ПРЕДОЩУЩЕНИЕ ЧУДА И ОНО
16.08.2014 г.
12 числа перебрала, наконец-то все огромное количество своих наборов открыток, отметила на каждом число отсутствующих открыток или поставила пометку «все». Составила подробный каталог, с указанием года, издания, количества, тиража...
Наткнувшись на комплект «Художники Днепропетровска», изд. Киев, 1986 год, 11 открыток (тираж не указан, чтобы избежать налоговой). Качество отвратное, но я его в свое время купила на каком-то «развале», обнаружив, что предыдущий обладатель собрал четыре автографа, здесь на обложке, тех художников, чьи работы представлены .
Первый — А.Ткач. Перебираю открытки, читаю фамилии авторов... «Портрет заслуженного металлурга УРСР М.Ф.Батцолоя», 1984 г.
Как-то сразу нехорошо подумалось, что это — обычный соцзаказ... Мощный мужик в рабочей одежде... Но — взгляд... И все выражение лица. Аж вздрогнула от неожиданности: герой соцтруда, победитель!!! А на лице вовсе не отпечаток оптимизма и энтузиазма... Взгляд в себя, усталость и страдание. Но страдание — не о себе...
Давно я заметила, что рисуя цветок ли, портрет ли, художник всякий раз пишет — себя.
Так мое воображение и дорисовало облик самого художника, и захотелось увидеть его работы.
Отложила я этот набор открыток, представляя, как, оказавшись в следующий раз в Музее украинской живописи, что будет отмечать первую годовщину своего существования 10 октября с.г. (часто бываю в расположенном совсем по соседству с Троицким собором), похвастаюсь обладанием автографов.
И вот: на следующий день же в электронной почте обнаружила письмо из этого музея. Они делают рассылку всем, оставившим свои адреса.
Приглашают на выставку произведений Анатолия Ткача, его сына Кима и дочери Ирины «Наследие и наследники». 75-летию со дня рождения посвящается (ушел из жизни, как узнала уже на самой выставке, в 2006 году).
«На ловца и зверь бежит»!!! Всякий раз убеждаюсь, что удача приходит именно к тому, кто к встрече с ней подготовлен!!!
Собираясь на открытие выставки, уложила в подарок другим посетителям штук пятнадцать экземпляров своей книги «Прочтешь — захочешь жить», думала, там добавятся те 20 экземпляров, что я подарила музею в свое предыдущее посещение. Оказалось, их уже присовокупили к собираемой там библиотеке (кроме четырех или пяти, что я тогда подписала)! Пожалела о столь малом количестве взятых книжек, разобрали мигом, даже несколько попросили в библиотеку моего родного университета (опять — удачная неслучайность).
Перед выходом из дома смотрю на толстый сборник ежегодника «День поэзии» за 1979 год. Внутренне резвясь, задаю вопрос: «Что меня ожидает на той выставке?», наугад открываю, мой палец упирается в строки (нарочно не придумаешь!!!):
Деревья стоят, как скульптуры
В огромной живой мастерской,
Где лепят натуру с натуры,
А радость мешают с тоской.
Ведь можно из южного снега
Такое слепить небесам!
А он это делает сам,
Свалившийся с самого неба...
(Владимир Соколов).
Тут же «рифмонула» сама. Дело в том, что в письме-приглашении представлена программа открытия выставки, включающая дежурное: «искусствоведы — о значимости творчества А.Ткача».
Из меня при прочтении этой фразы выплеснулось: «Ну, какое же значение самого явления художника, поэта, музыканта?!. Ввергать нас в чудо, увиденное мастером и совершенно незамеченное обывателем, коим всякий бывает, увы...
Записала, думая о «неуходе» гениев:
Пока не истлеют холсты,
И в прах не рассыплются краски,
Придумавший эти цветы,
Не умер! Взирает из сказки...
И вот я — у цели. У входа в музей стоят группки по 2-4 человека. Зал набит до отказа! Не думала...
Едва вошла, сталкиваюсь с немолодой крупной красивой еще женщиной. Оказалось, это вдова художника, Лариса Ивановна. Она, улыбаясь:
– О!!! Знакомое лицо?!
– Да в этом городе, - отвечаю, - все лица знакомые.
– Вот уж точно, все... А все-таки, где?!
– Кроме всего прочего, я 15 лет подрабатывала тамадой...
– Точно!!! Я же помню, что была красивая встреча...
Вхожу в зал, где рядами плотно стоят стулья, почти все занятые гостями. Многие ходят вдоль стен, рассматривая картины... Еще переходя из маленького вестибюля, упираешься взглядом в широкий экран, на котором сменяют друг друга фотографии...
В момент моего первого взгляда — группа из пяти художников, сразу выхватываю одну фигуру — он!!! Не ошиблась. Действительно, портет из комплекта открыток, разбудивший мои познания психологии, именно таким «нарисовал» в моем сознании образ автора!!! Стопроцентное попадание.
