, только живая. Из стены вышла, слышишь? Я посмотрел, там нет двери!
Лох зло схватил брата за пайту и тряхнул:
– Ты чо, обкурился, педик? – увидел нешуточный испуг в его глазах, отпустил. – Ладно, трынди дальше. Ну, вышла, пошла. Дальше-то чо?
– Я за ней. А она по центру улицы, как по канату. Странно так. Ноги длиннющие. Волосы белые, ниже булок. И в черных очках. Это ночью-то! Оглянулась, будто звала. Я и пошел. А потом она стала на перекрестке, очки сняла и в небо уставилась. Тут тормоза завизжали, звон, мат! Машина в*бенилась, видно. Я оглянулся. А когда посмотрел обратно, никого не было.
– Ну и чо?
– Так секунды не прошло! Она исчезла!!! – Киль почти прокричал это брату в лицо.
– Тише, идиот! Вали спать, казанова хренов. Бабку разбудишь. Вали, ну! Подумаешь, исчезла… Не по тебе цаца.
Киль обмяк, поднялся с дивана, его руки тряслись. Лох подумал, что брат его действительно обкурился и решил утром побеседовать с пристрастием. Чтоб курил меньше. Через минуту он уже спал.
Следующий день был обычным. Валялись до полудня, ругались с бабкой, бегали к заказчикам, сдавали товар. Киль был задумчив и тих, не курил, не клянчил пива. Когда стемнело, его руки начали трястись. Лоху это не понравилось.
– Слышь, ты, придурок недотраханый, пошли, покажешь свою подворотню.
– Не пойду, – обиженно промычал Киль. – Неохота.
– Да на тебе лица нет! Словно целка перед свадьбой. Одни веснушки торчат.
Лох не стал церемониться с братом, сгреб его в охапку и выволок на улицу. Он решил продержать того в подворотне всю ночь, чтобы начисто отбить охоту к глюкам. Еще не хватало в дурку сдавать. Закурил папироску с травкой, протянул, но Киль замотал взлохмаченной башкой, скривился:
– Не могу.
– Ну ваще, братан, крыша едет у тебя чо-то… Веди.
Они зашли в подворотню и сели под стеной. По освещенной улице, проходили редкие ночные прохожие. Выпившие проститутки охотились на клиентов. Лениво проехал патруль. Потом резко все стихло. Лох задремал. Вдруг Киль саданул его в бок – прямо по печени. Лох взвыл, но Киль зажал ему грязной ладонью рот. Лох хотел было вмазать тому по роже, и замер: на выходе из подворотни от стены отделилась длинноногая девица в черных очках с прямыми белыми волосами. Одетая в мини-юбку и белый пиджачок, на высоких шпильках, девушка показалась иллюстрацией с обложки журнала. Она равнодушно глянула в сторону братьев и, выйдя на свет фонарей, двинулась к перекрестку. Те вывалились из вонючей подворотни и, как привязанные, поплелись следом. Она была идеальная живая Барби. Шла четко по центру мощеной плиткой улицы, словно по прямой. Каблучки ее монотонно цокали. Лох поймал себя на том, что его желание прибить брата, чтобы не бузил, испарилось напрочь. Было только одно намерение – не потерять из виду красотку. Она остановилась в центре перекрестка, сняла очки и стала смотреть в летнее ночное небо, щедро усыпанное звездами.
«Координаты терра альфа 24 48 56 бетта 18 48 24. Координаты терра альфа 24 48 56 бетта 18 48 24. Координаты терра альфа 24 48 56 бетта 18 48 24».
Братья глазели на девушку. Ее белые волосы струились светящимся потоком, тонкие пальцы казались фарфоровыми. Вдруг где-то недалеко визгливо заматерилась проститутка. Братья моргнули, а когда открыли глаза, на перекрестке никого не было. Домой шли молча. Лох был озадачен. Киль казался вялым и тащился, подволакивая ноги в громадных черных ботинках с металлическими заклепками. Они заснули, не раздеваясь. Весь следующий день проваландались в квартире. Даже с бабкой не ругались, хоть она и цеплялась по мелочам. Киль время от времени приставал к брату:
– Ну, чо, ты же видел? Видел? Волосы до булок, руки, ноги…
Лох лениво его отталкивал и даже орал:
– Да отвали ты, одни булки на уме. Иди на кухню, бабке помоги картоху чистить. Жрать охота. И не трясись так, придурок конченый!
На самом деле, Лоху тоже было не по себе. Он знал всех девиц в округе. Таких не было даже во всем городе. И что за дверь в стене? Тайная, что ли? Лох мысленно матерился и сам себя убеждал, что дверь есть. Перед глазами стояла Барби с поднятым к звездам точеным личиком. Не хотелось ни спиртного, ни курева. Даже мысль о допинге вызывала резкую тошноту.
