остывшему сердцу они не нужны.
Всем хочется тела, эпохой распятого, -
а мне - просто воздуха. Марта. Весны.
Не надо ни дальше, ни глубже - окрест
довольно взглянуть, неизменна картина -
возник из обмена простейших веществ
взирающий на Ойкумену мужчина.
Рожденному заново, всё - белый лист,
как будто и не было прошлого.
Что, родина это? Что, дом твой, Улисс?
...прошедшего времени крошево...
Не можешь признать достопамятных мест?
Простроить цепочку до мужа седого?
Младенчество, школа, её робкий жест
к лицу твоему - вот приметы былого -
рассветного, раннего...это из них -
амброзии губ твоих, ночью, под утро ли,
сады расцветали - уже на двоих -
пурпуром бутонов груди перламутровой.
Из цикла "Одиссея"