Начинаю осмотр выставки... Сразу устремляясь в угол, из которого — свет и свежесть!!! «Пионы» и другие картины, выполненные дочерью Анатолия Ткача, Ирины Ткач (родилась в 1973 году). Маленько роста, полненькая, как-то без яркой красоты отца и матери, но очень располагающая к себе... Опять же, мать — сгусток энергии и самоуверенности (Лариса - совершенно стопроцентная), дочь — тихонько простояла в уголочке, за маминой спиной, точнее, даже не за мамой, а именно, за спинкой маминого стула, куда та ей указала. Ларису Ивановну долго уговаривали присесть — занималась гостями выставки, давала интервью куче журналистов...
Это, был, собственно вечер воспоминаний об Анатолии Ткаче. Из архива семьи и частных коллекций наших горожан собраны некоторые небольшие картины художника, но, поскольку он был «станковик», то есть мастер станковой живописи, то основные, большие его работы здесь бы и не уместились, некоторые сохранились в музеях Киева, Днепропетровска... Писались они в советское время для сосетского же народа, такие произведения мы видели в клубах и дворцах заводов, в госучреждениях, в колхозах. То есть разошлись они по огромной стране.
Первой после вступления представителя музея вышла перед сидящими даже не зрителями, а именно, гостями, искусствовед (как мне сказали, главный искусствовед в нашем городе) Людмила Владимирова Тверская. Хорошо, предметно и объемно говорила о художнике, а потом — о себе, все годы дружившей с семьей …
Как всегда, поздравляя ли, вспоминая ли: непременно — о себе, любимом. И много! И с восторгом! Это с воодушевлением делали все выступающие. Собственно, «имели право», все — не последние люди, известные в своих кругах, со званиями...
Очень энергетически сильный и гордо несущий себя, начал говорить скульптор В.П. Небоженко, автор огромного памятника Валерию Чкалову на входе в парк имени Павла Глобы, а до начала девяностых прошлого уже века — парка им. Чкалова; памятника молодому Тарасу Шевченко, что стоит в аллее у театра им. Т.Г. Шевченко и филармонии, и автор еще многих важных для города скульптурных работ. Это и памятник Полю, действительно любимый памятник у горожан, академику Семашко Н.А., монумент 152 стрелковой дивизии...
Опять же, Владимир Небоженко начал рассказ с истории знакомств с Анатолием Ткачом, о молодости, дружбе, о том, как пели песни!!! Подозвал Ларису Ивановну, и вместе запели, и как запели! Тут же к пианино подсел кто-то из их компании... Великолепно.
Выступали художники (не представлялись, их знают все, и немолодые уже художники и их взрослые дети, тоже художники, окончившие то же художественное городское училище. Две из них, пятидесятилетние дамы, стояли рядом со мной, около Ларисы Иванвы и Ирины, диктуя мне имена, рассказывая о своих уже ушедших отцах-художниках; я им тут же подписала свои книжки). Выступили: Данилов В.П., Матюшенко В.И., Чернета Г...
Обстановка была наредкость душевная, теплая и искренняя. Все были рады этой возможности встретиться, многие — после долгого перерыва... Чудесно.
Ведущий предложил еще кому-то выступить. Повисла тишина. Вышла я (ну, как же без меня...). Показала и набор открыток, вызвав оживление и воспоминания о том, что и они его где-то видели, затеряли... Вглядывались в автографы... Потом прочла описанные уже стихи из «Дня поэзии»... Так меня хорошо слушали, сразу породнившись и со мной...
Я вернулась туда, где новым своим знакомым оставила сумочку. Услышала кучу искренних «спасибо» от них и стоящих рядом. Не сговариваясь, как-то одновременно (полушепотом, чтобы не мешать вышедшей после меня перед сидящими гостями Ларисой Ивановной, благодарившей всех за то, что собрались...) высказались, с тихой завистью, что вот на все нужен талант, они — художники, а говорить — то же своего рода искусство, а им они совсем не владеют. То есть «обкомлементили» меня и они и многие потом, уже за фуршетом (я не присоединилась, избегаю этого всегда, да и чего я стану мешать давно знающим друг друга и годами не встречавшимся поговорить о своем, и, главное, я всегда бегу домой...).
Уже на крыльце, куда некоторые вышли покурить, подписать мою книжку меня попросила женщина лет уже за шестьдесят, благородная и держащаяся с приятным достоинством.
Тут же попросила посмотреть, чьи автографы на моем наборе открыток, в подготовке которого она участвовала, готовила альбомы именно этих художников, чьи автографы увидела!!! Искусствовед Лариса Николаевна Бондарь, расписалась с радостью там же, передала своему мужу, художнику Городисскому Владимиру Николаевичу и Юшкову Станиславу Алексеевичу. (Я стеснялась просить автографы, а они как раз с удовольствием подписались на комплекте открыток под автографами своих уже ушедших из жизни коллег и товарищей).