Вечер выдался пасмурный и теплый. Братья зашли в подворотню, уселись на прежнем месте. Проехал тот же патруль, прошли те же проститутки, но уже с клиентами. Пробежали мимо подворотни две бездомные собаки. Барби появилась из той же стены, также равнодушно посмотрела на скукожившихся братьев и вышла на освещенную неоновым светом фонарей улицу. «Дверь там точно есть, проверить надо, мать твою», – подумал Лох и потащил упирающегося Киля. Маршрут был тот же: по центру улицы – Барби, вдоль стены справа –испуганные близнецы. Пустая, будто вымершая, улица уже не вызывала у них удивления, это казалось нормальным. Они боялись потерять из виду красотку. И снова освещенный перекресток, застывшая Барби с поднятой вверх головой, волна серебристых волос и черные очки в фарфоровых пальчиках.
«Координаты терра альфа 24 48 56 бетта 18 48 24. Координаты терра альфа 24 48 56 бетта 18 48 24».«Координаты терра приняты».
Барби надела очки, повернулась и поманила братьев. Они отлипли от стены и на ватных ногах подошли. Она оказалась высокая, Лох и Киль были чуть выше ее плеча. Нежная кожа, чувственные губы, странный аромат духов заставили братьев сомлеть. Если бы она приказала им проползти через весь город на брюхе, они бы это сделали без колебаний. Вместо этого прозвучало другое. Голос ее был мелодичным, бархатным, завораживающим и ласковым.
– Ты, Киль будешь учиться на физика. А ты, Лох, – на математика. Через десять лет вы будете мне нужны. Оба. Я – Терра. Узнаете меня по монете, – и она вложила каждому из них в ладонь по серебристому кружочку, которые братья судорожно сжали в ладонях. Пальцы ее были горячими. – А теперь уходите. Здесь будет жарко.
Она улыбнулась обоим – легко, по-дружески, будто они уже давно были свои.
Лох осмелел, заискивающе осклабился и, паясничая, заглянул снизу в ее лицо:
– Слушай, цаца заграничная, а может, мы проводим тебя? Еще нам монеток дашь…
Барби сняла очки, и братья увидели вместо глаз два горящих багровым огнем провала. Они рванули с места так, будто смерть протянула за ними цепкую руку. Через секунду обрушился ливень, загрохотала несуразная в ночной тишине гроза. Братья метнулись в ближайшую подворотню, забились под стену. Лох закрыл собой Киля и обнял руками его трясущееся тело. Через несколько секунд колоссальной силы вспышка осветила улицу. Удар грома был таким, будто рядом, в центре перекрестка, разорвалась бомба. Вдоль улицы пронесся смерч, увлекший за собой ветви деревьев, провода, сорванные вывески. Киль обмочился и судорожно зарыдал. Лох прижал его к себе еще сильнее, стал гладить по голове и приговаривать что-то успокаивающее. Впервые в жизни ему стало по-настоящему страшно. Гроза утихла через минуту также внезапно, как и началась. Пробираясь через поваленные деревья, фонари и порванные ветром вывески, путаясь в телефонных проводах, близнецы с трудом доковыляли домой. Выпили припасенную водку и уснули мертвецким сном, нежно обняв друг друга. Как когда-то в колыбели.
На следующее утро спасатели растаскивали завалы, распутывали провода, собирали выбитые стекла. В центре перекрестка зияла впадина. Песок, на который обычно укладывалась плитка, запекся, тротуарная плитка превратилась в оплывшее крошево. Газеты, радио и телевидение передавали новости о небывалой грозе. Эксперты вещали о взрыве плазменного сгустка небывалой мощности. В церквях шли молебны о спасении прихожан. Сами прихожане не скупились на пожертвования.
Прошло десять лет.
На веранде летнего кафе обедали двое молодых мужчин в легких льняных костюмах и рубашках с открытым воротом. Оба рыжие, невзрачные. На шее – одинаковые серебристые кулоны, похожие на монетки.
- Ну что, получилось с грантом?
- Лаборатория упакована по высшему разряду. А у тебя как?
- Были проблемы, но заведования кафедрой добился. Пришлось профессоршу подставить. Отправили на почетную пенсию. Вчера утвердили на совете мою кандидатуру
- Ну, молодца, брат. Успел.
Один из рыжих разлил из графинчика водку в стопки:
- Ну, за назначение.
- И за твою лабораторию, доцент.
Они молча стали жевать отбивные. Потом один из них напряженно посмотрел в сторону перекрестка. На месте взрыва шаровой молнии стояла каменная тумба с петуньями.
- Интересно, на кого она будет похожа в этот раз?..