Лариса Николаевна мне несколько раз повторила, заявив, что говорит искреннюю правду, что я очень очаровательная женщина. Что подтвердили и ее собеседники. То есть, со всех сторон положительных эмоций набралась (при том, что с юности комплименты воспринимаю внутренне «в штыки», то есть не приемлю вовсе). Просто вся обстановка открытия выставки была такой, что все ощутили абсолютное родство душ и вселюбовь, которую тут же всем и выражали с легкостью, радостью и теплом!
После выставки мне легко записалось, увы, совершенно слабенько с точки зрения стиха, но — по ситуации точно:
Случается такая обстановка,
Явил нам вечер памяти Ткача:
Вдруг оживает юности сноровка.
Рассказывают были, хохоча!
Все источают другу комплименты,
О всех коллегах — только хорошо!
Не для приличий эти сантименты -
Сам именинник к нам зашел!!!
«ПАНЫ ДЕРУТСЯ — У ХОЛОПОВ ЧУБЫ ТРЕЩАТ»...
Сегодня, увидев идущего ко мне мужа, я, с фотоаппаратом в руках, на обочине широкой парковой дорожке разложила красивые разноцветные осенние листья, махнула ему приветственно.
Идущая перед ним женщина лет 57-ми, почти моя ровесница, обернулась, с жутко злобной завистью взглянула на него, улыбающегося мне. Она резко свернула, злобно «протопталась» по приготовленным мною для фотографированию листьям...
...Может, потому нашим детям выпала война?!.
Их швырнуло в войну,
На убой и разбой,
Чью же, кровью, вину
Замолить идут в бой?..
Все войны во все времена, с первого появления первой группы человекоподобных, проходят одинаково.
Меняется не человек, не причина войны, а только техника уничтожения себе подобного.
Причина абсолютно всех войн — жажда власти и богатства, обуревающая малую кучку. А итог всех войн — гибель масс, явно осознающих, что отдают свои жизни исключительно за передел рынков этой малой кучкой.
И опять же: во всех битвах всех времен человек, брошенный на убой, для поддержания собственного духа, боевого духа, говорит, точнее, внушает себе, что он гибнет ради своей родины.
Хотя, куда полезнее для родины было бы жить, а не погибать.
Война хоть как-то объяснима, но уж никак не оправдана, ибо убийство быть оправданным не может, при борьбе с внешним врагом-завоевателем.
Но нет ничего коварнее и подлее войны гражданской!!!
Гражданской суть войны:
Брат в брате разглядел врага.
Не видя собственной вины,
Другим привесил хвост, рога.
И оба рвут себе награду
В уже чужой родной крови.
Тропу проклали оба к аду.
А их рожали для любви...
Еще до начала бойни на Донбассе, когда «зеленые человечки» оккупировали Крым, ребята из СБУ с паникой в голосе обсуждали в разговоре с нами: в Афганистане хоть по лицу можно было определить своего-чужого, здесь же: одна внешность (славянская), одна речь.(русская), одинаковое оружие (советское), одна форма одежды... «Что, паспорта будем друг у друга требовать?!»
Так, опять же, обсуждалось это в ожидании военных действий в Крыму: между Украиной и Россией.
А на Донбассе - и паспорта одни... «Ребята — с нашего двора»...
Еще в конце семидесятых я спросила свекра, едва выйдя замуж за его сына, почему он, прошедший войну (финскую, отечественную, борьбу с бендеровцами), не рассказывает внукам о том, как воевал.
- Ты же (перевожу с украинского) - разумный человек. Что я должен рассказывать? Как я убивал людей?! Таких же хлопцев, как я?.. Я же убивал не Гитлера и его окружение.
И рассказал историю, что последнее время постоянно всплывает в моем сознании.
(Я ее где-то описывала, потому коротко).
Им с женой тогда было по двадцать лет, расписались восемнадцатилетними, когда его призвали в тридцать девятом в армию, совсем незадолго до начала финской войны.
Ей люди передали, что он в плену, в соседнем селе (их через три дня наши освободили, но, захваченных, летом, пока содержали в ограждении из столбов и проволоки для колхозных коров).
И вот наша Миля, получив сообщение о муже, бежит увидеть его.
Увиделись, через ограждение. Тут же, с автоматом, к ним бежит охранник-немец их возраста. Те, безусловно, испугались ужасно!
А в украинских школах до войны и долгие годы после нее изучался как иностранный только немецкий, потому они смогли переговариваться с ним.
Тот, радостно улыбаясь и возбужденно говоря, вынимает из нагрудного кармана фотографию, протягивает им.
О, небо! На фото — поразительно похожая на нашу Милю девушка, такая же молодая, с такими же волнистыми волосами.
Немец рассказывает, что это — его жена, и увидев нашу Милю, бегущую к ограде, он сначала принял ее за свою любимую, которая так же волнуется за него, но в Германии. Потому он и кинулся ей навстречу.
– Я — учитель, я учитель, - повторял молодой немец на своем языке.
– И я — учитель!
– И я — учитель, - в один голос проговорили Миля и Володя.
– Я, - возбужденно говорил немец, - не хочу стрелять!!! Я не хочу стрелять, я хочу учить детей!!! Я не хочу стрелять!
– И я не хочу стрелять, - вторил ему наш Владимир, - я тоже хочу учить детей.
Пересказав в деталях ту роковую встречу, мой свекор, тихо и удрученно, резюмировал (до сих пор у меня перед глазами его лицо в тот момент и те слова — в ушах...):
- И потом я всю войну стрелял в такого же, как я, учителя, с которым мы хотим учить детей, а не убивать друг друга.
«Паны дерутся — у холопов чубы трещат»...
Но он стрелял в иноземного врага, посягнувшего на его родину.
23.09.2014 г., окончила писать 10.10.2014 г.
ЗВУКИ
Идет война. До нас, слава Богу, бои еще не добралась, но в стране — война.
Неудачно как-то выплыло это «не добралась».
Ой, еще как добралась. Собственно, именно об этом я и хотела писать.
Из недалеко от нас расположенного аэропорта, по широкому Запорожскому шоссе, в больницу имени Мечникова, центр специализированной хирургии, мчат круглосуточно уже много-много дней и недель, с жутким ревом, машины скорой помощи — везут раненых на Донбассе...
Уже во многих, если не всех, местах Украины, где боев и нет, запрещены всякого рода салюты.
Дело в том, что, еще с начала заброски в Крым «зеленых человечков», все с ужасом застывают при каждом залпе салютов, которые, особенно массово по пятницам и субботам, во всех местах города щедро радовали свадебных гостей, напоминая о торжественности события.
Запретили. Хотя иногда кто-то да бахнет, но скромненько, «шепотом». А ужасом услышавшие этот залп все равно проникаются, ощущая, как он цементирует сначала сердце, а потом и все тело, уподобляя его соляному столбу.
Страх грядущих бомбежек пропитал не только сознание всего населения, но и воздушное пространство.
И чем не занимаешься, полностью погруженный в дело и размышления, оказывается, слышишь, чего никогда с тобой прежде не было, все оттенки шумов и шорохов.
Ощущаешь физически не просто зрение и слух свои, знакомые тебе с рождения, а какое-то множество отростков слуха и зрения, эдакое подобие невидимых щупальцев.
Так быстро отросли эти щупальцы-антенны, улавливающие всё и вся.
Обнаружилось, что звуки издают не только люди, птицы, собаки, коты, а буквально каждые: лист, ветка, ствол, трава.
Под окном постоянно и прежде проезжала масса машин, мотоциклов, велосипедов. К ним все давно привыкли, не замечая и не слыша их.
А теперь узнали, что каждое колесо на каждом участке дорожного покрытия, звучит своим шипением, хлюпаньем, постукиванием и поскрипыванием!!!
Забавно шелестят колясочки с младенцами, опять же индивидуальными голосами.
А сегодня идет первый осенний дождь.
Наконец, прояснилось.
И вдруг: крупными потоками сорвался, с почти чистого неба, ливень. По карнизу ручьи-нити внезапно ударили...
«Да ведь голуби лапами выдают тот же звук, резко взлетая с карниза!!!» - отреагировала мигом.
И так было всегда, должно быть...
Но никогда этого не слышало ухо, не бывшее прежде воспаленным.
...Как же истерзаны и напряжены нервы.
24.09.2014 г.
КАК ДИВНО, ПРАВО!..
Нет, в самом деле, странно. Просто — магия какая-то...
Каждый месяц, более того, каждый год и век, случается полнолуние. Пора бы к нему привыкнуть, и привыкли бы, будь оно, при неизменном названии, всякий раз новым и неповторимым.
Глубокой ночью земля освещена полной луной и электрическими фонарями, хвастливо вызвавшимися помогать ей. Давно не было дождей, как это, опять же, бывает часто. Земля сухая.
Но только в самом конце осени взору из окна высотного дома земля ночью кажется совершенно белой!!!
Вздрогнув, прильнешь к стеклу, получше рассматривая: что же это?.. Неужели выпал снег, первый снег?!
Да нет же... А... Просто, земля сухая...
«Но в другое время года она тоже бывает сухой при полной луне», - брюзжишь мысленно, прогоняя тоскливое разочарование.
А вот такой белой, как под снегом, бывает только в преддверии зимы.
Как фантомные боли, но то — боль утраченного: зуба или ноги, то есть того, что было.
Здесь же: снега еще не было, а свет от него — вот он!!!
Или вот еще - загадка загадок!
Лежат рядом две книги одного автора. Но, еще не взяв их в руки и не раскрыв, точно знаешь: вот это — прижизненное издание.
Физически ощущаешь: это было подписано в печать самим автором, а потом он, сам автор, держал в руках готовую книжку.
И опять же: не эту конкретную книгу, попавшую теперь так счастливо к тебе, держал в руках автор!
Безусловно, та, что он брал, еще только напечатанную, пахнувшую свежими красками и клеями, записала на себя эмонации волнения и радости того кто ее написал.
Радость была тихая и робкая: «Что? Это — я? Это — моё?»
Автора в момент первого знакомства с собственным, изданным в типографии, произведением охватывает вовсе не эйфория, и не гордость, нет! Робость. И какое-то, бывшее, помнится, с ним в возрасте четырех-пяти лет, состояние смущения и тихой застенчивости.
И застенчивость... или как это ощущение называется? Оно известно только самому автору, вдруг нахлынувшее на него, совершенно прежде незнакомое. Тем более, что решаются на опубликование написанного собой люди вовсе не робкие и избытком застенчивости не отравленные...
На той книге, что брал автор, как, собственно, на любом предмете, к которому прикасаются, остается энергетический след, пусть и не любому открывающийся, но есть.
А вот теперь перед тобой - один экземпляр из большого тиража, в типографии тогда попавший в стандартно упакованную пачку.
Ты же совершенно безошибочно определяешь, едва взглянув на обложку: прижизненное издание.
Раскопав такой подарок среди старых книжек, продаваемых в самых неожиданных местах, «на развалах», открываешь с ропотом, не до конца... просматриваешь оглавление... ставишь на новое для книги место... но не читаешь взахлеб и подряд... Бережешь.
Вот, и кому-то для прочтения даешь тот же, как будто, текст, но в другом, «обыденном» варианте-издании, а это и сам-то открываешь всякий раз с необычайным волнением, словно двери в чужой дом. Приоткрываешь, как бы вежливо спрашивая разрешения хозяина войти в его заветное обиталище.
И книг таких много, и давно они уже пребывают в этом мире, а вот эта — единственно неповторимая. Как абсолютно оригинальна и предзимняя лунная ночь.
7.11.2014 г.
ОДИННАДЦАТЬ
В моей жизни всегда «работало» число 11. то есть годы календаря, кратные одиннадцати были для меня особенно загадочными, именно они оказывались судьбоносными для меня. Даже в замужества я ходила в 77-м и 99-м годах, удалось, наконец, выдрать развод в 88 году (прошлого столетия)...
И вдруг - очередное «прозрение»: казнь декабристов состоялась 13 июля 1826 года. Я родилась ровно через 132 года. А 132 года — это 11 зодиакальных кругов по 12 лет. Опять 11.
Но! Среди кого я тогда могла быть? В чьих рядах: казнящих или казненных?
Казалось бы, «ленинской непримиримости, неутомимости в борьбе» с избытком было во мне с самого рождения.
Председателем пионерского отряда одноклассники меня избрали, еще когда сама я не была пионеркой. Десять необходимых для вступления в пионеры лет мне исполнилось летом, то есть меня приняли в ряды достойных только в следующем учебном году., в то время как большую часть моих одноклассников — 22 апреля и в мае, почти за полгода до меня. И в дальнейшем я долго была председателем всего, что бывает.
Уже годам к четырнадцати начала я резко и категорично отказываться от постов, но в гарнизонной школе меня, как дочь политработника, клейми... Зато последние два класса я оканчивала в городе, где было тринадцать школ, «гражданских».
Прибыли мы туда в начале сентября, а комс. актив, в соответствии с уставом, избран был весной накануне!!! Я, будучи приглашенной на первое же заседание комитета комсомола школы, не дав им опомнится, заявила: «Я не советуюсь. Я довожу до общего сведения, что не стану нарушать устав и им не позволю. Если я обязана иметь комсомольское поручение, то я могу взять на себя подготовку семиклассников и остальных ко вступлению в ВЛКСМ, изучать с ними Устав и историю комсомола. Да! У меня есть опыт проведения школьных комсомольских собраний и вечеров. Это тоже - пожалуйста». На том и сошлись.
Раз в неделю я водила светящихся гордостью ребят в горком комсомола, где их торжественно после строгого собеседования и принимали...
Там же меня жестко обрабатывали:
- Почему у тебя - единственный на весь город выпускник не является комсомольцем? Срочно прими Сергея К.
- Не достоин.
- В нашей стране не может быть недостойных.
-Уточните: ВЛКСМ — организация лучших или это массовая организация, как общество спасения утопающих?!
На этом беседа оканчивалась, до следующего раза.
И вот уже в марте я заболеваю гриппом. После десяти вечера — телефонный звонок. Этот самый мой одноклассник Сергей К. пришел на проходную нашей дивизии, уговорил солдата позвонить нам домой (внутренняя связь через коммутатор, и телефон-то у нас дома был бездисковый).
Он мне сообщает, что сегодня поступающих в горком повела сама завуч по воспитательной работе, и взяла его с собой. Там его приняли в комсомол, минуя необходимые приемы в классном и в школьном комитетах. Сам он это как-то странно не одобрял, явно чего-то недоговаривая.
Он не ошибся во мне! С температурой около сорока, я по сугробам и по жуткому морозу прихожу в школу, а идти надо было двадцать минут. Шел первый урок. Ногами открываю двери в кабинет директора, там они вдвоем с той самой завучем. Увидев меня, сжались, но не уди-ви-лись!!!
- Хотите положить партбилеты на стол?, - не здороваясь прохрипела я простуженным горлом, - Положите.
Круто развернувшись, вышла из школы, едва добрела домой.
Через полчаса директор с завучем привели в горком Сергея К., обвинив его в том,
что он, воспользовавшись моим отсутствием, сам заявился в горком и обманным путем пролез в организацию для лучших рядов советской молодежи. И отобрали у него комсомольский билет!!!
А на следующий день в школе была милиция: Сергей К. как раз накануне его торжественного приема в комсомол, как он выразился, «взял киоск».
Да, бахнуть-то по директорскому столу я бахнула, но, при том, что я была при всей вредности характера, их и да всеобщей любимицей, у меня была единственная четверка как раз по тому предмету, что вела завуч, по немецкому языку. Имея математические мозги с развитой логикой, никак не могла я запомнить слова, где никаких аналогий и смыслов... С немецкой грамматикой — все прекрасно, а со словами...
И вот пришел выпускной экзамен по немецкому языку. Как полагалось, в комиссии три члена Нарушая, как это было всегда, процедуру, экзаменуемые отвечали не всей комиссии, а кому-то одному, полушепотом — время экономили. Я, совершенно не имея выбора в той ситуации, когда, меня с коварной улыбкой собралась опрашивать сама моя преподаватель, она же завуч, которую я чуть не лишила партбилета, попросила разрешения сдавать экзамен всей комиссии.
Все трое, совершенно обалдев, зная, каким трудом мне давался этот немецкий язык, выслушали блестящие ответы на массу задаваемых мне вопросов. А какая у меня была речь!!! Такого они не слыхали даже у своих отличников.
Кстати, мой трижды первый муж пришел проведать сына на второй день после появления у меня в доме нынешнего мужа. Я на 25 см ниже первого, и на 35 — второго. Рассмотрев соперника, трижды первый предупреждает «новичка»:
- Да, ты же не вздумай на нее руку поднять...
- Буду иметь дело с тобой?
- Зачем? С тобой будет иметь дело поталого-анатом. Живой она не дастся.
Это когда я — всеизвестный уже пацифист, даже на выборы не хожу (ну, нет мне разницы, кто на сей раз прибьется к кормушке).
Итак! Тому 12 раз по 11 лет, день в день, до моего рождения казнили декабристов. И с обеих сторон, как и в каждом противостоянии, были глубоко убежденные именно в своей правоте и в законности своих действий, люди.
Среди кого могла быть я? … Не доведи, Господи.
14.11.2014 г.
НЕИЗБЕЖНОСТЬ ВСТРЕЧ
Моя мудрая бабулечка наставляла: если у тебя чужой человек просто спросил, который час, отвечай так, словно он завтра станет твоим родственником.
У меня есть рассказ о совсем молодом лейтенанте, поиздержавшемся в дороге поездом «Москва-Владивосток», занявшему у моего папы со знаками того же рода войск, 20 советских рублей, на тот момент 200, и не сдержавшему слова выслать долг по почте. Я на момент рой роковой встречи только родилась.
Потом его судьба буквально за руку приводила в четыре места службы, через полгода после прибытия туда моего папы...
«Но самое страшное в этом, - как тот, с отчаянием и невозможной усталостью за почти двадцать лет, говорил уже моему мужу, - то, что обманутый так мелочно и погано, ни разу за все годы не высказал ни взглядом, ни жертвой пренебрежения никакого! Он со мной здоровается, как с порядочным человеком!!! Это самое невыносимое во всей ситуации...»
Однажды моя «шапочно» знакомая как-то пришла ко мне за советом, как ей теперь себя вести: в поезде с ней разоткровенничалась женщина лет сорока пяти, с которой развелся муж и теперь они делят квартиру - уж больше не мог терпеть... И битых два часа брошенная жена, с мельчайшим подробностями и деталями, рассказывала такое, чего и на исповеди не рассказывают: о своем постоянном грязном распутстве, о том, как и с кем тайно от мужа встречалась безразборчиво, что называется «с первыми встречными», как и от чего лечилась... Через двадцать дней от той дорожной встречи, разменяв с мужем квартиру, та «рассказчица» поселилась напротив моей знакомой, недавней вежливой слушательницей.
Когда заболел мой сын и его еще можно было оставлять одного дома, я на тринадцать лет уходила учительствовать. То, что у меня за это время из очень и очень многих семей в разных классах обучались по два ребенка (где их только два и было), этому я перестала удивляться скоро.
Но вот что для меня осталось тайной тайн: у одной женщины К. два сына окончили школу, то есть неполную среднюю, до моего прихода в нее. А у остальных троих, по очереди, я была классным руководителем!!! (Имея право отказываться от классного руководства, всякий раз «подхватывала» те, где уже вела математику, и где классный руководитель больше не мог с ними работать, и вместе с администрацией упрашивал меня «довести их» ) Вдобавок ко всему, у той женщины К. была родная сестра с двумя детьми, то есть средняя дочь К. сидела за одной партой с двоюродной сестрой, племянницей К., а племянника я просто учила... И обе сестры, и все пятеро детей меня воспринимали как самую родную им.
И такие встречи «через века», встречи наших вечных душ, бесконечны. Казалось бы, удивить меня уже нечем, так нет же!!!
Обычно очень не внимательная, вдруг, спешно выходя из лифта, обнаружила забытую кем-то связку ключей в замочной скважине почтового ящика.
Откладываю все дела, поднимаюсь на 12 этаж, в квартиру с номером почтового ящика...
Итак, оказалось: там живет бабушка 83 лет, плохо слышащая, звонка не слышит, из дома не выходит много лет. Ее досматривает младшая на шесть лет сестра, что живет недалеко. Постоянно сидящие на лавочке около дома, только что видели эту сестру выходящей из нашего дома...
При следующем посещении сестры от кого-то из этих «держательниц всеобщих тайн» она узнает, где потерянные ею ключи, зашла ко мне, забрала.
Я тут же и забыла об этом.
Не тут-то было!!!
Через полгода — звонок в двери. Девушка, которую я иногда мельком видела около дома, не общаясь с ней вовсе, сообщает мне, что бабушка В. меня просит подойти к ней в квартиру номер... Стоп, да это же квартира с тем потерянным ключом... Она плохо слышит, потому ждет меня, сидя на табуретке у открытой двери.
Ключи-то от квартиры я видела, но хозяйку... Не представляя, кто и что меня ожидает, поторопилась.
Кажется, я с ней здоровалась когда-то, когда она сидела в толпе полирующих лавочку у дома...
Так вот она меня помнит, и знает, какой я честный и порядочные человек... Пожаловалась на сестру, что не хочет ей вызвать мастера к газовой плите, что явно пропускает газ...
Вызвала я мастера, тот что-то заменил и исправил.
Попрощалась со старушкой!!!
На следующий день она пришла ко мне, опираясь на палочку и кряхтя — сестра принесла лекарство. Не травит ли?! Посмотрела, одобрила, проводила до лифта, поднялась на семь этажей, завела в квартиру (ко мне она заходить не стала, думаю, пока не стала)...
Видно, будем теперь дружить...
А думалось, что уже ничему не удивляюсь давно.
20.11.2014 г.
НАКОНЕЦ, ПРОЗРЕНИЕ...
В жизни каждого ребенка, особенно вступившего в возраст отрока, есть период серьезного само-осознания. Едва ли не основным вопросом становится: «Кем быть?», порождающий глубокий анализ, копание и выбор.
Всякий раз, когда собирается хоть небольшая группа, начинается:
- Я решил! Я буду...
И - бурное обсуждение...
- Здорово! У меня... работает как раз...
- Да! Но тебе придется много учиться...
- А где?...
- И, вообще, для того, чтобы быть... надо в себе развивать...
- ...И много работать над собой!...
Тут же оглашается новый выбор. Все принимаются разбирать мельчайшие детали и этого.
Но вдруг кто-то, получивший вопрос о его мечте, испуганно сжимается, что-то несвязное бормочет о тайне, секрете или, того хуже, резко разворачивается и убегает.
А оставшаяся компания буквально закипает, оживляются все, каждый выдвигает предположение.
Сходятся, как правило, на том, что затаивший тайну избрал для себя нечто-то таинственно секретное. Разведчиком!.. Засекреченным агентом!..
Бурно, с предыханием, переходя на полушепот, наперебой: а где же учатся ЭТОМУ, какими качествами необходимо обладать, какие виды спорта освоить...
Выплыло же явственно и ярко это из памяти моей, по прошествии более сорока лет после тех бурных дискуссий, с озвучиванием жутко неприятно звучащего и никем, собственно, не понятого, слова «сепаратист». После «революции достоинства», оставим комментарии, объявлена премия за поимку этих самых сепаратистов.
Так вот кем мечтали те, что с «тайной» сбегали!!! Провокаторами мечтали они быть. Провокаторами и доносчиками.
И учиться этому не надо!!!
Нисколько и нигде.
А качества необходимые здесь не разовьешь, с ними рождаются. (Слово «рождаются» как-то в подкорке связано с появлением чего-то нового, светлого и чистого. Здесь, собственно, нужен иной синоним...)
Вот сказать об этой мечте в приличном, да и любом, обществе, нельзя. Т а й н а... С е к р е т... Подлость, называется. Дождались, наконец, своего «звездного часа».
2.12.2014 г.
ПОДОБРАЛИ КОМПАНИЮ
Устроила себе экскурсию: четыре города за четыре дня. Цель: побыть, наконец, одной.
Сажусь в поезд, специально в плацкартный вагон — легче затеряться, в купе обязательно вынуждены попутчики общаться. Очень опасалась заполучить в соседи какого-то мужика с пивом. Так уж просила о тихих попутчиках...
Вошла в вагон почти первой, заняла свою нижнюю боковую полку. Вскоре появились первые соседки, в купе напротив. Две подруги лет шестидесяти пяти, едут в санаторий, в Трускавец. Увидели меня. Переглянулись, с таинственной улыбкой, тихонько хихикнули, согласно кивнув друг дружке головами.
- Тоже опасались соседа с пивом? - улыбаюсь.
- Вот именно, без пива!!! Так уж просили тихих попутчиков...
Я мысленно отметила, что все трое просили одного, дословно!!!
Через минут пять появляются ближайшие соседи... Мы все трое рассмеялись, не сговариваясь. Восемь молодых монахов францисканцев. Один — с Западной Украины, переводчик и сопровождающий для группы поляков. Приезжали по торжественному случаю, «посвящали брата в сан».
...И было нам дано по молитвам нашим....
18.12.2014 г.
СЛОВО: В ВОЙНУ И - В МИР
Жили давно уже без войн. Всякий раз желали друг другу жить в счастье. И городок на Донбассе назвали: Счастье. И забавлялись, дескать, мы — жители СЧАТЬЯ!!!
Теперь война в Украине. Всякий раз в новостных программах говорят и показывают: бои в Счастье; Счастье — в огненном кольце; Счастье разрушено и непригодно для жизни...
Но нет более жестокой нелепости, как погибнуть в Счастье.
Вот и опять: на несколько дней объявлено перемирие, три дня — без жертв. Сегодня ночью в Счастье погибло три воина АТО, восемь ранено... Плюс разрушенные дома, несчастье местного населения...
Умерли и или стали инвалидами в Счастье. Жутко. Больно. Обидно.
Двадцать первый век.
Ребенком была абсолютно уверена, наблюдая достижения в науке и технике, что человечество становится грамотнее и мудрее, потому в третьем тысячелетии, в котором мне, думалось тогда, посчастливится жить, вообще не будет войн,. Не станет же цивилизованное общество уподобляться дикарям. Оказалось, и войны есть, и уподобляются. Только средства уничтожения все больше совершенствуются. Средства уничтожения, но не душа...
19.12.2014 г.
КАТЕГОРИЧНОСТЬ
Экая бестолочь, эдакое неподобство, сие качество характера человеческого, нарост на добрых частях склада ума. Хотела вот рука дописать уточнение «людского», но тот самый ум, испорченный и зараженный категоричностью тут же возмутился, дескать, а чей, как не людской, то бишь, человеческий, ум и бывает-то?!
Самая же большая мерзость категоричности в том, что и возмутиться против нее иначе, нежели посредством самой этой категоричности, нет возможности.
«Категоричность — признак ограниченности ума», - написала я себе в годы молодые такой маленький плакат, приколола на видном месте. Думалось, буду читать и избавляться от родового порока, переданного мне зело обильно с генами маменьки, ей доставшегося от ее мамы, а той — от своей...
В первый же раз наткнувшись на это мудрое, казалось бы, предостережение на плакате, вздрогнула!!! Какое же категоричное заявление...
В школьные годы все, безусловно, видели в кабинетах литературы портрет Белинского. Кто же так постарался облагородить его лик на том портрете?..
Я его и в школьные годы внутренне отторгала — «злой гений» категоричности. Без тени даже какого-то сомнения, ну, хотя бы вежливости и приличия, сам никогда не написавший ничего, безжалостно препарировал все, что попадалось ему в напечатанном виде.
Все его опусы, которые мы обязаны были изучать и конспектировать для отметки в журнале, я тут же забывала напрочь — защитная реакция организма на негатив.
Сегодня вновь наткнулась на его портрет среди портретов современных ему талантов земли русской. Не тот, школьникам навязанный, а подлинный. Не надо быть психологом или специалистом по физиогномики, чтобы вздрогнуть при виде носа Белинского... Так вот они откуда: спесь, истерия и беспардонная категоричность.
Невольно вспомнилось сказанное древними греками: «Человек с некрасивым носом не может быть хорошим человеком». Увы, тоже — весьма категорично. Попробуем мягче: в гармонично развитом человеке все гармонично. Неплохо.
Но вот как окончательно убить в себе эту самую категоричность?!.
3.01.2015 г.